- Хорошо, хоть здесь мы можем быть самими собой и не играть в вечных оппонентов!
На днях прочитал книгу Наташи Нечаевой "Куршевель. Dounhill. Записки тусовщицы". Прочитал буквально за 3 часа. По названию можно догадаться, что сия книжица об отдыхе VIPов в Куршевеле. И вот эта самая Наташа рассказывает всё, что там увидела и услышала во время своей поездки на курорт. Привлек меня здесь один отрывок, а точнее фраза, которую я вынес в заголовок поста. Если автор говорит правду, то это весьма и весьма интересная информация к размышлению. Вобщем, привожу весь отрывок из книги:
-----------
В момент, когда мы присоединились к creme-de-créme, речь держал черноголовый упитанный пузан, с лицом, очень похожим на известного депутата бессмертной демократической партии.
- Думаю, господа, настал тот час, когда мы должны создать в России свою партию! - вдохновенно вещал он. - Эта партия объединит все политические силы, весь цвет нашего генофонда, а назовем мы ее «Сексуальная Россия»!
Слушатели, несколько напрягшиеся при слове «партия», бурно зааплодировали.
- Выездные заседания политсовета будем проводить здесь, - продолжал витийствовать депутат, окрыленный такой весомой поддержкой. - И вообще, на кой черт нам нужен Индийский океан или берег турецкий, если есть Куршевель? Сапоги тут можно помыть не хуже, прямо в снегу, купаться будем чуть ниже, на Лазурном Берегу. Поставим в Ницце парочку авианосцев, да и присоединим этот блядский Куршевель к родной России! Чем он хуже Калининграда?
Конец пламенной речи снова утонул в восторженных аплодисментах, криках «браво» и льдистом звоне хрусталя.
- За нашу родину - Куршевель! - басом провозгласил другой пузан, белобрысый и очкастый, с потраченным оспинами лицом, в котором только совершенно слепой бы не признал известного министра-рыночника.
В который раз за неполные пять дней я ощутила тоскливое состояние дежавю. «Где, ну где я уже могла все это слышать? - мучилась моя память. - Причем совсем недавно! В редакции? Но у нас таких придурков не держат. По телику? Вряд ли. Здесь?»
Вспомнила! Конечно! Именно эти лозунги орали полупьяные ходоки на Марше несогласных! Про сексуальную Россию, и про расширение границ, и про авианосцы. Только вот Куршевель там не звучал. Да и откуда? Слово-то редко употребимое, не митинговое.
- Други! Я предлагаю, не мешкая, водрузить над Куршевелем красный флаг! - тонко и азартно высказался еще один депутат, известный поборник коммунистических идеалов, с короткими пшеничными усиками и такой же редкой челкой.
- А на нем начертать звезду Давида! - творчески развил идею кудрявый и губастый банкир, а по совместительству владелец заводов, газет, пароходов.
Коммунист и банкир крепко обнялись, выпили на брудершафт и смачно расцеловались. Бывший вице-премьер, красавец и жуир, которого во времена моей юности прочили в президенты, обнял пузана демократа:
- Хорошо, хоть здесь мы можем быть самими собой и не играть в вечных оппонентов!
- Хорошо, - кивнул пузан. - А тебя Соловьев уже пригласил на программу?
- Обижаешь! С кем же ты будешь насмерть биться у барьера?
- И вечный бой! Покой нам только снится! - торжественно, словно целясь прямо в сердце красавчика, доложил пузан. - Не обманем чаяний родного электората!
Я во все глаза наблюдала это невиданное братание, этот судьбоносный сплав идей и политическое единение непримиримых соперников. Оказывается, благодатный альпийский климат не только способствовал физическому здоровью, но и превосходно просветлял мозги! Иначе чем объяснить столь редкое единодушие непримиримых соперников? Тут, вдали от думских пультов для голосования, укрытые еловыми лапами от всевидящих кремлевских звезд, усталые пахари, денно и нощно взрыхляющие ниву народного благоденствия, становились обычными людьми. Понимающими, добрыми, естественными.
-----------
В момент, когда мы присоединились к creme-de-créme, речь держал черноголовый упитанный пузан, с лицом, очень похожим на известного депутата бессмертной демократической партии.
- Думаю, господа, настал тот час, когда мы должны создать в России свою партию! - вдохновенно вещал он. - Эта партия объединит все политические силы, весь цвет нашего генофонда, а назовем мы ее «Сексуальная Россия»!
Слушатели, несколько напрягшиеся при слове «партия», бурно зааплодировали.
- Выездные заседания политсовета будем проводить здесь, - продолжал витийствовать депутат, окрыленный такой весомой поддержкой. - И вообще, на кой черт нам нужен Индийский океан или берег турецкий, если есть Куршевель? Сапоги тут можно помыть не хуже, прямо в снегу, купаться будем чуть ниже, на Лазурном Берегу. Поставим в Ницце парочку авианосцев, да и присоединим этот блядский Куршевель к родной России! Чем он хуже Калининграда?
Конец пламенной речи снова утонул в восторженных аплодисментах, криках «браво» и льдистом звоне хрусталя.
- За нашу родину - Куршевель! - басом провозгласил другой пузан, белобрысый и очкастый, с потраченным оспинами лицом, в котором только совершенно слепой бы не признал известного министра-рыночника.
В который раз за неполные пять дней я ощутила тоскливое состояние дежавю. «Где, ну где я уже могла все это слышать? - мучилась моя память. - Причем совсем недавно! В редакции? Но у нас таких придурков не держат. По телику? Вряд ли. Здесь?»
Вспомнила! Конечно! Именно эти лозунги орали полупьяные ходоки на Марше несогласных! Про сексуальную Россию, и про расширение границ, и про авианосцы. Только вот Куршевель там не звучал. Да и откуда? Слово-то редко употребимое, не митинговое.
- Други! Я предлагаю, не мешкая, водрузить над Куршевелем красный флаг! - тонко и азартно высказался еще один депутат, известный поборник коммунистических идеалов, с короткими пшеничными усиками и такой же редкой челкой.
- А на нем начертать звезду Давида! - творчески развил идею кудрявый и губастый банкир, а по совместительству владелец заводов, газет, пароходов.
Коммунист и банкир крепко обнялись, выпили на брудершафт и смачно расцеловались. Бывший вице-премьер, красавец и жуир, которого во времена моей юности прочили в президенты, обнял пузана демократа:
- Хорошо, хоть здесь мы можем быть самими собой и не играть в вечных оппонентов!
- Хорошо, - кивнул пузан. - А тебя Соловьев уже пригласил на программу?
- Обижаешь! С кем же ты будешь насмерть биться у барьера?
- И вечный бой! Покой нам только снится! - торжественно, словно целясь прямо в сердце красавчика, доложил пузан. - Не обманем чаяний родного электората!
Я во все глаза наблюдала это невиданное братание, этот судьбоносный сплав идей и политическое единение непримиримых соперников. Оказывается, благодатный альпийский климат не только способствовал физическому здоровью, но и превосходно просветлял мозги! Иначе чем объяснить столь редкое единодушие непримиримых соперников? Тут, вдали от думских пультов для голосования, укрытые еловыми лапами от всевидящих кремлевских звезд, усталые пахари, денно и нощно взрыхляющие ниву народного благоденствия, становились обычными людьми. Понимающими, добрыми, естественными.