...а люди в нём - актёры
А ещё я сегодня была а театре. Не в традиционном для моих сокультурников Театре Русской Драмы, некоторое время назад отвратившем меня скверной актёрской игрой и рассчитанным на быдлопублику убогим репертуаром, состоявшим тогда исключительно из ситкомов, а в JRT, давно ставшем для меня любимым и привычным. На этот раз в моём особенно любимом Малом Зале давали Look Back In Anger Джона Осборна.
Поначалу пьеса, бытовая чернуха, такая же тяжёлая и отвратительная, как Трамвай «Желание» Теннесси Уильямса, казалась возмутительно надуманной. Утрированный эгоцентриз и цинизм героя, его ничем не подкреплённые амбиции якобы мыслящего человека и его ужасающая жестокость, доведённая до абсурда покорность и жертвенность героини - всё, почти всё раздражало и заставляло беззвучно кричать от негодования. Человечны оказались лишь несколько секунд финала. Впрочем, их вполне хватило, чтобы морально оправдать семь кругов ада длиной в два с половиной часа.
...Выйдя из зала, я чувствовала себя выжатой и иссушенной, будто пережила всю увиденную историю одна во всех ролях. Я - одновременно и истеричный герой, не знающий себе места в жизни и доводимый до исступления вялостью партнёра, однообразием быта и общей бессмысленностью любых усилий, и героиня, рабски покорно сносящая дурное обращение, лишь в точке крайнего отчаяния молящая о покое. Всё нашлось в моей версии этой истории. Всё, кроме любви.
Поначалу пьеса, бытовая чернуха, такая же тяжёлая и отвратительная, как Трамвай «Желание» Теннесси Уильямса, казалась возмутительно надуманной. Утрированный эгоцентриз и цинизм героя, его ничем не подкреплённые амбиции якобы мыслящего человека и его ужасающая жестокость, доведённая до абсурда покорность и жертвенность героини - всё, почти всё раздражало и заставляло беззвучно кричать от негодования. Человечны оказались лишь несколько секунд финала. Впрочем, их вполне хватило, чтобы морально оправдать семь кругов ада длиной в два с половиной часа.
...Выйдя из зала, я чувствовала себя выжатой и иссушенной, будто пережила всю увиденную историю одна во всех ролях. Я - одновременно и истеричный герой, не знающий себе места в жизни и доводимый до исступления вялостью партнёра, однообразием быта и общей бессмысленностью любых усилий, и героиня, рабски покорно сносящая дурное обращение, лишь в точке крайнего отчаяния молящая о покое. Всё нашлось в моей версии этой истории. Всё, кроме любви.