снова тринадцать
В прелестной книжке Поля Берна "Лошадь без головы" утверждается, что достигнув двенадцати лет, человек становится дураком. Совершенно с этим согласен.
Много-много лет я ощущал себя примерно годовалым дураком, то есть лет на тринадцать. Недурной возраст, я считаю. Свежие дураки ещё довольно хорошо помнят каково это - быть человеком. Даже иногда мы, тринадцатилетние, способны думать и поступать как живые люди.
Прошлой осенью закрылась моя театральная студия, и я как-то очень быстро за этот год состарился. Подумать только, пятьдесят мне исполнилось в сентябре...
Но вот позвонили мне в августе и предложили вести кружок в нашем сельском клубе. Я конечно пораздумывал для фасону, секунды полторы, а потом согласился. Набрал немножко детей и стал с ними играть в театр. Ничего особенного - стишки, этюды, сценки. Тысячу раз я проходил это, и вот не надоело же. Постепенно, потихонечку стала растворяться тяжкая хладная взрослость, давившая мне сердце весь этот грёбаный год.
Господи, как же я по этому всему, оказывается, скучал! По всяким этим мелким врединам, по облизьянскому их дарованью всё на свете превращать в расчудесный смешной кавардак . По маленькому, игрушечному театру. И по тринадцати своим привычным.
Много-много лет я ощущал себя примерно годовалым дураком, то есть лет на тринадцать. Недурной возраст, я считаю. Свежие дураки ещё довольно хорошо помнят каково это - быть человеком. Даже иногда мы, тринадцатилетние, способны думать и поступать как живые люди.
Прошлой осенью закрылась моя театральная студия, и я как-то очень быстро за этот год состарился. Подумать только, пятьдесят мне исполнилось в сентябре...
Но вот позвонили мне в августе и предложили вести кружок в нашем сельском клубе. Я конечно пораздумывал для фасону, секунды полторы, а потом согласился. Набрал немножко детей и стал с ними играть в театр. Ничего особенного - стишки, этюды, сценки. Тысячу раз я проходил это, и вот не надоело же. Постепенно, потихонечку стала растворяться тяжкая хладная взрослость, давившая мне сердце весь этот грёбаный год.
Господи, как же я по этому всему, оказывается, скучал! По всяким этим мелким врединам, по облизьянскому их дарованью всё на свете превращать в расчудесный смешной кавардак . По маленькому, игрушечному театру. И по тринадцати своим привычным.