Копенгаген
Сердце европейской печали, родина Гамлета, Кьеркегора, Андерсена и фон Триера (там еще есть немного сыра и сосисок), Дания в зимнее время года как-то не способствует оптимизму.
Сначала мороз и солнце, но потом - мокрый каток из коричневого слипшегося снега (расчистили электровениками за несколько часов), а потом - туман, от которого хочется плакать. В этом тумане у центрального вокзала саксофонист наяривал что-то чудовищное и незабываемое по мотивам песни My Way. Прохожие бросали ему монетки, улыбались и разговаривали с ним.
Саксофонист not pictured, есть вокзал отдельно.
Национальный интернет-домен Дании - .dk - читается по английски так же, как decay - «гниение». Это удивительно соотносится с русским переводом шекспировской фразы «какая-то в державе датской гниль» (в оригинале употреблялось «rotten», но я уверен, Шекспир все равно бы порадовался такому совпадению). Давно хотел где-нибудь ввернуть, что это совпадает и с моими инициалами - они тоже на латинице DK. Тяжело жить с этим знанием, но мы с Данией пока живем.
В одних магазинах продают человеческий сок (так и хочется написать "свежевыжатый желудочный").
В других - горькие дыни. (Нет, это не огурцы! Это горькие дыни для копенгагенцев, спецрейсом из Пакистана!)
В Нюхавне музыкальная бригада санта-клаусов старательно исполняет Silent Night. Никогда еще на моей памяти эта песня не была так похожа на траурный марш.
Музей истории искусств. Картина Лукаса Кранаха-ст. «Меланхолия». Крылатая Меланхолия наблюдает за бесплодными попытками трех неразумных младенцев втиснуть большой шар в небольшой обруч. На заднем плане скачут наташи на боровах.
На улицах торгуют сосисками радикально алого цвета (да, это те самые «Стефф Холберг», которые я и многие мои ровесники в 90-е ели тоннами. "Стефф Холберг" не стоит на месте, у него эксперименты с цветом, он творит, выдумывает, пробует).
Эта птица не любит тебя.
Английский в Дании вполне может претендовать на статус второго государственного. Это как русский на Украине, на нем свободно говорят почти все, от министра до бомжа.
Вот редкий и хороший пример того, что датский и английский - родственники. Тут на фотографии какая-то социальная штука - молодые люди могут открыть дверки и прочесть что-то страшно увлекательное про СПИД. Забавно другое - слоган с ходу может понять любой, знающий английский (lider- «страдают», а с остальным вопросов возникнуть не должно). Вообще такой фокус прокатывает нечасто: я неплохо знаю английский, но датский мне казался похожим скорее на марсианский)
Это в магазинчике рядом с парком Тиволи. Пустые шкурки игрушек девушка набивает синтетическим пухом из автомата. Надпись гласит Love stuff inside. Дети в восторге.
Тиволи - не парк с деревьями и кустами, по которому гуляют, это парк аттракционов. Ныне в нем дни России; напротив макета храма Василия Блаженного - исполинский северный олень. Детей на карусели катают зайчики и медведи с характерным русским оскалом.
Неподалеку (в Копенгагене все неподалеку) от парка находится магазин Lego. Разноцветные штучки там продаются как конфеты, на вес. Дикий кайф - запустить в этот ящичек руку и перебирать их.
Я так расчувствовался, что в Христиании, наркоманском квартале, искренне считающем себя государством, не прикоснулся к марихуане. А в Христиании трава и гашиш продаются как яблоки на Даниловском рынке - и у каждого продавца масса сортов: яблоки «Лемон сканк», яблоки «Уайт уидоу»...
А я, судари мои, не мог и не мог! Зато хиппи напоили меня комбинацией жидкостей из тех двух бутылок, что справа (это еще надо было разбавлять кипятком). Я так и не понял, что это было. Но это было невероятно вкусно. И гораздо лучше глогга, напитка, который в Копенгагене зимой продается на каждом углу и является комбинацией горячего вина с вареными миндалем и изюмом (выпил - возьми ложечку и съешь то, что осталось).
* * *
Мы идем по направлению к главной копенгагенской достопримечательности. Идем медленно. Только что купленные кеды натерли ноги. Каждый шаг дается с болью. Ну а как еще.
Вот Мраморная церковь с огромным шарообразным куполом и с огромной площадью перед нею.
Вот - совсем рядом с Мраморной церковью - русский православный храм Александра Невского, удивительно впечатанный в ряд домов (собственно церковь - на втором этаже).
Вот простые северные городские пейзажи, которые кажутся безумно красивыми (аж глаза сводит).
Вот скульптура «Кузя, друг Русалки».
Вот и она сама.
* * *
Кирстен Данст никто еще не успел отлить в бронзе, так что пока главная датская героиня - эта девушка. Она расположена далеко от центра (если наложить карту Копенгагена на карту Москвы - это, грубо говоря, был бы Измайловский парк. Только Копенгаген гораздо меньше, и от Ратушной площади до нее пешком идти минут тридцать)
«Русалочка» - просто городская скульптура, сама по себе очень симпатичная. Когда ее устанавливали в 1913 году (скоро будет сто лет), мало кто думал, что ей будут периодически отпиливать то голову, то руки, вставлять в неотпиленные руки фаллоимитаторы, бросаться в нее краской, одевать в паранджу, взрывать. Ни к одной статуе в Европе не прицеливалось такое количество вандалов. Мало Русалочке оказалось отрезанного языка и дикой боли при каждом шаге.
Удивительный все же автор Андерсен. Его сказки ни в коем случае нельзя давать читать детям - он пережует малюток, изуродует и не поморщится. Он гений, но только для взрослых предназначены его бушующая злая меланхолия и его фантастические описания депрессии.
Осколок волшебного зеркала в глазу и лед, сковывающий тебя насмерть. Ощущения хрупкого существа, которое окружают одни кроты и жабы, не способные понять его душу. Те же русалочкины язык (а что скажешь любимому, которому ничего не смеешь сказать?) - и нестерпимая боль от самого процесса жизни. Вожделение, осторожность - и ненависть окружающих к этой страсти, которая мгновенно губит героя в печке. Чувство смертельной собственной греховности: придешь в церковь в красивой обуви - ноги отрежут, и правильно сделают. Это всего лишь пять самых известных сказок.
Но (шестая сказка) Элиза перед казнью вяжет рубашки из крапивы для братьев, и этот узор невозможно забыть. Но - Русалочка прекрасна, и в сказке, и в бронзе. Такая светская городская всех скорбящих радость.
Кстати, это не единственная «Русалочка» в Копенгагене.
Сначала мороз и солнце, но потом - мокрый каток из коричневого слипшегося снега (расчистили электровениками за несколько часов), а потом - туман, от которого хочется плакать. В этом тумане у центрального вокзала саксофонист наяривал что-то чудовищное и незабываемое по мотивам песни My Way. Прохожие бросали ему монетки, улыбались и разговаривали с ним.
Саксофонист not pictured, есть вокзал отдельно.
Национальный интернет-домен Дании - .dk - читается по английски так же, как decay - «гниение». Это удивительно соотносится с русским переводом шекспировской фразы «какая-то в державе датской гниль» (в оригинале употреблялось «rotten», но я уверен, Шекспир все равно бы порадовался такому совпадению). Давно хотел где-нибудь ввернуть, что это совпадает и с моими инициалами - они тоже на латинице DK. Тяжело жить с этим знанием, но мы с Данией пока живем.
В одних магазинах продают человеческий сок (так и хочется написать "свежевыжатый желудочный").
В других - горькие дыни. (Нет, это не огурцы! Это горькие дыни для копенгагенцев, спецрейсом из Пакистана!)
В Нюхавне музыкальная бригада санта-клаусов старательно исполняет Silent Night. Никогда еще на моей памяти эта песня не была так похожа на траурный марш.
Музей истории искусств. Картина Лукаса Кранаха-ст. «Меланхолия». Крылатая Меланхолия наблюдает за бесплодными попытками трех неразумных младенцев втиснуть большой шар в небольшой обруч. На заднем плане скачут наташи на боровах.
На улицах торгуют сосисками радикально алого цвета (да, это те самые «Стефф Холберг», которые я и многие мои ровесники в 90-е ели тоннами. "Стефф Холберг" не стоит на месте, у него эксперименты с цветом, он творит, выдумывает, пробует).
Эта птица не любит тебя.
Английский в Дании вполне может претендовать на статус второго государственного. Это как русский на Украине, на нем свободно говорят почти все, от министра до бомжа.
Вот редкий и хороший пример того, что датский и английский - родственники. Тут на фотографии какая-то социальная штука - молодые люди могут открыть дверки и прочесть что-то страшно увлекательное про СПИД. Забавно другое - слоган с ходу может понять любой, знающий английский (lider- «страдают», а с остальным вопросов возникнуть не должно). Вообще такой фокус прокатывает нечасто: я неплохо знаю английский, но датский мне казался похожим скорее на марсианский)
Это в магазинчике рядом с парком Тиволи. Пустые шкурки игрушек девушка набивает синтетическим пухом из автомата. Надпись гласит Love stuff inside. Дети в восторге.
Тиволи - не парк с деревьями и кустами, по которому гуляют, это парк аттракционов. Ныне в нем дни России; напротив макета храма Василия Блаженного - исполинский северный олень. Детей на карусели катают зайчики и медведи с характерным русским оскалом.
Неподалеку (в Копенгагене все неподалеку) от парка находится магазин Lego. Разноцветные штучки там продаются как конфеты, на вес. Дикий кайф - запустить в этот ящичек руку и перебирать их.
Я так расчувствовался, что в Христиании, наркоманском квартале, искренне считающем себя государством, не прикоснулся к марихуане. А в Христиании трава и гашиш продаются как яблоки на Даниловском рынке - и у каждого продавца масса сортов: яблоки «Лемон сканк», яблоки «Уайт уидоу»...
А я, судари мои, не мог и не мог! Зато хиппи напоили меня комбинацией жидкостей из тех двух бутылок, что справа (это еще надо было разбавлять кипятком). Я так и не понял, что это было. Но это было невероятно вкусно. И гораздо лучше глогга, напитка, который в Копенгагене зимой продается на каждом углу и является комбинацией горячего вина с вареными миндалем и изюмом (выпил - возьми ложечку и съешь то, что осталось).
* * *
Мы идем по направлению к главной копенгагенской достопримечательности. Идем медленно. Только что купленные кеды натерли ноги. Каждый шаг дается с болью. Ну а как еще.
Вот Мраморная церковь с огромным шарообразным куполом и с огромной площадью перед нею.
Вот - совсем рядом с Мраморной церковью - русский православный храм Александра Невского, удивительно впечатанный в ряд домов (собственно церковь - на втором этаже).
Вот простые северные городские пейзажи, которые кажутся безумно красивыми (аж глаза сводит).
Вот скульптура «Кузя, друг Русалки».
Вот и она сама.
* * *
Кирстен Данст никто еще не успел отлить в бронзе, так что пока главная датская героиня - эта девушка. Она расположена далеко от центра (если наложить карту Копенгагена на карту Москвы - это, грубо говоря, был бы Измайловский парк. Только Копенгаген гораздо меньше, и от Ратушной площади до нее пешком идти минут тридцать)
«Русалочка» - просто городская скульптура, сама по себе очень симпатичная. Когда ее устанавливали в 1913 году (скоро будет сто лет), мало кто думал, что ей будут периодически отпиливать то голову, то руки, вставлять в неотпиленные руки фаллоимитаторы, бросаться в нее краской, одевать в паранджу, взрывать. Ни к одной статуе в Европе не прицеливалось такое количество вандалов. Мало Русалочке оказалось отрезанного языка и дикой боли при каждом шаге.
Удивительный все же автор Андерсен. Его сказки ни в коем случае нельзя давать читать детям - он пережует малюток, изуродует и не поморщится. Он гений, но только для взрослых предназначены его бушующая злая меланхолия и его фантастические описания депрессии.
Осколок волшебного зеркала в глазу и лед, сковывающий тебя насмерть. Ощущения хрупкого существа, которое окружают одни кроты и жабы, не способные понять его душу. Те же русалочкины язык (а что скажешь любимому, которому ничего не смеешь сказать?) - и нестерпимая боль от самого процесса жизни. Вожделение, осторожность - и ненависть окружающих к этой страсти, которая мгновенно губит героя в печке. Чувство смертельной собственной греховности: придешь в церковь в красивой обуви - ноги отрежут, и правильно сделают. Это всего лишь пять самых известных сказок.
Но (шестая сказка) Элиза перед казнью вяжет рубашки из крапивы для братьев, и этот узор невозможно забыть. Но - Русалочка прекрасна, и в сказке, и в бронзе. Такая светская городская всех скорбящих радость.
Кстати, это не единственная «Русалочка» в Копенгагене.