Зубрилы у зубров
Наконец собрался рассказать про поездку.
Началось все вполне в моем ключе - при отправке в 8:30 я приперся к универу в 7:30, так что вполне смог насладиться сочетанием холода и непреодолимого желания баиньки. Мое одиночество скрашивали крысы, шмыгающие туда-сюда, да еще редкие автомобилисты, пытавшиеся получить завтрак в ларьке и неоднозначно посылаемые продавщицей в ключе "я ни ... не работаю в такую рань". Надо мною она, однако, смилостивилась, и я получил заветный пластиковый стаканчик с "чайной библиотекой". Толика испанского красного превратила эту бурду в приятное согревающие питье.
Чуть позже начали подтягиваться филологи, грустно озирающие донельзя обезавтобесенное пространство и явно жалевшие, что повелись на каких-то недовымерших зубров. К половине девятого карету подали, и началась моя головная боль под названием перекличка, поскольку вместо того, чтобы честно признаться "тут", филологи, многих из которых не видно из-за спинок впередистоящих кресел, тянули накачанные учебниками и ручками лапки. В стиле Дмитрийпалыча, ждал, сколько мог, поэтому в сорок минут отъехали. В моем всецелом распоряжении оказался первый ряд, так что вольготно расположившись, я всю дорогу тратил силы на поддержание век в поднятом состоянии, в то время как нам рассказывали про МГУ, Мичурина и бомжей, делающих варенье из яблок. Потом начался многосерийная опера про Чехова и его памятник.
Не прошло и полгода, как мы доехали до Заокско-террасного заповедника, где, собсно, и собирают урожай зубров. Однако первым, что нам показали, были не реликты этих позвоночных, а миленькие такие зеленые домики очково-гнездового предназначения, и филологи решили наконец оставить свой след в науке. Затем нас повели в музей, в котором хранятся чучелки кабанов, зубров и прочих птичек. Именно там в душу мою закралась страшная мысль, нашедшее сокрушительное подтверждение несколько позже - каждый второй представитель филфака - в душе. Поэтому мы фотографировались на корточках у кабаних чучел, изображали из себя зайчиков у витрины с рысаками, разве что гнезд не вили.
Затем еще пять минут езды на автобусе - и мы у вольер с зубрами. Надо сказать, животные произвели впечатление на жывотных, и даже я с немым восторгом рассматривал здоровенные каменные сваи, на которые крепилась толстенная рабица. Железные столбы мне бы не внушили особого почтения, коль скоро только эта конструкция отделяла меня от туши полутора метров в холке. И хотя сами зубры были вполне флегматичными тварями, вяло дующими всякую дрянь, мозгов хватало представить, какое замечательное плоскостопие можно приобрести, вовремя не посторонившись. В общем зубров там было около двух десятков, и это если не считать американских бизонов. Фотоаппарат брать было лениво, поэтому выкладываю небольшие клипики, снятые на мобильник.
Через два часа началась операция под кодовым названием "Разлучение зубрил от зубрят" - т.е. попытка загнать филологов обратно в автобус. Процесс нарушался желаниями сняться на фоне уже двадцатого зубра или на фоне сеновала. Все испортили опять же домики-сортиры, магазинчик с сувенирами. Пересчитав пришедших, отправились обедать. Кафе "Две луны" оказалось приятным заведением в нео-русском стиле с горящим каминов и всего одной официанткой, посему напоминало трюм галеры времен открытия Америки, когда ленивый не интересовался, сколько мы будем скитаться как маркитантская лодка и когда за овощным салатиком воспоследует-таки супчег. После обеда очередная очередь к фаянсовому другу - и мы едем к Поленову.
Вот это была самая понравившаяся мне часть экскурсии. Во-первых, нас запустили в отапливаемый дом, во-вторых, нас поделили на две группы и, запустив в одну комнату, закрывали двери, так что не приходилось гадать, куда еще могли задеваться budding photographers. А в-третьих - Поленов замечательный дом устроил. И если картины оставили меня в принципе равнодушным, то обстановка, мебель, его коллекции и в общем какой-то удивительно уютный дух стоили того, чтоб загубить воскресенье. Талантливый человек талантлив во всем, надо полагать, и Поленов построил действительно Дом, а не временное пристанище. Вот у Турбиных незадолго до описанных Булгаковым событий, наверно, было так же уютно и спокойно в доме. Поэтому не было и не могло быть в их семье "горя, врагов и дураков" (и не суйте мне Тальберга под нос, пжалста).
После осмотра дома, нас отвели в лодочный сарай, где хранилась диорама Поленова. Произведение искусств, не меньше. На тонкой бумаге рисуется акварелью картина, а на обратной стороне - другая, но гуашью и аппликацией. Свет падает спереди - одно изображение, свет включают сзади - мы видим другую. Находчиво и действительно интересно. Затем спуск к Оке, очередная фотосессия, попытка достичь максимального количества пространства на одну пустую голову - и в автобус. Едем домой. Небольшой конфуз вышел в связи с показом кино. Ребята притащили диск "Реквием по мечте", но после 5 минут экскурсоводша запаниковала, и поэтому аудитория была вынуждена смотреть Диснеевский фильм про двух псин и кошку. Я, понимая, что трудный день позади, воспринимал все во многом философически, ибо был в тепле, а руки сжимали флягу с расслабляющим. Больше из дому в такую погоду - ни шагу, тем паче в воскресенье
Началось все вполне в моем ключе - при отправке в 8:30 я приперся к универу в 7:30, так что вполне смог насладиться сочетанием холода и непреодолимого желания баиньки. Мое одиночество скрашивали крысы, шмыгающие туда-сюда, да еще редкие автомобилисты, пытавшиеся получить завтрак в ларьке и неоднозначно посылаемые продавщицей в ключе "я ни ... не работаю в такую рань". Надо мною она, однако, смилостивилась, и я получил заветный пластиковый стаканчик с "чайной библиотекой". Толика испанского красного превратила эту бурду в приятное согревающие питье.
Чуть позже начали подтягиваться филологи, грустно озирающие донельзя обезавтобесенное пространство и явно жалевшие, что повелись на каких-то недовымерших зубров. К половине девятого карету подали, и началась моя головная боль под названием перекличка, поскольку вместо того, чтобы честно признаться "тут", филологи, многих из которых не видно из-за спинок впередистоящих кресел, тянули накачанные учебниками и ручками лапки. В стиле Дмитрийпалыча, ждал, сколько мог, поэтому в сорок минут отъехали. В моем всецелом распоряжении оказался первый ряд, так что вольготно расположившись, я всю дорогу тратил силы на поддержание век в поднятом состоянии, в то время как нам рассказывали про МГУ, Мичурина и бомжей, делающих варенье из яблок. Потом начался многосерийная опера про Чехова и его памятник.
Не прошло и полгода, как мы доехали до Заокско-террасного заповедника, где, собсно, и собирают урожай зубров. Однако первым, что нам показали, были не реликты этих позвоночных, а миленькие такие зеленые домики очково-гнездового предназначения, и филологи решили наконец оставить свой след в науке. Затем нас повели в музей, в котором хранятся чучелки кабанов, зубров и прочих птичек. Именно там в душу мою закралась страшная мысль, нашедшее сокрушительное подтверждение несколько позже - каждый второй представитель филфака - в душе. Поэтому мы фотографировались на корточках у кабаних чучел, изображали из себя зайчиков у витрины с рысаками, разве что гнезд не вили.
Затем еще пять минут езды на автобусе - и мы у вольер с зубрами. Надо сказать, животные произвели впечатление на жывотных, и даже я с немым восторгом рассматривал здоровенные каменные сваи, на которые крепилась толстенная рабица. Железные столбы мне бы не внушили особого почтения, коль скоро только эта конструкция отделяла меня от туши полутора метров в холке. И хотя сами зубры были вполне флегматичными тварями, вяло дующими всякую дрянь, мозгов хватало представить, какое замечательное плоскостопие можно приобрести, вовремя не посторонившись. В общем зубров там было около двух десятков, и это если не считать американских бизонов. Фотоаппарат брать было лениво, поэтому выкладываю небольшие клипики, снятые на мобильник.
Click to viewЧерез два часа началась операция под кодовым названием "Разлучение зубрил от зубрят" - т.е. попытка загнать филологов обратно в автобус. Процесс нарушался желаниями сняться на фоне уже двадцатого зубра или на фоне сеновала. Все испортили опять же домики-сортиры, магазинчик с сувенирами. Пересчитав пришедших, отправились обедать. Кафе "Две луны" оказалось приятным заведением в нео-русском стиле с горящим каминов и всего одной официанткой, посему напоминало трюм галеры времен открытия Америки, когда ленивый не интересовался, сколько мы будем скитаться как маркитантская лодка и когда за овощным салатиком воспоследует-таки супчег. После обеда очередная очередь к фаянсовому другу - и мы едем к Поленову.
Вот это была самая понравившаяся мне часть экскурсии. Во-первых, нас запустили в отапливаемый дом, во-вторых, нас поделили на две группы и, запустив в одну комнату, закрывали двери, так что не приходилось гадать, куда еще могли задеваться budding photographers. А в-третьих - Поленов замечательный дом устроил. И если картины оставили меня в принципе равнодушным, то обстановка, мебель, его коллекции и в общем какой-то удивительно уютный дух стоили того, чтоб загубить воскресенье. Талантливый человек талантлив во всем, надо полагать, и Поленов построил действительно Дом, а не временное пристанище. Вот у Турбиных незадолго до описанных Булгаковым событий, наверно, было так же уютно и спокойно в доме. Поэтому не было и не могло быть в их семье "горя, врагов и дураков" (и не суйте мне Тальберга под нос, пжалста).
После осмотра дома, нас отвели в лодочный сарай, где хранилась диорама Поленова. Произведение искусств, не меньше. На тонкой бумаге рисуется акварелью картина, а на обратной стороне - другая, но гуашью и аппликацией. Свет падает спереди - одно изображение, свет включают сзади - мы видим другую. Находчиво и действительно интересно. Затем спуск к Оке, очередная фотосессия, попытка достичь максимального количества пространства на одну пустую голову - и в автобус. Едем домой. Небольшой конфуз вышел в связи с показом кино. Ребята притащили диск "Реквием по мечте", но после 5 минут экскурсоводша запаниковала, и поэтому аудитория была вынуждена смотреть Диснеевский фильм про двух псин и кошку. Я, понимая, что трудный день позади, воспринимал все во многом философически, ибо был в тепле, а руки сжимали флягу с расслабляющим. Больше из дому в такую погоду - ни шагу, тем паче в воскресенье