«Считается, что вообще в Китае воевать не умеют…» Часть III
Оригинал взят у alter_vij в «Считается, что вообще в Китае воевать не умеют…» Часть III
1923 год, центральный Китай. Солдаты “нефритового генерала» У Пейфу
Вообще в этих моментах китайская военная действительность тех лет поразительно напоминает эпоху итальянский «кондотьеров» или нравы европейской Тридцатилетней войны.
Интересно сравнить примерные расценки солдатского и офицерского жалования. Если рядовой получал 8-15 серебряных юаней, то командир взвода уже 45, роты - 90, батальона - 150-180, полка - от 300 до 500. Жалование командира бригады формально составляло 600-800, а командира дивизии 1200 «китайских долларов»-серебряных юаней, но здесь реальный уровень доходов уже определялся экономическими возможностями контролируемой и ограбляемой территории, а также личными «талантами» в области коррупции и финансовых махинаций. Самые крупные «милитаристы» тех лет были настоящими олигархами, только «приватизировавшими» помимо «заводов, газет, пароходов» (и этому они уделяли немалое внимание!) ещё и целые армейские дивизии и даже военные округа.
Капитан китайской армии, 1925 год
При таком положении само военное дело в этих беспрерывных междоусобных войнах пребывало в самом плачевном состоянии. Тактические и оперативные формы боевых действий оставались, в лучшем случае, на уровне русско-японской войны. В стратегическом плане войны велись вяло.
Как писал высокопоставленный сотрудник ГРУ РККА Владимир Горев, награжденные за работу военным советником в Китае орденом Красного Знамени и некоторое время преподававший военное дело в Университете имени Сунь Ятсена:
«Милитаристы-феодалы не имели желания вести серьёзные войны с сокрушительными целями. Их экономическая и военная база была для этого далеко недостаточна… Период войны после китайской революции характеризуется весьма осторожными операциями, рассчитанными на обман врага, кончающимися без особых потерь, а часто и без боёв. Войны велись с ограниченными целями, даже наиболее крупные войны не кончались серьёзным поражением побеждённого, и последний получал возможность скоро оправиться и вновь ввязаться в драку. Именно этот период войн наиболее известен в Европе по тем многочисленным анекдотам, которые ходят про китайскую армию».
Горев Владимир Ефимович (1900-1938)
Комбриг В.Е.Горев, личность крайне интересная, военный советник в Китае, создатель нового весьма оригинального способа систематизации иероглифов, военный атташе в Испании во время гражданской войны, личный враг будущего маршала Кулика - называл этого главного советника Мадридского фронта исключительно «старой жопой» прямо на совещаниях военного министра Испании… Конечно же расстрелян в 1938 г. Как-нибудь расскажу о нём. А пока вернёмся в Китай 20-х годов минувшего века.
Китайские командиры были склонны к пассивной тактике, предпочитая оборону наступлению. Пехота атаковала в плотных боевых порядках, сочетать должным образом огонь и манёвр не умели. В уже начавшемся бою маневрирование было крайне негибким или вовсе отсутствовало в силу очень слабой управляемости войск. Оборона была статичной и малоподвижной.
В ходе военной реформы начала ХХ века китайскую новую армию вооружали производившимися в Китае по лицензии магазинными винтовками системы Маузера образца 1888 г. с ножевидным штыком и пулеметами системы Максима. Был принят единый калибр 7,9 мм. Впрочем, единство стрелкового калибра так и не было проведёно в жизнь: например, в 1908 г. специальная комиссия постановила принять на вооружение винтовку китайской разработки калибра 6,8 мм, представлявшую собой комбинацию конструкций португальского Маузера, Манлихера и Арисака.
Производство вооружения в местных арсеналах не поспевало за стремительным ростом численности войск в ходе генеральских войн, а китайские «максимы» тех лет отличались весьма низким качеством. И Китай стал одним из основных импортёров вооружения после окончания Первой мировой войны.
В 20-е годы до половины винтовок и большая часть пулеметов в армиях китайских генералов были закуплены за границей. Лихорадочность и бессистемность такого вооружения привели к наличию в войсках множества разных калибров. В одной части могли присутствовать японские винтовки систем Арисака (6,5 мм) и Мурата (8 мм), местные и германские «маузеры» (7,9 мм) образца 1888 г. и 1898 г., американские, итальянские, австрийские винтовки и даже русские трёхлинейки. В провинции Юньнань рядом с французским Индокитаем войска местных генералов имели на вооружении много французских винтовок (8 мм). В частях различных «милитаристов» было немало и совсем старых однозарядных винтовок систем Гра-Кропачека и др., снятых с вооружения европейских армий ещё к 90-м годам XIX века. Естественно, такая мешанина систем и калибров весьма затрудняла снабжение войск боеприпасами.
Еще большая бессистемность в вооружении встречалась среди пулеметов, присутствовали практически все возможные станковые системы, производившиеся в мире в годы Первой мировой войны. Появились и первые ручные пулеметы, закупленные в Европе. Но из-за слабой подготовки пулеметчиков и дефицита импортных патронов они не пользовались популярностью в войсках. А вот станковые пулеметы весьма высоко ценились китайскими командирами даже при слабой подготовке расчётов.
Вообще стрелковая подготовка войск была не на высоте, неграмотные солдаты на все дистанции боя стреляли с постоянным прицелом. Один из наших военных советников записал нехитрое представление китайских солдат о законах баллистики - пуля летит по прямой, а потом «устаёт» и падает на землю…
Техническое состояние оружия было плачевным, до 80% винтовок в армиях китайских генералов по европейским нормам считались непригодными к применению. Слабо подготовленные и мотивированные солдаты плохо ухаживали за оружием, ремонтная база была самой примитивной или отсутствовала вовсе. Множество закупленного в Европе по дешёвке стрелкового вооружения было с расстрелянными стволами ещё в ходе Первой мировой. Не пользовался популярность в войсках «милитаристов» и штык, у многих пехотных частей штыки просто отсутствовали. Часто солдаты были вооружены китайскими мечами «дадао», носившимися за спиной с рукояткой над плечом. Отдельные умельцы виртуозно владели такими мечами, но систематической полевой подготовки воинских частей это не заменяло.
При таком состоянии войск и вооружения интенсивность боёв была крайне низкой. По подсчётам наших военных советников в ходе одного часа интенсивного боя китайский солдат расходовал всего 3-4 патрона, станковый пулемет выпускал в один час боя не более 70-80 патронов. Расход патронов был на порядок ниже, чем по нормам Первой мировой войны. Перед началом военной кампании в войсках считалось достаточным иметь запас в 250 патронов на винтовку.
Артиллерия в китайских войсках была крайне немногочисленной. Вследствие весьма пересеченного характера местности почти во всём Китае и чрезвычайно слабого развития дорожной сети, войска использовали только лёгкие полевые и горные пушки. Китайские арсеналы производили 75-мм орудия систем Арисака и Крупа, часть этих пушек закупалась в Германии и Японии. Встречались и легкие орудия иных иностранных систем: Шнейдера, Виккерса, русская трёхдюймовка и пр.
В городах за крепостными стенами и особенно в береговых фортах на морском побережье страны находилось немало тяжелых пушек, закупленных в Европе в 60-80 гг. XIX века. А вот полевая тяжелая артиллерия (пушки и гаубицы) практически отсутствовала.
Артиллеристы были подготовлены не лучше стрелков, стреляли только прямой наводкой отдельными орудиями. Сосредоточение и управление огнём, стрельба с закрытых позиций практически не применялись. Впрочем, для такой организации огня у китайских артиллеристов просто отсутствовала необходимая материальная часть - полевая телефонная связь, панорамы, буссоли и пр.
Форму отдельные части закупали сами, обычно шили у местных портных. Это уже были вполне европейские френчи, обычно серо-синего цвета. Удивление европейского наблюдателя могли вызвать лишь соломенные шляпы, в которых колонна солдат напоминала марширующие грибы. На севере Китая такие шляпы были с небольшими полями и украшались лентами, на юге страны шляпы были больше, конусообразной формы. Часто солдаты на посту и марше пользовались соломенными или бумажными зонтиками. И шляпы и зонтики были необходимы не только в сезон дождей, но и для защиты от палящего солнца.
На севере страны, где зимой нередки снега и сильные морозы, в качестве зимнего обмундирования рядовых использовались ватники и ватные штаны. Кстати, с ватниками русская армия познакомилась именно в Китае в ходе русско-японской войны, когда в Маньчжурии для войск были быстро и дешево пошиты эти нехитрые, но практичные предметы зимнего обмундирования. С тех пор китайского происхождения ватник весь ХХ век находился «на вооружении» нашей армии, воспринимаясь уже почти как часть национальной русской одежды…
Изначально войска новой китайской армии должны были носить ботинки с гетрами или кожаные сапоги. Но для многочисленных войск «милитаристов» такая обувь была слишком дорогой, и рядовые обычно носили матерчатые тапочки. Такая обувь была крайне недолговечной, но очень дешевой, и солдаты имели несколько пар про запас. В таких тапочках китайская армия провоюет почти весь ХХ век, до войны 1950-53 гг. в Корее включительно.
Дорожная сеть в Китае была развита слабо, большинство дорог представляли собой тропы, где можно передвигаться по два человека в ряд, не более. Стоит помнить, что Китай, в сравнении, например, с европейской частью России, это по большей части горная страна с весьма пересечённой местностью и многочисленными, пусть и невысокими, скалами и хребтами. При этом лошадь в Китае была весьма дорогим удовольствием, и в отличие от нашего прошлого, в крестьянском хозяйстве практически не встречалась. Заметное поголовье было только у кочевников во Внутренней Монголии, а южнее Янцзы лошадей почти не было. Поэтому конный обоз и гужевой транспорт в Китае были дорогим и редким явлением.
С учетом состояния дорог и стоимости лошадей, не удивительно, что весь армейский транспорт в китайской армии основывался на носильщиках-кули, чей горький труд («кули» - буквально, по-китайски, горькая сила) стоил ещё дешевле, чем рядовые наёмники-солдаты.
Один кули со средней скоростью передвижения пехоты (4,5 км/час для китайских войск тех лет) мог нести около 25 кг груза. 300-350 кули переносили дневной запас риса для одной китайской дивизии. На переноску в разобранном состоянии одного 75-милиметрвогоо орудия с запасом снарядов требовалось до 90 кули. Для одной военной операции требовались десятки тысяч кули. Войска, снабженные таким двуногим обозом, вытягивались на узких тропах в длинные слабоуправляемые колонны.
С другой стороны, по отзывам наших военных советников, китайская дивизия, в достатке снабжённая двуногим обозом из кули, могла наступать без дорог практически в любом направлении…
Упомянутый рис с приправами составлял основу рациона войск. Рядовые питались два раза в сутки, довольствуясь минимальным дневным рационом в две чашки риса с травами. Впрочем, для миллионов нищих крестьян в те годы даже рис был нечастым деликатесом.
Поднимемся от низов китайской армии к её элите. Офицерский состав готовился в провинциальных военных училищах, открытых в стране в начале ХХ века. Помимо общевойсковых существовало и несколько специализированных училищ: артиллерийское, инженерное и т.п. Немало офицеров обучалось и проходило стажировку за рубежом, в основном в Японии.
В городе Баодине недалеко от Пекина располагалась военная академия, готовившая высший командный состав. «Баодинская группа» генералов составляла весьма влиятельное сообщество в среде китайских «милитаристов». Доходило до того, что они помогали своим бывшим однокашникам, даже сражавшимся по ту сторону фронта. Так генерал Тан Шэнчжи рассказал будущему генерал-лейтенанту Благодатову, тогда нашему военному советнику в Китае, как смог оправиться от поражений благодаря поддержке своих старых знакомых по Баодинской школе. После совместной генеральской попойки, один из однокашников-противников подарил своему менее удачливому собрату 3000 старых винтовок, а другой презентовал круглую сумму на первоначальный наём солдат, после чего Тан Шэнчжи снова встал во главе собственной «дивизии» и смог продолжить нелёгкий генеральский бизнес.
Непрерывные «феодальные войны» в Китае тех лет при всей отсталости и косности армии и общества, при всём загнивании государственного аппарата, приводили к тому, что пробиться наверх, а главное удержаться в таких условиях у власти, могли только весьма сильные и неординарные личности. Лидеры генеральских клик в большинстве своём были весьма изощрёнными и опытными политиками, со всеми достоинствами и недостатками таких почти средневековых вождей.
Этим нравам соответствовало и вполне средневековое состояние штабов и штабной культуры в китайских войсках. Систематическая работа штабов у большинства таких военных вождей почти отсутствовала, к тому же сильный начальник штаба мог стать удачливым конкурентом в борьбе за деньги и власть.
Комбриг Горев в своём исследовании китайской армии приводит весьма характерные детали: «Агентурная разведка, в связи с чрезвычайной болтливостью командного состава, всегда дает вовремя сведения о намерениях неприятеля. Войсковая разведка почти никогда не организовывается, так как посылка в разведку небольших отрядов связана с риском их перехода на сторону противника».
Советские специалисты не раз отмечали поразительный фатализм китайских солдат, их равнодушие к своей и чужой смерти, по-видимому, вызванное тяжкой и бесперспективной жизнью. Они же отмечали безынициативность и шаблонность действий офицеров и слабую подготовку генералитета, при всех выдающихся личных качествах высших военных вождей.
Все эти недостатки были вызваны именно отсутствием системы в создании и подготовке войск, что был обусловлено, прежде всего, коренными проблемами китайского государства и общества тех лет. Хотя поверхностные наблюдатели зачастую приходили к самому простому выводу - китайцы от природы неспособны к военному делу…
В отличие от такого упрощения, советские военспецы, наряду с вопиющими недостатками отмечали и явные достоинства китайской армии, например, выдающуюся выносливость китайских солдат и храбрость офицерского состава. Комкор Примаков, воевавший в те годы в Китае, несколько эмоционально писал:
«Китайский солдат выше нашего солдата, он вынослив, не склонен к тому, чтобы роптать, он храбр, у него огромная маневренная способность. Китайскому солдату прошагать в день пешком 70 километров - нетрудная штука. Вообще это прекрасная в будущем пехота. Наши пехотинцы, которые пришли в полное обалдение от китайской пехоты, пришли к заключению, что это лучшая в мире пехота: может быть, это переоценка. Офицерский состав низовой прекрасный. Он малограмотен и пр., но храбр и не подвергнут, между прочим, панике... Офицер плох тем, что у него совершенно связаны руки. Такого безынициативного офицера, как китайский офицер, вряд ли, где-нибудь в мире найдешь. Он ничего не может сделать сам ... Если развязать ему руки, то это будет прекрасный офицер...»
Не менее однозначно высказывался и комбриг Горев: «Весьма часто к вопросам, связанным с войнами в Китае, относятся чрезвычайно легко. Считается, что вообще в Китае воевать не умеют и что это происходит в результате общей косности командного состава. В действительности это не так…»
Действительно, в силу кризиса государства и общества в Китае тех лет было невозможно создать современную дееспособную военную систему, владеющую технологиями современной войны. Но это не означало принципиальную неспособность китайцев достойно и успешно сражаться и строить боеспособную армию, что понимали наши военные советники, работавшие и воевавшие в Китае в 20-30-е годы минувшего века…
продолжение следует
1923 год, центральный Китай. Солдаты “нефритового генерала» У Пейфу
Вообще в этих моментах китайская военная действительность тех лет поразительно напоминает эпоху итальянский «кондотьеров» или нравы европейской Тридцатилетней войны.
Интересно сравнить примерные расценки солдатского и офицерского жалования. Если рядовой получал 8-15 серебряных юаней, то командир взвода уже 45, роты - 90, батальона - 150-180, полка - от 300 до 500. Жалование командира бригады формально составляло 600-800, а командира дивизии 1200 «китайских долларов»-серебряных юаней, но здесь реальный уровень доходов уже определялся экономическими возможностями контролируемой и ограбляемой территории, а также личными «талантами» в области коррупции и финансовых махинаций. Самые крупные «милитаристы» тех лет были настоящими олигархами, только «приватизировавшими» помимо «заводов, газет, пароходов» (и этому они уделяли немалое внимание!) ещё и целые армейские дивизии и даже военные округа.
Капитан китайской армии, 1925 год
При таком положении само военное дело в этих беспрерывных междоусобных войнах пребывало в самом плачевном состоянии. Тактические и оперативные формы боевых действий оставались, в лучшем случае, на уровне русско-японской войны. В стратегическом плане войны велись вяло.
Как писал высокопоставленный сотрудник ГРУ РККА Владимир Горев, награжденные за работу военным советником в Китае орденом Красного Знамени и некоторое время преподававший военное дело в Университете имени Сунь Ятсена:
«Милитаристы-феодалы не имели желания вести серьёзные войны с сокрушительными целями. Их экономическая и военная база была для этого далеко недостаточна… Период войны после китайской революции характеризуется весьма осторожными операциями, рассчитанными на обман врага, кончающимися без особых потерь, а часто и без боёв. Войны велись с ограниченными целями, даже наиболее крупные войны не кончались серьёзным поражением побеждённого, и последний получал возможность скоро оправиться и вновь ввязаться в драку. Именно этот период войн наиболее известен в Европе по тем многочисленным анекдотам, которые ходят про китайскую армию».
Горев Владимир Ефимович (1900-1938)
Комбриг В.Е.Горев, личность крайне интересная, военный советник в Китае, создатель нового весьма оригинального способа систематизации иероглифов, военный атташе в Испании во время гражданской войны, личный враг будущего маршала Кулика - называл этого главного советника Мадридского фронта исключительно «старой жопой» прямо на совещаниях военного министра Испании… Конечно же расстрелян в 1938 г. Как-нибудь расскажу о нём. А пока вернёмся в Китай 20-х годов минувшего века.
Китайские командиры были склонны к пассивной тактике, предпочитая оборону наступлению. Пехота атаковала в плотных боевых порядках, сочетать должным образом огонь и манёвр не умели. В уже начавшемся бою маневрирование было крайне негибким или вовсе отсутствовало в силу очень слабой управляемости войск. Оборона была статичной и малоподвижной.
В ходе военной реформы начала ХХ века китайскую новую армию вооружали производившимися в Китае по лицензии магазинными винтовками системы Маузера образца 1888 г. с ножевидным штыком и пулеметами системы Максима. Был принят единый калибр 7,9 мм. Впрочем, единство стрелкового калибра так и не было проведёно в жизнь: например, в 1908 г. специальная комиссия постановила принять на вооружение винтовку китайской разработки калибра 6,8 мм, представлявшую собой комбинацию конструкций португальского Маузера, Манлихера и Арисака.
Производство вооружения в местных арсеналах не поспевало за стремительным ростом численности войск в ходе генеральских войн, а китайские «максимы» тех лет отличались весьма низким качеством. И Китай стал одним из основных импортёров вооружения после окончания Первой мировой войны.
В 20-е годы до половины винтовок и большая часть пулеметов в армиях китайских генералов были закуплены за границей. Лихорадочность и бессистемность такого вооружения привели к наличию в войсках множества разных калибров. В одной части могли присутствовать японские винтовки систем Арисака (6,5 мм) и Мурата (8 мм), местные и германские «маузеры» (7,9 мм) образца 1888 г. и 1898 г., американские, итальянские, австрийские винтовки и даже русские трёхлинейки. В провинции Юньнань рядом с французским Индокитаем войска местных генералов имели на вооружении много французских винтовок (8 мм). В частях различных «милитаристов» было немало и совсем старых однозарядных винтовок систем Гра-Кропачека и др., снятых с вооружения европейских армий ещё к 90-м годам XIX века. Естественно, такая мешанина систем и калибров весьма затрудняла снабжение войск боеприпасами.
Еще большая бессистемность в вооружении встречалась среди пулеметов, присутствовали практически все возможные станковые системы, производившиеся в мире в годы Первой мировой войны. Появились и первые ручные пулеметы, закупленные в Европе. Но из-за слабой подготовки пулеметчиков и дефицита импортных патронов они не пользовались популярностью в войсках. А вот станковые пулеметы весьма высоко ценились китайскими командирами даже при слабой подготовке расчётов.
Вообще стрелковая подготовка войск была не на высоте, неграмотные солдаты на все дистанции боя стреляли с постоянным прицелом. Один из наших военных советников записал нехитрое представление китайских солдат о законах баллистики - пуля летит по прямой, а потом «устаёт» и падает на землю…
Техническое состояние оружия было плачевным, до 80% винтовок в армиях китайских генералов по европейским нормам считались непригодными к применению. Слабо подготовленные и мотивированные солдаты плохо ухаживали за оружием, ремонтная база была самой примитивной или отсутствовала вовсе. Множество закупленного в Европе по дешёвке стрелкового вооружения было с расстрелянными стволами ещё в ходе Первой мировой. Не пользовался популярность в войсках «милитаристов» и штык, у многих пехотных частей штыки просто отсутствовали. Часто солдаты были вооружены китайскими мечами «дадао», носившимися за спиной с рукояткой над плечом. Отдельные умельцы виртуозно владели такими мечами, но систематической полевой подготовки воинских частей это не заменяло.
При таком состоянии войск и вооружения интенсивность боёв была крайне низкой. По подсчётам наших военных советников в ходе одного часа интенсивного боя китайский солдат расходовал всего 3-4 патрона, станковый пулемет выпускал в один час боя не более 70-80 патронов. Расход патронов был на порядок ниже, чем по нормам Первой мировой войны. Перед началом военной кампании в войсках считалось достаточным иметь запас в 250 патронов на винтовку.
Артиллерия в китайских войсках была крайне немногочисленной. Вследствие весьма пересеченного характера местности почти во всём Китае и чрезвычайно слабого развития дорожной сети, войска использовали только лёгкие полевые и горные пушки. Китайские арсеналы производили 75-мм орудия систем Арисака и Крупа, часть этих пушек закупалась в Германии и Японии. Встречались и легкие орудия иных иностранных систем: Шнейдера, Виккерса, русская трёхдюймовка и пр.
В городах за крепостными стенами и особенно в береговых фортах на морском побережье страны находилось немало тяжелых пушек, закупленных в Европе в 60-80 гг. XIX века. А вот полевая тяжелая артиллерия (пушки и гаубицы) практически отсутствовала.
Артиллеристы были подготовлены не лучше стрелков, стреляли только прямой наводкой отдельными орудиями. Сосредоточение и управление огнём, стрельба с закрытых позиций практически не применялись. Впрочем, для такой организации огня у китайских артиллеристов просто отсутствовала необходимая материальная часть - полевая телефонная связь, панорамы, буссоли и пр.
Форму отдельные части закупали сами, обычно шили у местных портных. Это уже были вполне европейские френчи, обычно серо-синего цвета. Удивление европейского наблюдателя могли вызвать лишь соломенные шляпы, в которых колонна солдат напоминала марширующие грибы. На севере Китая такие шляпы были с небольшими полями и украшались лентами, на юге страны шляпы были больше, конусообразной формы. Часто солдаты на посту и марше пользовались соломенными или бумажными зонтиками. И шляпы и зонтики были необходимы не только в сезон дождей, но и для защиты от палящего солнца.
На севере страны, где зимой нередки снега и сильные морозы, в качестве зимнего обмундирования рядовых использовались ватники и ватные штаны. Кстати, с ватниками русская армия познакомилась именно в Китае в ходе русско-японской войны, когда в Маньчжурии для войск были быстро и дешево пошиты эти нехитрые, но практичные предметы зимнего обмундирования. С тех пор китайского происхождения ватник весь ХХ век находился «на вооружении» нашей армии, воспринимаясь уже почти как часть национальной русской одежды…
Изначально войска новой китайской армии должны были носить ботинки с гетрами или кожаные сапоги. Но для многочисленных войск «милитаристов» такая обувь была слишком дорогой, и рядовые обычно носили матерчатые тапочки. Такая обувь была крайне недолговечной, но очень дешевой, и солдаты имели несколько пар про запас. В таких тапочках китайская армия провоюет почти весь ХХ век, до войны 1950-53 гг. в Корее включительно.
Дорожная сеть в Китае была развита слабо, большинство дорог представляли собой тропы, где можно передвигаться по два человека в ряд, не более. Стоит помнить, что Китай, в сравнении, например, с европейской частью России, это по большей части горная страна с весьма пересечённой местностью и многочисленными, пусть и невысокими, скалами и хребтами. При этом лошадь в Китае была весьма дорогим удовольствием, и в отличие от нашего прошлого, в крестьянском хозяйстве практически не встречалась. Заметное поголовье было только у кочевников во Внутренней Монголии, а южнее Янцзы лошадей почти не было. Поэтому конный обоз и гужевой транспорт в Китае были дорогим и редким явлением.
С учетом состояния дорог и стоимости лошадей, не удивительно, что весь армейский транспорт в китайской армии основывался на носильщиках-кули, чей горький труд («кули» - буквально, по-китайски, горькая сила) стоил ещё дешевле, чем рядовые наёмники-солдаты.
Один кули со средней скоростью передвижения пехоты (4,5 км/час для китайских войск тех лет) мог нести около 25 кг груза. 300-350 кули переносили дневной запас риса для одной китайской дивизии. На переноску в разобранном состоянии одного 75-милиметрвогоо орудия с запасом снарядов требовалось до 90 кули. Для одной военной операции требовались десятки тысяч кули. Войска, снабженные таким двуногим обозом, вытягивались на узких тропах в длинные слабоуправляемые колонны.
С другой стороны, по отзывам наших военных советников, китайская дивизия, в достатке снабжённая двуногим обозом из кули, могла наступать без дорог практически в любом направлении…
Упомянутый рис с приправами составлял основу рациона войск. Рядовые питались два раза в сутки, довольствуясь минимальным дневным рационом в две чашки риса с травами. Впрочем, для миллионов нищих крестьян в те годы даже рис был нечастым деликатесом.
Поднимемся от низов китайской армии к её элите. Офицерский состав готовился в провинциальных военных училищах, открытых в стране в начале ХХ века. Помимо общевойсковых существовало и несколько специализированных училищ: артиллерийское, инженерное и т.п. Немало офицеров обучалось и проходило стажировку за рубежом, в основном в Японии.
В городе Баодине недалеко от Пекина располагалась военная академия, готовившая высший командный состав. «Баодинская группа» генералов составляла весьма влиятельное сообщество в среде китайских «милитаристов». Доходило до того, что они помогали своим бывшим однокашникам, даже сражавшимся по ту сторону фронта. Так генерал Тан Шэнчжи рассказал будущему генерал-лейтенанту Благодатову, тогда нашему военному советнику в Китае, как смог оправиться от поражений благодаря поддержке своих старых знакомых по Баодинской школе. После совместной генеральской попойки, один из однокашников-противников подарил своему менее удачливому собрату 3000 старых винтовок, а другой презентовал круглую сумму на первоначальный наём солдат, после чего Тан Шэнчжи снова встал во главе собственной «дивизии» и смог продолжить нелёгкий генеральский бизнес.
Непрерывные «феодальные войны» в Китае тех лет при всей отсталости и косности армии и общества, при всём загнивании государственного аппарата, приводили к тому, что пробиться наверх, а главное удержаться в таких условиях у власти, могли только весьма сильные и неординарные личности. Лидеры генеральских клик в большинстве своём были весьма изощрёнными и опытными политиками, со всеми достоинствами и недостатками таких почти средневековых вождей.
Этим нравам соответствовало и вполне средневековое состояние штабов и штабной культуры в китайских войсках. Систематическая работа штабов у большинства таких военных вождей почти отсутствовала, к тому же сильный начальник штаба мог стать удачливым конкурентом в борьбе за деньги и власть.
Комбриг Горев в своём исследовании китайской армии приводит весьма характерные детали: «Агентурная разведка, в связи с чрезвычайной болтливостью командного состава, всегда дает вовремя сведения о намерениях неприятеля. Войсковая разведка почти никогда не организовывается, так как посылка в разведку небольших отрядов связана с риском их перехода на сторону противника».
Советские специалисты не раз отмечали поразительный фатализм китайских солдат, их равнодушие к своей и чужой смерти, по-видимому, вызванное тяжкой и бесперспективной жизнью. Они же отмечали безынициативность и шаблонность действий офицеров и слабую подготовку генералитета, при всех выдающихся личных качествах высших военных вождей.
Все эти недостатки были вызваны именно отсутствием системы в создании и подготовке войск, что был обусловлено, прежде всего, коренными проблемами китайского государства и общества тех лет. Хотя поверхностные наблюдатели зачастую приходили к самому простому выводу - китайцы от природы неспособны к военному делу…
В отличие от такого упрощения, советские военспецы, наряду с вопиющими недостатками отмечали и явные достоинства китайской армии, например, выдающуюся выносливость китайских солдат и храбрость офицерского состава. Комкор Примаков, воевавший в те годы в Китае, несколько эмоционально писал:
«Китайский солдат выше нашего солдата, он вынослив, не склонен к тому, чтобы роптать, он храбр, у него огромная маневренная способность. Китайскому солдату прошагать в день пешком 70 километров - нетрудная штука. Вообще это прекрасная в будущем пехота. Наши пехотинцы, которые пришли в полное обалдение от китайской пехоты, пришли к заключению, что это лучшая в мире пехота: может быть, это переоценка. Офицерский состав низовой прекрасный. Он малограмотен и пр., но храбр и не подвергнут, между прочим, панике... Офицер плох тем, что у него совершенно связаны руки. Такого безынициативного офицера, как китайский офицер, вряд ли, где-нибудь в мире найдешь. Он ничего не может сделать сам ... Если развязать ему руки, то это будет прекрасный офицер...»
Не менее однозначно высказывался и комбриг Горев: «Весьма часто к вопросам, связанным с войнами в Китае, относятся чрезвычайно легко. Считается, что вообще в Китае воевать не умеют и что это происходит в результате общей косности командного состава. В действительности это не так…»
Действительно, в силу кризиса государства и общества в Китае тех лет было невозможно создать современную дееспособную военную систему, владеющую технологиями современной войны. Но это не означало принципиальную неспособность китайцев достойно и успешно сражаться и строить боеспособную армию, что понимали наши военные советники, работавшие и воевавшие в Китае в 20-30-е годы минувшего века…
продолжение следует