Литературные мистификации 7: Поэт звёздных гор
Оригинал взят у shel_gilbo в Литературные мистификации 7: Поэт звёздных гор
70-е годы в СССР прошли под знаком увлечения нацистской символикой. Увидев в фильме про Штирлица стильные чёрные мундиры, малолетки быстро запали на эту стильность в условиях полного безвкусия окружающего их эстетического пространства. Достать мундиры было негде, но приветствовать друг друга зигухой и представляться «штумбанфюером СС» АО дворе стало веянием моды. А мысль о том, что у немчуры всё круто, не то, что у нас, в грязной Рашке, накрепко засела в юных головах.
Романтичность этого поколения имела мало пищи для освоения. Разве что фильмы «Айвенго» и «Стрелы Робин Гуда» (скорее, это были два варианта одного фильма) удовлетворяли потребность и заставляли освоить изготовление луков и стрел. Но если у малолетковой массы эти увлечения быстро прошли вместе с улетучившимся романтизмом, то у натур утончённых и действительно романтических, ощущавших свою природную особость на фоне окружающей быдломассы, потребность в чём-то большем постепенно вызревала в субкультуру нового поколения богемы. И пищей для этой субкультуры стали, разумеется наркотики, «облагороженные» и обоснованные потреблением в рамках неких мистических культов. Юные укурки стали считать свою наркоманию служением высокому культу, в котором блаватчина смешалась с эсэсовщиной, а романтический культ европейского средневековья и тамплиерства с шамбалическими изысками.
Особенности московской «элитной молодёжной» субкультуры конца 70-х-80-х годов определяло наличие 121й статьи УК РФ, вводившей уголовное наказание за вступление в гомосексуальные контакты. Это очень ограничивало юных педерастов в возможности поисков партнёров, и заставляло их вписываться в различные тусы в надежде найти что-то там. Именно этот контингент мятущихся юных дарований и составил костяк этой субкультуры, оформившийся как «Южинский кружок».
Точнее говоря, Южинский кружок был основан извращенцами ещё старого поколения. Писатель Юрий Мамлеев ещё в 1966 году написал роман «Шатуны», ставший явлением советского самиздата. Героем романа стал укурок-серийный убийца, совершающий свои зверства в целях получения мистического опыта и наслаждения оным. Натуралистические описания и знание тонкостей поражённой наркотиком души сделали роман библией андеграунда. На квартире автора в Южинском переулке стали собираться поклонники наслаждений подобного рода, из которых и составился Южинский кружок.
В 1974 году Мамлеев выбрал свободу и рванул за океан в надежде опубликовать там свои наркоманические произведения. Кружок же его соратников стал быстро пополняться молодыми педерастами и вскоре переродился в уже по преимущественно молодёжную тусовку. В этой-то тусовке и появился в начале 80-х наш герой.
***
Александр Штернберг был юношей таинственным и загадочным. Впрочем, загадка его скоро разрешилась - все узнали его настоящую фамилию и то, что он - сын генерала ГРУ, а значит - видный представитель советской золотой молодёжи. Семнадцати лет Саша вступил в «Чёрный орден СС» и приобщался к тамошним обрядам, заимствованным якобы от тамплиеров, а в действительности из поздней фальшивки - «протоколов суда над тамплиерами», авторы-невротики которого приписали тамплиерам извращения такого рода в качестве обрядов, что даже фантазия Мамлеева кажется блёклой на их фоне.
Не стану утруждать читателя описанием всех обрядов, которыми занимались юные советские эсэсовцы-псевдотамплиеры, но зудящая после обрядов задница побудила Сашу начать выражать в стихах те возвышенно-эротические чувства, которые бурлили в нём по итогам этих обрядов. После совместных укуриваний у мамлеевцев он начинал выдавать весьма талантливые строки, сделавшие Александра Штернберга явлением русской поэзии.
Псевдоним «Штернберг» (Гора звезды) был взят Сашею из его детского увлечения повестью Валерия Брюсова «Гора Звезды», хотя и публиковавшейся, но широкой советской публики явно неизвестной. В кругах же юных романтиков 70-х она была культовой. И хотя реальное имя юного поэта всем уже было известно, он держался за псевдоним и на голубом глазу уверял, что написал стихи не он, а именно таинственный Штернберг.
Мироощущение мифических тамплиеров очень хорошо ложилась на миропонимание московской золотой молодёжи, считавшей себя носителями высокого ССовско-наркотического духа, а окружающее совковое быдло - неандертальцами:
Я хочу умереть за идею полярных царей,
и в кровавую ночь я хочу опустить свои пальцы...
Вот уже третий день атакуют нас неандертальцы,
своим воем пугая измученных наших коней.
Короли Бетельгейзе на полюсе строят дворец.
Я - на дальнем посту. Я борюсь против брахикефалов.
Я еще продержусь, хотя нас очень мало осталось,
хотя звезды и тени пророчат нам близкий конец.
Мы спустились на землю по белой дороге Луны.
Мы искали ту бездну, в которой спит точка опоры. -
Только наши шаги потревожили темные норы,
где таились от неба угрюмые духи войны.
Мы сгорим непременно от пламени наших мозгов,
что сияют как солнце над черной сердечной Луною.
Губы вымолвят: "Арктур!", и снег наши вены покроет,
и поднимется ветер из дальних арктических льдов.
Мы отвергли путь вверх. Мы отвергли Великий Ответ.
Мы отвергли объятья и хищное таинство брака,
чтоб увидеть на миг, как из синего плотского мрака
взрыв полярных сияний рождает неистовый свет.
Мы уйдем как мужчины, как боги, как капли росы,
Повторяя не слышно: "Non nobis, Domine, non nobis..."
Только рыжие псы будут страстно лизать наши ноги,
только солнечный зайчик сверкнет от свинцовой косы.
Ах! "Sed Nomini Tuam!" Пусть реет во тьме Босеан!
Черно-белый наш стяг уже покрывается кровью...
Есть у нас тайный идол - его называют Любовью,
Он живет там, где реки впадают в небес Океан.
Наша руна победы - в безумьи двух огненных змей.
Наш Спаситель жесток - цвет и имя похожи на кальций...
Вот уже третий день атакуют нас неандертальцы,
своим воем пугая измученных наших коней.
(С) А.Штернберг
Вскоре в жизни юного поэта случился существенный поворот. В 1979 году из Свердловска в Москву приехала известная активистка ЛГБТ-движения, прекрасная лесбияночка Женечка Гришина. Встреча её с Сашей оставила неизгладимое впечатление в душе обоих, и вскоре они решили заключить между собой брак. Это не был обычный в ЛГБТ-среде брак «для отвода глаз», хотя супруги друг за другом признавали полную свободу контактов на стороне, каждый по своей линии. Однако же, у этой пары скоро родился сын Артур, позднее, впрочем, перекрещённый в Дмитрия.
Юный поэт, впрочем, продолжал радовать любителей словесности наркотическими откровениями:
Пробуждаясь, Луна растворяла причины созданий,
обезумевший маг отрицал аксиомы закона,
детям дали кристаллики льда и слова заклинаний,
чтобы дети пошли по дороге небес к Ориону.
Детям дали мешки и коварных кораллов короны,
повелев, чтобы ветер касался ключицы тюльпана.
В белоснежных каретах съезжались на бал обезьяны,
подарив свои милым из черных камней медальоны.
(А в кустарниках Инда скитался простуженный Кришна,
сожалея, что ввел в заблужденье семейство Пандавов.
Засыхала роса на глазницах цветастых удавов,
и читала лиса преступлений старинную книжку.)
Орион, Орион, подожди! Ты не должен так быстро
перейти за черту, что проходит меж раем и адом...
Бетельгейзе, замри! Полежи эту ночь с нами рядом,
как сраженная Богом несчастная белая птица.
Ниже нету огня, лишь молчание глиняных статуй,
лишь безжизненный гул голосов на наречье Эноха.
Зябко прячась в меха, мы не сдержим последнего вздоха.
Нам прочли приговор. Мы, конечно, во всем виноваты.
Только свечи и лошади. Только фарфоровый улей.
Только дети из прошлого с белыми крыльями снега.
Впереди только ночь, а над нею полярная Вега.
Впереди только ночь. Горе тем, кого мы обманули.
Но не выпадет дождь. И не встанут из гроба пророки.
Будет спать Император в своей обветшавшей пещере.
Лишь на грани земли приоткроются узкие щели,
и хлестнет по глазам фиолет острым стеблем осоки.
(С) А.Штернберг
Конец 80-х стал непростым временем для страны, временем активности московской богемы. Романтичный Саша метался между арийской магией и радикальной демократией, ЛГБТ-движением и обществом «Память», пытаясь найти свою нишу в новой жизни. Женечка в 1987 году вместе с Валерией Новодворской основала семинар «Демократия и гуманизм», на основе которого весной 1988 был создан оргкомитет партии «Демократический союз» (ДС). На учредительном съезде ДС в мае 1988 была избрана членом Центрального координационного совета партии. Впрочем, демократия её волновала меньше, чем вопросы более животрепещущие, и в начале 1990 года вместе с известным ЛГБТ-лидером она организовала «Ассоциацию сексуальных меньшинств», а до кучи - ещё и Либертарианскую партию.
Саша же продолжал свои метания. Куда податься? В ДС к Новодворской? В «Память» к Васильеву? Отовсюду его гнали. В обществе «Память» какая-то сволочь рассказала о характере обрядов в «ордене СС» и в Южинском кружке, после чего Сашу и его интимного друга Гейдара Джемаля изгнали оттуда как «рваножопых». Несчастную Женечку из ДС так же выгнали за… аморальное поведение (это что ж как надо было извратиться, чтобы даже в ДС поведение сочли аморальным?), после чего для Сашеньки закрылся и путь в демдвижение. Положение же рядового ЛГБТ-активиста Сашу никак не устраивало. Стихи оставались единственным утешением:
Я хочу быть скорее расстрелянным
Повешенным или утопленным
На малые части разделенным
В красной печи стать топливом
Я хочу показать вам внутренности
Розовые, не надкушенные
На осеннем воздухе утреннем
Хочу лежать серой тушею…
И приду тогда и порадуюсь,
И выколю глаз насмешникам
Вольюсь к вам в дом пьяной радугой
Волком взгляну в очи грешникам.
Я буду подстилкой озеру,
Женщине стану праздником
Беспощадному бульдозеру
Заберусь под чугунную пазуху.
Я хочу быть плитой раздавленным
Четвертованным, покалеченным
Я закрою глазницы ставнями,
Укутаюсь пледом клетчатым.
Я судьбы разорившийся собственник
Не востребованный Илья Муромец,
Ветру жестяному - родственник,
Топям - брат двоюродный.
(С) А.Штернберг
Но муза юного литератора уже готовилась его покинуть. Приближалась гибель поэта. Как писал когда-то Гумилёв, «мы меняем души, не тела». Тело оставалось, но поэт Александр Штернберг умер безвозвратно. Его убила отмена 121й статьи, легализация ЛГБТ-отношений в СССР. Новый мир гей-клубов, гей-проституции, «снятий часовых» и торговли задницами солдат и курсантов в военных частях был далёк от романтических идеалов сашиной юности. Время его прошло, и Александр Штернберг умер.
А в теле его удобно устроился клоун. И если Штернберг остался известен всего лишь узкому кругу ценителей русской поэзии, то Александра Дугина знает половина мира.
Так закончилась эта литературная мистификация 80-х годов прошлого века.
Иди, Илия, пить кошмар из фонтана Хольмат.
Путь твой ясен и сух, но как истина мутен вопрос.
Тело девы плывет dans la mer obscure et tenebreuse,
из невинных грудей исторгая лактический яд.
Посмотри, Илия, в чисто меркуриальный кристалл,
где свирепый багрец фиолетовый лижет овал.
О Адам! О сапфир! О всевидящий анус зеркал!
Раствори белый иней в ночи ангелических стай!
Илия, Илия, как чудовищен твой Атанор!
Там в лиловом огне плавится двухголовый Ребис.
Так бесцельны пути, но так манит токсический низ.
Так на аутодафе колдуны прославляют Аор.
Бог устал. Бог уснул. Богу снятся тревожные сны...
Но лазурь так чиста в ядовитых руках сатаны.
Он подарит тебе иммортель, колесницу сурьмы
и спасенье души в парадизе оптической тьмы.
(С) А.Штернберг
70-е годы в СССР прошли под знаком увлечения нацистской символикой. Увидев в фильме про Штирлица стильные чёрные мундиры, малолетки быстро запали на эту стильность в условиях полного безвкусия окружающего их эстетического пространства. Достать мундиры было негде, но приветствовать друг друга зигухой и представляться «штумбанфюером СС» АО дворе стало веянием моды. А мысль о том, что у немчуры всё круто, не то, что у нас, в грязной Рашке, накрепко засела в юных головах.
Романтичность этого поколения имела мало пищи для освоения. Разве что фильмы «Айвенго» и «Стрелы Робин Гуда» (скорее, это были два варианта одного фильма) удовлетворяли потребность и заставляли освоить изготовление луков и стрел. Но если у малолетковой массы эти увлечения быстро прошли вместе с улетучившимся романтизмом, то у натур утончённых и действительно романтических, ощущавших свою природную особость на фоне окружающей быдломассы, потребность в чём-то большем постепенно вызревала в субкультуру нового поколения богемы. И пищей для этой субкультуры стали, разумеется наркотики, «облагороженные» и обоснованные потреблением в рамках неких мистических культов. Юные укурки стали считать свою наркоманию служением высокому культу, в котором блаватчина смешалась с эсэсовщиной, а романтический культ европейского средневековья и тамплиерства с шамбалическими изысками.
Особенности московской «элитной молодёжной» субкультуры конца 70-х-80-х годов определяло наличие 121й статьи УК РФ, вводившей уголовное наказание за вступление в гомосексуальные контакты. Это очень ограничивало юных педерастов в возможности поисков партнёров, и заставляло их вписываться в различные тусы в надежде найти что-то там. Именно этот контингент мятущихся юных дарований и составил костяк этой субкультуры, оформившийся как «Южинский кружок».
Точнее говоря, Южинский кружок был основан извращенцами ещё старого поколения. Писатель Юрий Мамлеев ещё в 1966 году написал роман «Шатуны», ставший явлением советского самиздата. Героем романа стал укурок-серийный убийца, совершающий свои зверства в целях получения мистического опыта и наслаждения оным. Натуралистические описания и знание тонкостей поражённой наркотиком души сделали роман библией андеграунда. На квартире автора в Южинском переулке стали собираться поклонники наслаждений подобного рода, из которых и составился Южинский кружок.
В 1974 году Мамлеев выбрал свободу и рванул за океан в надежде опубликовать там свои наркоманические произведения. Кружок же его соратников стал быстро пополняться молодыми педерастами и вскоре переродился в уже по преимущественно молодёжную тусовку. В этой-то тусовке и появился в начале 80-х наш герой.
***
Александр Штернберг был юношей таинственным и загадочным. Впрочем, загадка его скоро разрешилась - все узнали его настоящую фамилию и то, что он - сын генерала ГРУ, а значит - видный представитель советской золотой молодёжи. Семнадцати лет Саша вступил в «Чёрный орден СС» и приобщался к тамошним обрядам, заимствованным якобы от тамплиеров, а в действительности из поздней фальшивки - «протоколов суда над тамплиерами», авторы-невротики которого приписали тамплиерам извращения такого рода в качестве обрядов, что даже фантазия Мамлеева кажется блёклой на их фоне.
Не стану утруждать читателя описанием всех обрядов, которыми занимались юные советские эсэсовцы-псевдотамплиеры, но зудящая после обрядов задница побудила Сашу начать выражать в стихах те возвышенно-эротические чувства, которые бурлили в нём по итогам этих обрядов. После совместных укуриваний у мамлеевцев он начинал выдавать весьма талантливые строки, сделавшие Александра Штернберга явлением русской поэзии.
Псевдоним «Штернберг» (Гора звезды) был взят Сашею из его детского увлечения повестью Валерия Брюсова «Гора Звезды», хотя и публиковавшейся, но широкой советской публики явно неизвестной. В кругах же юных романтиков 70-х она была культовой. И хотя реальное имя юного поэта всем уже было известно, он держался за псевдоним и на голубом глазу уверял, что написал стихи не он, а именно таинственный Штернберг.
Мироощущение мифических тамплиеров очень хорошо ложилась на миропонимание московской золотой молодёжи, считавшей себя носителями высокого ССовско-наркотического духа, а окружающее совковое быдло - неандертальцами:
Я хочу умереть за идею полярных царей,
и в кровавую ночь я хочу опустить свои пальцы...
Вот уже третий день атакуют нас неандертальцы,
своим воем пугая измученных наших коней.
Короли Бетельгейзе на полюсе строят дворец.
Я - на дальнем посту. Я борюсь против брахикефалов.
Я еще продержусь, хотя нас очень мало осталось,
хотя звезды и тени пророчат нам близкий конец.
Мы спустились на землю по белой дороге Луны.
Мы искали ту бездну, в которой спит точка опоры. -
Только наши шаги потревожили темные норы,
где таились от неба угрюмые духи войны.
Мы сгорим непременно от пламени наших мозгов,
что сияют как солнце над черной сердечной Луною.
Губы вымолвят: "Арктур!", и снег наши вены покроет,
и поднимется ветер из дальних арктических льдов.
Мы отвергли путь вверх. Мы отвергли Великий Ответ.
Мы отвергли объятья и хищное таинство брака,
чтоб увидеть на миг, как из синего плотского мрака
взрыв полярных сияний рождает неистовый свет.
Мы уйдем как мужчины, как боги, как капли росы,
Повторяя не слышно: "Non nobis, Domine, non nobis..."
Только рыжие псы будут страстно лизать наши ноги,
только солнечный зайчик сверкнет от свинцовой косы.
Ах! "Sed Nomini Tuam!" Пусть реет во тьме Босеан!
Черно-белый наш стяг уже покрывается кровью...
Есть у нас тайный идол - его называют Любовью,
Он живет там, где реки впадают в небес Океан.
Наша руна победы - в безумьи двух огненных змей.
Наш Спаситель жесток - цвет и имя похожи на кальций...
Вот уже третий день атакуют нас неандертальцы,
своим воем пугая измученных наших коней.
(С) А.Штернберг
Вскоре в жизни юного поэта случился существенный поворот. В 1979 году из Свердловска в Москву приехала известная активистка ЛГБТ-движения, прекрасная лесбияночка Женечка Гришина. Встреча её с Сашей оставила неизгладимое впечатление в душе обоих, и вскоре они решили заключить между собой брак. Это не был обычный в ЛГБТ-среде брак «для отвода глаз», хотя супруги друг за другом признавали полную свободу контактов на стороне, каждый по своей линии. Однако же, у этой пары скоро родился сын Артур, позднее, впрочем, перекрещённый в Дмитрия.
Юный поэт, впрочем, продолжал радовать любителей словесности наркотическими откровениями:
Пробуждаясь, Луна растворяла причины созданий,
обезумевший маг отрицал аксиомы закона,
детям дали кристаллики льда и слова заклинаний,
чтобы дети пошли по дороге небес к Ориону.
Детям дали мешки и коварных кораллов короны,
повелев, чтобы ветер касался ключицы тюльпана.
В белоснежных каретах съезжались на бал обезьяны,
подарив свои милым из черных камней медальоны.
(А в кустарниках Инда скитался простуженный Кришна,
сожалея, что ввел в заблужденье семейство Пандавов.
Засыхала роса на глазницах цветастых удавов,
и читала лиса преступлений старинную книжку.)
Орион, Орион, подожди! Ты не должен так быстро
перейти за черту, что проходит меж раем и адом...
Бетельгейзе, замри! Полежи эту ночь с нами рядом,
как сраженная Богом несчастная белая птица.
Ниже нету огня, лишь молчание глиняных статуй,
лишь безжизненный гул голосов на наречье Эноха.
Зябко прячась в меха, мы не сдержим последнего вздоха.
Нам прочли приговор. Мы, конечно, во всем виноваты.
Только свечи и лошади. Только фарфоровый улей.
Только дети из прошлого с белыми крыльями снега.
Впереди только ночь, а над нею полярная Вега.
Впереди только ночь. Горе тем, кого мы обманули.
Но не выпадет дождь. И не встанут из гроба пророки.
Будет спать Император в своей обветшавшей пещере.
Лишь на грани земли приоткроются узкие щели,
и хлестнет по глазам фиолет острым стеблем осоки.
(С) А.Штернберг
Конец 80-х стал непростым временем для страны, временем активности московской богемы. Романтичный Саша метался между арийской магией и радикальной демократией, ЛГБТ-движением и обществом «Память», пытаясь найти свою нишу в новой жизни. Женечка в 1987 году вместе с Валерией Новодворской основала семинар «Демократия и гуманизм», на основе которого весной 1988 был создан оргкомитет партии «Демократический союз» (ДС). На учредительном съезде ДС в мае 1988 была избрана членом Центрального координационного совета партии. Впрочем, демократия её волновала меньше, чем вопросы более животрепещущие, и в начале 1990 года вместе с известным ЛГБТ-лидером она организовала «Ассоциацию сексуальных меньшинств», а до кучи - ещё и Либертарианскую партию.
Саша же продолжал свои метания. Куда податься? В ДС к Новодворской? В «Память» к Васильеву? Отовсюду его гнали. В обществе «Память» какая-то сволочь рассказала о характере обрядов в «ордене СС» и в Южинском кружке, после чего Сашу и его интимного друга Гейдара Джемаля изгнали оттуда как «рваножопых». Несчастную Женечку из ДС так же выгнали за… аморальное поведение (это что ж как надо было извратиться, чтобы даже в ДС поведение сочли аморальным?), после чего для Сашеньки закрылся и путь в демдвижение. Положение же рядового ЛГБТ-активиста Сашу никак не устраивало. Стихи оставались единственным утешением:
Я хочу быть скорее расстрелянным
Повешенным или утопленным
На малые части разделенным
В красной печи стать топливом
Я хочу показать вам внутренности
Розовые, не надкушенные
На осеннем воздухе утреннем
Хочу лежать серой тушею…
И приду тогда и порадуюсь,
И выколю глаз насмешникам
Вольюсь к вам в дом пьяной радугой
Волком взгляну в очи грешникам.
Я буду подстилкой озеру,
Женщине стану праздником
Беспощадному бульдозеру
Заберусь под чугунную пазуху.
Я хочу быть плитой раздавленным
Четвертованным, покалеченным
Я закрою глазницы ставнями,
Укутаюсь пледом клетчатым.
Я судьбы разорившийся собственник
Не востребованный Илья Муромец,
Ветру жестяному - родственник,
Топям - брат двоюродный.
(С) А.Штернберг
Но муза юного литератора уже готовилась его покинуть. Приближалась гибель поэта. Как писал когда-то Гумилёв, «мы меняем души, не тела». Тело оставалось, но поэт Александр Штернберг умер безвозвратно. Его убила отмена 121й статьи, легализация ЛГБТ-отношений в СССР. Новый мир гей-клубов, гей-проституции, «снятий часовых» и торговли задницами солдат и курсантов в военных частях был далёк от романтических идеалов сашиной юности. Время его прошло, и Александр Штернберг умер.
А в теле его удобно устроился клоун. И если Штернберг остался известен всего лишь узкому кругу ценителей русской поэзии, то Александра Дугина знает половина мира.
Так закончилась эта литературная мистификация 80-х годов прошлого века.
Иди, Илия, пить кошмар из фонтана Хольмат.
Путь твой ясен и сух, но как истина мутен вопрос.
Тело девы плывет dans la mer obscure et tenebreuse,
из невинных грудей исторгая лактический яд.
Посмотри, Илия, в чисто меркуриальный кристалл,
где свирепый багрец фиолетовый лижет овал.
О Адам! О сапфир! О всевидящий анус зеркал!
Раствори белый иней в ночи ангелических стай!
Илия, Илия, как чудовищен твой Атанор!
Там в лиловом огне плавится двухголовый Ребис.
Так бесцельны пути, но так манит токсический низ.
Так на аутодафе колдуны прославляют Аор.
Бог устал. Бог уснул. Богу снятся тревожные сны...
Но лазурь так чиста в ядовитых руках сатаны.
Он подарит тебе иммортель, колесницу сурьмы
и спасенье души в парадизе оптической тьмы.
(С) А.Штернберг