(no subject)
И тогда, выходя на круг, ты измеришь смерть.
Сквозь вершины земных ветров, через грани лет,
Брегом дрёмы бредёшь туда, где забрезжил свет,
Научившись правильно действовать, знать, смотреть
Научившись ждать, говорить себе: "Замолчи",
Крик прорвется сквозь клетку рёбер и лёгких мех,
Заглушая вороний грай и предвечный смех.
Оставляя на глади зеркал все свои ключи,
Повернувшись к солнцу, к себе уходя от всех,
Веруй в вечность, смей, дерзай и молчи.
И тогда отступит трава от своих корней,
Распадутся на капли вены небесных рек,
Мир помчится вспять, а ты сожмёшь оберег
И промолвишь: "Aurum nostrum est mater dei"
Лунный свет - путь наверх, перевертыш осенних снов.
Время ждать от безвременья новых ответов на
Тот вопрос, что тебе задает зима
И искать слова, что ты выслушать не готов.
Так изгибом пути заполняет глазницы тьма,
Ядовитый плющ покрывает собой альков.
И тогда дикий зверь замрет под ее рукой
И промолвит то, что вымолвить не дано,
В небесах заклубится ночь, в небесах темно,
Гром стилетом вскроет душный земной покой.
Гром разбудит явь и прогонит дурные сны,
Свет прорвется сквозь бреши и выйдет на новый круг,
Ты посмотришь ввысь, маска скроет чужой испуг,
Ты увидишь, как в острых лучах весны
Замер мир на струне, превращаясь в высокий звук.
И ладони твои теплой талой водой полны.
Алеф. Йуд.
Сквозь вершины земных ветров, через грани лет,
Брегом дрёмы бредёшь туда, где забрезжил свет,
Научившись правильно действовать, знать, смотреть
Научившись ждать, говорить себе: "Замолчи",
Крик прорвется сквозь клетку рёбер и лёгких мех,
Заглушая вороний грай и предвечный смех.
Оставляя на глади зеркал все свои ключи,
Повернувшись к солнцу, к себе уходя от всех,
Веруй в вечность, смей, дерзай и молчи.
И тогда отступит трава от своих корней,
Распадутся на капли вены небесных рек,
Мир помчится вспять, а ты сожмёшь оберег
И промолвишь: "Aurum nostrum est mater dei"
Лунный свет - путь наверх, перевертыш осенних снов.
Время ждать от безвременья новых ответов на
Тот вопрос, что тебе задает зима
И искать слова, что ты выслушать не готов.
Так изгибом пути заполняет глазницы тьма,
Ядовитый плющ покрывает собой альков.
И тогда дикий зверь замрет под ее рукой
И промолвит то, что вымолвить не дано,
В небесах заклубится ночь, в небесах темно,
Гром стилетом вскроет душный земной покой.
Гром разбудит явь и прогонит дурные сны,
Свет прорвется сквозь бреши и выйдет на новый круг,
Ты посмотришь ввысь, маска скроет чужой испуг,
Ты увидишь, как в острых лучах весны
Замер мир на струне, превращаясь в высокий звук.
И ладони твои теплой талой водой полны.
Алеф. Йуд.