(no subject)
Все, что происходит вокруг меня, стоит только выйти из дома - such stuff as parables are made on. Вот сегодня, к примеру, пока в меня вливали очередную порцию железа, моими соседями были: ульра-религиозный старик, жена которого приносила ему свежевыжатый гранатовый сок, нерелигиозный старик, напоминавший убиенного Рабина, перед уходом сжевавший невесть откуда взявшуюся корочку хлеба, молодая красотка-арабка, чей влюбленный муж вился над ней, как шмель над крашеной розой, религиозный парень, которого медсестры дразнили душевной тонкостью (אתה עדין נפש), так что под конец, отбиваясь от них он завопил, "Я служил в армии, я в армии служил!", дева лет 35 в черном, явно привыкшая быть в белом, из "своих", из медработников, и пожилая еврейка, чей восемнадцатилетний внук (восемнадцать лет шесть месяцев и семь дней", - повторяла она) погиб в одной из недавних операций. Кроме меня и арабской пары все знали имя ее внука (Даниэль Кедми) и подробности операции. "Он погиб ради освящении имени Всевышнего", - с чувством произнес душевно тонкий, - "он в раю сейчас". "Да какой там рай", - отмахнулась бабушка погибшего.