Но самое главное - рождественские подарки!
- Крёстный, сделай, чтобы этот зеленый человечек выглянул из других дверей!
- Этого тоже нельзя, мой милый Фриц, - возразил крёстный.
- Ну так вели ему, - продолжал Фриц, - гулять и танцевать с прочими, а не высовываться.
- И этого нельзя, - был ответ.
- Ну так пусть дети, которые танцуют, сойдут вниз; я хочу их рассмотреть поближе.
- Ничего этого нельзя, - ответил немного обиженный крёстный, - в механизме все сделано раз и навсегда.
- Во-о-т как, - протяжно сказал Фриц. - Ну, если твои фигурки в замке умеют делать только одно и то же, так мне их не надо!
Это "Щелкунчик" в переводе Карельского
На Рождество я уже несколько лет показываю "Щелкунчиков", только вот кончаются они у меня. Тех, что нравятся, больше нет, перехожу к тем, что для коллекции. Но ведь и этих мало. Может, посоветует кто интересные варианты?
А пока книжка с иллюстрациями Нирута Путтапипата (Niroot Puttapipat). И нет, выбрана она не из-за созвучия фамилии художника с именем принцессы Пирлипат, а потому как он весьма интересен и заслужен. Родом из Таиланда Нирут учился в Англии, где и живет до сих пор.
Книжек, проиллюстрированных им, не очень много, но несколько из них (редких и престижных, и соответственно, дорогих) изданы The Folio Society. В блоге художника есть несколько иллюстраций к рубаям, а на русские сказки с силуэтными иллюстрациями я любуюсь платонически, их совершенно нет на рынке.
В массовой же доступности есть детская классика. Мне нравится силуэтный же и местами объемный "Алладин", а вот "Щелкунчик" мне, в отличие от маститых критиков, удачным не кажется.
В книжке меньше десятка страниц с кратким пересказом балета. Картинки выглядят слишком формальными и скучными. Лучше всего на мой взгляд получились мыши, а люди совершенно картонные.
Смотрите сами. Как вы думаете, кто это на титульном листе?
Семейство советника Штальбаума. И крестный Дроссельмейер.
Ох уж этот крёстный Дроссельмейер! Странный он человек. Даже человечек. Маленького роста, сухонький, морщинки на лице сеточкой. На лысой, как блестящий шар, голове пудреный парик. А вместо правого глаза - чёрная, но совсем не страшная повязка. И этот некрасивый маленький человечек был большим искусником.
Картинка с мышиным нашествием поинтересней.
И тут же за стеной, по углам, под полом послышались писк, возня и дробный топоток тысячи крохотных лапок. Острыми огоньками засветились тысячи глазок-буравчиков. И отовсюду стали сбегаться несметные полчища мышей. Они выстроились в боевом порядке прямо перед Мари и замерли.
И вот однажды лунной ночью девочка проснулась от непонятного дробного стука, будто кто-то высыпал из горсти на пол горошины. Она услышала мелкий топоток и противное попискивание. Мыши! Опять мыши! Мари онемела от страха.
Во весь свой рост поднялся раненый Щелкунчик и взмахнул серебряной саблей.
Грянула барабанная дробь. Разом распахнулись обе дверцы шкафа. Загремели сапоги, забряцали сабли, заржали лошадки, и ровными шеренгами выступили солдатики Фрица. Кирасиры сверкали своими доспехами. Драгуны гарцевали, сидя в высоких сёдлах. Блестящие гусары лихо пришпоривали коней. А за кавалерией катили пушки усачи пушкари. Один за другим промаршировали полки перед Щелкунчиком с развевающимися знамёнами и барабанным боем.
Пушкари установили свои пушки на скамеечке для ног и палили с высоты, опустошая ряды мышей. Но те всё напирали и напирали. И вот перевернулась скамеечка, покатились по полу пушки. Мышиные полчища потеснили гусар, кирасиров и драгун.
Выше у нас были цитаты из сильно сокращенного, но милого перевода Леонида Яхнина, а тут уже слов нет.
На этой картинке скорее иллюстрация к "Диким лебедям". И городок обобщенно-скандинавский и герои летят на лебедях, вместо того, чтоб плыть в лодке, лебедями же влекомой. Но художник так видит.
А это у нас встреча с феей Драже.
Именно отсюда взята виньетка для титульного листа.
В конце же книги разворот с объемной складной иллюстрацией, с кучей мелких деталей. На фотографиях их толком не видно, но
Но к рождеству приготавливал он всегда какую-нибудь большую, особенно затейливую игрушку, над которой очень долго трудился, так что родители, показав её детям, потом всегда бережно прятали её в шкаф.
- Этого тоже нельзя, мой милый Фриц, - возразил крёстный.
- Ну так вели ему, - продолжал Фриц, - гулять и танцевать с прочими, а не высовываться.
- И этого нельзя, - был ответ.
- Ну так пусть дети, которые танцуют, сойдут вниз; я хочу их рассмотреть поближе.
- Ничего этого нельзя, - ответил немного обиженный крёстный, - в механизме все сделано раз и навсегда.
- Во-о-т как, - протяжно сказал Фриц. - Ну, если твои фигурки в замке умеют делать только одно и то же, так мне их не надо!
Это "Щелкунчик" в переводе Карельского
На Рождество я уже несколько лет показываю "Щелкунчиков", только вот кончаются они у меня. Тех, что нравятся, больше нет, перехожу к тем, что для коллекции. Но ведь и этих мало. Может, посоветует кто интересные варианты?
А пока книжка с иллюстрациями Нирута Путтапипата (Niroot Puttapipat). И нет, выбрана она не из-за созвучия фамилии художника с именем принцессы Пирлипат, а потому как он весьма интересен и заслужен. Родом из Таиланда Нирут учился в Англии, где и живет до сих пор.
Книжек, проиллюстрированных им, не очень много, но несколько из них (редких и престижных, и соответственно, дорогих) изданы The Folio Society. В блоге художника есть несколько иллюстраций к рубаям, а на русские сказки с силуэтными иллюстрациями я любуюсь платонически, их совершенно нет на рынке.
В массовой же доступности есть детская классика. Мне нравится силуэтный же и местами объемный "Алладин", а вот "Щелкунчик" мне, в отличие от маститых критиков, удачным не кажется.
В книжке меньше десятка страниц с кратким пересказом балета. Картинки выглядят слишком формальными и скучными. Лучше всего на мой взгляд получились мыши, а люди совершенно картонные.
Смотрите сами. Как вы думаете, кто это на титульном листе?
Семейство советника Штальбаума. И крестный Дроссельмейер.
Ох уж этот крёстный Дроссельмейер! Странный он человек. Даже человечек. Маленького роста, сухонький, морщинки на лице сеточкой. На лысой, как блестящий шар, голове пудреный парик. А вместо правого глаза - чёрная, но совсем не страшная повязка. И этот некрасивый маленький человечек был большим искусником.
Картинка с мышиным нашествием поинтересней.
И тут же за стеной, по углам, под полом послышались писк, возня и дробный топоток тысячи крохотных лапок. Острыми огоньками засветились тысячи глазок-буравчиков. И отовсюду стали сбегаться несметные полчища мышей. Они выстроились в боевом порядке прямо перед Мари и замерли.
И вот однажды лунной ночью девочка проснулась от непонятного дробного стука, будто кто-то высыпал из горсти на пол горошины. Она услышала мелкий топоток и противное попискивание. Мыши! Опять мыши! Мари онемела от страха.
Во весь свой рост поднялся раненый Щелкунчик и взмахнул серебряной саблей.
Грянула барабанная дробь. Разом распахнулись обе дверцы шкафа. Загремели сапоги, забряцали сабли, заржали лошадки, и ровными шеренгами выступили солдатики Фрица. Кирасиры сверкали своими доспехами. Драгуны гарцевали, сидя в высоких сёдлах. Блестящие гусары лихо пришпоривали коней. А за кавалерией катили пушки усачи пушкари. Один за другим промаршировали полки перед Щелкунчиком с развевающимися знамёнами и барабанным боем.
Пушкари установили свои пушки на скамеечке для ног и палили с высоты, опустошая ряды мышей. Но те всё напирали и напирали. И вот перевернулась скамеечка, покатились по полу пушки. Мышиные полчища потеснили гусар, кирасиров и драгун.
Выше у нас были цитаты из сильно сокращенного, но милого перевода Леонида Яхнина, а тут уже слов нет.
На этой картинке скорее иллюстрация к "Диким лебедям". И городок обобщенно-скандинавский и герои летят на лебедях, вместо того, чтоб плыть в лодке, лебедями же влекомой. Но художник так видит.
А это у нас встреча с феей Драже.
Именно отсюда взята виньетка для титульного листа.
В конце же книги разворот с объемной складной иллюстрацией, с кучей мелких деталей. На фотографиях их толком не видно, но
Но к рождеству приготавливал он всегда какую-нибудь большую, особенно затейливую игрушку, над которой очень долго трудился, так что родители, показав её детям, потом всегда бережно прятали её в шкаф.