You're welcome to walk with me.
(Этот пост написан и опубликован не мной.
Сам я уже давно мертв, а эта история о том,
как любимый Слон сжёг мою тушку)
АРАМБОЛЬ. Апрель 2014 года.
Я самый счастливый слон на свете.
Встреча со Снейком стоит всех испытанных страданий до, и всех которые еще со мной произойдут. Меня более не мучает извечный вопрос "Мама, для чего ты меня сюда? Ведь никто тебя не просил"(с).
У меня есть сотни аргументов почему это самое удивительное существо, которое мне довелось встретить и более того - самое толковое. Однако этот рассказ будет скорее обо мне и том, как мы разобрались с его оболочкой.
Ты никогда не умрешь.
Врачи и полиция констатируют смерть. Тело Снейка увозит скорая в морг, меня и Свету просят проехать в отделение полиции. Мы уже не первый час даем показания и оформляем документы, когда мой телефон звонит впервые, на экране светится: ”Moon Goa”, не припомню когда еще в жизни мне довелось так судорожно соображать, мысли, фразы, проносятся на сумасшедших оборотах. Мун вероятно не мог дозвониться Сняке и, наверное, звонит спросить не рядом ли он. Что и как ему сказать?
Так и не придумав ничего толкового, я нажимаю зеленую кнопку и слышу вселяющий спокойствие, твердый голос:
«- Привет, я все знаю.»
Мы дали показания и поздно вечером вернулись домой. Некоторые друзья уже были в курсе происходящего, слухи разошлись от соседей.
Естественно, ни о каком сне я и не смела мечтать. Эту ночь я проведу на мосту с Молом за бесконечным диалогом и просмотром одного из самых значимых для меня и Сняки фильма - “Disco Pigs", оказавшего непоправимое влияние на наше понимание отношений, концовку которого мы оба находили идеальной.
Придя в себя утром понимаю, что дела обстоят как-то так: я знаю какой способ захоронения был наиболее почитаем Снейком - тибетский ритуал, когда тело разрезают на горе и его съедают птицы, но так как в Индии совершить это нет никакой возможности, второй в топе это сожжение в самом древнем городе мира - Варанаси, который примерно в двух тысячах километрах от Арамболя.
Я никогда раньше не сталкивалась с организацией похорон, и уж тем более с транспортировкой мертвых на большие расстояния в чужой стране, да с таким корявым английским.
Более того, не являясь официально супругой Снейку, я знаю что в морге мне не выдадут его тело.
Это был полностью его косяк, ведь еще летом в Киеве, когда я сидела рядом с ним в больнице, а в его руке торчала игла от капельницы, и не было видно конца его бесконечной болезни, я впервые подумала о доверенности на распоряжение телом после смерти.
- Чувак, что мне с тобой делать, если ты откопытишься в Индии?
- Тушку в кювет и привет.
- Об этом уж будь спокоен! Скину тебя в Ганг, а дальше сам уж разбирайся. Но даже для этого бумажка нужна.
Он согласился и попросил меня узнать, что нужно для оформления этого документа. Сняка хотел сделать его сразу, как только выйдет из больницы. Но не сделал, никто из нас не думал, что он умрет в ближайшие пол года.
В итоге, отсутствие именно этой бумажки изрядно поплавило мне нервную систему, а его тушка лишние две недели находилась в этом мире, да еще и в холодильнике.
В одну из ночей я сижу на месте где он умер всю ночь раскачиваясь вперед-назад, не понимая что дальше делать. Одно я знаю точно - мне жутко не нравится, что его тело лежит где-то холодное, что оно в морге. Он не должен быть холодным! Психоз сменялся маниакальными мыслями и я на полном серьезе хотела вломиться ночью в морг, найти его, украсть и спустить в какой-нибудь уютный ров. Он не должен быть холодным!
Выходит, что мне нужна как раз та самая бумажка, о которой мы тогда говорили летом, та самая доверенность, но уже от ближайших родственников. Но как рассказать им о случившемся, да еще и просить, что бы они дали мне право распоряжаться телом? В голове всплывают все сцены из кинофильмов, где врачи сообщают о смерти близких. Я пытаюсь подобрать слова, но ничего у меня не выходит. Ни-че-го.
Я просто отправляю Снякиной сестре не слишком грамотно составленное сообщение о его смерти и просьбу рассказать отцу, а так же попросить у него разрешение на кремацию.
Ответа все не было, и я стала нервничать еще больше. Немногим было известно, что Сняка не поддерживал близких отношений с родственниками, и для меня было огромны облегчением, когда сестра сообщила мне, что отец дал устное согласие на то, чтобы я поступила с телом именно так, как этого хотел бы Снейк. Зная их непростые отношения я не ожидала подобного понимания.
Но вообще я зря о чем-то переживала, теперь, по пришествию времени, мне очевидно, что тогда передо мною открывались все двери настежь.
Дабы ускорить процесс я прошу помощи в Киеве у прекрасной Марго, она берет отца и возит его по всем инстанциям, их «футболят» из одного органа в другой, отец даже опускает руки и говорит, что не верит, что возможно для меня эту бумагу сделать. Но Марго не Марго, если не выест мозг всем добиваясь своего и уж тем более за своего друга, я точно это знала. В течении двух недель они ездят по всяким министерствам, натыкаясь на бюрократию и работу «только по вторникам», приемным дням «только по пятницам»...
В эти дни в Гоа я просто каким-то чудом сохраняю внутреннее равновесие, с трудом выдерживаю ужин с друзьями на котором мы планируем поездку в Варанаси, однажды ухожу с очередной встречи, не завершив обсуждения. Меня ужасно нервирует неопределенность, я не понимаю, что делать, когда будет доверенность, нужен ли цинковый гроб, как лететь с телом, будет ли очередь на кремацию в Варанаси и где ее ждать в таком случае, ведь тело на жаре тает, необходимость заверять документы о смерти в ненавистном Дели и куда мне самой потом ехать, когда всё закончится...
С каждым днем происходящее чуть структурируется и мы раскладываем его на этапы, шаги, действия. Часть вещей я упаковываю и отправляю посылкой в Украину, часть - раздаю тем, кому они могут пригодиться. Что-то находит себе просто идеальных новых хозяев. Например, обувь далеко не золушкиного размера достается нашему другу, у которого до этого ее вообще не было.
Ожидание разрушает меня, плюс ко всему появляется информация, что кремировать в Варанаси нет смысла, чтобы сорвать куш и выйти из Сансары нужно умереть в Варанаси, а если ты умер не там, то по сути все равно где тебя сожгут, а вот прах в Ганг, да.
Я начинаю даже злиться на Снейка - мало того, что у меня нет доверенности, так нет еще и четких указаний, что делать. Серж говорит, что он слышал от него «Съешьте меня или собакам скормите». Уверена, Снейк не шутил.
Отсутствие родного существа, которое было для меня авторитетом, другом, братом, мужем, сыном, отцом, Богом не просто выбивает из колеи, мне нужен совет, мне нужен Его совет что делать. Я уже чувствую страх, страх все сделать неправильно. Мне страшно навредить его душе, неверно распорядившись телом.
Кто-то подлил масло в огонь - в Индии, мол, иногда морг это просто подвал и Снейк может быть не в холодильнике вообще. Отлично. Мой труп (:)) еще и тухнет.
Время шло, а друзья, рядом с которыми Сняка меня оставил, помогали решать разные заботы. Света, Мун, без вас было бы очень тяжко! По моим ощущениям именно они взяли на себя основную часть забот. Хотя безусловно помогали все, кто остался вокруг и спасибо тем, кто прислал сообщения, все они вызывали тепло в моей душе, от осознания каким является безгранично любимый мною мужчина. Помощь предлагали с разных уголков Земли, знакомые и не знакомые мне люди.
Мун помогает найти брамина, при мне по телефону с ним советуется и тот подтверждает, что лететь с телом в Варанаси не имеет смысла, мы можем отвезти туда прах. Брамин указывает на Гокарну.
И правда, по одной из легенд Шива родился именно там. К тому же, мы были со Снейком в Гокарне год назад на празднике Махашиваратри.
Глубокая ночь, мы идем обнявшись по узкой улочке этого города, вокруг почти не светят фонари, тишина и безлюдность города нарушается лишь отдаленным лаем собак, я восхищаюсь атмосферой и узостью улиц, а он говорит: - Ох, тебе тогда очень понравится Варанаси.
И теперь он служит причиной не только вернуться в Гокарну, но и таки доехать до Варанаси.
Мысли потихоньку приходят в порядок, большая часть дел уже решена, Гокарна буквально в четырех часах езды от Арамболя. Доставить тело туда не кажется большой проблемой, по сравнению с Варанаси.
Наконец настает день, когда я получаю доверенность и пересылаю ее в консульство, где дают разрешение на вскрытие. Нас приглашают на следующий день утром опознать тело.
Я ощущаю себя как перед первым свиданием, трепет в животе, радость, дурацкая улыбка.
В шесть утра садимся со Светой в такси, едем в морг, на мосту видим прекрасный рассвет, какое-то внутреннее чувство говорит мне, что рассветы это очень важно.
Я еду с пониманием, что самое родное мне существо в этом мире лежит в морге уже четырнадцать дней и, скорее всего, оно выглядит уже далеко не так, как утром того дня, когда его забрали из нашего дома.
МОРГ.
Перед опознанием даю показания насчет его заболеваний и т. п..
Идем по мрачному коридору, справа комнаты в которых банки с органами, запах до жути необычный, стены по-советски обшарпаны. Самое ужасающее место из всех в которых мне доводилось быть, в душе я все еще чуть улыбаюсь, но от запаха стынет кровь. Это не запах гниения, нет, это непонятно что вообще, медикаменты, формалин...может начальная стадия разложения, не знаю. От него не тошнит, но это самый необычный и самый грустный запах на свете.
Подходим к сквозной комнате с ячейками-холодильниками, врач открывает одну из них, номер 27, вторую снизу, берется за ручку и с характерным звуком выкатывает полку с телом. Я неуверенно подхожу ближе.
Господи! Этот мужик мертв две недели, а выглядит все так же прекрасно. Его лицо, тело открытое по пояс, такое родное! Я глажу холодное лицо, изгибы челюсти, волосы, ключицу, лоб.
Все настолько знакомое, мои руки заточены под эти изгибы, я все еще идеально их помню и могу представить, хотя я пишу этот рассказ спустя четыре месяца (UPD: Спустя семь лет все еще помню).
Странными кажутся лишь волосы, холодные волосы это столь непривычно, мне никогда раньше не приходилось трогать такое.
Подтверждаем его личность. Тело отправляют на вскрытие, нас - ждать на улице.
Тем же утром перед вскрытием мы договариваемся с организатором похорон, что тело необходимо на скорой доставить и сжечь в Гокарне, даем аванс, осматриваем скорую, в нее поместятся еще 10 пассажиров. Договариваемся выехать на следующий день в 6 утра. Я в спешке обзваниваю всех, кто изъявлял желание поехать.
Ждем несколько часов результатов вскрытия в тени огромного дерева, выносят бумагу, офицер делает для себя копию, отдает нам оригинал и просит еще подождать. Результаты вскрытия: смерть выглядит как наступившая естественным образом, все органы в порядке, вес сердца 300 грамм, вес мозга 1400 грамм...
Возле морга мы сидим еще не один час, какие-то бумаги, разрешения, копии, на всю эту возню в тот день ушло одиннадцать часов.
Все четырнадцать дней до этого у меня внутри был как будто здоровенный камень, даже дышать было тяжело полной грудью. Но где-то в момент вскрытия, возле морга это чувство резко пропало. Вдруг стало легко. Кажется именно в индуизме есть как-то тема о том, что человеку обязательно нужно разбить череп во время кремации, чтобы душа покинула тело. Я не фанат религий или эзотерики, но легче стало получается именно когда Сняке вскрыли голову.
Возвращаемся домой, упаковываем наши вещи и перевозим их к Молу. Потому что на следующий день после смерти Снейка, наш дом в котором он умер, пытались ограбить (что не так уж и редко случается в Гоа и на Пернем роад), Серж с Катей спали на крыльце и спугнули воришек, когда они уже открыли входную дверь (но не решетку). И еще через два дня, я слышала как кто-то бродит вокруг дома, помигала светом в комнате и непрошенный гость сразу же ретировался. Было решено перевезти вещи, а то что остается в Гоа, Света упаковывает и оставляет там, где мы храним вещи в не сезон.
На рассвете следующего дня договариваемся встретиться у нас и на двух такси ехать к моргу, состав такой:
Я и Света,
Серж и Катя,
Котя и Кристина,
Мол и Юникс.
Мун с Машкой в этот момент выезжают в Гокарну на байке, а
Вурт и Винчензо на машине.
Шесть мужчин и шесть женщин.
Приезжаем в морг, нам предоставляется возможность еще раз увидеть тело Снейка, после этого его укутают в белую ткань и мы считали, что больше его не увидим.
Котя до этого говорил, что хочет увидеть Сняку, поэтому я зову его с нами. Мы - я, Света и Котя снова идем к тем холодильникам, я предпочитаю стоять спиной и прошу ребят сказать мне стоит ли смотреть на тело после вскрытия, ведь «ты не сможешь это развидеть», лучше запомнить его красавцем)
Ребята совещаются и говорят, что мне лучше не разворачиваться, я слушаюсь их, хотя внутри негодование! Они испортили любимую тушку! Самую красивую на свете. От злости еле сдерживаю слезы.
Итак, тело завернули в белую ткань и прочную пластиковую пленку, немного перевязали бечевкой, пристегнули к носилкам и загрузили в скорую. Я забираюсь внутрь, встаю у ног Снейка (головой он лежит к водителю) и жестом предлагаю всем войти и сесть на сиденья, которые стоят параллельно с телом и развернуты по направлению к нему, то есть все сядут лицом к телу. Кто-то меня спрашивает, не хочу ли я сесть у головы. Нет, не хочу.
Я сажусь на возвышение от заднего правого колеса, в ногах Снейка, что бы иметь возможность трогать их.
В кабине скорой холодно, внутри работает кондиционер, мы в свитерах или куртках. Сначала едем тихо. Грустно. Кто-то слушает плеер. Света спит. На пол-пути я загружаю с телефона видео последнего dj сэта Сняки в Киеве, где он скачет под замечательный трэк Prodigy - The Law, показываю всем :) После включаю Prodigy через портативную колонку и ставлю ее возле головы красавца. Так-то значительно веселее.
Всю дорогу я наслаждаюсь отсутствием клеенки на ступнях. Это дает мне возможность трогать ноги всего лишь через белое полотно. Мои руки знают каждый их сантиметр, я безошибочно могу отличить их от сотен других.
К концу поездки теплом своих рук я отогрела его нижние лапы, они стали мягкие, теплые, гнущиеся, почти как живые.
ГОКАРНА.
С нами в машине два индуса - водитель скорой и помощник похоронного бюро. Помощник - католик, знает английский и диалект штата Гоа, водитель - хинду, по-английски не говорит, но зато знает диалект штата Карнатака, в который мы приехали и индуиские традиции.
В этом штате нам больше поможет именно водитель, а не нанятый помощник. Мы въезжаем в город и останавливаемся, оказывается никто не в курсе куда ехать, где крематорий. Неразбериха длится около часа, в течение которого мы стоим на дороге на въезде в город, пока наши мужчины не садятся на байки и не узнают все сами. С трудом, но мы находим храм, где жгут)). Едем туда на скорой, пытаемся договориться с брамином, они все заняты, подъезжает полиция, начинает выяснять кто мы такие, откуда у нас человеческий(?) труп, просят документы, мои, его, едут ксерить.
Перед отъездом в Гокарну меня сильно впечатлил день «свидания» со Снейком, плюс мы собирали вещи, в итоге я спала часа три (хотя и до этого мой сон не отличался периодичностью, продолжительностью и глубиной). Сил нет даже разговаривать.
Благо вокруг одиннадцать живых друзей и два индуса «на нашей стороне», уверена, они справятся без меня. Я же просто сижу смотрю на сверток, лежащий в машине, которая стоит на жаре и хоть у нее и заведен мотор и работает кондиционер, со старта прошло часов семь, на клеенке выступил конденсат...
Друзья в этот момент находят брамина, его помощник объясняет как будет проходить церемония и что для нее нужно. Они покупают белые ткани - ритуальные юбки для мужчин, рис, муку, масло гхи и прочие странные штуки.
Для церемонии необходим мужчина, предпочтительнее всего сын, но при его отсутствии любой кровный родственник. Таких у нас в наличии не было, а жена по словам помощника не подходит, да и вообще женщин не то, что церемонии проводить, но раньше и к костру не подпускали (когда-то, не так уж давно, жены бросались в погребальный костер мужа. Не могу сказать, что подобная возможность меня не привлекала).
Подходит и близкий друг, такой у нас имеется, по рассказу помощника с поразительно глубокими глазами, другу нужно будет помыть тело, уложить определенным образом и делать то, что будет говорить брамин.
Я понимаю, что мыть мертвое, голое тело Снейка лучше мне, но раз не допускают - прошу об этом бледного Сержа. Хотя, по моему мнению, с этим лучше справился бы Мун или Котя, но так как моющий ведет всю церемонию, то это должен быть Серж. Тогда я так думала.
Проходит еще незначительно время, и вот - тело уже вынули из машины и отнесли к гхату (до этого я выбрала самый красивый из 4-5 и указывала на него Молу), мужчины снимают свою одежду и заматываются по пояс в белую ритуальную «юбку», в Индии на похоронах используют белый цвет. Идем к гхату, у меня в руке такая же белая юбка для Снейка. В метрах десяти от гхата все останавливаются, а я, пара наших мужчин и брамин подходят вплотную. Брамин смотрит на тело, перекидывается парой слов с индусами, что-то спрашивает у меня. Затем смотрит на мою руку с тряпкой и показывает - надевай на себя, поверх одежды, на высоту выше груди.
- Но это для него, - я показываю на Снейка.
- Нет, он мертв уже много дней, церемония будет другая и ты ее проведешь.
Я укутываюсь, брамин подзывает всех подойти к гхату. Он показывает мне на заранее принесенный кувшин с водой из храма, что неподалеку. Беру кувшин, повторяю за брамином несколько фраз на санскрите. Показывает - обливай водой тело, с головы до ног. Послушно шагаю к телу, которое теперь лежит развернутое на соседнем каменном выступе. С первого раза я лью слишком маленькой струей, брамин поправляет меня и друзья подсказывают как нужно выливать воду, всю и резко, быстрым движением от головы до ступней. Уф.
Возвращаюсь к брамину, он повязывает мне на руку кольцо - солому, я повторяю еще пару фраз. Он говорит ребятам переложить тело на дрова.
Гхат - это каменная платформа на которой стоит железный каркас как у кровати, по размеру меньше чем платформа, на каркасе уже лежит куча дров, по высоте эта конструкция вроде чуть больше метра.
Мужчины берут Снейка и с небольшими трудностями перекладывают его поверх бревен. Возвращаясь от платформы Мун показываем мне свои дрожащие руки, прикасаюсь к ним, стараюсь передать свое спокойствие и согласие с происходящим.
Далее - носим от храма вторую половину бревен и под руководством брамина закладываем тело сверху, через минуту брамин говорит мне, что это последний шанс попрощаться «с головой»(с), иду к ней.
Оох, его вскрывал настоящий мясник, шрам от подбородка до паха, шириной с пару сантиметров, но очень-очень ровно зашит. Голова, говорю, ты хаосинькая )) Замечаю, что каким-то странным образом голову вскрыли так, что совсем не повредили заплетенную мною четырнадцатого марта ровную и красивую косу, она все еще туго затянута и хоть холодные волосы выглядит крайне странно, смотрится хорошо. Смотрю на трехдневную щетину, отхожу с какой-то еле уловимой улыбкой - мужика в дальнюю дорогу отпускаю ухоженным, проводник не упрекнет, что не заботилась.
Теперь его тело полностью скрыто под бревнами, за исключением торчащих нижних лап сорок шестого размера в самом конце. Брамин просит нас всех помолиться, ждёт и продолжает церемонию. Теперь я почти без остановки повторяю за ним слова на санскрите, левая рука у меня на груди, а в правую он, не прикасаясь ко мне, кладет то рис, то семена какие-то, указывая мне высыпать их на тело.
Теперь мы стоим так: Я - спиной к телу на самом гхате, брамин напротив меня на основной дорожке от храма, нас разделяем траншея высотой и шириной около полуметра, за брамином лицом ко мне стоят все друзья. Продолжаю повторять фразы на санскрите, часть фраз мне понятна интуитивно и потому, что какие-то слова в фразах мне знакомы. Теперь мне дают четыре сухие половинки кокоса, указывают положить у плечей и возле бедер. Возвращаюсь к брамину - опять черные семена, высыпаю, возвращаюсь - сухой спирт, вкладываю его в каждую половинку кокоса. Возвращаюсь.
Брамин протягивает мне коробок спичек.
Это неожиданно, но спичками я пользоваться умею, так что молча разворачиваюсь и не дрогнувшей рукой поджигаю сухой спирт в кокосах.
Fire in up, братишка, - бормочу под нос.
Отхожу. Мужчины помогают пламени распространиться - используют сухие ветки кокосовой пальмы.
Огонь разгорается и мы садимся напротив костра. От температуры рука Снейка, загнутая под ягодицу, возвращается в положение в котором она была, и чуть выходит их костра. Мы наблюдаем за тем, как начинает обгорать кожа, сухожилия стягиваются и пальцы чуть сгибаются, на какой-то момент мне (и не только) кажется, что он сейчас вот-вот покажет жест "большой палец вверх".
Брамин подзывает меня к себе, возле него уже находится Света (я не знаю, почему он выбрал ее, но он был прав). Он дает мне большой глиняный кувшин или даже горшок, кто-то наливает в него воду из храма, я ставлю горшок на плечо, он тяжелый и большой, его сложно удерживать. Свете брамин дает в руку камень и объясняет - она пробивает дыру в стенке горшка, из него начинает течь вода, а я должна обойти костер с текущим кувшином. Хорошо, поехали.
Света делает дырку, я начинаю полубежать вокруг костра, на мне нет обуви, песок очень горячий, а бетон вокруг костра так и пышет жаром, пламя от костра в одном месте наклонено ветром и это как раз тот угол, где мне никак не отойти. Я думала, что подожгу себе волосы.
После первого круга Света делает еще одну дыру и я снова бегу вокруг костра, так всего три раза. Таким образом я обожгла себе ступниb палец на руке, которой держала кувшин, пригорел до мяса. Мне дали камень, которым Света разбивала кувшин и сказали коснуться им пламени костра. Теперь в этом камне душа Снейка, так что его заворачивают в белое полотно и говорят беречь и принести на следующий день для продолжения церемонии.
Сидим и смотрим на костер. Ступни, которые, как я уже говорила, торчали, перегорели у основания и бледные, необоженные костром, упали на землю. Ступни подталкивают палкой под костер.
Где-то здесь мои воспоминания частично теряются, я сильно погружаюсь в момент с отпавшими ногами и уже не помню, видела ли я как сгорела кожа на голове, и так как череп был вскрыт, его «крышка» падает на землю и оттуда следом выпадает мозг, который тоже заботливо подкладывают под костер.
Киев. Лето 2013. Я прихожу домой в квартиру Анри где мы живем со Снейком, иду на кухню, там Анри и кто-то из наших друзей. Достаю покупки, в них чай из аптеки, завариваю его. Кто-то меня спрашивает что это, говорю - Чай для почек, у меня мужик, блин, разваливается! Увидев, что это значит в прямом смысле слова, частичка моей души с оглушительным треском захлопнула дверь и больше там никогда не будет улыбок.
Нижние поленья прогорают и костер постепенно обваливается на бетон, к этому моменту плоти уже нет.
Брамин говорит нам пойти искупаться и выбросить белую одежду в океан, а нашу постирать. Мы так и делаем, хоть мне и не сильно нравится идея засорять океан. Я захожу в воду в одежде, не помню где моя белая тряпка, но по-моему именно в нее замотан камень с «душой Снейка». Как раз к этому времени начало садиться солнце, мы стоим всей компанией на берегу, провожаем закат. Ребята написали большими буквами на песке SNAKE.
Солнце село, мы прощаемся с Венчензо и Вурт, Муном и Машкой, они едут назад в Гоа, у последних вечером самолет.
Ребята отправляются ужинать, а я возвращаюсь к костру. В моей голове нет мыслей, идеальная тишина. Я сижу какое-то время в трансе, смотрю на тлеющий огонь. Единственное, что я чувствую в этот момент, это что за спиной моей как будто стояло два невидимых глазу седовласых старца и тоже наблюдают за этим костром.
Пришел Мол, через минут десять я поняла, что не хочу дышать воздухом от костра, от него в животе тяжело. Мы решаем идти на гору. Чуть позже я замечаю, что количество часов рядом (а иногда и в обнимку) с трупом и просто эпичное зрелище сгорания плоти не прошли бесследно для меня. Мой мозг наполнен идеями об убийстве, более того - бессмысленном убийстве. Так и хотелось накинуться на идущего в темном переулке индуса. А глядя на выпирающие ребра Мола возникает навязчивое желание их поломать и желательно наружу.
Все картинки в голове - это мясо, кости, оторванные конечности, сцены фильмов, кровь, дтп. Думаю теперь я достаточно сильно понимаю, какие эмоции у маньяков, почему и зачем убивать людей. Это что-то среднее между всепоглощающим животным инстинктом и праздным любопытством.
Но мои навязчивые идеи разом пропадают когда начинаем подъем на гору. Мол приводит меня в пещеру из которой по легенде вышел Шива и которую мы со Снякой не нашли год назад. Я бы исследовала ее чуть детальнее, но запах летучих мышей и отсутствие любопытного Снейка, который готов был лезть за мной(впрочем как и я за ним) в самые труднодоступные и на первый взгляд бессмысленные места, например, чтобы просто постоять или понаходиться в какой-то точке мира и посмотреть оттуда вокруг, остановило меня.
Немного полежав под звездами, мы перемещаемся к той части горы, которая соприкасается с океаном. Чуть болтаем, прежде чем мой проводник засыпает. Я же, вооруженная музыкой, фонарем и ножом, стараясь не отходить слишком далеко, лезу на всевозможные возвышенности и камни и позволяю тропам уводить меня вниз, но не слишком глубоко. В очередной раз вернувшись к спящему Молу я ложусь рядом (предварительно проверив, что он дышит) смотрю на небо и с неба на меня обрушивается ощущение, что все сделано правильно. Это чудесное чувство как-будто вылили на меня из ведра, намочив до костей.
Прогуляв до рассвета я забираюсь на камень повыше, зажигаю палочку и сажусь в ожидании солнца. И оно не всходит, как обычно это бывает, а проявляется на небе уже целым и идеально попадает в такт играющего трэка. (Shpongle - Shiva Space Technology).
Воссоединившись утром с остальными отправляемся к храму на вторую часть церемонии, Серж едет на рикше за брамином и привозит его когда мы уже пришли в храм. Нам дают воду которой заливаем тлеющие угли костра, выливая как можно больше, что бы пепел костра стек вместе с водой, оставив нам кости. Разбиваем тазобедренную кость, она прогорела, но сохранила свою форму.
По дороге в храм мы купили несколько больших металлических банок для благовоний, в них мы и складываем кости, занятие оказалось не из самых быстрых, а мы планировали уехать на поезде, которых отправлялся в два часа дня. Брамин говорит нам, что нам на самом деле можно взять только малюсенькую баночку костей для Ганги, но самого главного Слона это никак не устраивало, мне совершенно не хочется оставлять Эти кости на гхате в Гокарне. Хорошо помню мимику, жестикуляцию и напор с которым Света говорит брамину - «WE TAKE ALL!». :))
Мы разделяемся, ребята остаются выбирать кости, складывают их в банки, затем трусят либо же давят их для того чтобы компактнее их сложить. Весь Сняка конечно же не влазит в четыре банки, но большую часть мы уже выбрали из пепелища. В это время я с брамином и с помощью Светы провожу пуджу, в конце которой мы отправляемся в другой храм в центре города.
Внутри мы поворачиваем несколько раз и оказываемся возле колодца примерно 3 на 3 метра. Вода в нем мутная и к тому же ярко фиолетового цвета, а в одном из углов куча человеческих костей, брамин говорит кинуть в этот колодец то, что я принесла с собой - белая тряпка в которую завернуты шарики из рисовой муки, разные зерна, краски - розовая и желтая, а так же часть костей Снейка.
Он говорит, что в этом колодце есть так же остатки Махатмы Ганди.
Снова начинаю повторять за брамином речи на санскрите, по указанию брамина кидаю в колодец узелок с пуджи. Он говорит стать спиной к нему, а лицом к стене. Я поднимаю голову вверх, продолжая повторять за ним что-то на санскрите. Замечаю небольшое окошко в стене выше меня в котором торчат головы четырех деток, они с любопытством смотрят на меня, а я на них. У всех детей поразительно чистые и разумные глаза, послушав пол-минуты что я говорю они вдруг начинают совсем легонечко и тихо-тихо свистеть мотив, который кажется мне откровенно ангельским. Дети при этом четко смотрят мне в глаза и не разговаривают между собой. Я думаю, что это часть церемонии и дети специально сидят в той комнате, но это не так, это просто окно в храме.
Брамин просит развернуться для того, чтобы смочить пальцы в колодце и дотронуться ими до своих закрытых век, а так же до языка. С языком я на мгновение мешкаюсь и смотрю на Свету, глаза ее округляются :) Дотрагиваюсь. Язык тут же начинает немного чесаться в том месте. Я отдаю брамину камень с «душой Снейка» и на этом мы заканчиваем церемонию. Поднимаюсь от колодца по ступенькам к брамину, он показывает мне на мужчину возле дальней стены, который что-то моет или поливает из шланга и отправляет к нему помыть руки и умыть лицо. Так я и сделала, а мужчина этот на прощание шопотом говорит мне - «You are very lucky».
Думаю ты прав, парень.
Забрав ребят от гхатов мы спешно отправляемся на жд вокзал в надежде успеть на поезд. По дороге в автобусе я роняю голову засыпая (прошло семьдесят два часа с последнего весьма непродолжительного сна), мы выходим недалеко от вокзала и в каком-то адовом пекле бредём к нему. Оставив друзей в начале перона, я захожу в здание вокзала узнавать про поезд.
Его нет. Оказывается, он ходит не каждый день. Но есть поезд в шесть вечера до Маргао (это 65 км от нашей деревни). Ребята не хотят его ждать и планируют ехать с пересадками на автобусе, я же уже с большим трудом держусь на ногах, мы с Молом решаем ждать поезд, ложусь на платок расстеленный на перроне, но Серж просит меня умыться. В Индии на перронах много умывальников, в том числе с питьевой водой. Мычу что-то отрицательно в ответ, но он настаивает, заставляет меня подняться, берет бутылку, отводит меня к умывальнику, набирает воду и льет ее на меня, на плечи, руки, шею и грудь. В этом месте у меня мелькнула мысль, что что-то немного идет не так. Я же все таки девочка)). Наверно, при других обстоятельствах мне бы было стыдно, но сейчас я просто послушно стою и вяло тру себя рукой смывая добротный слой дорожной пыли, песка и земли.
Отдельное спасибо Сереже за этот момент. Возвращаемся к платку на перроне, все уходят, оставляя со мной Мола. Он уговаривает меня снять намоченные водой штаны и замотаться в платок, совершенно не помню сделала ли я это, как только моя голова коснулась платка я не просто заснула, а такое чувство, что потеряла сознание.
Спустя несколько часов солнце сменило свое положение и забралось к нам на подстилку, спать под прямыми лучами индийского солнца слабореально. В поту, но уже с более трезвым рассудком я просыпаюсь от жары. Поддерживаю Мола в идее сменить локацию.
Напротив здания вокзала, через железнодорожные пути есть несколько деревьев, он переносит туда вещи. Я в легком трансе бреду по путям с желтым, органическим пакетом в котором банки с костями Снейка. Под деревом Мол находит здоровенную кучу сухих листьев, накрывает их платком. Ох, это райское ложе. Отключаюсь еще часа на пол, но начинаю просыпаться от любого шума боясь пропустить поезд. Когда под дерево приходит бык и начинает жевать что-то в паре метров от нас, я окончательно просыпаюсь. Собираемся, выпиваем в здании вокзала литр шикарного масала чая и прибывает наш поезд. Здесь у меня провал - ни минуты поезда не помню. Приезжаем в Маргао, автобусы уже в такое время не ходят, таксисты как всегда называют дикие цены, топаем пешком в сторону автовокзала, по пути таки попадаем в такси с какими-то ребятами, доезжаем до Мапсы, а затем и до Арамболя. Отделившиеся ребята приезжают не намного раньше нас и по-моему сменив около пяти автобусов.
В следующие дни мы со Светой переезжаем в гест хаус вблизи заведения «Тотем», пытаемся купить билеты в Варанаси, которых, естественно, нет (в Индии важно брать билеты намного заранее, а в такие популярные места и подавно).
Так же я получаю документы о кремации, директор похоронной компании, который мне помогает это делать и возит по всяким учреждениям в тот день говорит мне:
- Your husband very lucky guy!
- I know. But why do you think so? - смеюсь я в ответ.
Он объясняет мне, что его сотрудник, который был водителем скорой в Гокарне, пока мы «жгли» услышал от служителей храма вот что: За всю историю существования этого храма и шмашана в нем никогда не сжигали иностранца. Сидя на заднем сиденье в машине я не нахожу что ответить. Мое тело так сильно покрывается «мурашками», что на ногах становится даже немного больно.
Итак, мы готовы ехать, задерживаемся на пару дней - ждем Катю у которой мама сейчас в Гоа и плохо себя чувствует в эти дни. Едем, состав такой -
Я и Света,
Серж, Катя,
Котя и Кристина, а
Мун и Машка уже в Дели и они оттуда выезжают в Варанаси на байке,
Мол грузит свой байк в поезд и тоже едет в Дели, в котором и останется не доехав с нами до Варанаси.
ВАРАНАСИ
Сменив несколько поездов (это прям отдельное приключение) мы доезжаем до Варанаси и в первую очередь отправляемся искать гест. И случайно попадаем в место, о котором Снейк мне писал несколько лет назад:
Ирина
Ты что уже в Варанаси ? 09.04.12
Snake
несколько дней уже 10.04.12
Ирина
и как тебе ? 10.04.12
Snake
шикарноо) древность так и прёт. совсем другая культура чем в гоа. мертвых на пристанях жгут.* *** ************ *** ****** ***** =)
живу в гестхаузе, с кучей фриков и музыкантов. стены в графити. общий здоровый каменный балкон с видом на гангу, прямо за пристанью(гатом). 10.04.12
Серж с Катей в нем остаются, но так как там нет горячей воды мы со Светой двигаем дальше, как и Котя с Кристиной. Мы с ними теряемся, а через несколько часов находим подходящее место и случайно встречаем Кристи с Котей на крыше нашего этого же отеля. Созваниваемся с остальными и идем потихоньку в сторону гхатов, двигаясь по одной из бесчисленных узких улочек Варанаси. Я слышу шикарный звук Энфилда и конечно же это оказываются Мун с Машей, встаю на их пути. Итак, наша компания снова в сборе.
Выходим на берег Ганга, я покупаю восемь тарелочек с цветами и свечами, которые мы запустим с лодки по воде и восемь цветочных гирлянд на шею.
Одеваю их по очереди всем, а последний все вместе одевают на меня.
Чуть побродив мы находим лодочника, который нам по душе, объяснив с какой целью мы приехали, отплываем с ним на середину реки, к этому времени уже темнеет и город приятно светится желтыми огнями, с берега звучит музыка. Время останавливается.
Мы в нигде. Там где начинается и заканчивается мир.
Зажигаем свечи, отправляя их во воде; предлагаю всем вспомнить что-нибудь хорошее о Сняке, прежде чем развеять прах. Первая вскидываю чашу вверх и прах сизым облаком падает в воду, немного попадая в лодку. Затем ребята по очереди высыпают прах в воду. Чаши в котором был прах у нас просит лодочник, говорит, его мать найдет им применение. Я споласкиваю и отдаю их ему.
В тишине и со странными ощущениями мы плывем назад к берегу и идем к Сержу и Кате в гест. На его крыше Катя выставила свечи буквой S. Мы зажигаем их и проводим всю ночь в разговорах и воспоминаниях о удивительном существе, который безусловно изменил нас и оставил в каждом часть себя.
....Мы пробыли в Варанаси еще несколько дней и по очереди разъехались, Света в Пекин, Серж с Катей в Сикхим, Котя, Кристина и я - в Дели. Там я сделала все необходимые бумаги, касающиеся смерти и захоронения и улетела в Малазию.
В данный момент кости и прах находятся в: США и Германии - вода и суша, Тайланд - Ко Панган, Ко Самуи, Ко Тао и воды рядом с ними, в Бангкоке под моим любимым деревом, цветы которого он приносил. В Индии - в Арамболе, Варанаси, Гокарне, Манали, Дарамсале, Индийском океане. Украина - Киев, Днепропетровск, Одесса, Черное море. У меня осталось еще несколько кусочков и я планирую доставить их так далеко по миру, как это будет возможно. Оставить его во всех океанах мира.
Всей душой надеюсь, что Снейк нашел то, что так искал и ему там интересно. Уверена, еще встретимся.
Что же касается меня, то как писал один из почитаемых им мужчин - «Тому, кто потерял всё, бояться больше нечего».
You're welcome to walk alone.
Сам я уже давно мертв, а эта история о том,
как любимый Слон сжёг мою тушку)
АРАМБОЛЬ. Апрель 2014 года.
Я самый счастливый слон на свете.
Встреча со Снейком стоит всех испытанных страданий до, и всех которые еще со мной произойдут. Меня более не мучает извечный вопрос "Мама, для чего ты меня сюда? Ведь никто тебя не просил"(с).
У меня есть сотни аргументов почему это самое удивительное существо, которое мне довелось встретить и более того - самое толковое. Однако этот рассказ будет скорее обо мне и том, как мы разобрались с его оболочкой.
Ты никогда не умрешь.
Врачи и полиция констатируют смерть. Тело Снейка увозит скорая в морг, меня и Свету просят проехать в отделение полиции. Мы уже не первый час даем показания и оформляем документы, когда мой телефон звонит впервые, на экране светится: ”Moon Goa”, не припомню когда еще в жизни мне довелось так судорожно соображать, мысли, фразы, проносятся на сумасшедших оборотах. Мун вероятно не мог дозвониться Сняке и, наверное, звонит спросить не рядом ли он. Что и как ему сказать?
Так и не придумав ничего толкового, я нажимаю зеленую кнопку и слышу вселяющий спокойствие, твердый голос:
«- Привет, я все знаю.»
Мы дали показания и поздно вечером вернулись домой. Некоторые друзья уже были в курсе происходящего, слухи разошлись от соседей.
Естественно, ни о каком сне я и не смела мечтать. Эту ночь я проведу на мосту с Молом за бесконечным диалогом и просмотром одного из самых значимых для меня и Сняки фильма - “Disco Pigs", оказавшего непоправимое влияние на наше понимание отношений, концовку которого мы оба находили идеальной.
Придя в себя утром понимаю, что дела обстоят как-то так: я знаю какой способ захоронения был наиболее почитаем Снейком - тибетский ритуал, когда тело разрезают на горе и его съедают птицы, но так как в Индии совершить это нет никакой возможности, второй в топе это сожжение в самом древнем городе мира - Варанаси, который примерно в двух тысячах километрах от Арамболя.
Я никогда раньше не сталкивалась с организацией похорон, и уж тем более с транспортировкой мертвых на большие расстояния в чужой стране, да с таким корявым английским.
Более того, не являясь официально супругой Снейку, я знаю что в морге мне не выдадут его тело.
Это был полностью его косяк, ведь еще летом в Киеве, когда я сидела рядом с ним в больнице, а в его руке торчала игла от капельницы, и не было видно конца его бесконечной болезни, я впервые подумала о доверенности на распоряжение телом после смерти.
- Чувак, что мне с тобой делать, если ты откопытишься в Индии?
- Тушку в кювет и привет.
- Об этом уж будь спокоен! Скину тебя в Ганг, а дальше сам уж разбирайся. Но даже для этого бумажка нужна.
Он согласился и попросил меня узнать, что нужно для оформления этого документа. Сняка хотел сделать его сразу, как только выйдет из больницы. Но не сделал, никто из нас не думал, что он умрет в ближайшие пол года.
В итоге, отсутствие именно этой бумажки изрядно поплавило мне нервную систему, а его тушка лишние две недели находилась в этом мире, да еще и в холодильнике.
В одну из ночей я сижу на месте где он умер всю ночь раскачиваясь вперед-назад, не понимая что дальше делать. Одно я знаю точно - мне жутко не нравится, что его тело лежит где-то холодное, что оно в морге. Он не должен быть холодным! Психоз сменялся маниакальными мыслями и я на полном серьезе хотела вломиться ночью в морг, найти его, украсть и спустить в какой-нибудь уютный ров. Он не должен быть холодным!
Выходит, что мне нужна как раз та самая бумажка, о которой мы тогда говорили летом, та самая доверенность, но уже от ближайших родственников. Но как рассказать им о случившемся, да еще и просить, что бы они дали мне право распоряжаться телом? В голове всплывают все сцены из кинофильмов, где врачи сообщают о смерти близких. Я пытаюсь подобрать слова, но ничего у меня не выходит. Ни-че-го.
Я просто отправляю Снякиной сестре не слишком грамотно составленное сообщение о его смерти и просьбу рассказать отцу, а так же попросить у него разрешение на кремацию.
Ответа все не было, и я стала нервничать еще больше. Немногим было известно, что Сняка не поддерживал близких отношений с родственниками, и для меня было огромны облегчением, когда сестра сообщила мне, что отец дал устное согласие на то, чтобы я поступила с телом именно так, как этого хотел бы Снейк. Зная их непростые отношения я не ожидала подобного понимания.
Но вообще я зря о чем-то переживала, теперь, по пришествию времени, мне очевидно, что тогда передо мною открывались все двери настежь.
Дабы ускорить процесс я прошу помощи в Киеве у прекрасной Марго, она берет отца и возит его по всем инстанциям, их «футболят» из одного органа в другой, отец даже опускает руки и говорит, что не верит, что возможно для меня эту бумагу сделать. Но Марго не Марго, если не выест мозг всем добиваясь своего и уж тем более за своего друга, я точно это знала. В течении двух недель они ездят по всяким министерствам, натыкаясь на бюрократию и работу «только по вторникам», приемным дням «только по пятницам»...
В эти дни в Гоа я просто каким-то чудом сохраняю внутреннее равновесие, с трудом выдерживаю ужин с друзьями на котором мы планируем поездку в Варанаси, однажды ухожу с очередной встречи, не завершив обсуждения. Меня ужасно нервирует неопределенность, я не понимаю, что делать, когда будет доверенность, нужен ли цинковый гроб, как лететь с телом, будет ли очередь на кремацию в Варанаси и где ее ждать в таком случае, ведь тело на жаре тает, необходимость заверять документы о смерти в ненавистном Дели и куда мне самой потом ехать, когда всё закончится...
С каждым днем происходящее чуть структурируется и мы раскладываем его на этапы, шаги, действия. Часть вещей я упаковываю и отправляю посылкой в Украину, часть - раздаю тем, кому они могут пригодиться. Что-то находит себе просто идеальных новых хозяев. Например, обувь далеко не золушкиного размера достается нашему другу, у которого до этого ее вообще не было.
Ожидание разрушает меня, плюс ко всему появляется информация, что кремировать в Варанаси нет смысла, чтобы сорвать куш и выйти из Сансары нужно умереть в Варанаси, а если ты умер не там, то по сути все равно где тебя сожгут, а вот прах в Ганг, да.
Я начинаю даже злиться на Снейка - мало того, что у меня нет доверенности, так нет еще и четких указаний, что делать. Серж говорит, что он слышал от него «Съешьте меня или собакам скормите». Уверена, Снейк не шутил.
Отсутствие родного существа, которое было для меня авторитетом, другом, братом, мужем, сыном, отцом, Богом не просто выбивает из колеи, мне нужен совет, мне нужен Его совет что делать. Я уже чувствую страх, страх все сделать неправильно. Мне страшно навредить его душе, неверно распорядившись телом.
Кто-то подлил масло в огонь - в Индии, мол, иногда морг это просто подвал и Снейк может быть не в холодильнике вообще. Отлично. Мой труп (:)) еще и тухнет.
Время шло, а друзья, рядом с которыми Сняка меня оставил, помогали решать разные заботы. Света, Мун, без вас было бы очень тяжко! По моим ощущениям именно они взяли на себя основную часть забот. Хотя безусловно помогали все, кто остался вокруг и спасибо тем, кто прислал сообщения, все они вызывали тепло в моей душе, от осознания каким является безгранично любимый мною мужчина. Помощь предлагали с разных уголков Земли, знакомые и не знакомые мне люди.
Мун помогает найти брамина, при мне по телефону с ним советуется и тот подтверждает, что лететь с телом в Варанаси не имеет смысла, мы можем отвезти туда прах. Брамин указывает на Гокарну.
И правда, по одной из легенд Шива родился именно там. К тому же, мы были со Снейком в Гокарне год назад на празднике Махашиваратри.
Глубокая ночь, мы идем обнявшись по узкой улочке этого города, вокруг почти не светят фонари, тишина и безлюдность города нарушается лишь отдаленным лаем собак, я восхищаюсь атмосферой и узостью улиц, а он говорит: - Ох, тебе тогда очень понравится Варанаси.
И теперь он служит причиной не только вернуться в Гокарну, но и таки доехать до Варанаси.
Мысли потихоньку приходят в порядок, большая часть дел уже решена, Гокарна буквально в четырех часах езды от Арамболя. Доставить тело туда не кажется большой проблемой, по сравнению с Варанаси.
Наконец настает день, когда я получаю доверенность и пересылаю ее в консульство, где дают разрешение на вскрытие. Нас приглашают на следующий день утром опознать тело.
Я ощущаю себя как перед первым свиданием, трепет в животе, радость, дурацкая улыбка.
В шесть утра садимся со Светой в такси, едем в морг, на мосту видим прекрасный рассвет, какое-то внутреннее чувство говорит мне, что рассветы это очень важно.
Я еду с пониманием, что самое родное мне существо в этом мире лежит в морге уже четырнадцать дней и, скорее всего, оно выглядит уже далеко не так, как утром того дня, когда его забрали из нашего дома.
МОРГ.
Перед опознанием даю показания насчет его заболеваний и т. п..
Идем по мрачному коридору, справа комнаты в которых банки с органами, запах до жути необычный, стены по-советски обшарпаны. Самое ужасающее место из всех в которых мне доводилось быть, в душе я все еще чуть улыбаюсь, но от запаха стынет кровь. Это не запах гниения, нет, это непонятно что вообще, медикаменты, формалин...может начальная стадия разложения, не знаю. От него не тошнит, но это самый необычный и самый грустный запах на свете.
Подходим к сквозной комнате с ячейками-холодильниками, врач открывает одну из них, номер 27, вторую снизу, берется за ручку и с характерным звуком выкатывает полку с телом. Я неуверенно подхожу ближе.
Господи! Этот мужик мертв две недели, а выглядит все так же прекрасно. Его лицо, тело открытое по пояс, такое родное! Я глажу холодное лицо, изгибы челюсти, волосы, ключицу, лоб.
Все настолько знакомое, мои руки заточены под эти изгибы, я все еще идеально их помню и могу представить, хотя я пишу этот рассказ спустя четыре месяца (UPD: Спустя семь лет все еще помню).
Странными кажутся лишь волосы, холодные волосы это столь непривычно, мне никогда раньше не приходилось трогать такое.
Подтверждаем его личность. Тело отправляют на вскрытие, нас - ждать на улице.
Тем же утром перед вскрытием мы договариваемся с организатором похорон, что тело необходимо на скорой доставить и сжечь в Гокарне, даем аванс, осматриваем скорую, в нее поместятся еще 10 пассажиров. Договариваемся выехать на следующий день в 6 утра. Я в спешке обзваниваю всех, кто изъявлял желание поехать.
Ждем несколько часов результатов вскрытия в тени огромного дерева, выносят бумагу, офицер делает для себя копию, отдает нам оригинал и просит еще подождать. Результаты вскрытия: смерть выглядит как наступившая естественным образом, все органы в порядке, вес сердца 300 грамм, вес мозга 1400 грамм...
Возле морга мы сидим еще не один час, какие-то бумаги, разрешения, копии, на всю эту возню в тот день ушло одиннадцать часов.
Все четырнадцать дней до этого у меня внутри был как будто здоровенный камень, даже дышать было тяжело полной грудью. Но где-то в момент вскрытия, возле морга это чувство резко пропало. Вдруг стало легко. Кажется именно в индуизме есть как-то тема о том, что человеку обязательно нужно разбить череп во время кремации, чтобы душа покинула тело. Я не фанат религий или эзотерики, но легче стало получается именно когда Сняке вскрыли голову.
Возвращаемся домой, упаковываем наши вещи и перевозим их к Молу. Потому что на следующий день после смерти Снейка, наш дом в котором он умер, пытались ограбить (что не так уж и редко случается в Гоа и на Пернем роад), Серж с Катей спали на крыльце и спугнули воришек, когда они уже открыли входную дверь (но не решетку). И еще через два дня, я слышала как кто-то бродит вокруг дома, помигала светом в комнате и непрошенный гость сразу же ретировался. Было решено перевезти вещи, а то что остается в Гоа, Света упаковывает и оставляет там, где мы храним вещи в не сезон.
На рассвете следующего дня договариваемся встретиться у нас и на двух такси ехать к моргу, состав такой:
Я и Света,
Серж и Катя,
Котя и Кристина,
Мол и Юникс.
Мун с Машкой в этот момент выезжают в Гокарну на байке, а
Вурт и Винчензо на машине.
Шесть мужчин и шесть женщин.
Приезжаем в морг, нам предоставляется возможность еще раз увидеть тело Снейка, после этого его укутают в белую ткань и мы считали, что больше его не увидим.
Котя до этого говорил, что хочет увидеть Сняку, поэтому я зову его с нами. Мы - я, Света и Котя снова идем к тем холодильникам, я предпочитаю стоять спиной и прошу ребят сказать мне стоит ли смотреть на тело после вскрытия, ведь «ты не сможешь это развидеть», лучше запомнить его красавцем)
Ребята совещаются и говорят, что мне лучше не разворачиваться, я слушаюсь их, хотя внутри негодование! Они испортили любимую тушку! Самую красивую на свете. От злости еле сдерживаю слезы.
Итак, тело завернули в белую ткань и прочную пластиковую пленку, немного перевязали бечевкой, пристегнули к носилкам и загрузили в скорую. Я забираюсь внутрь, встаю у ног Снейка (головой он лежит к водителю) и жестом предлагаю всем войти и сесть на сиденья, которые стоят параллельно с телом и развернуты по направлению к нему, то есть все сядут лицом к телу. Кто-то меня спрашивает, не хочу ли я сесть у головы. Нет, не хочу.
Я сажусь на возвышение от заднего правого колеса, в ногах Снейка, что бы иметь возможность трогать их.
В кабине скорой холодно, внутри работает кондиционер, мы в свитерах или куртках. Сначала едем тихо. Грустно. Кто-то слушает плеер. Света спит. На пол-пути я загружаю с телефона видео последнего dj сэта Сняки в Киеве, где он скачет под замечательный трэк Prodigy - The Law, показываю всем :) После включаю Prodigy через портативную колонку и ставлю ее возле головы красавца. Так-то значительно веселее.
Всю дорогу я наслаждаюсь отсутствием клеенки на ступнях. Это дает мне возможность трогать ноги всего лишь через белое полотно. Мои руки знают каждый их сантиметр, я безошибочно могу отличить их от сотен других.
К концу поездки теплом своих рук я отогрела его нижние лапы, они стали мягкие, теплые, гнущиеся, почти как живые.
ГОКАРНА.
С нами в машине два индуса - водитель скорой и помощник похоронного бюро. Помощник - католик, знает английский и диалект штата Гоа, водитель - хинду, по-английски не говорит, но зато знает диалект штата Карнатака, в который мы приехали и индуиские традиции.
В этом штате нам больше поможет именно водитель, а не нанятый помощник. Мы въезжаем в город и останавливаемся, оказывается никто не в курсе куда ехать, где крематорий. Неразбериха длится около часа, в течение которого мы стоим на дороге на въезде в город, пока наши мужчины не садятся на байки и не узнают все сами. С трудом, но мы находим храм, где жгут)). Едем туда на скорой, пытаемся договориться с брамином, они все заняты, подъезжает полиция, начинает выяснять кто мы такие, откуда у нас человеческий(?) труп, просят документы, мои, его, едут ксерить.
Перед отъездом в Гокарну меня сильно впечатлил день «свидания» со Снейком, плюс мы собирали вещи, в итоге я спала часа три (хотя и до этого мой сон не отличался периодичностью, продолжительностью и глубиной). Сил нет даже разговаривать.
Благо вокруг одиннадцать живых друзей и два индуса «на нашей стороне», уверена, они справятся без меня. Я же просто сижу смотрю на сверток, лежащий в машине, которая стоит на жаре и хоть у нее и заведен мотор и работает кондиционер, со старта прошло часов семь, на клеенке выступил конденсат...
Друзья в этот момент находят брамина, его помощник объясняет как будет проходить церемония и что для нее нужно. Они покупают белые ткани - ритуальные юбки для мужчин, рис, муку, масло гхи и прочие странные штуки.
Для церемонии необходим мужчина, предпочтительнее всего сын, но при его отсутствии любой кровный родственник. Таких у нас в наличии не было, а жена по словам помощника не подходит, да и вообще женщин не то, что церемонии проводить, но раньше и к костру не подпускали (когда-то, не так уж давно, жены бросались в погребальный костер мужа. Не могу сказать, что подобная возможность меня не привлекала).
Подходит и близкий друг, такой у нас имеется, по рассказу помощника с поразительно глубокими глазами, другу нужно будет помыть тело, уложить определенным образом и делать то, что будет говорить брамин.
Я понимаю, что мыть мертвое, голое тело Снейка лучше мне, но раз не допускают - прошу об этом бледного Сержа. Хотя, по моему мнению, с этим лучше справился бы Мун или Котя, но так как моющий ведет всю церемонию, то это должен быть Серж. Тогда я так думала.
Проходит еще незначительно время, и вот - тело уже вынули из машины и отнесли к гхату (до этого я выбрала самый красивый из 4-5 и указывала на него Молу), мужчины снимают свою одежду и заматываются по пояс в белую ритуальную «юбку», в Индии на похоронах используют белый цвет. Идем к гхату, у меня в руке такая же белая юбка для Снейка. В метрах десяти от гхата все останавливаются, а я, пара наших мужчин и брамин подходят вплотную. Брамин смотрит на тело, перекидывается парой слов с индусами, что-то спрашивает у меня. Затем смотрит на мою руку с тряпкой и показывает - надевай на себя, поверх одежды, на высоту выше груди.
- Но это для него, - я показываю на Снейка.
- Нет, он мертв уже много дней, церемония будет другая и ты ее проведешь.
Я укутываюсь, брамин подзывает всех подойти к гхату. Он показывает мне на заранее принесенный кувшин с водой из храма, что неподалеку. Беру кувшин, повторяю за брамином несколько фраз на санскрите. Показывает - обливай водой тело, с головы до ног. Послушно шагаю к телу, которое теперь лежит развернутое на соседнем каменном выступе. С первого раза я лью слишком маленькой струей, брамин поправляет меня и друзья подсказывают как нужно выливать воду, всю и резко, быстрым движением от головы до ступней. Уф.
Возвращаюсь к брамину, он повязывает мне на руку кольцо - солому, я повторяю еще пару фраз. Он говорит ребятам переложить тело на дрова.
Гхат - это каменная платформа на которой стоит железный каркас как у кровати, по размеру меньше чем платформа, на каркасе уже лежит куча дров, по высоте эта конструкция вроде чуть больше метра.
Мужчины берут Снейка и с небольшими трудностями перекладывают его поверх бревен. Возвращаясь от платформы Мун показываем мне свои дрожащие руки, прикасаюсь к ним, стараюсь передать свое спокойствие и согласие с происходящим.
Далее - носим от храма вторую половину бревен и под руководством брамина закладываем тело сверху, через минуту брамин говорит мне, что это последний шанс попрощаться «с головой»(с), иду к ней.
Оох, его вскрывал настоящий мясник, шрам от подбородка до паха, шириной с пару сантиметров, но очень-очень ровно зашит. Голова, говорю, ты хаосинькая )) Замечаю, что каким-то странным образом голову вскрыли так, что совсем не повредили заплетенную мною четырнадцатого марта ровную и красивую косу, она все еще туго затянута и хоть холодные волосы выглядит крайне странно, смотрится хорошо. Смотрю на трехдневную щетину, отхожу с какой-то еле уловимой улыбкой - мужика в дальнюю дорогу отпускаю ухоженным, проводник не упрекнет, что не заботилась.
Теперь его тело полностью скрыто под бревнами, за исключением торчащих нижних лап сорок шестого размера в самом конце. Брамин просит нас всех помолиться, ждёт и продолжает церемонию. Теперь я почти без остановки повторяю за ним слова на санскрите, левая рука у меня на груди, а в правую он, не прикасаясь ко мне, кладет то рис, то семена какие-то, указывая мне высыпать их на тело.
Теперь мы стоим так: Я - спиной к телу на самом гхате, брамин напротив меня на основной дорожке от храма, нас разделяем траншея высотой и шириной около полуметра, за брамином лицом ко мне стоят все друзья. Продолжаю повторять фразы на санскрите, часть фраз мне понятна интуитивно и потому, что какие-то слова в фразах мне знакомы. Теперь мне дают четыре сухие половинки кокоса, указывают положить у плечей и возле бедер. Возвращаюсь к брамину - опять черные семена, высыпаю, возвращаюсь - сухой спирт, вкладываю его в каждую половинку кокоса. Возвращаюсь.
Брамин протягивает мне коробок спичек.
Это неожиданно, но спичками я пользоваться умею, так что молча разворачиваюсь и не дрогнувшей рукой поджигаю сухой спирт в кокосах.
Fire in up, братишка, - бормочу под нос.
Отхожу. Мужчины помогают пламени распространиться - используют сухие ветки кокосовой пальмы.
Огонь разгорается и мы садимся напротив костра. От температуры рука Снейка, загнутая под ягодицу, возвращается в положение в котором она была, и чуть выходит их костра. Мы наблюдаем за тем, как начинает обгорать кожа, сухожилия стягиваются и пальцы чуть сгибаются, на какой-то момент мне (и не только) кажется, что он сейчас вот-вот покажет жест "большой палец вверх".
Брамин подзывает меня к себе, возле него уже находится Света (я не знаю, почему он выбрал ее, но он был прав). Он дает мне большой глиняный кувшин или даже горшок, кто-то наливает в него воду из храма, я ставлю горшок на плечо, он тяжелый и большой, его сложно удерживать. Свете брамин дает в руку камень и объясняет - она пробивает дыру в стенке горшка, из него начинает течь вода, а я должна обойти костер с текущим кувшином. Хорошо, поехали.
Света делает дырку, я начинаю полубежать вокруг костра, на мне нет обуви, песок очень горячий, а бетон вокруг костра так и пышет жаром, пламя от костра в одном месте наклонено ветром и это как раз тот угол, где мне никак не отойти. Я думала, что подожгу себе волосы.
После первого круга Света делает еще одну дыру и я снова бегу вокруг костра, так всего три раза. Таким образом я обожгла себе ступниb палец на руке, которой держала кувшин, пригорел до мяса. Мне дали камень, которым Света разбивала кувшин и сказали коснуться им пламени костра. Теперь в этом камне душа Снейка, так что его заворачивают в белое полотно и говорят беречь и принести на следующий день для продолжения церемонии.
Сидим и смотрим на костер. Ступни, которые, как я уже говорила, торчали, перегорели у основания и бледные, необоженные костром, упали на землю. Ступни подталкивают палкой под костер.
Где-то здесь мои воспоминания частично теряются, я сильно погружаюсь в момент с отпавшими ногами и уже не помню, видела ли я как сгорела кожа на голове, и так как череп был вскрыт, его «крышка» падает на землю и оттуда следом выпадает мозг, который тоже заботливо подкладывают под костер.
Киев. Лето 2013. Я прихожу домой в квартиру Анри где мы живем со Снейком, иду на кухню, там Анри и кто-то из наших друзей. Достаю покупки, в них чай из аптеки, завариваю его. Кто-то меня спрашивает что это, говорю - Чай для почек, у меня мужик, блин, разваливается! Увидев, что это значит в прямом смысле слова, частичка моей души с оглушительным треском захлопнула дверь и больше там никогда не будет улыбок.
Нижние поленья прогорают и костер постепенно обваливается на бетон, к этому моменту плоти уже нет.
Брамин говорит нам пойти искупаться и выбросить белую одежду в океан, а нашу постирать. Мы так и делаем, хоть мне и не сильно нравится идея засорять океан. Я захожу в воду в одежде, не помню где моя белая тряпка, но по-моему именно в нее замотан камень с «душой Снейка». Как раз к этому времени начало садиться солнце, мы стоим всей компанией на берегу, провожаем закат. Ребята написали большими буквами на песке SNAKE.
Солнце село, мы прощаемся с Венчензо и Вурт, Муном и Машкой, они едут назад в Гоа, у последних вечером самолет.
Ребята отправляются ужинать, а я возвращаюсь к костру. В моей голове нет мыслей, идеальная тишина. Я сижу какое-то время в трансе, смотрю на тлеющий огонь. Единственное, что я чувствую в этот момент, это что за спиной моей как будто стояло два невидимых глазу седовласых старца и тоже наблюдают за этим костром.
Пришел Мол, через минут десять я поняла, что не хочу дышать воздухом от костра, от него в животе тяжело. Мы решаем идти на гору. Чуть позже я замечаю, что количество часов рядом (а иногда и в обнимку) с трупом и просто эпичное зрелище сгорания плоти не прошли бесследно для меня. Мой мозг наполнен идеями об убийстве, более того - бессмысленном убийстве. Так и хотелось накинуться на идущего в темном переулке индуса. А глядя на выпирающие ребра Мола возникает навязчивое желание их поломать и желательно наружу.
Все картинки в голове - это мясо, кости, оторванные конечности, сцены фильмов, кровь, дтп. Думаю теперь я достаточно сильно понимаю, какие эмоции у маньяков, почему и зачем убивать людей. Это что-то среднее между всепоглощающим животным инстинктом и праздным любопытством.
Но мои навязчивые идеи разом пропадают когда начинаем подъем на гору. Мол приводит меня в пещеру из которой по легенде вышел Шива и которую мы со Снякой не нашли год назад. Я бы исследовала ее чуть детальнее, но запах летучих мышей и отсутствие любопытного Снейка, который готов был лезть за мной(впрочем как и я за ним) в самые труднодоступные и на первый взгляд бессмысленные места, например, чтобы просто постоять или понаходиться в какой-то точке мира и посмотреть оттуда вокруг, остановило меня.
Немного полежав под звездами, мы перемещаемся к той части горы, которая соприкасается с океаном. Чуть болтаем, прежде чем мой проводник засыпает. Я же, вооруженная музыкой, фонарем и ножом, стараясь не отходить слишком далеко, лезу на всевозможные возвышенности и камни и позволяю тропам уводить меня вниз, но не слишком глубоко. В очередной раз вернувшись к спящему Молу я ложусь рядом (предварительно проверив, что он дышит) смотрю на небо и с неба на меня обрушивается ощущение, что все сделано правильно. Это чудесное чувство как-будто вылили на меня из ведра, намочив до костей.
Прогуляв до рассвета я забираюсь на камень повыше, зажигаю палочку и сажусь в ожидании солнца. И оно не всходит, как обычно это бывает, а проявляется на небе уже целым и идеально попадает в такт играющего трэка. (Shpongle - Shiva Space Technology).
Воссоединившись утром с остальными отправляемся к храму на вторую часть церемонии, Серж едет на рикше за брамином и привозит его когда мы уже пришли в храм. Нам дают воду которой заливаем тлеющие угли костра, выливая как можно больше, что бы пепел костра стек вместе с водой, оставив нам кости. Разбиваем тазобедренную кость, она прогорела, но сохранила свою форму.
По дороге в храм мы купили несколько больших металлических банок для благовоний, в них мы и складываем кости, занятие оказалось не из самых быстрых, а мы планировали уехать на поезде, которых отправлялся в два часа дня. Брамин говорит нам, что нам на самом деле можно взять только малюсенькую баночку костей для Ганги, но самого главного Слона это никак не устраивало, мне совершенно не хочется оставлять Эти кости на гхате в Гокарне. Хорошо помню мимику, жестикуляцию и напор с которым Света говорит брамину - «WE TAKE ALL!». :))
Мы разделяемся, ребята остаются выбирать кости, складывают их в банки, затем трусят либо же давят их для того чтобы компактнее их сложить. Весь Сняка конечно же не влазит в четыре банки, но большую часть мы уже выбрали из пепелища. В это время я с брамином и с помощью Светы провожу пуджу, в конце которой мы отправляемся в другой храм в центре города.
Внутри мы поворачиваем несколько раз и оказываемся возле колодца примерно 3 на 3 метра. Вода в нем мутная и к тому же ярко фиолетового цвета, а в одном из углов куча человеческих костей, брамин говорит кинуть в этот колодец то, что я принесла с собой - белая тряпка в которую завернуты шарики из рисовой муки, разные зерна, краски - розовая и желтая, а так же часть костей Снейка.
Он говорит, что в этом колодце есть так же остатки Махатмы Ганди.
Снова начинаю повторять за брамином речи на санскрите, по указанию брамина кидаю в колодец узелок с пуджи. Он говорит стать спиной к нему, а лицом к стене. Я поднимаю голову вверх, продолжая повторять за ним что-то на санскрите. Замечаю небольшое окошко в стене выше меня в котором торчат головы четырех деток, они с любопытством смотрят на меня, а я на них. У всех детей поразительно чистые и разумные глаза, послушав пол-минуты что я говорю они вдруг начинают совсем легонечко и тихо-тихо свистеть мотив, который кажется мне откровенно ангельским. Дети при этом четко смотрят мне в глаза и не разговаривают между собой. Я думаю, что это часть церемонии и дети специально сидят в той комнате, но это не так, это просто окно в храме.
Брамин просит развернуться для того, чтобы смочить пальцы в колодце и дотронуться ими до своих закрытых век, а так же до языка. С языком я на мгновение мешкаюсь и смотрю на Свету, глаза ее округляются :) Дотрагиваюсь. Язык тут же начинает немного чесаться в том месте. Я отдаю брамину камень с «душой Снейка» и на этом мы заканчиваем церемонию. Поднимаюсь от колодца по ступенькам к брамину, он показывает мне на мужчину возле дальней стены, который что-то моет или поливает из шланга и отправляет к нему помыть руки и умыть лицо. Так я и сделала, а мужчина этот на прощание шопотом говорит мне - «You are very lucky».
Думаю ты прав, парень.
Забрав ребят от гхатов мы спешно отправляемся на жд вокзал в надежде успеть на поезд. По дороге в автобусе я роняю голову засыпая (прошло семьдесят два часа с последнего весьма непродолжительного сна), мы выходим недалеко от вокзала и в каком-то адовом пекле бредём к нему. Оставив друзей в начале перона, я захожу в здание вокзала узнавать про поезд.
Его нет. Оказывается, он ходит не каждый день. Но есть поезд в шесть вечера до Маргао (это 65 км от нашей деревни). Ребята не хотят его ждать и планируют ехать с пересадками на автобусе, я же уже с большим трудом держусь на ногах, мы с Молом решаем ждать поезд, ложусь на платок расстеленный на перроне, но Серж просит меня умыться. В Индии на перронах много умывальников, в том числе с питьевой водой. Мычу что-то отрицательно в ответ, но он настаивает, заставляет меня подняться, берет бутылку, отводит меня к умывальнику, набирает воду и льет ее на меня, на плечи, руки, шею и грудь. В этом месте у меня мелькнула мысль, что что-то немного идет не так. Я же все таки девочка)). Наверно, при других обстоятельствах мне бы было стыдно, но сейчас я просто послушно стою и вяло тру себя рукой смывая добротный слой дорожной пыли, песка и земли.
Отдельное спасибо Сереже за этот момент. Возвращаемся к платку на перроне, все уходят, оставляя со мной Мола. Он уговаривает меня снять намоченные водой штаны и замотаться в платок, совершенно не помню сделала ли я это, как только моя голова коснулась платка я не просто заснула, а такое чувство, что потеряла сознание.
Спустя несколько часов солнце сменило свое положение и забралось к нам на подстилку, спать под прямыми лучами индийского солнца слабореально. В поту, но уже с более трезвым рассудком я просыпаюсь от жары. Поддерживаю Мола в идее сменить локацию.
Напротив здания вокзала, через железнодорожные пути есть несколько деревьев, он переносит туда вещи. Я в легком трансе бреду по путям с желтым, органическим пакетом в котором банки с костями Снейка. Под деревом Мол находит здоровенную кучу сухих листьев, накрывает их платком. Ох, это райское ложе. Отключаюсь еще часа на пол, но начинаю просыпаться от любого шума боясь пропустить поезд. Когда под дерево приходит бык и начинает жевать что-то в паре метров от нас, я окончательно просыпаюсь. Собираемся, выпиваем в здании вокзала литр шикарного масала чая и прибывает наш поезд. Здесь у меня провал - ни минуты поезда не помню. Приезжаем в Маргао, автобусы уже в такое время не ходят, таксисты как всегда называют дикие цены, топаем пешком в сторону автовокзала, по пути таки попадаем в такси с какими-то ребятами, доезжаем до Мапсы, а затем и до Арамболя. Отделившиеся ребята приезжают не намного раньше нас и по-моему сменив около пяти автобусов.
В следующие дни мы со Светой переезжаем в гест хаус вблизи заведения «Тотем», пытаемся купить билеты в Варанаси, которых, естественно, нет (в Индии важно брать билеты намного заранее, а в такие популярные места и подавно).
Так же я получаю документы о кремации, директор похоронной компании, который мне помогает это делать и возит по всяким учреждениям в тот день говорит мне:
- Your husband very lucky guy!
- I know. But why do you think so? - смеюсь я в ответ.
Он объясняет мне, что его сотрудник, который был водителем скорой в Гокарне, пока мы «жгли» услышал от служителей храма вот что: За всю историю существования этого храма и шмашана в нем никогда не сжигали иностранца. Сидя на заднем сиденье в машине я не нахожу что ответить. Мое тело так сильно покрывается «мурашками», что на ногах становится даже немного больно.
Итак, мы готовы ехать, задерживаемся на пару дней - ждем Катю у которой мама сейчас в Гоа и плохо себя чувствует в эти дни. Едем, состав такой -
Я и Света,
Серж, Катя,
Котя и Кристина, а
Мун и Машка уже в Дели и они оттуда выезжают в Варанаси на байке,
Мол грузит свой байк в поезд и тоже едет в Дели, в котором и останется не доехав с нами до Варанаси.
ВАРАНАСИ
Сменив несколько поездов (это прям отдельное приключение) мы доезжаем до Варанаси и в первую очередь отправляемся искать гест. И случайно попадаем в место, о котором Снейк мне писал несколько лет назад:
Ирина
Ты что уже в Варанаси ? 09.04.12
Snake
несколько дней уже 10.04.12
Ирина
и как тебе ? 10.04.12
Snake
шикарноо) древность так и прёт. совсем другая культура чем в гоа. мертвых на пристанях жгут.* *** ************ *** ****** ***** =)
живу в гестхаузе, с кучей фриков и музыкантов. стены в графити. общий здоровый каменный балкон с видом на гангу, прямо за пристанью(гатом). 10.04.12
Серж с Катей в нем остаются, но так как там нет горячей воды мы со Светой двигаем дальше, как и Котя с Кристиной. Мы с ними теряемся, а через несколько часов находим подходящее место и случайно встречаем Кристи с Котей на крыше нашего этого же отеля. Созваниваемся с остальными и идем потихоньку в сторону гхатов, двигаясь по одной из бесчисленных узких улочек Варанаси. Я слышу шикарный звук Энфилда и конечно же это оказываются Мун с Машей, встаю на их пути. Итак, наша компания снова в сборе.
Выходим на берег Ганга, я покупаю восемь тарелочек с цветами и свечами, которые мы запустим с лодки по воде и восемь цветочных гирлянд на шею.
Одеваю их по очереди всем, а последний все вместе одевают на меня.
Чуть побродив мы находим лодочника, который нам по душе, объяснив с какой целью мы приехали, отплываем с ним на середину реки, к этому времени уже темнеет и город приятно светится желтыми огнями, с берега звучит музыка. Время останавливается.
Мы в нигде. Там где начинается и заканчивается мир.
Зажигаем свечи, отправляя их во воде; предлагаю всем вспомнить что-нибудь хорошее о Сняке, прежде чем развеять прах. Первая вскидываю чашу вверх и прах сизым облаком падает в воду, немного попадая в лодку. Затем ребята по очереди высыпают прах в воду. Чаши в котором был прах у нас просит лодочник, говорит, его мать найдет им применение. Я споласкиваю и отдаю их ему.
В тишине и со странными ощущениями мы плывем назад к берегу и идем к Сержу и Кате в гест. На его крыше Катя выставила свечи буквой S. Мы зажигаем их и проводим всю ночь в разговорах и воспоминаниях о удивительном существе, который безусловно изменил нас и оставил в каждом часть себя.
....Мы пробыли в Варанаси еще несколько дней и по очереди разъехались, Света в Пекин, Серж с Катей в Сикхим, Котя, Кристина и я - в Дели. Там я сделала все необходимые бумаги, касающиеся смерти и захоронения и улетела в Малазию.
В данный момент кости и прах находятся в: США и Германии - вода и суша, Тайланд - Ко Панган, Ко Самуи, Ко Тао и воды рядом с ними, в Бангкоке под моим любимым деревом, цветы которого он приносил. В Индии - в Арамболе, Варанаси, Гокарне, Манали, Дарамсале, Индийском океане. Украина - Киев, Днепропетровск, Одесса, Черное море. У меня осталось еще несколько кусочков и я планирую доставить их так далеко по миру, как это будет возможно. Оставить его во всех океанах мира.
Всей душой надеюсь, что Снейк нашел то, что так искал и ему там интересно. Уверена, еще встретимся.
Что же касается меня, то как писал один из почитаемых им мужчин - «Тому, кто потерял всё, бояться больше нечего».
You're welcome to walk alone.