Берта в июле 2008 года
Вот и наступил долгожданный отпуск. Берта, видя сбор чемоданов, бегала вокруг и демонстративно влезала внутрь - смотрите, не забудьте самое главное! В такси она упиралась передними лапками в бардачок, а завидев вокзал, возрадовалась. На перрон она бежала, как привязанная к чемодану-тролли. В те времена еще не требовалось выкупать всё купе, чтобы ехать с собакой. Но так уж получилось, что половину дороги со Львова до Херсона мы проехали одни. Берта обожала лежать на верхней полке. Оттуда удобно было смотреть в окно и облаивать бездомных собак, которые стаями водились на полустанках. И, конечно же, сверху лучше было видно, не едят ли чего хозяева, а если да, то что едят.
Иногда наблюдать за бегущим за окном пейзажем было так утомительно, что Берта засыпала, как послушная девочка в детсаду, подложив лапку под голову.
Но на этот раз мы ехали не в Крым. Мы решили внести разнообразие в наши отпуска и разведать Северное Причерноморье. Пробным шаром решили сделать курорт Железный Порт. Кстати, об интересной этимологии. Никакой он не «железный», и не совсем «порт». Здесь имеет место быть неправильный двойной перевод. Вольные казаки, первые (после античных греков, разумеется) освоившие эти места, обнаружили, что из-за мелководья к берегу пристать невозможно. Люди вынуждены были «залізати» (залазить) в лодку, которая стояла на дрейфе в паре метров от берега - чтобы не сесть на мель. Вот такой вот порт получался - с закатанными по бедра штанами нужно было брести на корабль. В Совке селение стали называть «Железным Портом», а в независимой Украине - «Залізним Портом». Еще тридцать лет тому Железный Порт был обычной южно-украинской станицей, и основной доход жителей составлял огород, выпас коров, урожай подсолнечника и кукурузы. Но в последние десятилетия село претерпело метаморфозы, до безобразия стремительные. Жители не сделали ровным счетом ничего, чтобы превратить свой поселок в курорт, а просто сшибали бабло на желании людей пожить у моря. За конурку в обычной сельской хате лупили втридорога, причем ни дорог, ни прочей инфраструктуры сделано не было. Отдых в Железном Порту ориентирован на малоимущих граждан, которые хотят «оторваться» за небольшие деньги. Поэтому весь акцент был сделан на развлечения. Кафухи, кабаки, лунапарк с колесом обозрения выстроились недалеко от пляжа. «Бананы», катамараны, «летающие таблетки» и прочие удовольствия - сколько хочешь. И даже на дельтапланах катают с моторчиком…
Вот так непритязательно выглядела набережная Железного Порта.
Немногочисленные пансионаты были только в центре поселка. Зато - к великой радости Берты - в одном из них был зооуголок. Берта любила приходить к вольеру нутрий и лаем мешать их трапезе. Правда, нутрий ее лай волновал мало.
Конечно, мы привезли с собой Бертину лодочку. Не все же людишкам на бананах кататься…
Гордо улегшись на дне лодки и положив морду на ее бортик, Берта задумчиво бороздила морские просторы.
А когда ей это надоедало, или солнышко начинало припекать спинку, она ловко перепрыгивала через бортик и плыла к берегу.
Но в тот раз Берте посчастливилось покататься и на настоящей лодке. Да еще и не на простой, а на быстроходном глиссере.
Пока моторка не набрала скорость, Берте такая прогулка даже очень нравилась. Но потом она как-то стала волноваться. Она ведь привыкла к обычным пассажирским катерам. Но перепрыгнуть за борт и свалить она не решалась. Мотор ревел, глиссер подскакивал на волнах, а тучи брызг обдавали Берту. Поэтому, когда она ступила на твердую землю, то буйно возрадовалась. Чаще всего мы загорали вот так:
Но полуденное солнце начинало доставать и Берту. Тогда она переползала в тень от зонтика, который мы устанавливали, чтобы прикрыть лицо.
А потом она и вовсе выживала нас из-под зонтика.
Жили мы в тот раз в Железном Порту у черта на куличках, в доме, стоящем на выезде из поселка. До моря от него нужно было брести около получаса. Поэтому выходили мы рано, пока еще не было сильной жары. А когда солнце начинало клониться к закату, мы уходили гулять в степь. Прямо с пляжной сумкой и лодочкой.
И, гуляя таким образом, мы обнаружили в грязном, пыльном, забитом под завязку людьми Железном Порту чудное место - птичий заповедник. Два метровых столбика и между ними веревка, на которой колыхался знак «Заповедник. Вход воспрещен». Эти столбики можно было обойти с разных сторон. А там дальше… Лебеди, множество видов чаек и бакланов, куликов и еще каких-то птиц, названия которых я не знаю. Неподалеку от «входа» в заповедник находится соленое озеро с целебными грязями.
Берта вбредала в рапу по грудь и лечила так свои исколотые степными колючками подушечки лап. А мы обмазывались грязью и тоже проводили нехитрые сеансы талассотерапии.
А потом мы отправлялись домой, через степь. Нагретая трава пахла так сильно, будто тебя поместили внутрь заварочного чайника. Солнце садилось, делая воду в озере розового, а в море винного цвета…
Последним в череде приморских баз отдыха в Железном Порту, ближе всего к птичьему санктуарию, находился этот не то детский лагерь, не то просто скопище деревянных домиков. Рядом был скотомогильник (в конце 50-х довелось забить всех колхозных коров из-за какой-то эпидемии). И, несмотря на то, что бетонный панцирь этой братской могилы уже порядком потрескался и покрошился, мы решили: в следующем году будем отдыхать здесь - в одном из домиков этой турбазы.
Иногда наблюдать за бегущим за окном пейзажем было так утомительно, что Берта засыпала, как послушная девочка в детсаду, подложив лапку под голову.
Но на этот раз мы ехали не в Крым. Мы решили внести разнообразие в наши отпуска и разведать Северное Причерноморье. Пробным шаром решили сделать курорт Железный Порт. Кстати, об интересной этимологии. Никакой он не «железный», и не совсем «порт». Здесь имеет место быть неправильный двойной перевод. Вольные казаки, первые (после античных греков, разумеется) освоившие эти места, обнаружили, что из-за мелководья к берегу пристать невозможно. Люди вынуждены были «залізати» (залазить) в лодку, которая стояла на дрейфе в паре метров от берега - чтобы не сесть на мель. Вот такой вот порт получался - с закатанными по бедра штанами нужно было брести на корабль. В Совке селение стали называть «Железным Портом», а в независимой Украине - «Залізним Портом». Еще тридцать лет тому Железный Порт был обычной южно-украинской станицей, и основной доход жителей составлял огород, выпас коров, урожай подсолнечника и кукурузы. Но в последние десятилетия село претерпело метаморфозы, до безобразия стремительные. Жители не сделали ровным счетом ничего, чтобы превратить свой поселок в курорт, а просто сшибали бабло на желании людей пожить у моря. За конурку в обычной сельской хате лупили втридорога, причем ни дорог, ни прочей инфраструктуры сделано не было. Отдых в Железном Порту ориентирован на малоимущих граждан, которые хотят «оторваться» за небольшие деньги. Поэтому весь акцент был сделан на развлечения. Кафухи, кабаки, лунапарк с колесом обозрения выстроились недалеко от пляжа. «Бананы», катамараны, «летающие таблетки» и прочие удовольствия - сколько хочешь. И даже на дельтапланах катают с моторчиком…
Вот так непритязательно выглядела набережная Железного Порта.
Немногочисленные пансионаты были только в центре поселка. Зато - к великой радости Берты - в одном из них был зооуголок. Берта любила приходить к вольеру нутрий и лаем мешать их трапезе. Правда, нутрий ее лай волновал мало.
Конечно, мы привезли с собой Бертину лодочку. Не все же людишкам на бананах кататься…
Гордо улегшись на дне лодки и положив морду на ее бортик, Берта задумчиво бороздила морские просторы.
А когда ей это надоедало, или солнышко начинало припекать спинку, она ловко перепрыгивала через бортик и плыла к берегу.
Но в тот раз Берте посчастливилось покататься и на настоящей лодке. Да еще и не на простой, а на быстроходном глиссере.
Пока моторка не набрала скорость, Берте такая прогулка даже очень нравилась. Но потом она как-то стала волноваться. Она ведь привыкла к обычным пассажирским катерам. Но перепрыгнуть за борт и свалить она не решалась. Мотор ревел, глиссер подскакивал на волнах, а тучи брызг обдавали Берту. Поэтому, когда она ступила на твердую землю, то буйно возрадовалась. Чаще всего мы загорали вот так:
Но полуденное солнце начинало доставать и Берту. Тогда она переползала в тень от зонтика, который мы устанавливали, чтобы прикрыть лицо.
А потом она и вовсе выживала нас из-под зонтика.
Жили мы в тот раз в Железном Порту у черта на куличках, в доме, стоящем на выезде из поселка. До моря от него нужно было брести около получаса. Поэтому выходили мы рано, пока еще не было сильной жары. А когда солнце начинало клониться к закату, мы уходили гулять в степь. Прямо с пляжной сумкой и лодочкой.
И, гуляя таким образом, мы обнаружили в грязном, пыльном, забитом под завязку людьми Железном Порту чудное место - птичий заповедник. Два метровых столбика и между ними веревка, на которой колыхался знак «Заповедник. Вход воспрещен». Эти столбики можно было обойти с разных сторон. А там дальше… Лебеди, множество видов чаек и бакланов, куликов и еще каких-то птиц, названия которых я не знаю. Неподалеку от «входа» в заповедник находится соленое озеро с целебными грязями.
Берта вбредала в рапу по грудь и лечила так свои исколотые степными колючками подушечки лап. А мы обмазывались грязью и тоже проводили нехитрые сеансы талассотерапии.
А потом мы отправлялись домой, через степь. Нагретая трава пахла так сильно, будто тебя поместили внутрь заварочного чайника. Солнце садилось, делая воду в озере розового, а в море винного цвета…
Последним в череде приморских баз отдыха в Железном Порту, ближе всего к птичьему санктуарию, находился этот не то детский лагерь, не то просто скопище деревянных домиков. Рядом был скотомогильник (в конце 50-х довелось забить всех колхозных коров из-за какой-то эпидемии). И, несмотря на то, что бетонный панцирь этой братской могилы уже порядком потрескался и покрошился, мы решили: в следующем году будем отдыхать здесь - в одном из домиков этой турбазы.