Дыхание старого дома
Осторожно, комната за комнатой обходи Дом. То там, то тут, скрипят половицы, взлетают ворохом на сквозняке страницы книг, оживают и начинают шептать занавески на окнах. Запустение здесь похоже на многолетний сон, пыль - отпечатки времени, старый хлам - история чьей-то жизни.
Кажется, остановись на секунду - и вновь услышишь строгий голос отца, звонкий смех лучшего друга, ленивое урчание рыжего кота, бабушкину возню на кухне. Закрой глаза - и увидишь вечернюю партию в шахматы (ах, как не хотелось разучивать все эти французские защиты, хотелось бежать с Лёшкой купаться), дедушку, так много работавшего за своим письменным столом, что его спина напоминала изгиб настольной лампы; тёплую улыбку мамы, когда ты неловко протягиваешь ей увядший и помятый букет из ромашек - нарвал ещё утром, но весь день таскал в кармане. Задержи дыхание - и вот уже нос щекочет забытый аромат пирожков со смородиновым вареньем, скошенной травы и ещё один, смоляной - баню топят.
Не был здесь многие годы. Но знаешь каждую ступеньку и каждую занозу в двери. Картины прошлого сменяют одна другую с такой частотой, что за ними не поспеть. И хоть ты громко иронизируешь, зачитывая тексты из найденных в кабинете советских журналов (отличный материал для растопки костра и совершенно непригодный для согревания твоего сердца), хоть и ступаешь по коврам брезгливо на цыпочках, хоть забываешь оглянуться, уезжая, как ты говоришь, навсегда, - но всё же знаешь: у вас с Домом одна тайна на двоих.
Кажется, остановись на секунду - и вновь услышишь строгий голос отца, звонкий смех лучшего друга, ленивое урчание рыжего кота, бабушкину возню на кухне. Закрой глаза - и увидишь вечернюю партию в шахматы (ах, как не хотелось разучивать все эти французские защиты, хотелось бежать с Лёшкой купаться), дедушку, так много работавшего за своим письменным столом, что его спина напоминала изгиб настольной лампы; тёплую улыбку мамы, когда ты неловко протягиваешь ей увядший и помятый букет из ромашек - нарвал ещё утром, но весь день таскал в кармане. Задержи дыхание - и вот уже нос щекочет забытый аромат пирожков со смородиновым вареньем, скошенной травы и ещё один, смоляной - баню топят.
Не был здесь многие годы. Но знаешь каждую ступеньку и каждую занозу в двери. Картины прошлого сменяют одна другую с такой частотой, что за ними не поспеть. И хоть ты громко иронизируешь, зачитывая тексты из найденных в кабинете советских журналов (отличный материал для растопки костра и совершенно непригодный для согревания твоего сердца), хоть и ступаешь по коврам брезгливо на цыпочках, хоть забываешь оглянуться, уезжая, как ты говоришь, навсегда, - но всё же знаешь: у вас с Домом одна тайна на двоих.