И Слово стало плотью....
«И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины»
(Иоанн, 1:14)
Это коротенькое предложение из Пролога Иоанна имеет двойственное толкование.
Римская Церковь, как и Церковь восточного обряда, делает упор на слове «Плоть». Вся идея, смысл Рождества для таких клириков сводится к тому, что Бог так возлюбил мир, «что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.» (Иоанн, 3:16) А потому Он, якобы, вогнал Сына Своего в плоть человеческую, тем самым обожествив ее. Но чем плоть человеческая до пришествия Мессии отличается от той, которая стала после? Люди как болели, старели и умирали, так болеют, стареют и умирают и сегодня. Изменилась медицина, плоть - нет.
Но Добрые Христиане, которых Церкви века сего называли «еретиками» трактовали цитату из Пролога Иоанна иначе. Ключевым для них в фразе «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины» было «Слово», Логос. Из духовного мира пришел наш Спаситель, а не из материального. Это Логос, Слово, пало в мир, как семя Божье (Лук. 8:11), и Иоанн Предтеча свидетельствует о Нем: «Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня.» (Иоан.1:30). Следовательно, Христос был прежде Иоанна, да, по большому счету, и раньше этого мира. Почему же в канун 25 декабря мы говорим о Рождестве Христовом?
Добрые Христиане приводили другую цитату из Пролога Иоанна (1:5): «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.» Они учили, что, поскольку мир был создан злым творцом, или, по крайней мере, Бог не имел к этому отношения, то и материальные тела - тоже не Его творения. Какой прок становиться телом, подверженным законам этого мира, разложению, смерти? Чтобы спасти души людей - а именно в этом состояла миссия Христа - нужно было Самому не стать не-спасенным. Ведь трудно тянуть самого себя из болота, не имея опоры. Если б Он пришел во плоти, изначально созданной не Богом, Он был бы покорен князем мира сего и принадлежал бы миру. Но поскольку Он говорил о себе: «Я не от мира» и «Я есмь хлеб, спустившийся с небес», то Его образ был подобием плоти. А между плотью и ее подобием есть одна, но очень большая разница.
Если б Христос стал по-настоящему плотью человеческой, то что ж тогда явил Он ученикам на горе при Своем Преображении? Он дал им увидеть Себя, когда «вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею.» (Лук. 9:29)
Он был светом, который понизал тьму, разрезал ее, словно меч. Вот как говорит об этом апостол Павел (Евр.4:12): «Ибо Слово Божие живо и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого проникает до разделения души и духа…» (Евр.4:12).
Тогда возникает закономерный вопрос: «Почему же Спаситель не явился людям в образе Ангела Господня, как являлись те Иосифу, и пастухам, и мудрецам? Или же почему Спаситель не открылся сразу всем народам, но только трем ученикам Своим, да и тем запретил рассказывать об увиденном, «доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Матф.17, 9). Ведь явись Он в сопровождении грозного воинства, разя всех врагов Израиля, пред ним бы пали на колени зелоты, фарисеи и левиты, ибо такого Мессию они ожидали. Явись он в образе Громовержца, сидящего на огненной колеснице, пред таким повелителем Олимпа склонились бы и эллины. Почему же Христос явился в образе младенца, беззащитного, слабого?
Иудейские патриоты желали видеть мессию-царя, от лица которого побежало бы римское войско, но Исайя предвозвестил о Нем: «В уничижении Его суд Его совершился…»; фарисеи ждали прихода царя иудейского из колена Давидова, «…но род Его кто разъяснит?» (Исайя 53,8). Сын Божий не хотел, чтобы Его возвели на царство или сделали бы главой оппозиции. Он пришел не за этим.
Но чтобы спасти души людей, нужно было, чтобы эти люди Его приняли, Ему поверили. В этом, конечно, был элемент риска. Многие из знавших Его с детства говорили: «Не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него все это? И соблазнялись о Нем.» (Матф.13:55-57)
Зато Он, как считали люди, был из рода Давидова. («Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид?» (Иоан.7:42) Так что те, которые считали колена Давидовы от Авраама до Давида, и от Давида до переселения в Вавилон, и прочие досужие подсчеты, не могли возопить: «Кто ты такой, выскочка!»
Зато Он мог назвать себя Сыном Человеческим, тем самым показав другим людям, что и они имеют шанс взойти на небо. Ведь люди - это падшие ангелы Божьи, попавшие в тела забытья. А божье творение не может погибнуть, но должно вернуться обратно. Всякий, кто творит волю Божью, живет по Его заповедям, может стать Сыном Божьим.
Можно вспомнить, что ответил Христос Своим братьям, которые увещевали Его: «Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру». Он ответил им: «Моё время еще не настало, а для вас всегда время; вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит» (Ио., 7:4-7).
Время еще не настало…
Если бы Христос пришёл в мир в своей истинной славе, дьявол тут же захотел бы Его изгнать, как он поступал (пользуясь людьми злыми или недалекими) с пророками, бывшими прежде Него. Но явившись в образе младенца, Он таился до поры до времени. Позже Он призвал учеников, дал им заповеди блаженства, показал путь праведности, даровал Духа Святого, учредил Свою Церковь, послал проповедовать Евангелия.
Ему нужны были друзья, которые помогли бы Ему сохранить свое инкогнито. Многие Добрые Люди считали Деву Марию ангелом, посланным, чтобы «поддерживать легенду» Христа. Но Он открылся людям с искренним сердцем, «нищим духом», тем, кто алкал и жаждал правды. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Матф. 5)
Именно такие люди увидели Звезду, катящуюся по небу. Пастухи, мудрецы, чистые сердцем, они пошли вслед за звездой, мерцающей в кромешной тьме, - и не побоялись. Их внутренний ангел, тот, которого Бог знал до сотворения этого мира, предвечный ангел, расправил крылья в плаще забытья и потянулся к небу.
Ибо радость пришла в мир - освобождение от уз. Христианская вера (как и всякий акт веры) требует мужества. Мы не знаем точно, но должны доверять Тому, Кого не видим. Но кто найдет в себе мужество пойти за этой звездой надежды, тому явится «многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лук.2:13-14).
(Иоанн, 1:14)
Это коротенькое предложение из Пролога Иоанна имеет двойственное толкование.
Римская Церковь, как и Церковь восточного обряда, делает упор на слове «Плоть». Вся идея, смысл Рождества для таких клириков сводится к тому, что Бог так возлюбил мир, «что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.» (Иоанн, 3:16) А потому Он, якобы, вогнал Сына Своего в плоть человеческую, тем самым обожествив ее. Но чем плоть человеческая до пришествия Мессии отличается от той, которая стала после? Люди как болели, старели и умирали, так болеют, стареют и умирают и сегодня. Изменилась медицина, плоть - нет.
Но Добрые Христиане, которых Церкви века сего называли «еретиками» трактовали цитату из Пролога Иоанна иначе. Ключевым для них в фразе «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины» было «Слово», Логос. Из духовного мира пришел наш Спаситель, а не из материального. Это Логос, Слово, пало в мир, как семя Божье (Лук. 8:11), и Иоанн Предтеча свидетельствует о Нем: «Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня.» (Иоан.1:30). Следовательно, Христос был прежде Иоанна, да, по большому счету, и раньше этого мира. Почему же в канун 25 декабря мы говорим о Рождестве Христовом?
Добрые Христиане приводили другую цитату из Пролога Иоанна (1:5): «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.» Они учили, что, поскольку мир был создан злым творцом, или, по крайней мере, Бог не имел к этому отношения, то и материальные тела - тоже не Его творения. Какой прок становиться телом, подверженным законам этого мира, разложению, смерти? Чтобы спасти души людей - а именно в этом состояла миссия Христа - нужно было Самому не стать не-спасенным. Ведь трудно тянуть самого себя из болота, не имея опоры. Если б Он пришел во плоти, изначально созданной не Богом, Он был бы покорен князем мира сего и принадлежал бы миру. Но поскольку Он говорил о себе: «Я не от мира» и «Я есмь хлеб, спустившийся с небес», то Его образ был подобием плоти. А между плотью и ее подобием есть одна, но очень большая разница.
Если б Христос стал по-настоящему плотью человеческой, то что ж тогда явил Он ученикам на горе при Своем Преображении? Он дал им увидеть Себя, когда «вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею.» (Лук. 9:29)
Он был светом, который понизал тьму, разрезал ее, словно меч. Вот как говорит об этом апостол Павел (Евр.4:12): «Ибо Слово Божие живо и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого проникает до разделения души и духа…» (Евр.4:12).
Тогда возникает закономерный вопрос: «Почему же Спаситель не явился людям в образе Ангела Господня, как являлись те Иосифу, и пастухам, и мудрецам? Или же почему Спаситель не открылся сразу всем народам, но только трем ученикам Своим, да и тем запретил рассказывать об увиденном, «доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Матф.17, 9). Ведь явись Он в сопровождении грозного воинства, разя всех врагов Израиля, пред ним бы пали на колени зелоты, фарисеи и левиты, ибо такого Мессию они ожидали. Явись он в образе Громовержца, сидящего на огненной колеснице, пред таким повелителем Олимпа склонились бы и эллины. Почему же Христос явился в образе младенца, беззащитного, слабого?
Иудейские патриоты желали видеть мессию-царя, от лица которого побежало бы римское войско, но Исайя предвозвестил о Нем: «В уничижении Его суд Его совершился…»; фарисеи ждали прихода царя иудейского из колена Давидова, «…но род Его кто разъяснит?» (Исайя 53,8). Сын Божий не хотел, чтобы Его возвели на царство или сделали бы главой оппозиции. Он пришел не за этим.
Но чтобы спасти души людей, нужно было, чтобы эти люди Его приняли, Ему поверили. В этом, конечно, был элемент риска. Многие из знавших Его с детства говорили: «Не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него все это? И соблазнялись о Нем.» (Матф.13:55-57)
Зато Он, как считали люди, был из рода Давидова. («Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид?» (Иоан.7:42) Так что те, которые считали колена Давидовы от Авраама до Давида, и от Давида до переселения в Вавилон, и прочие досужие подсчеты, не могли возопить: «Кто ты такой, выскочка!»
Зато Он мог назвать себя Сыном Человеческим, тем самым показав другим людям, что и они имеют шанс взойти на небо. Ведь люди - это падшие ангелы Божьи, попавшие в тела забытья. А божье творение не может погибнуть, но должно вернуться обратно. Всякий, кто творит волю Божью, живет по Его заповедям, может стать Сыном Божьим.
Можно вспомнить, что ответил Христос Своим братьям, которые увещевали Его: «Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру». Он ответил им: «Моё время еще не настало, а для вас всегда время; вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит» (Ио., 7:4-7).
Время еще не настало…
Если бы Христос пришёл в мир в своей истинной славе, дьявол тут же захотел бы Его изгнать, как он поступал (пользуясь людьми злыми или недалекими) с пророками, бывшими прежде Него. Но явившись в образе младенца, Он таился до поры до времени. Позже Он призвал учеников, дал им заповеди блаженства, показал путь праведности, даровал Духа Святого, учредил Свою Церковь, послал проповедовать Евангелия.
Ему нужны были друзья, которые помогли бы Ему сохранить свое инкогнито. Многие Добрые Люди считали Деву Марию ангелом, посланным, чтобы «поддерживать легенду» Христа. Но Он открылся людям с искренним сердцем, «нищим духом», тем, кто алкал и жаждал правды. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Матф. 5)
Именно такие люди увидели Звезду, катящуюся по небу. Пастухи, мудрецы, чистые сердцем, они пошли вслед за звездой, мерцающей в кромешной тьме, - и не побоялись. Их внутренний ангел, тот, которого Бог знал до сотворения этого мира, предвечный ангел, расправил крылья в плаще забытья и потянулся к небу.
Ибо радость пришла в мир - освобождение от уз. Христианская вера (как и всякий акт веры) требует мужества. Мы не знаем точно, но должны доверять Тому, Кого не видим. Но кто найдет в себе мужество пойти за этой звездой надежды, тому явится «многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лук.2:13-14).