Песок и порох в ТИАМ
В конце августа в Доме Крафта открылась программная выставка ТИАМа под названием «Песок и порох». Тайна сосуществования этих сыпучих субстанций разрешима только в случае её посещения. Выставка объединила более 70 гравюр из собрания известного российского коллекционера печатной графики Владимира Беликова. Среди авторов представленных работ художники из Италии, Франции, Германии, Великобритании, Голландии, Чехии и России. Временной диапазон - от XVI до XXI века.
Лейтмотивом выставки стал взгляд человека на фортификацию, то пристальный, то полный восторга, то опасливый, то элегический, то эстетский… Взгляд и его отношения с каменными громадами… Подобное «дефиле» замков, цитаделей, твердынь, бастионов, крепостей и кастелло ставит Тульский кремль в несколько непривычный контекст: это не просто «приручаемое» Дикое Поле с его неугомонными кочевниками, это - несколько столетий европейской истории, отмеченных триумфом фортификации. Поэтому «Песок и порох», несомненно, претендует на то, чтобы стать одним из главных культурных событий 500-летнего юбилея Тульского кремля.
Хедлайнер выставки - блистательный Джованни Батиста Пиранези. Самых высокопарных эпитетов всё равно не хватит для описания его фантазматических ведут, руин и темниц. Мэтру будут «аккомпанировать» шедевры придворного гравера короля Людовика XIV Израэля Сильвестра, популярного в XVII веке нидерландского маньериста Адриана Колларта, французского архитектора и рисовальщика-орнаменталиста Даниэля Маро, сына знаменитого мастера Франческо Пиранези, достойного продолжателя темы римских руин Луиджи Россини, придворного живописца короля Фердинанда VII Хуана Гальвеса и многих других. В пандан к западноеропейским виртуозам резца и штихеля на выставке будут представлены и отечественные мастера. Подобное соседство - настоящее раздолье для игры смыслов и стилистических «подмигиваний». Владимир Фаворский, Константин Богаевский, Николай Купреянов, Георгий Верейский, Наталья Гиппиус…
Трудно удержаться, чтобы не сделать себе фотокопии представленных работ - ведь вернуться к ним захочется ещё не раз! Но истинное наслаждение - рассматривать гравюры в музее, не подверженные оптическим и цифровым искажениям. Выставка продлится долго - есть возможность сходить ещё, и не раз!
Константин Богаевский. Сугдайя. 1922
Константин Богаевский. Старый город. 1922
Георгий Верейский. Развалины Великой Абхазской Стены Близ Сухуми. 1939 г.
Василий Тимм. Развалины Древнего Херсонеса. XIX в.
Город-крепость в пространстве и времени
Образы и смыслы Владимир Беликов
Вспомни дни древние,
помыслы о летах прежних родов,
спроси отца твоего, и он возвестит тебе,
старцев твоих, и они скажут тебе.
Второзаконие. 32.7
Весь мир - поток метафор
И символов узор.
Омар Хайям
Город - дитя цивилизации. Во времена, когда homo sapiens перешёл от охоты и собирательства к оседлому образу жизни, он покинул естественные пещеры и перешёл к рукотворным жилищам, он стал - homo urbanus. Человек начинает разделять пространство на «свою» внутреннюю и внешнюю «чужую» сферы, он осваивает своё пространство, переходя от хаоса непредсказуемой и часто враждебной природы, страха перед её проявлениями к порядку, организованности и размеренности, создавая по возможности собственный независимый от природы «космос», свою среду обитания.
Интересно, что в словаре В.Даля слово «город» приводится в статье «городить» - огораживать, забирать забором, обносить тыном, класть стену, т.е. изначально смысл города - огородить себя от внешнего хаотичного мира, упорядочить свою жизнь. «...И через дорогу за тын перейти / Нельзя, не топча мирозданья» ( Б. Пастернак).
Сигизмунд Герберштейн в своих «Записках о московских делах» (1649) писал: «Все, что окружено стеной, укреплено тыном или огорожено другим способом, они называют "город". Срубить "город" означало обнести укрепленной стеной».
Иван Павлов. Китай-город. 1944 г.
Иван Павлов. Старая Площадь. 1944 г.
Эммануил Бернштейн. Московский кремль в 17 в. Беклемишевская башня и Южная стена. 1947 г.
Эммануил Бернштейн. Московский кремль в 17 в. Западный дворец и Набережный сад. 1947 г.
Внутри города возникает пространство новой культуры, объединяя людей в социум, который характеризуется общностью ремёсел, торговли, быта. Развиваются все формы социальных отношений, форм собственности, т.е. процесс цивилизации со всеми ему присущими институтами. Постепенно город становится поселением, обладающим растущим экономическим потенциалом и локализацией ресурсов.
Однако развитие городов приводило к конкуренции, конфликтам с целью овладения ресурсами соседей (люди, материальные ценности, природные богатства, территория, сухопутные и водные коммуникации), насаждения чуждых религий. Вооруженные столкновения становятся неотъемлемой частью человеческого общежития («история человечества - это во многом история войн»). «Алчность и мир исключают друг друга»,- писал Эрих Фромм, ученый-гуманист, противник социальной несправедливости в замечательной книге «Иметь или быть». Поселения требовали защиты. Английский афоризм «мой дом - моя крепость» отражает суть Доктрины крепости (замка), сформулированной и юридически оформленной в Англии ещё в 1604 году (хотя его истоки можно найти в древности) - место жительства является неприкосновенным, а проникновение в него без разрешения заведомо преступно.
Адриан Каплун. Каменец XVI в. 1952 г.
Адриан Каплун. Судак. Генуэзская крепость. 1930 г.
Привычный нам сегодня облик сохранившихся крепостей складывался постепенно.Архитектурные планировки городов определялись функцией обороны и поначалу ограничивались стеной. С совершенствованием наступательных средств (пушки, осадные сооружения и др.) крепостные укрепления городов превращались в сложные инженерные фортификационные сооружения (в плане - в форме звезды, многоугольника и др.) - бастионы, форпосты, цитадели.
Средневековая крепость - это совмещение эстетически выверенных архитектурных решений с видом непреступного грозного многофункционального комплекса, рассчитанного на устрашающее восприятие его противниками. Не случайно к созданию крепостей в эпоху Возрождения - золотой век замков и крепостей (хотя европейский замок уходит своими корнями в эпоху античности) привлекались выдающиеся специалисты - Леонардо да Винчи, Мазаччо, Брунеллески, Микеланджело и др., сочетающие в себе в одном лице таланты художника, зодчего, инженера, ученого - один из феноменов той эпохи.
Города-крепости строились десятки лет, менялись правители-заказчики, культурные парадигмы, совершенствовались технологии: поэтому в облике крепостей-замков можно увидеть смешение и наслоение различных архитектурных стилей от барокко до готики и романтизма.
Руины замка. XIX в.
Вацлав Фиала. Умрия. 1930 г.
Часто, в том числе на русской почве, крепости функционально совмещались с культовыми сооружениями (церкви, соборы), образуя монастыри-крепости, защищавшими не только горожан, но и их веру. В формировании архитектуры монастырей (на Руси они появились вместе с христианством) существенную роль играли те скрытые символы, которые пронизывают религиозные взгляды и представления о мире. Как пример, интересна многозначность смыслов колокольного звона («молитвы без слов»); народ связывал с ним все свои торжественные и печальные события - колокола созывали народ на вече, оповещали об опасности или ненастье, указывали дороги заблудившимся путникам и морякам, призывали на защиту Родины, праздновали победу; колокольный звон мог выражать скорбь и радость, благость, печаль и тревогу.
Эммануил Берншейн_Кирилло. Белозерский монастырь-крепость. Водяные ворота. 1963 г.
Надежда Девышева. Кирилло-Белозерский монастырь. 1995 г.
Устроители монастырей не могли не учитывать опасностей, с которыми была сопряжена средневековая жизнь - захватчики, иноверцы, княжеские усобицы. Поэтому монастыри уже с первых шагов обретали облик мощных крепостей. Если крепость стоит, её надо осаждать, а она должна обороняться - в этом состоит «оправдание», смысл существования крепости. И хотя крепости, как и люди, хотят жить долго... реальность полагает иначе. Они первыми встречали неприятеля, выдерживали осады и штурмы, разрушались, возрождались. В истории России тому очень много примеров.
Олег Дмитриев. Ростовские звоны. 60-е
Валентин Васильев. Башни Псковского кремля. 1972 г.
Валентин Васильев. Псковский кремль. 1971 г.
Валентина Данилова. Московский кремль. 1950-е
Однако, уже к концу XVIII века крепости и укрепленные замки утрачивают своё первоначальное назначение, теряют защитные функции, превращаясь в замки-дворцы, музеи, или руины. Они становятся источником художественного и поэтического вдохновения художников и поэтов. Китайский художник XVII века Дун Цичан отмечал, что «радость встречи с древним способна смягчить ожесточившийся дух и крепить размягчившееся сердце». Он же призывал созерцать «старинные вещи» как средство, приносящее здоровье человеку.
Жан-Жак Ле Во. Рыбаки XVIII в.
Франсуа Виварес. Руины крепости в заливе. XVIII в.
Художники начали изображать город ещё в эпоху раннего Средневековья, но в те времена его испольэовали чаще вторым планом, фоном библейских сцен, или военных сражений (справедливости ради отметим, что один из ранних городских пейзажей был обнаружен на стенах общественных купален Трояна в Древнем Риме). Как самостоятельный жанр изобразительного искусства городской ландшафт сформировался в середине XVII столетия: архитектурный реалистический пейзаж, ведута, каприччио. С тех пор эта тема не оставляет художников на протяжении столетий.
Мастеров кисти и резца интересует весь жизненный путь города: рождение, рост, расцвет, борьба за выживание, защита и упадок, небытие.
Город становится сюжетообразующим героем мифологических, библейских текстов, исторически значимых событий, войн, повседневной жизни. Художник привносит в ландшафт сакральные, исторические, этические смыслы. Например, образ рыцарского замка (крепости) всегда был овеян ореолом таинственности и романтики; расположенный на высоком холме в окружении девственной природы этот символ силы и недоступности привлекал художников настроением умиротворённого спокойствия и величия человеческого духа.
Жак Филипп Леба. Старый порт Мессины. XVIII в.
Нидерландская школа. Строительство Вавилонской башни. XVII в.
Исраэль Сильвестер. Мадонна Дел Пополо. 1650-е
Исраэль Сильвестер. Рим, Кампо-Ваччино. 1650-е
Отдельная, очень популярная тема в изобразительном искусстве - городские руины, развалины. Изображая руины, художники - хранители памяти, помогают увидеть прекрасное в забытом, разрушенном и заброшенном. Руины в природном ландшафте обнаруживают как бы четвертое временное измерение («в молчаливых развалинах пульсирует время»), а сохранившиеся в нём древние строения превращаются в исторические знаки и достопримечательности.
Разрушенные войной и временем они обрастают не только мхом и плющом, но и легендами и поэтическими текстами; они по-прежнему имеют душу и даже в запустении сохраняют благородство и изящество, молчаливое многоголосье смыслов и настроений.
«Руина же означает, что в исчезнувшее и разрушенное произведение искусства вросли другие силы и формы, силы и формы природы, и из того, что ещё осталось в ней от искусства, и из того, что уже есть в ней от природы, возникает новая целостность, характерное единство. Конечно, с точки зрения цели, которую дух воплотил во дворце и в церкви, в крепости и зале, в акведуке и обелиске, их разрушенный образ - бессмысленная случайность: однако эту случайность поглощает новый смысл, он объединяет её и духовное образование, исходя не из человеческой целесообразности,а из глубины,в которой эта целесообразность и действие бессознательных сил природы вырастают из одного корня» (Георг Зиммель).
Джованни Баттиста Пиранези. Вид храма Севиллы-в Тиволи. 1740-е
Джованни Баттиста Пиранези. Усыпальница вольноотпущенников и рабов семьи Августа. 1740-е
Джованни Баттиста Пиранези. Мавзолей Цецилии Метеллы. 1740-е
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаём
Себя самих - лишь грёзою природы
Ф.Тютчев
Конечно, смотря на руины, мы всегда окунаемся в прошлое, хотим мы этого или нет - руины нас к этому побуждают. А вот наш отклик зависит от настроения, текущих событий, знаний (припоминаний), ибо руины ворошат наше сознание, придавая им разные смыслы, ассоциации и ощущения - грусть, драма (ибо развалины - это трагедия), тоска. В них всё: ностальгия, вдохновение, глубоко личные переживания, катарсис.
...храм упал,
А руин его потомок
Языка не разгадал.
Е.Баратынский
Акилле Парбони. Вид гробницы Цецилии Метеллы. 1825 г.
Фернандо Брамбила. Хуан Гальвес. Руины Сарагосы. 1812 г.
Фернандо Брамбила. Хуан-Гальвес. Руины Сарагосы. 1812 г.
Руины замков становятся для художника объектом переживания, любования и разгадки тайны утраченного, «Отсутствие здесь ощущается сильнее, чем присутствие, а случайные дефекты культурных памятников становятся эффектами, потенцируя возможность иных смыслов, не предусмотренных полноценным текстом» (Ю.Лотман). А вот как афористично писали об этом поэты:
Кто знает, как пусто небо
На месте упавшей башни...
Анна Ахматова
Среди неузнанных руин
Приподымался смысл великий
Андрей Белый
Интерес к руинам как художественному объекту, вызванный обостренным чувством исторической преемственности эпох, характерен для искусства Возрождения и классицизма (А.Альтдофтер, Н. Пуссен, К.Лоррен) и в творчестве романтиков (Д.Б.Пиранези, Ю.Робер и др). Эта тема нашла своё продолжение позднее в пейзажных парках XVIII - нач.XIX веков, где нередко возводились искусственные руины (античные или готические), которые являлись центрами ландшафтных композиций - они должны были настраивать зрителей на философские размышления, вызывать чувство ностальгии и светлой печали.
Луиджи Россини. Храм Ромула. 1819 г.
Джордж Кук. Замок Корф. 1814 г.
Иоган Готлиб Престель. Руины замка Хеннеберг. XIX в.
Тематический характер экспозиции не должен заслонять ещё одну цель выставки - погрузить зрителя в атмосферу удивительного искусства гравюры от её истоков до современности. Гравюра, насчитывающая несколько столетий своей истории, по своей природе вся соткана из противоречий, конфликтов и контрастов: между плоскостью и пространством, между объёмным изображением и поверхностью бумажного листа и, наконец, между белым и чёрным. Преодолевая предметность и противодействуя иллюзии реальности, гравюра пользуется образами-метафорами, символами и знаками, абстрактно-символическими композициями. Неброская по своей физической природе, гравюра - искусство камерное, она требует к себе внимания, и раскрывается заинтересованному и подготовленному зрителю, подробно и неспешно разглядывающему мельчайшие детали изображения, постигая их многозначный смысл.
Джованни Баттиста Пиранези. Камни Капитолия. 1780-е
Джованни Баттиста Пиранези. Камни Капитолия. 1780-е
При этом следует отметить изначально присущий гравюре лаконизм, тяготение к камерности, ограниченность цветовой гаммы, что требует от художника поиска дополнительных выразительных средств для реализации своих задач. Поэтому такое большое значение имеют в гравюре фактура материала, ритм, композиционное решение, светотеневая моделировка, передаваемые линией, штрихом, пятном, локальным цветом. Отсюда и понятная условность графического листа, ассоциативность языка гравюры, которому присущи символика и гиперболизм, гротеск и активная изобразительная метафора, декоративность. А как по-разному воздействует на зрителя живописность офорта, таинственность и бархатистость меццо-тинто, строгость резца, контрастность ксилографии, лиричность и цветовая мягкость литографского оттиска.
Иоганн Вёльфле. Лунная ночь в Тироле. XIX в.
Выставка знакомит зрителя с художниками различных стран и эпох, позволяет проследить взаимовлияние отдельных школ и направлений, сравнить трактовку образов города-крепости отдельными мастерами (в батальных и евангельских сценах, лирических и архитектурных пейзажах, исторических сюжетах), разгадать замыслы графиков, восхититься их виртуозной техникой и тончайшим мастерством.
Это небольшое вступление хочется закончить строками Александра Блока, обращенными к Художнику - творцу прекрасного:
Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить всё, что видишь ты.
Твой взгляд - да будет твёрд и ясен.
Сотри случайные черты -
И ты увидишь: мир прекрасен.
Владимир Беликов
Баден и окрестности. XIX в.
ТИАМ || Тульский историко-архитектурный музей. Дом Крафта, проспект Ленина, 25
среда - суббота 10:00-19:00, воскресенье 11:00-19:00 || +7 4872 70-40-58
Выставка продлится до 15 ноября
P.S. Удивительно, но каким-то мистическим образом за неделю до посещения выставки на сайте ТВ «Культура» попал на глаза интесный фильм «Мир Пиранези», а ровно пять лет назад, в те же сентябрьские дни у нас случилась встреча с Пиранези на выставке в Художественном музее! «Рембрант руин, научил зрителей видеть прекрасное в умирающих городах...» Тогда же, кстати, на только открытывшихся торговых рядах в Кремле мы нашли небольшую экспозицию Оксаны Кагальниковой, выставка которой сейчас проходит в Союзе художников. Такой вот временной парадокс...