подружки
Поля и Оля были знакомы, конечно, не с детского сада, но уже достаточно давно, чтобы не выспрашивать друг о друге ознакомительной ерудны вроде того, почему они выбрали именно этот вуз, разведены ли их родители, испытывали ли они когда-либо оргазм и каковы их религиозные взгляды.
Вкусы девушек совпадали практически во всем, кроме…мужчин. И, казалось бы, это прекрасно: не будет никакой конкуренции, любви никогда не встать между ними, но всё же был один минус.
Дело в том, что Оле нравились бруталы. Неизвестно, чем это было вызвано, возможно детским комплексом незащищенности или же скрытым мазохизмом, однако факт остается фактом. Её мужчина должен быть защитником и позволять ей чувствовать себя слабой и капризной куколкой. Этаким сильным и уверенным в себе самцом с запахом пота и легким флёром быдловатости, рослый, накаченный, коротко стриженный и желательно с наличием дяди, подло убитого под Хабаровском ментами. После этого случая вышеуказанный юноша должен во веки веков возненавидеть ментов, сделать на плече татуировку acab и стремиться передать ненависть к власть имущим своим детям и внукам. Вообще все высказывания самца Олиного типа должны звучать как неоспоримые слоганы, патриотические и слегка нацистские, переданные им пролетарскими дедами.
Поля же у нас была барышня иной направленности-«с претензией на творческость». Не то, чтобы она что-то серьезно творила, но амбиции были. И ей постоянна требовалась некая муза - существо, которое она классифицировала как «в двадцать пять раз умнее себя» (и частенько во столько же старше), до уровня которого ей во что бы то ни стало нужно было дорасти. Именно в периоды таких своих влюбленностей у неё появлялся стимул так сказать жить и бороться-она начинала активно читать-писать, смотреть-слушать, гуглить и википедить, иными словами - погружаться в культуру своего нового божка, дабы говорить с ним на одном языке.Обычно таким вдохновителем становился некто богемно-худощаво-длинноволосый, гуманитарный, гитаристический или же слегка наркоманистый. Когда они не целовались, они беседовали о чем-то, казавшимся ей возвышенным-от литературы и восточной философии до изобретения собственной теории захвата мира с помощью муравьев. И эти загоны, как это ни смешно, давали Поле ощущение принадлежности к некоей интеллектуальной элите, и, казалось бы, вот она любовь, как у Штольца и Ольги…
Поскольку обе подружки были вполне хороши собой, голода по востребованности на личном фронте у них не замечалось, им оставалось лишь отбирать с этого фронта принца, подходящего под вышеописанные критерии. Избрав его, и тут же, как и положено, идеализировав и основательно влюбившись, подруги начинали делиться друг с другом впечатлениями в стиле: «вот я тебе его сейчас так опишу, что за глаза в него влюбишься!» «Он такой мужественный/образованный, лидер/душевный, сильный/зеленоглазый, уверенный в себе/с тонкой душевной организацией етд етп…»
Далее наступали неофициальные смотрины избранника-так сказать выгул в свет. И вот это как раз и становилось разрушительным этапом. Тут-то и всплывали наружу все различия в предпочтениях - и бедный юноша просто-таки смешивался с говном. Он оказывался "быдлом/бабой, пустышкой/выпендрежником, некрасивым/старым неудачником", и вообще по всем пунктам подруги недостойным. Начинались споры-ссоры, нападки из серии «да у тебя просто нет вкуса» и всяческая защита очередного милого-единственного. Расходились подруги естественно разобиженными и с обостренным упрямством, однако кое-что из сказанного на подкорке всё же записывалось и через какое-то время они действительно начинали замечать, что не так уж и прекрасны их принцы, как они их себе намалевали. В отношениях происходило отторжение и вскоре все начинало сводиться на нет.
А подружки с разными вкусами мирились, чтобы снова продолжать портить друг другу личную жизнь))