Девочка и насмешливый расчленитель
(в продолжение к cyaness.livejournal.com/51177.html)
Когда я нарезаю лук, из глубин моей памяти нередко всплывает одна поучительная история, произошедшая со мною в те давние времена, ныне представляющиеся мне прекрасной и невероятной сказкой, когда моя младшая дочь ещё не посещала школу.
Однажды, во время приготовления мною обеда, она подбежала ко мне, чтобы поделиться какой-то детской радостью, одним из тех немудрёных, но восхительных открытий мира, про которые люди, взрослея и скучнея, обычно забывают навсегда - подбежала и, осёкшись, с трогательной заботой спросила меня, почему я плачу.
Я ласково посмотрел в её наивные глаза, и мне в голову пришло объяснение, показавшееся мне тогда остроумным.
- Мне жалко девочек-луковичек, - ответил я совершенно серьёзным, даже печальным голосом, и на лице дочки, мгновение назад сиявшем счастливой улыбкой, появилась тревога.
- Вот погляди, моя милая дочка, - сказал я и взял очередную луковицу с длинным бурым пучком засохших корней, напоминавших волосы, - смотри, какая хорошенькая маленькая луковичка.
- А теперь я отрезаю этой луковичке голову, - продолжил я скорбно, - а потом сдираю с неё всю кожу, вот так.
Дочь смотрела на меня широко раскрытыми глазами, а я, увлечённый потоком своей фантазии, продолжал:
- А потом я разрезаю девочку-луковичку пополам, прямо поперёк животика, и начинаю резать и кромсать её на маленькие кусочки, вот так, и мне становится её до того жалко, что я не могу удержаться от слёз! Но ты у нас добрая девочка, и тоже жалеешь бедную луковичку, правда?
И я преувеличенно громко зарыдал, а дочка обхватила мои ноги и расплакалась вместе со мною. Так мы плакали довольно долго, до тех пор, пока я, к своему стыду и смущению, не осознал, что из нас двоих притворяюсь только я, а моё чистое и доброе дитя, благослови её Бог, неподдельно сочувствует бедным луковицам, и действительно оплакивает их судьбу. Отзывчивость дочки тронула меня до глубины души, и я раскаялся в своей неуместной шутке, и повинился перед ней.
Я ещё долго утешал расстроенную девочку, объясняя, что это была всего лишь шутка. На воскресной же прогулке я, чтобы искупить своё дурное поведение, поведал ей про слёзоотделение, и лакриматоры, и пропантиаль-S-оксид. Старшая же дочь, в то время уже школьница, прознав про этот случай, сделала мне реприманд, сказав, что шутки у меня глупые, и я пообещал исправиться.
Увы, впоследствии мне ещё не единожды приходилось слышать от моих дочерей эту фразу.
P.S. Это должно было быть подражание Диккенсу, но, кажется, не очень получилось.