Мировой кризис, книга 2, глава 30
Битва на пляжах.
25 апреля 1915 года. Англо-французы высаживаются на Галлиполи.
(Одному моему знакомому посчастливилось посетить полуостров. Вернувшись, он осчастливил меня новым знанием - Послушай, ты не поверишь, там похоронено много австралийцев! - Его удивлению не было предела).
Глава 30.
Битва на пляжах.
25 апреля 1915 года.
Галлиполийский полуостров вдаётся в Эгейское море 25-мильным отростком; его ширина доходит до 12 миль. Но «лодыжка» - перешеек у деревни Булаир, где полуостров смыкается с материком - насчитывает лишь 3 ½ мили между берегами, а горловина Галлиполи у юго-восточного окончания по линии через Майдос едва ли достигает 6 миль в поперечнике. Значительная доля площади полуострова гориста, неровна, пересечёна оврагами. Над местностью господствуют горные массивы. Их четыре: полукруглая цепь вокруг бухты Сувла, высотою 600 - 700 футов; гора Сари Бар, более 1 000 футов; плато Килид Бар напротив Узостей от 600 до 700 футов высоты и пик Ачи Баба высотою в 700 футов в шести милях от юго-западной оконечности полуострова.
Вне Проливов мест для высадки немного. Обрывистые скалы с редкими расселинами спадают прямо в море. Земля полуострова по большей части покрыта низким и жёстким кустарником; кое-где попадаются возделанные участки. Основные источники воды - ручьи и родники; самый богатый пресной водою район - окрестности бухты Сувла. Нам надлежит отметить одну местную особенность практического значения. В своей оконечной части, от Ачи Баба до мыса Хеллес, полуостров плавно ниспадает в море, но профиль этого, исключительно важного нам склона, вогнут, и огромная его часть скрыта от огня корабельной артиллерии прямой наводкой.
Обе стороны подошли к сражению в сложнейшей обстановке неопределённости и непредсказуемости. До сих пор никто не отваживался высадить морской десант против храброго врага с современным оружием, против тщательно и загодя подготовленной долговременной обороны; казалось, такая попытка заранее обречена. Вместе с тем, чудесная мобильность амфибийных сил ставила защитников Галлиполи в столь же тягостные и затруднительные условия. Генерал Лиман фон Сандерс знал, что на Мудросе, в Египте и ещё где-то, но поблизости собирается армия в 80 - 90 000 бойцов. Когда и где последует удар? Размышление указывало на три места высадки десанта с возможными фатальными последствиями: азиатский берег, перешеек Булаир, южная оконечность полуострова. Из этих трёх, азиатский берег наилучшим образом годился для дебаркации и дальнейших манёвров на суше. Высадка на перешеек отсекала все галлиполийские войска от морских и наземных коммуникаций и, по словам фон Сандерса «могла дать стратегический результат». По мнению того же Сандерса, третье место для высадки {1} «полоса берега по обе стороны Габа-Тепе предоставляла десанту наилучший шанс для быстрого решения: широкая долина, прерываемая одним лишь пологим холмом, вела атакующих прямо к Майдосу». Существовала и четвёртая альтернатива со своими выгодами: высадка на южном конце Галлиполи в окрестностях мыса Хеллес и захват вершины Ачи Баба открывали форты Узостей для прямого огня. Враг не имел представления, на какой из географически разбросанных и потенциально опасных для всей обороны пунктов обрушится неминуемая атака. В этой неоднозначной, неясной, роковой ситуации германский командующий принял следующее решение: он разделил 5-ю турецкую армию на три равные части, в каждой примерно по 20 000 солдат и 50 орудий. Одной из трёх частей армии предстояло принять первый удар и продержаться против превосходящего неприятеля два или три дня, пока не подоспеет помощь. Сандерс, как мы теперь это знаем, со всем рвением пытался свести опасный срок неравной обороны к минимуму и усиленно занимался коммуникациями между тремя своими отрядами - прокладывал дороги, собирал суда и лодки в подходящих местах Дарданелл. В целом, турецкая и союзническая армии были примерно одной численности, но Сандерсу приходилось готовиться к встрече всех союзнических сил одной третью своих, и он мог подать к пункту высадки значимое подкрепление лишь через три дня боёв.
На деле, британское командование выбирало не из всех альтернатив фон Сандерса. Китченер запретил Гамильтону ввязываться в широкую азиатскую кампанию - для этого не было ни сил, ни наземного транспорта. Флот не располагал достаточным числом малых судов и не мог высадить большую армию у Эноса - шестьдесят или семьдесят миль от базы в Мудросе - для броска на Булаир. Тем самым, союзникам оставалось атаковать лишь на южной оконечности полуострова. Но Сандерс этого не знал и вынужден был оставить турецкую армию в разделённом натрое состоянии. Битва, не успев начаться, сжалась до трёх дней - три кратких дня борьбы всех англо-французских сил - всех, что смогли выделить правительства - против двадцати тысяч турок при пятидесяти пушках на южном конце Галлиполийского полуострова. Яну Гамильтону с 60 000 союзнического войска и при всемерной поддержке мощной артиллерийской силы флота предстояло высадиться на берег, смять или оттеснить 20 000 вражеских бойцов и захватить ключевые, господствующие над фортами Узостей позиции. Страшный бег наперегонки, смертельное испытание сил.
{1} Лиман фон Сандерс, «Пять лет в Турции», стр. 80.
Первым делом надо было высадиться под огнём. Исход казался непредсказуем. Неудача хоронила всю операцию. Легко было вообразить, что большая часть солдат не успеет и шагу ступить на берег - их перебьют ещё в лодках. Никто не мог категорически отвергнуть возможности такого исхода. Но после успешной высадки, смертельное дело оборачивалось против турок - им предстояло отбивать напор превосходящих сил по меньшей мере три дня. Никто на вражеской стороне не мог заранее оценить нашего превосходства. Решение о численности десанта оставалось за Китченером. Но при атаке недостаточными силами турки могли удержать фронт на три дня, и преимущество опять уходило от союзников. На третий или четвёртый день атакующие растрачивали бесценное сокровище внезапности. Тайны пункта высадки более не существует, десант почти безвозвратно прикован к плацдарму. Неприятель дожидается больших подкреплений, завершает земляные работы и завоеватели, в конечном счёте, оказываются перед главными турецкими силами, стянутыми со всех концов Оттоманской империи. Итак, успех любого плана зависел от быстроты и силы первого удара.
Ян Гамильтон начал высадку на Галлиполи с рассветом 25 апреля. Историю Битвы на пляжах многажды рассказывали и ещё множество раз перескажут. Это яркий эпизод; он стоит наособицу среди монотонной, скорбной истории Великой войны с её бесконечными жертвами и непременной резнёй. Уникальный характер операции, изумительное амфибийное дело, поспешное, смертельное, азартное, беспрерывное состязание обеих армий; ставка великой ценности; предельная ярость солдат - христиан и мусульман - в схватке за победу, смысл которой понимали все, рядовые и генералы - историки надолго засидятся над этим эпизодом. Здесь невозможно описать все подвиги того дня. Чтобы отдать героям справедливость, понадобился бы целый том - по главе на пляж, по странице на батальон. Мы можем дать лишь абрис: ход основных событий и их последствия.
Гамильтон решил атаковать врага на южной оконечности полуострова по двум главным, сходящимся направлениям. Первую атаку вела 29-я дивизия с пяти пунктов одновременной высадки в окрестности мыса Хеллес. Вторая была поручена Австралийскому и Новозеландскому армейскому корпусу; АНЗАК высаживался у Габа-Тепе напротив Майдоса. Как та, так и другая атака могла оказаться результативной даже и при умеренном успехе, обе были направлены против единственной турецкой силы на южной оконечности полуострова - двух вражеских дивизий. Французы помогали основному удару отвлекающим манёвром - высадкой на азиатском берегу у руин Трои, а Морская дивизия на транспортах и в сопровождении военных кораблей имитировала десант на Булаирском перешейке.
Известия о вторжении пришли в штаб-квартиру турок в городе Галлиполи рано утром.
Лиман фон Сандерс:
В те ранние часы, бледные лица рапортующих офицеров выказывали растерянность и мрачные опасения; все мы полагали высадку врага неизбежным делом, но его одновременное появление во множестве мест стало для большинства неожиданностью.
Я сразу же понял - (тут видно некоторое самодовольство - Сандерс никак не мог знать, где предприняты истинные, а где ложные атаки) - что нам нечего менять в диспозиции. Мы полагали некоторые пункты наиболее опасными и особо позаботились об их обороне; именно там и высадился неприятель.
Германский командующий определил один из участков как самый ответственный: «Я должен был оставаться в Булаире: нам было жизненно важно удержать полуостров открытым именно в этом месте» и немедленно приказал 7-й дивизии встать лагерем возле Галлиполи. Весь долгий день, невзирая на сообщения об отчаянной борьбе за противоположный конец полуострова, Сандерс держал Седьмую и Пятую дивизии в бездействии, на укреплениях Булаира. К вечеру он убедился в демонстративном назначении кораблей в заливе Сарос, но и тогда снял с важнейших линий Булаира лишь пять батальонов. Подкрепления ушли по воде на помощь тяжко претерпевавшим напротив Майдоса турецким войскам. И только утром 26 апреля, через двадцать четыре часа после высадки, германский генерал решился, отдал приказ и отправил оставшиеся части 5-й и 7-й дивизий от Булаира - они не могли успеть к Майдосу до следующего дня, 27 апреля. Теперь, по его собственным словам «почти все турецкие войска ушли из верхней части залива Сарос», и в опустевших палатках вдоль холмистой гряды остались только «сапёрная рота и несколько рабочих команд». Далее фон Сандерс пишет:
Я принял тяжкое и ответственное решение: снять все войска с берегов верхней части залива Сарос - враг получил большое превосходство на южной оконечности полуострова, должно было рисковать. Если бы британцы узнали о нашей уязвимости, они вполне могли бы использовать её с огромной для себя пользой.
Суждение высококомпетентного солдата более чем красноречиво: оно недвусмысленно говорит о жизненной для турок необходимости в коммуникациях по Булаирскому перешейку. В свете этого факта стоит поразмыслить над высказыванием Китченера: «Как только флот проходит Проливы, позиции на Галлиполийском полуострове теряют всякое значение».
Но вернёмся к Битве на пляжах. {1} Из всех пяти пунктов высадки в окрестностях мыса Хеллес, важнейшим был пляж «V» вблизи руин форта Седд-эль-Бар - там десантировалась 88-я бригада. Две с лишним тысячи Дублинских и Манстерских стрелков вместе с Хэмпширским полком набились в трюм «Ривер Клайда» - специально оборудованного под десант парохода. Судно остановилось в нескольких ярдах от берега. Оставшуюся полосу воды предполагалось перекрыть мостом из двух лихтеров или барж, и высадить по наплавному пути войска, роту за ротой. Одновременно, оставшаяся часть Дублинских стрелков шла к берегу на лодках. Десант отражали всего четыре или, по большему счёту пять сотен турок, но враг умело укрылся среди холмов, разрушенных строений, обильно усилил оборону хорошими пулемётами, расставил мины и натянул колючую проволоку на берегу и под водой. Как только ирландцы рванулись из отсеков «Ривер Клайда», а лодки подошли к первой линии подводных проволочных заграждений, весь маленький амфитеатр излился на них убийственным огнём. Проволока и смерть гребцов остановили лодки. Лихтеры снесло течением и их с трудом вернули на место. За несколько минут погибла половина вышедших из парохода солдат. Повсюду - на лодках, лихтерах, сходнях, в воде, у края берега лежали груды умирающих и мёртвых. Но уцелевшие рвались вперёд, через море и проволоку; до берега добрались немногие. Дублинцы и манстерцы выходили из «Ривер Клайда» на бойню взвод за взводом, не выказывая никаких колебаний и прерывая движение лишь по неотложной необходимости: время от времени коммандер Унвин и маленький морской экипаж, ответственные за крепость наплавного моста и, несомненно, за сам план использования парохода, останавливали бойцов чтобы укрепить лихтеры и сходни под неубывающим свинцовым ливнем; одни дожидались своей очереди, другие - спасали тонущих, умирающих и рвались на берег в героическом воодушевлении высочайшего накала. Мир вновь увидел кровавые сцены в проломах стен Бадахоса. Ничто не помогало. Высадка обернулась кровавой безысходностью. Уцелевшие нашли защиту под береговыми дюнами; возможно, что один лишь огонь пулемётов коммандера Веджвуда с бака «Ривер Клайда» спас их от полного истребления. Командующий бригадой, генерал Нэпир, был убит; после этого высадку остановили до наступления темноты.
{1} Здесь понадобится карта, стр. 406-7.
Дела на пляже «W» пошли не лучшим образом. Там, вслед за тяжёлой бомбардировкой флотом, наступали Ланкаширские стрелки: они пошли к берегу на тридцати или сорока катерах, гребных и буксируемых. И здесь турки выждали и открыли огонь, когда первая лодка коснулась земли. И снова добились убийственного результата. Великолепный батальон жестоко пострадал от ружейно-пулемётного огня, от морских и наземных мин, но подошёл к пляжу вброд, справился с проволокой и показал великолепную подготовку, вытянув вдоль берега ослабленные, но действенные оборонительные линии. Двигаться вперёд они не могли; казалось, и эта атака захлебнулась, но делу помог счастливый случай. Лодки с левофланговой ротой наткнулись на скалы, отвернули, изменили направление и подошли к берегу за мысом Теке. Солдаты вышли на землю с малыми потерями, поднялись на обрывистый берег, обрушились сверху на турецких пулемётчиков и взяли их в штыки. Остатки батальона у береговой линии воспользовались временной заминкой вражеского огня, прорвались вперёд, в мёртвую зону под обрывом, вскарабкались наверх и прочно утвердились на вершине холма. Около девяти часов к ним прибыли Вустерцы; началась борьба за развитие плацдарма.
Слева от ланкаширцев на пляже «X» высаживались Королевские стрелки. «Имплекейбл» (капитан Локиер) поддержал десант превосходной стрельбой с ближней дистанции. За Ланкаширцами шли Инскиллингцы и Пограничный полк; последовала яростная и решительная атака, бойцы захватили высоты за мысом Теке и установили контакт с десантом участка «W».
Двум батальонам морской пехоты достался пункт «Y» - по левую руку и в миле от пляжа «X». Морские пехотинцы высадились без единой потери. Турки атаковали в сумерках; поутру, десант вызвал лодки и ушёл обратно в море, успев, однако, отвлечь значительные силы врага от соседей и тем помочь действиям на прочих участках. На противоположном, правом конце линии (пляж «S»), десантировался третий батальон морской пехоты. Он без помех высадился у старой крепости, названной «Батарея де Тоттса» и укрепился на изолированной позиции. С наступлением темноты, оставшиеся на «Ривер Клайде» солдаты добрались до берега без дальнейших потерь, постепенно овладели всем пляжем «V» и некоторыми разрозненными участками по обеим его сторонам. Итак, к концу дня войска заняли позиции на всех пяти атакованных пляжах, всего на берег высадились около 9 000 человек. Среди них насчитывалось не менее 3 000 убитых и раненых; оставшиеся в строю непрочно вцепились в добытые кровью участки вокруг оконечности полуострова.
Перейдём ко второму направлению главной атаки.
Гамильтон решил высадить АНЗАК у Габа-Тепе {1} с расчётом ударить поперёк горловины полуострова на Майдос. Важнейший десант должен был пройти не так как высадка 29-й дивизии у Хеллеса: предполагалось, что АНЗАК атакует до рассвета и без артиллерийской подготовки. Гамильтон надеялся, что пока 29-я дивизия отвлекает турок на оконечность полуострова, австралийцы ударят врага в самое уязвимое место и добьются великого успеха. Высадку готовились вести волнами, со шлюпок и лихтеров при поддержке эсминцев, по 1 500 человек в эшелоне. Местом высадки выбрали участок пересечённой, трудной и вряд ли хорошо оборудованной для обороны местности в полумиле к северу от Габа-Тепе. Но в темноте длинная вереница лодок промахнулась мимо цели, подошла к берегу милей севернее и вошла в маленькую бухту, окруженную скальным амфитеатром; до той поры заливчик называли Ари Бурну; теперь это бухта АНЗАКа. Навигационная ошибка обернулась атакой в совершенно неожиданном для неприятеля месте. Сам выход на берег обошёлся малыми потерями, обрывистый берег прикрыл десант от артиллерийского огня. Вместе с тем, неожиданность с местом высадки увела атакующих от широкой долины меж Габа-Тепе и Майдосом в обманчивый лабиринт взгорков и лощин, расходящихся во все стороны от горы Сари Баир. К тому же, десантирование на новый плацдарм отделило атаку АНЗАК от действий 29-й дивизии на мысе Хеллес.
Как только флотилия приблизилась к берегу, турецкие дозоры открыли беспорядочный огонь, но австралийцы кинулись из лодок в море, на пляж и полезли вверх, по обрывам и скалам, в тусклом свете занимающегося дня, гоня перед собою турок. Подошли эсминцы с бойцами второй волны в 2 500 человек, и через полтора часа на берег высадилось уже 4 000 солдат. Атака катилась к восходящему солнцу под непрерывным огнём и до наступления полного дня, успела изрядно продвинуться вглубь полуострова. В четверть восьмого на берег сошло 8 000 человек. Ружейный и артиллерийский обстрел пляжа постоянно усиливался, но к двум часам дня передовая Австралийская дивизия числом в 12 000 бойцов и две батареи индийской горной артиллерии заняли полукруглую линию значительной протяжённости. Затем подоспела 2-я дивизия, включающая Новозеландскую бригаду, и через двадцать четыре часа на полуостров высадились все 20 000 солдат АНЗАК вместе с малой частью артиллерии.
Первый удар союзнической армии выпало отражать двум турецким дивизиям, безо всякой поддержки извне и Сандерс расположил их самым предусмотрительным образом. Девять батальонов 9-й дивизии охраняли наиболее вероятные места высадки по берегу от Габа-Тепе до залива Морто; оставшиеся три батальона и девять батальонов 19-й дивизии стояли в резерве у Майдоса.
{1} Смотри карту. АНЗАК и залив Сувла, стр. 505
В этой странной истории, командиром 19-й дивизии оказался Муж Судьбы - Мустафа Кемаль-бей. 24 апреля ему приказали вывести лучший полк - 57-й - на полевые учения; полку предстояло выйти наутро, к высокой горе Сари Баир (Высота 971). Судьба застала три батальона лучшего полка на утреннем построении: в 5:30 утра пришли первые вести о высадке. Затем подоспели новые сведения: британцы, числом около одного батальона высадились в Ари Бурну и наступают на Сари Баир. И Сами-паша (командующий войсками южной оконечности полуострова) и сам Сандерс сочли высадку в Ари Бурну отвлекающей уловкой; Кемалю приказали выделить для отражения атаки один лишь батальон. Но генерал пророчески понял силу и опасность удара. Мустафа Кемаль, на свой страх и риск приказал всему 57 полку вместе с артиллерийской батареей встретить врага и пошёл к месту высадки сам, пешком, во главе передовой роты, с картой в руке. Поход не занял много времени и уже через час Кемаль встретил части турецких сил прикрытия, пятящиеся под мощным натиском австралийцев. Он не медля приказал передовому батальону развернуться для атаки, лично выбрал позицию для батареи горных орудий и разместил на ней пушки. Затем - и опять без какого-либо приказа сверху - Кемаль вызвал 77-й полк. Турецкий главнокомандующий прискакал на место к 10 часам утра, и нашёл чуть ли не весь резерв южной части полуострова в бою; десять батальонов и вся наличная артиллерия жестоко дрались с австралийцами. {1}
Завязался тяжкий и суматошный бой. Долговязые, дюжие бойцы АНЗАК рвались вглубь полуострова во всех направлениях, в яростном броске, в том же беспорядке, как и после высадки с лодок, пытаясь захватить каждый дюйм земли. Теперь их встретили войска под превосходным управлением храброго командира и всё более плотный артиллерийский огонь. Бой разбился на множество мелких, кровавых, безжалостных стычек в глубоких ливневых промоинах, в зарослях кустарника, среди скал. Пощады не просили и не давали; турки резали мелкие партии австралийцев не щадя никого - враг не брал в плен ни живых, ни раненых.
С обеих сторон, к колеблющейся и нечёткой линии боя спешили подкрепления. Резня продолжалась весь день и всю ночь с неутихающей яростью. Враг потерял более половины вовлечённых в борьбу солдат. К полуночи 25 апреля положение передовой линии и смятение в тылу отягчились настолько, что генерал Бёрдвуд и австралийские бригадиры заговорили о немедленной эвакуации войск морем: немедленно, пока ещё не поздно. Но тут оказалось, что британский главнокомандующий понимает австралийского солдата не в пример лучше самых уважаемых командиров АНЗАК.
{1} Этот эпизод отлично описан в официальной австралийской истории.
Обсудив дело с адмиралом Терсби, и найдя в нём полное единомыслие, Гамильтон отдал короткий приказ: «Окапываться и стоять до конца». С этого момента и на все последовавшие месяцы в турецкой империи не нашлось силы, способной выдернуть из грунта Галлиполи вцепившихся в землю антиподов.
Всю ночь 26 апреля положение на пляже «V» оставалось критическим. Плацдарм насквозь простреливался турецким ружейным огнём, любой результат требовал движения вперёд. На заре 26 апреля, после интенсивной бомбардировки турецких позиций флотом, оставшимся в строю дублинцам, манстерцам и остаткам Хэмпширского полка приказали взять штурмом крепость и деревню Седд-эль-Бар. Опыт предыдущего дня, потери, усталость после непрерывного, двадцатичетырёхчасового боя не сломили дух героических частей, и они поднялись на призыв. В девять часов начался штурм. После трёхчасовой битвы за каждый дом атакующие овладели деревней. Турки прочно встали за околицей. Пока измученные войска переводили дух, броненосец «Альбион» долго и жестоко обстреливал турецкие редуты. Канонада окончилась и движимые общим делом сборные части английских и ирландских солдат начали новую атаку, вышли на штурм из развалин Седд-эль-Бара при полном свете беспощадного дневного солнца и выбили упорных турок из укреплений. Выжившие после высадки бойцы трёх батальонов трудились на ратном поле долго, без перерыва и устали; кажется, их силы были неисчерпаемы. История нашего островного народа почти не знает - или вовсе не знает - подобных ратных подвигов, примеров такого же упорства, выносливости и силы духа. Помянем замечательного офицера - полковника Доти-Уайли: именно он заново организовал войска у кромки моря, подготовил бойцов к атаке и вдохновил на успешный штурм. Он пал подобно Вольфу {1} в самый момент победы, захваченная крепость стала Уайли могилой и носит теперь его имя - так решили солдаты.
{1} Генерал Джеймс Вольф, пал в битве с французами в долине Авраама, Канада, осада англичанами Квебека (1759). Выиграл для Англии Канаду.- пр. пер.
К вечеру 26 апреля, после успешных атак и в результате постоянного давления британцев на иных участках, плацдармы - пляжи «V», «W» и «X» - сомкнулись в единую дугу вдоль берега, фронт дотянулся и до одинокого батальона на пляже «S». Двадцать седьмого апреля союзники получили подкрепление в четыре французских батальона и воспользовались невыгодами неприятеля - утомлением, тяжкими потерями и малостью противостоящих турецких сил: дуга выпрямилась в линию от позиции в двух милях севернее мыса Теке до Батареи де Тоттса. Край Галлиполи был захвачен, пляжи более не простреливались ружейным огнём, армия удержала разрозненные места высадки и сомкнула их в единый плацдарм.
За 26 и 27 апреля на полуостров высадились оставшиеся подразделения 29-й дивизии, Морская дивизия и дивизия французских войск. На 28 апреля Гамильтон назначил генеральное наступление от оконечности Галлиполи на деревню Крития. Для турок наступил критический момент. Постоянные подкрепления и реорганизация обороны не могли восполнить потерь в дни высадки. Во вражеских батальонах оставалось по 500 человек. К полудню турки ввели в дело весь свой резерв. Но британцам и французам не хватало сил пробиться через ружейный огонь неприятеля. Вогнутый рельеф местности не дал корабельным орудиям работать в полную силу, армия не успела развернуть достаточной наземной артиллерии. К вечеру 28 апреля силы противников пришли в полное равновесие. Если бы 28 или 29 апреля мы бросили на вражеские линии две или три свежие, французские, британские или индийские дивизии, то обязательно прорвали бы турецкую оборону и захватили ключевые позиции. К тому же, всё это время линии Булаира оставались пусты, обнажены, беззащитны перед любым десантом с моря. Но был ли в запасе свежий и так необходимый делу армейский корпус? Был. И ему предстояло идти в бой. Он был обречён на чудовищные потери. Но именно теперь, когда победа определённо зависела от одного свежего корпуса, он оставался без дела в Египте и Англии.
Турки готовили следующий ход. Подкрепления неуклонно и быстро двигались к двум тяжко претерпевающим передовым дивизиям. Одна за другой подходили части от Булаира. 15-я дивизия шла по морю из Константинополя в Килию. 11-я дивизия спешила с азиатского берега. Дни 29 и 30 апреля прошли безо всяких событий.
Утром 27 апреля в Адмиралтейство пришла телеграмма де Робека: отчёт о сражении. Я немедленно отправился к Китченеру. Он выразил живейшее удовольствие, узнав о высадке 29 000 человек. Фельдмаршал посчитал, что кульминация пройдена: на берег вышли большие силы, теперь дело за малым. Но 28 числа пришли новые телеграммы: тяжёлые потери, великая жестокость и затруднительный ход сражения. В тот же день мы с Фишером пришли в военное министерство и дружно призвали Китченера выслать Гамильтону большое подкрепление из Египта и приказать войскам на Британских островах готовиться к отплытию. Фишер убеждал фельдмаршала красноречиво и неистово, я старался, как только мог. Наши горячность и явное смятение потрясли скептического поначалу Китченера. В тот же вечер он телеграфировал Джону Максвеллу и Яну Гамильтону и распорядился передать в состав дарданелльского корпуса индийскую бригаду и 42 территориальную дивизию из Египта.
Почему и эти и иные силы не составили резерв Гамильтона ещё до атаки? Разумного ответа нет. Если бы резервные части загодя перешли под начало Гамильтона, мы вполне успели бы подготовить к высадке все войска одновременно и выпустили бы резерв в море сразу же по готовности пляжей к приёму второго эшелона. Индийская бригада и 42-я дивизия насчитывали общим числом 12 000 - 13 000 штыков и могли бы вступить в дело уже 28 апреля или подоспеть к следующему дню и возобновить атаку 29-го. На деле, индийская пехота высадилась только 1 мая, а передовая бригада 42-й дивизии не попала на полуостров до 5 числа.
Турки, тем временем, подтягивали отовсюду подкрепления и перебросили артиллерию от Проливов на фронт. 1 мая полевой германский командир фон Соденштерн решился на контратаку. В сражении первого, второго и третьего мая турки попытались сбросить союзнические войска в море. Германский командир раз за разом бросал измученных боями и маршами солдат в отчаянные и разрозненные атаки. Пусть Гамильтон и не был достаточно силён для наступления, но сил на оборону хватало, и он остался на позициях. Союзники наладили выгрузку снаряжения на пляжи; запасы, артиллерия и снаряды пошли на фронт в подобающих количествах. Если бы высадились и дополнительные войска, ничто не помешало бы возобновить генеральное наступление против расстроенных турок 4 или 5 мая. Именно недостаток солдат вынудил Гамильтона снять 2-ю австралийскую и новозеландскую бригады, перебросить их из района АНЗАК к мысу Хеллес и задержаться с новой атакой до 6 мая.
Бой начался утром 6-го и продолжался 7 и 8 мая. Около 50 000 британцев и французов с 72 орудиями сражались против 30 000 турок при 56 орудиях. Сражение принесло союзникам великое и горькое разочарование. Фронт удалось подвинуть вперёд на несколько сот ярдов. И англичане, и французы понесли тяжелейшие потери. С 25 апреля до прекращения атак вечером 8 мая, британцы потеряли общим числом 15 000 убитыми и ранеными, французы не менее 4 000.Утро следующего за сражением дня открыло мрачную картину. Армию Гамильтона заперли и пригвоздили к земле в двух изолированных, безо всякой связи по суше - лишь по морю - районах Галлиполи. Союзники не смогли овладеть ни одной ключевой позицией полуострова. Сплошные линии турецких траншей отгородили пик Ачи Баба от англичан, гору Сари Баир и город Майдос от австралийцев. Траншеи развивались и множились, линия за линией. Французы покидали Трою; теперь турецкие войска могли свободно оставить Азию ради Галлиполи. Британцы бросили в дело все резервы, в том числе индийскую бригаду и 42-ю дивизию и в значительной мере промотали их попусту, упустив благоприятный момент. Все батальоны понёсли серьёзные потери, пополнений под рукой не было. Для 29-й дивизии не был предусмотрен обычный 10 процентный резерв, автоматически следующий за отправкой на фронт любой дивизии. 9 мая Ян Гамильтон рапортовал: в наступивших условиях траншейной войны прорвать турецкие линии наличными силами невозможно; требуются подкрепления - не менее одного армейского корпуса. Формирование в Англии новых, очевидно необходимых и значительных сил, подготовка призывников для восполнения убыли на фронте требовали не менее месяца. Что значил для нас этот месяц? Союзнические войска оставались в Галлиполи и ежедневно теряли в людях, в то время как сила турок росла с каждым днём. Инициатива и благоприятные обстоятельства перешли к врагу. Нам предстояла долгая и дорогостоящая борьба; новые, и куда как более тяжкие усилия.
Фильтр для грубой очистки воды. Фильтр для очистки воды лучший.
25 апреля 1915 года. Англо-французы высаживаются на Галлиполи.
(Одному моему знакомому посчастливилось посетить полуостров. Вернувшись, он осчастливил меня новым знанием - Послушай, ты не поверишь, там похоронено много австралийцев! - Его удивлению не было предела).
Глава 30.
Битва на пляжах.
25 апреля 1915 года.
Галлиполийский полуостров вдаётся в Эгейское море 25-мильным отростком; его ширина доходит до 12 миль. Но «лодыжка» - перешеек у деревни Булаир, где полуостров смыкается с материком - насчитывает лишь 3 ½ мили между берегами, а горловина Галлиполи у юго-восточного окончания по линии через Майдос едва ли достигает 6 миль в поперечнике. Значительная доля площади полуострова гориста, неровна, пересечёна оврагами. Над местностью господствуют горные массивы. Их четыре: полукруглая цепь вокруг бухты Сувла, высотою 600 - 700 футов; гора Сари Бар, более 1 000 футов; плато Килид Бар напротив Узостей от 600 до 700 футов высоты и пик Ачи Баба высотою в 700 футов в шести милях от юго-западной оконечности полуострова.
Вне Проливов мест для высадки немного. Обрывистые скалы с редкими расселинами спадают прямо в море. Земля полуострова по большей части покрыта низким и жёстким кустарником; кое-где попадаются возделанные участки. Основные источники воды - ручьи и родники; самый богатый пресной водою район - окрестности бухты Сувла. Нам надлежит отметить одну местную особенность практического значения. В своей оконечной части, от Ачи Баба до мыса Хеллес, полуостров плавно ниспадает в море, но профиль этого, исключительно важного нам склона, вогнут, и огромная его часть скрыта от огня корабельной артиллерии прямой наводкой.
Обе стороны подошли к сражению в сложнейшей обстановке неопределённости и непредсказуемости. До сих пор никто не отваживался высадить морской десант против храброго врага с современным оружием, против тщательно и загодя подготовленной долговременной обороны; казалось, такая попытка заранее обречена. Вместе с тем, чудесная мобильность амфибийных сил ставила защитников Галлиполи в столь же тягостные и затруднительные условия. Генерал Лиман фон Сандерс знал, что на Мудросе, в Египте и ещё где-то, но поблизости собирается армия в 80 - 90 000 бойцов. Когда и где последует удар? Размышление указывало на три места высадки десанта с возможными фатальными последствиями: азиатский берег, перешеек Булаир, южная оконечность полуострова. Из этих трёх, азиатский берег наилучшим образом годился для дебаркации и дальнейших манёвров на суше. Высадка на перешеек отсекала все галлиполийские войска от морских и наземных коммуникаций и, по словам фон Сандерса «могла дать стратегический результат». По мнению того же Сандерса, третье место для высадки {1} «полоса берега по обе стороны Габа-Тепе предоставляла десанту наилучший шанс для быстрого решения: широкая долина, прерываемая одним лишь пологим холмом, вела атакующих прямо к Майдосу». Существовала и четвёртая альтернатива со своими выгодами: высадка на южном конце Галлиполи в окрестностях мыса Хеллес и захват вершины Ачи Баба открывали форты Узостей для прямого огня. Враг не имел представления, на какой из географически разбросанных и потенциально опасных для всей обороны пунктов обрушится неминуемая атака. В этой неоднозначной, неясной, роковой ситуации германский командующий принял следующее решение: он разделил 5-ю турецкую армию на три равные части, в каждой примерно по 20 000 солдат и 50 орудий. Одной из трёх частей армии предстояло принять первый удар и продержаться против превосходящего неприятеля два или три дня, пока не подоспеет помощь. Сандерс, как мы теперь это знаем, со всем рвением пытался свести опасный срок неравной обороны к минимуму и усиленно занимался коммуникациями между тремя своими отрядами - прокладывал дороги, собирал суда и лодки в подходящих местах Дарданелл. В целом, турецкая и союзническая армии были примерно одной численности, но Сандерсу приходилось готовиться к встрече всех союзнических сил одной третью своих, и он мог подать к пункту высадки значимое подкрепление лишь через три дня боёв.
На деле, британское командование выбирало не из всех альтернатив фон Сандерса. Китченер запретил Гамильтону ввязываться в широкую азиатскую кампанию - для этого не было ни сил, ни наземного транспорта. Флот не располагал достаточным числом малых судов и не мог высадить большую армию у Эноса - шестьдесят или семьдесят миль от базы в Мудросе - для броска на Булаир. Тем самым, союзникам оставалось атаковать лишь на южной оконечности полуострова. Но Сандерс этого не знал и вынужден был оставить турецкую армию в разделённом натрое состоянии. Битва, не успев начаться, сжалась до трёх дней - три кратких дня борьбы всех англо-французских сил - всех, что смогли выделить правительства - против двадцати тысяч турок при пятидесяти пушках на южном конце Галлиполийского полуострова. Яну Гамильтону с 60 000 союзнического войска и при всемерной поддержке мощной артиллерийской силы флота предстояло высадиться на берег, смять или оттеснить 20 000 вражеских бойцов и захватить ключевые, господствующие над фортами Узостей позиции. Страшный бег наперегонки, смертельное испытание сил.
{1} Лиман фон Сандерс, «Пять лет в Турции», стр. 80.
Первым делом надо было высадиться под огнём. Исход казался непредсказуем. Неудача хоронила всю операцию. Легко было вообразить, что большая часть солдат не успеет и шагу ступить на берег - их перебьют ещё в лодках. Никто не мог категорически отвергнуть возможности такого исхода. Но после успешной высадки, смертельное дело оборачивалось против турок - им предстояло отбивать напор превосходящих сил по меньшей мере три дня. Никто на вражеской стороне не мог заранее оценить нашего превосходства. Решение о численности десанта оставалось за Китченером. Но при атаке недостаточными силами турки могли удержать фронт на три дня, и преимущество опять уходило от союзников. На третий или четвёртый день атакующие растрачивали бесценное сокровище внезапности. Тайны пункта высадки более не существует, десант почти безвозвратно прикован к плацдарму. Неприятель дожидается больших подкреплений, завершает земляные работы и завоеватели, в конечном счёте, оказываются перед главными турецкими силами, стянутыми со всех концов Оттоманской империи. Итак, успех любого плана зависел от быстроты и силы первого удара.
Ян Гамильтон начал высадку на Галлиполи с рассветом 25 апреля. Историю Битвы на пляжах многажды рассказывали и ещё множество раз перескажут. Это яркий эпизод; он стоит наособицу среди монотонной, скорбной истории Великой войны с её бесконечными жертвами и непременной резнёй. Уникальный характер операции, изумительное амфибийное дело, поспешное, смертельное, азартное, беспрерывное состязание обеих армий; ставка великой ценности; предельная ярость солдат - христиан и мусульман - в схватке за победу, смысл которой понимали все, рядовые и генералы - историки надолго засидятся над этим эпизодом. Здесь невозможно описать все подвиги того дня. Чтобы отдать героям справедливость, понадобился бы целый том - по главе на пляж, по странице на батальон. Мы можем дать лишь абрис: ход основных событий и их последствия.
Гамильтон решил атаковать врага на южной оконечности полуострова по двум главным, сходящимся направлениям. Первую атаку вела 29-я дивизия с пяти пунктов одновременной высадки в окрестности мыса Хеллес. Вторая была поручена Австралийскому и Новозеландскому армейскому корпусу; АНЗАК высаживался у Габа-Тепе напротив Майдоса. Как та, так и другая атака могла оказаться результативной даже и при умеренном успехе, обе были направлены против единственной турецкой силы на южной оконечности полуострова - двух вражеских дивизий. Французы помогали основному удару отвлекающим манёвром - высадкой на азиатском берегу у руин Трои, а Морская дивизия на транспортах и в сопровождении военных кораблей имитировала десант на Булаирском перешейке.
Известия о вторжении пришли в штаб-квартиру турок в городе Галлиполи рано утром.
Лиман фон Сандерс:
В те ранние часы, бледные лица рапортующих офицеров выказывали растерянность и мрачные опасения; все мы полагали высадку врага неизбежным делом, но его одновременное появление во множестве мест стало для большинства неожиданностью.
Я сразу же понял - (тут видно некоторое самодовольство - Сандерс никак не мог знать, где предприняты истинные, а где ложные атаки) - что нам нечего менять в диспозиции. Мы полагали некоторые пункты наиболее опасными и особо позаботились об их обороне; именно там и высадился неприятель.
Германский командующий определил один из участков как самый ответственный: «Я должен был оставаться в Булаире: нам было жизненно важно удержать полуостров открытым именно в этом месте» и немедленно приказал 7-й дивизии встать лагерем возле Галлиполи. Весь долгий день, невзирая на сообщения об отчаянной борьбе за противоположный конец полуострова, Сандерс держал Седьмую и Пятую дивизии в бездействии, на укреплениях Булаира. К вечеру он убедился в демонстративном назначении кораблей в заливе Сарос, но и тогда снял с важнейших линий Булаира лишь пять батальонов. Подкрепления ушли по воде на помощь тяжко претерпевавшим напротив Майдоса турецким войскам. И только утром 26 апреля, через двадцать четыре часа после высадки, германский генерал решился, отдал приказ и отправил оставшиеся части 5-й и 7-й дивизий от Булаира - они не могли успеть к Майдосу до следующего дня, 27 апреля. Теперь, по его собственным словам «почти все турецкие войска ушли из верхней части залива Сарос», и в опустевших палатках вдоль холмистой гряды остались только «сапёрная рота и несколько рабочих команд». Далее фон Сандерс пишет:
Я принял тяжкое и ответственное решение: снять все войска с берегов верхней части залива Сарос - враг получил большое превосходство на южной оконечности полуострова, должно было рисковать. Если бы британцы узнали о нашей уязвимости, они вполне могли бы использовать её с огромной для себя пользой.
Суждение высококомпетентного солдата более чем красноречиво: оно недвусмысленно говорит о жизненной для турок необходимости в коммуникациях по Булаирскому перешейку. В свете этого факта стоит поразмыслить над высказыванием Китченера: «Как только флот проходит Проливы, позиции на Галлиполийском полуострове теряют всякое значение».
Но вернёмся к Битве на пляжах. {1} Из всех пяти пунктов высадки в окрестностях мыса Хеллес, важнейшим был пляж «V» вблизи руин форта Седд-эль-Бар - там десантировалась 88-я бригада. Две с лишним тысячи Дублинских и Манстерских стрелков вместе с Хэмпширским полком набились в трюм «Ривер Клайда» - специально оборудованного под десант парохода. Судно остановилось в нескольких ярдах от берега. Оставшуюся полосу воды предполагалось перекрыть мостом из двух лихтеров или барж, и высадить по наплавному пути войска, роту за ротой. Одновременно, оставшаяся часть Дублинских стрелков шла к берегу на лодках. Десант отражали всего четыре или, по большему счёту пять сотен турок, но враг умело укрылся среди холмов, разрушенных строений, обильно усилил оборону хорошими пулемётами, расставил мины и натянул колючую проволоку на берегу и под водой. Как только ирландцы рванулись из отсеков «Ривер Клайда», а лодки подошли к первой линии подводных проволочных заграждений, весь маленький амфитеатр излился на них убийственным огнём. Проволока и смерть гребцов остановили лодки. Лихтеры снесло течением и их с трудом вернули на место. За несколько минут погибла половина вышедших из парохода солдат. Повсюду - на лодках, лихтерах, сходнях, в воде, у края берега лежали груды умирающих и мёртвых. Но уцелевшие рвались вперёд, через море и проволоку; до берега добрались немногие. Дублинцы и манстерцы выходили из «Ривер Клайда» на бойню взвод за взводом, не выказывая никаких колебаний и прерывая движение лишь по неотложной необходимости: время от времени коммандер Унвин и маленький морской экипаж, ответственные за крепость наплавного моста и, несомненно, за сам план использования парохода, останавливали бойцов чтобы укрепить лихтеры и сходни под неубывающим свинцовым ливнем; одни дожидались своей очереди, другие - спасали тонущих, умирающих и рвались на берег в героическом воодушевлении высочайшего накала. Мир вновь увидел кровавые сцены в проломах стен Бадахоса. Ничто не помогало. Высадка обернулась кровавой безысходностью. Уцелевшие нашли защиту под береговыми дюнами; возможно, что один лишь огонь пулемётов коммандера Веджвуда с бака «Ривер Клайда» спас их от полного истребления. Командующий бригадой, генерал Нэпир, был убит; после этого высадку остановили до наступления темноты.
{1} Здесь понадобится карта, стр. 406-7.
Дела на пляже «W» пошли не лучшим образом. Там, вслед за тяжёлой бомбардировкой флотом, наступали Ланкаширские стрелки: они пошли к берегу на тридцати или сорока катерах, гребных и буксируемых. И здесь турки выждали и открыли огонь, когда первая лодка коснулась земли. И снова добились убийственного результата. Великолепный батальон жестоко пострадал от ружейно-пулемётного огня, от морских и наземных мин, но подошёл к пляжу вброд, справился с проволокой и показал великолепную подготовку, вытянув вдоль берега ослабленные, но действенные оборонительные линии. Двигаться вперёд они не могли; казалось, и эта атака захлебнулась, но делу помог счастливый случай. Лодки с левофланговой ротой наткнулись на скалы, отвернули, изменили направление и подошли к берегу за мысом Теке. Солдаты вышли на землю с малыми потерями, поднялись на обрывистый берег, обрушились сверху на турецких пулемётчиков и взяли их в штыки. Остатки батальона у береговой линии воспользовались временной заминкой вражеского огня, прорвались вперёд, в мёртвую зону под обрывом, вскарабкались наверх и прочно утвердились на вершине холма. Около девяти часов к ним прибыли Вустерцы; началась борьба за развитие плацдарма.
Слева от ланкаширцев на пляже «X» высаживались Королевские стрелки. «Имплекейбл» (капитан Локиер) поддержал десант превосходной стрельбой с ближней дистанции. За Ланкаширцами шли Инскиллингцы и Пограничный полк; последовала яростная и решительная атака, бойцы захватили высоты за мысом Теке и установили контакт с десантом участка «W».
Двум батальонам морской пехоты достался пункт «Y» - по левую руку и в миле от пляжа «X». Морские пехотинцы высадились без единой потери. Турки атаковали в сумерках; поутру, десант вызвал лодки и ушёл обратно в море, успев, однако, отвлечь значительные силы врага от соседей и тем помочь действиям на прочих участках. На противоположном, правом конце линии (пляж «S»), десантировался третий батальон морской пехоты. Он без помех высадился у старой крепости, названной «Батарея де Тоттса» и укрепился на изолированной позиции. С наступлением темноты, оставшиеся на «Ривер Клайде» солдаты добрались до берега без дальнейших потерь, постепенно овладели всем пляжем «V» и некоторыми разрозненными участками по обеим его сторонам. Итак, к концу дня войска заняли позиции на всех пяти атакованных пляжах, всего на берег высадились около 9 000 человек. Среди них насчитывалось не менее 3 000 убитых и раненых; оставшиеся в строю непрочно вцепились в добытые кровью участки вокруг оконечности полуострова.
Перейдём ко второму направлению главной атаки.
Гамильтон решил высадить АНЗАК у Габа-Тепе {1} с расчётом ударить поперёк горловины полуострова на Майдос. Важнейший десант должен был пройти не так как высадка 29-й дивизии у Хеллеса: предполагалось, что АНЗАК атакует до рассвета и без артиллерийской подготовки. Гамильтон надеялся, что пока 29-я дивизия отвлекает турок на оконечность полуострова, австралийцы ударят врага в самое уязвимое место и добьются великого успеха. Высадку готовились вести волнами, со шлюпок и лихтеров при поддержке эсминцев, по 1 500 человек в эшелоне. Местом высадки выбрали участок пересечённой, трудной и вряд ли хорошо оборудованной для обороны местности в полумиле к северу от Габа-Тепе. Но в темноте длинная вереница лодок промахнулась мимо цели, подошла к берегу милей севернее и вошла в маленькую бухту, окруженную скальным амфитеатром; до той поры заливчик называли Ари Бурну; теперь это бухта АНЗАКа. Навигационная ошибка обернулась атакой в совершенно неожиданном для неприятеля месте. Сам выход на берег обошёлся малыми потерями, обрывистый берег прикрыл десант от артиллерийского огня. Вместе с тем, неожиданность с местом высадки увела атакующих от широкой долины меж Габа-Тепе и Майдосом в обманчивый лабиринт взгорков и лощин, расходящихся во все стороны от горы Сари Баир. К тому же, десантирование на новый плацдарм отделило атаку АНЗАК от действий 29-й дивизии на мысе Хеллес.
Как только флотилия приблизилась к берегу, турецкие дозоры открыли беспорядочный огонь, но австралийцы кинулись из лодок в море, на пляж и полезли вверх, по обрывам и скалам, в тусклом свете занимающегося дня, гоня перед собою турок. Подошли эсминцы с бойцами второй волны в 2 500 человек, и через полтора часа на берег высадилось уже 4 000 солдат. Атака катилась к восходящему солнцу под непрерывным огнём и до наступления полного дня, успела изрядно продвинуться вглубь полуострова. В четверть восьмого на берег сошло 8 000 человек. Ружейный и артиллерийский обстрел пляжа постоянно усиливался, но к двум часам дня передовая Австралийская дивизия числом в 12 000 бойцов и две батареи индийской горной артиллерии заняли полукруглую линию значительной протяжённости. Затем подоспела 2-я дивизия, включающая Новозеландскую бригаду, и через двадцать четыре часа на полуостров высадились все 20 000 солдат АНЗАК вместе с малой частью артиллерии.
Первый удар союзнической армии выпало отражать двум турецким дивизиям, безо всякой поддержки извне и Сандерс расположил их самым предусмотрительным образом. Девять батальонов 9-й дивизии охраняли наиболее вероятные места высадки по берегу от Габа-Тепе до залива Морто; оставшиеся три батальона и девять батальонов 19-й дивизии стояли в резерве у Майдоса.
{1} Смотри карту. АНЗАК и залив Сувла, стр. 505
В этой странной истории, командиром 19-й дивизии оказался Муж Судьбы - Мустафа Кемаль-бей. 24 апреля ему приказали вывести лучший полк - 57-й - на полевые учения; полку предстояло выйти наутро, к высокой горе Сари Баир (Высота 971). Судьба застала три батальона лучшего полка на утреннем построении: в 5:30 утра пришли первые вести о высадке. Затем подоспели новые сведения: британцы, числом около одного батальона высадились в Ари Бурну и наступают на Сари Баир. И Сами-паша (командующий войсками южной оконечности полуострова) и сам Сандерс сочли высадку в Ари Бурну отвлекающей уловкой; Кемалю приказали выделить для отражения атаки один лишь батальон. Но генерал пророчески понял силу и опасность удара. Мустафа Кемаль, на свой страх и риск приказал всему 57 полку вместе с артиллерийской батареей встретить врага и пошёл к месту высадки сам, пешком, во главе передовой роты, с картой в руке. Поход не занял много времени и уже через час Кемаль встретил части турецких сил прикрытия, пятящиеся под мощным натиском австралийцев. Он не медля приказал передовому батальону развернуться для атаки, лично выбрал позицию для батареи горных орудий и разместил на ней пушки. Затем - и опять без какого-либо приказа сверху - Кемаль вызвал 77-й полк. Турецкий главнокомандующий прискакал на место к 10 часам утра, и нашёл чуть ли не весь резерв южной части полуострова в бою; десять батальонов и вся наличная артиллерия жестоко дрались с австралийцами. {1}
Завязался тяжкий и суматошный бой. Долговязые, дюжие бойцы АНЗАК рвались вглубь полуострова во всех направлениях, в яростном броске, в том же беспорядке, как и после высадки с лодок, пытаясь захватить каждый дюйм земли. Теперь их встретили войска под превосходным управлением храброго командира и всё более плотный артиллерийский огонь. Бой разбился на множество мелких, кровавых, безжалостных стычек в глубоких ливневых промоинах, в зарослях кустарника, среди скал. Пощады не просили и не давали; турки резали мелкие партии австралийцев не щадя никого - враг не брал в плен ни живых, ни раненых.
С обеих сторон, к колеблющейся и нечёткой линии боя спешили подкрепления. Резня продолжалась весь день и всю ночь с неутихающей яростью. Враг потерял более половины вовлечённых в борьбу солдат. К полуночи 25 апреля положение передовой линии и смятение в тылу отягчились настолько, что генерал Бёрдвуд и австралийские бригадиры заговорили о немедленной эвакуации войск морем: немедленно, пока ещё не поздно. Но тут оказалось, что британский главнокомандующий понимает австралийского солдата не в пример лучше самых уважаемых командиров АНЗАК.
{1} Этот эпизод отлично описан в официальной австралийской истории.
Обсудив дело с адмиралом Терсби, и найдя в нём полное единомыслие, Гамильтон отдал короткий приказ: «Окапываться и стоять до конца». С этого момента и на все последовавшие месяцы в турецкой империи не нашлось силы, способной выдернуть из грунта Галлиполи вцепившихся в землю антиподов.
Всю ночь 26 апреля положение на пляже «V» оставалось критическим. Плацдарм насквозь простреливался турецким ружейным огнём, любой результат требовал движения вперёд. На заре 26 апреля, после интенсивной бомбардировки турецких позиций флотом, оставшимся в строю дублинцам, манстерцам и остаткам Хэмпширского полка приказали взять штурмом крепость и деревню Седд-эль-Бар. Опыт предыдущего дня, потери, усталость после непрерывного, двадцатичетырёхчасового боя не сломили дух героических частей, и они поднялись на призыв. В девять часов начался штурм. После трёхчасовой битвы за каждый дом атакующие овладели деревней. Турки прочно встали за околицей. Пока измученные войска переводили дух, броненосец «Альбион» долго и жестоко обстреливал турецкие редуты. Канонада окончилась и движимые общим делом сборные части английских и ирландских солдат начали новую атаку, вышли на штурм из развалин Седд-эль-Бара при полном свете беспощадного дневного солнца и выбили упорных турок из укреплений. Выжившие после высадки бойцы трёх батальонов трудились на ратном поле долго, без перерыва и устали; кажется, их силы были неисчерпаемы. История нашего островного народа почти не знает - или вовсе не знает - подобных ратных подвигов, примеров такого же упорства, выносливости и силы духа. Помянем замечательного офицера - полковника Доти-Уайли: именно он заново организовал войска у кромки моря, подготовил бойцов к атаке и вдохновил на успешный штурм. Он пал подобно Вольфу {1} в самый момент победы, захваченная крепость стала Уайли могилой и носит теперь его имя - так решили солдаты.
{1} Генерал Джеймс Вольф, пал в битве с французами в долине Авраама, Канада, осада англичанами Квебека (1759). Выиграл для Англии Канаду.- пр. пер.
К вечеру 26 апреля, после успешных атак и в результате постоянного давления британцев на иных участках, плацдармы - пляжи «V», «W» и «X» - сомкнулись в единую дугу вдоль берега, фронт дотянулся и до одинокого батальона на пляже «S». Двадцать седьмого апреля союзники получили подкрепление в четыре французских батальона и воспользовались невыгодами неприятеля - утомлением, тяжкими потерями и малостью противостоящих турецких сил: дуга выпрямилась в линию от позиции в двух милях севернее мыса Теке до Батареи де Тоттса. Край Галлиполи был захвачен, пляжи более не простреливались ружейным огнём, армия удержала разрозненные места высадки и сомкнула их в единый плацдарм.
За 26 и 27 апреля на полуостров высадились оставшиеся подразделения 29-й дивизии, Морская дивизия и дивизия французских войск. На 28 апреля Гамильтон назначил генеральное наступление от оконечности Галлиполи на деревню Крития. Для турок наступил критический момент. Постоянные подкрепления и реорганизация обороны не могли восполнить потерь в дни высадки. Во вражеских батальонах оставалось по 500 человек. К полудню турки ввели в дело весь свой резерв. Но британцам и французам не хватало сил пробиться через ружейный огонь неприятеля. Вогнутый рельеф местности не дал корабельным орудиям работать в полную силу, армия не успела развернуть достаточной наземной артиллерии. К вечеру 28 апреля силы противников пришли в полное равновесие. Если бы 28 или 29 апреля мы бросили на вражеские линии две или три свежие, французские, британские или индийские дивизии, то обязательно прорвали бы турецкую оборону и захватили ключевые позиции. К тому же, всё это время линии Булаира оставались пусты, обнажены, беззащитны перед любым десантом с моря. Но был ли в запасе свежий и так необходимый делу армейский корпус? Был. И ему предстояло идти в бой. Он был обречён на чудовищные потери. Но именно теперь, когда победа определённо зависела от одного свежего корпуса, он оставался без дела в Египте и Англии.
Турки готовили следующий ход. Подкрепления неуклонно и быстро двигались к двум тяжко претерпевающим передовым дивизиям. Одна за другой подходили части от Булаира. 15-я дивизия шла по морю из Константинополя в Килию. 11-я дивизия спешила с азиатского берега. Дни 29 и 30 апреля прошли безо всяких событий.
Утром 27 апреля в Адмиралтейство пришла телеграмма де Робека: отчёт о сражении. Я немедленно отправился к Китченеру. Он выразил живейшее удовольствие, узнав о высадке 29 000 человек. Фельдмаршал посчитал, что кульминация пройдена: на берег вышли большие силы, теперь дело за малым. Но 28 числа пришли новые телеграммы: тяжёлые потери, великая жестокость и затруднительный ход сражения. В тот же день мы с Фишером пришли в военное министерство и дружно призвали Китченера выслать Гамильтону большое подкрепление из Египта и приказать войскам на Британских островах готовиться к отплытию. Фишер убеждал фельдмаршала красноречиво и неистово, я старался, как только мог. Наши горячность и явное смятение потрясли скептического поначалу Китченера. В тот же вечер он телеграфировал Джону Максвеллу и Яну Гамильтону и распорядился передать в состав дарданелльского корпуса индийскую бригаду и 42 территориальную дивизию из Египта.
Почему и эти и иные силы не составили резерв Гамильтона ещё до атаки? Разумного ответа нет. Если бы резервные части загодя перешли под начало Гамильтона, мы вполне успели бы подготовить к высадке все войска одновременно и выпустили бы резерв в море сразу же по готовности пляжей к приёму второго эшелона. Индийская бригада и 42-я дивизия насчитывали общим числом 12 000 - 13 000 штыков и могли бы вступить в дело уже 28 апреля или подоспеть к следующему дню и возобновить атаку 29-го. На деле, индийская пехота высадилась только 1 мая, а передовая бригада 42-й дивизии не попала на полуостров до 5 числа.
Турки, тем временем, подтягивали отовсюду подкрепления и перебросили артиллерию от Проливов на фронт. 1 мая полевой германский командир фон Соденштерн решился на контратаку. В сражении первого, второго и третьего мая турки попытались сбросить союзнические войска в море. Германский командир раз за разом бросал измученных боями и маршами солдат в отчаянные и разрозненные атаки. Пусть Гамильтон и не был достаточно силён для наступления, но сил на оборону хватало, и он остался на позициях. Союзники наладили выгрузку снаряжения на пляжи; запасы, артиллерия и снаряды пошли на фронт в подобающих количествах. Если бы высадились и дополнительные войска, ничто не помешало бы возобновить генеральное наступление против расстроенных турок 4 или 5 мая. Именно недостаток солдат вынудил Гамильтона снять 2-ю австралийскую и новозеландскую бригады, перебросить их из района АНЗАК к мысу Хеллес и задержаться с новой атакой до 6 мая.
Бой начался утром 6-го и продолжался 7 и 8 мая. Около 50 000 британцев и французов с 72 орудиями сражались против 30 000 турок при 56 орудиях. Сражение принесло союзникам великое и горькое разочарование. Фронт удалось подвинуть вперёд на несколько сот ярдов. И англичане, и французы понесли тяжелейшие потери. С 25 апреля до прекращения атак вечером 8 мая, британцы потеряли общим числом 15 000 убитыми и ранеными, французы не менее 4 000.Утро следующего за сражением дня открыло мрачную картину. Армию Гамильтона заперли и пригвоздили к земле в двух изолированных, безо всякой связи по суше - лишь по морю - районах Галлиполи. Союзники не смогли овладеть ни одной ключевой позицией полуострова. Сплошные линии турецких траншей отгородили пик Ачи Баба от англичан, гору Сари Баир и город Майдос от австралийцев. Траншеи развивались и множились, линия за линией. Французы покидали Трою; теперь турецкие войска могли свободно оставить Азию ради Галлиполи. Британцы бросили в дело все резервы, в том числе индийскую бригаду и 42-ю дивизию и в значительной мере промотали их попусту, упустив благоприятный момент. Все батальоны понёсли серьёзные потери, пополнений под рукой не было. Для 29-й дивизии не был предусмотрен обычный 10 процентный резерв, автоматически следующий за отправкой на фронт любой дивизии. 9 мая Ян Гамильтон рапортовал: в наступивших условиях траншейной войны прорвать турецкие линии наличными силами невозможно; требуются подкрепления - не менее одного армейского корпуса. Формирование в Англии новых, очевидно необходимых и значительных сил, подготовка призывников для восполнения убыли на фронте требовали не менее месяца. Что значил для нас этот месяц? Союзнические войска оставались в Галлиполи и ежедневно теряли в людях, в то время как сила турок росла с каждым днём. Инициатива и благоприятные обстоятельства перешли к врагу. Нам предстояла долгая и дорогостоящая борьба; новые, и куда как более тяжкие усилия.
Фильтр для грубой очистки воды. Фильтр для очистки воды лучший.