А еще в шляпах
Всегда смешно, когда ученых умными считают. Таких дураков поискать еще. Как ученый - так обязательно болван.
И зло все от них. И гадости все. Примеров - тьма.
Вот была раньше такая почтенная болезнь: чахотка. Уютная и домашняя, как разношенные тапки.
Хворали ей чинно и со вкусом. В основном - благородные юные барышни. Барышень отправляли в альпийские санатории, где они сидели на верандах с бледными ликами, крутили вдали от папеньки с маменькой бурные романы с такими же хворыми благородными юношами и вообще развлекались как могли.
Болеть чахоткой было предметом зависти всех соседских девиц. Эта поэтическая болезнь воспевалась в романах. Чахоточных рисовали художники. О них писали оперы и ставили балеты.
Увидел такое дело Роберт Кох (один ученый гад). И придумал, как напакостить: вывел свою палочку Коха.
Невинную и милую чахотку тут же сменил свирепый туберкулез. При котором ни на каких верандах сидеть рука об руку с возлюбленным уже не отправляли, а совсем наоборот: чтобы стало еще гаже житься - придумали кормить плесенью, которую обозвали пенициллином. И косить стали туберкулез с плесенью народу немеряно, направо и налево, пачками.
Что характерно, изобретение Кохом своей палочки-убийцы ВОЗ 24 марта ежегодно празднует! Не раскаивается, а празднует!
И сколько их, таких историй!
Это еще слава богу, что ученые - дураки и поэтому в попытках нагадить человечеству сами себе пакостили.
Вот жил как-то мужик в Англии. Все кругом его уважали (еще бы не уважать: у всех нормальных джентельменов гастроном вечером закрылся - и сиди как дурак, а Джон же врач был: спирта медицинского - хоть залейся).
Казалось бы, живи да радуйся. Так нет, он ведь ученый был. Открытия открывал.
И чем кончилось?
Раньше на улице с ним встречались - расшаркивались, цилиндр приподнимали:
- О, Джон Даун идет, наше почтение.
А уже через десяток лет за "да ты же даун!" могли и побоксировать пригласить. Вот каким идиотом надо быть, чтобы самому свою фамилию превратить в ругательство? Кто такое может сделать? Только ученый.
И ладно еще, когда сам расплачивается. Черт бы с ним. Заслужил. А бывает же, что неповинные люди кругом страдают. Родные и близкие.
Был бы Пржевальский бухгалтером или дворником - и вся родня его была бы счастливо. А так - представьте, каково его жене было слышать:
- Приветик, жена Пржевальского!
Небось, она от злости аж храпела и копытом землю рыла. А что сделаешь? С ученым связалась - сама виновата.
А про то, как на уважительное обращение по фамилии теперь реагируют внуки Чарльза Кондома, говорить надо?
Да вы и сами наверняка таких историй про ученых знаете кучу.
Не хотите рассказать?
И зло все от них. И гадости все. Примеров - тьма.
Вот была раньше такая почтенная болезнь: чахотка. Уютная и домашняя, как разношенные тапки.
Хворали ей чинно и со вкусом. В основном - благородные юные барышни. Барышень отправляли в альпийские санатории, где они сидели на верандах с бледными ликами, крутили вдали от папеньки с маменькой бурные романы с такими же хворыми благородными юношами и вообще развлекались как могли.
Болеть чахоткой было предметом зависти всех соседских девиц. Эта поэтическая болезнь воспевалась в романах. Чахоточных рисовали художники. О них писали оперы и ставили балеты.
Увидел такое дело Роберт Кох (один ученый гад). И придумал, как напакостить: вывел свою палочку Коха.
Невинную и милую чахотку тут же сменил свирепый туберкулез. При котором ни на каких верандах сидеть рука об руку с возлюбленным уже не отправляли, а совсем наоборот: чтобы стало еще гаже житься - придумали кормить плесенью, которую обозвали пенициллином. И косить стали туберкулез с плесенью народу немеряно, направо и налево, пачками.
Что характерно, изобретение Кохом своей палочки-убийцы ВОЗ 24 марта ежегодно празднует! Не раскаивается, а празднует!
И сколько их, таких историй!
Это еще слава богу, что ученые - дураки и поэтому в попытках нагадить человечеству сами себе пакостили.
Вот жил как-то мужик в Англии. Все кругом его уважали (еще бы не уважать: у всех нормальных джентельменов гастроном вечером закрылся - и сиди как дурак, а Джон же врач был: спирта медицинского - хоть залейся).
Казалось бы, живи да радуйся. Так нет, он ведь ученый был. Открытия открывал.
И чем кончилось?
Раньше на улице с ним встречались - расшаркивались, цилиндр приподнимали:
- О, Джон Даун идет, наше почтение.
А уже через десяток лет за "да ты же даун!" могли и побоксировать пригласить. Вот каким идиотом надо быть, чтобы самому свою фамилию превратить в ругательство? Кто такое может сделать? Только ученый.
И ладно еще, когда сам расплачивается. Черт бы с ним. Заслужил. А бывает же, что неповинные люди кругом страдают. Родные и близкие.
Был бы Пржевальский бухгалтером или дворником - и вся родня его была бы счастливо. А так - представьте, каково его жене было слышать:
- Приветик, жена Пржевальского!
Небось, она от злости аж храпела и копытом землю рыла. А что сделаешь? С ученым связалась - сама виновата.
А про то, как на уважительное обращение по фамилии теперь реагируют внуки Чарльза Кондома, говорить надо?
Да вы и сами наверняка таких историй про ученых знаете кучу.
Не хотите рассказать?