Ненаучно-фантастическое эссе (del 2)
Наблюдаемый сегодня кризис представительства уже породил дискуссию о целесообразности существования классических институтов народовластия, таких, как парламентаризм. Зачем, спрашивается, кого-то выбирать и куда-то посылать, оплачивая посланному проезд и обильное питание, когда есть Интернет, способный со скоростью света передать ваше мнение кому угодно, минуя упитанных посредников? Не риторический вопрос. На который есть и такой ответ: в общем-то, незачем.
В нашей электронной современности уже существуют технические возможности для того, чтобы граждане могли представлять себя сами, напрямую включаясь в процедуры принятия решений. В этой схеме нет парламента. Вместо него - средства связи, алгоритмы и модераторы: избиратель вступает в двусмысленные и неравноправные отношения с миром машин. Алгоритмы уже эффективно распоряжаются средствами инвесторов на глобальных финансовых рынках. Основные политические практики, как законодательные, так и, тем более, электоральные ничуть не сложнее фондовых и валютных транзакций. Выборы, законотворчество, многие функции исполнительной власти, судебные и арбитражные разбирательства, дебаты и даже протестные акции - все это можно будет делегировать искусственному интеллекту.
Конечно, политический класс полностью не исчезнет. Ведь у алгоритмов есть владельцы. По К. Марксу, кто владеет средствами производства, тот обладает и решающим влиянием. В цифровую эпоху это IT-гиганты и спецслужбы. Несколько небольших по территории и населению стран смогут нарастить столь мощные кибернетические ресурсы, что окажутся в состоянии контролировать значительную часть пока еще «ничейного» киберпространства и при необходимости парализовать военные и экономические потенциалы самых больших государств. Как в XVI веке крохотная Португалия обрела несоразмерное могущество с помощью всего нескольких десятков кораблей, пары тысяч моряков и купцов и своевременного захвата «ничейных» морских торговых путей, так и будущие карликовые сверхдержавы посредством умело комбинируемых технологий e-war и e-commerce сравняются по влиянию с традиционными сверхдержавами.
Историческое родство и другие иррациональные начала национального государства не очень решительно, но весьма последовательно отодвинутся ради культа комфорта и торгово-прагматического взгляда на отношения личности и социума. Некоторые великие городские агломерации, будучи рассадниками космополитизма, обособятся в автономные сообщества меркантильных людей «без роду и племени», приблизившись к либертарианскому идеалу государства как гипертрофированного коворкинга, не отягощенного сентиментальной идеологией долга и верности. Правительства не смогут навязывать себя человеку в качестве Родины и Отечества, и станут для него только совокупностью специфических сервисов.
Виртуальные республики покажут пример создания государств без территории. Их население составят как цифровые двойники реальных людей, так и абсолютно бестелесные чистопородные боты. Возникнув, возможно, в даркнете как полулегальные налоговые гавани или пиратские маркетплейсы, или просто как игровые пространства, существуя исключительно в Сети, они постепенно обзаведутся стабильной экономикой, системой управления, кибероружием и коллективной гордостью, то есть всей полнотой суверенитета. И превратятся в равноправных участников международных отношений. Гражданин такой виртуальной страны своим «юридическим телом» будет обитать в ее суверенном цифровом облаке, а «физическим», если таковое имеется, на твердой земле «обычного» государства - как иностранец.
https://actualcomment.ru/bezlyudnaya-demokratiya-i-drugie-politicheskie-chudesa-2121-goda-2110111125.html
В результате неизбежной цифровизации и роботизации политической системы возникнет высокотехнологичное государство - безлюдная демократия. Главной особенностью безлюдной демократии станет резкое снижение роли человеческого фактора в политическом процессе. Человеческий фактор - понятие, давно ставшее синонимом фатальной ошибки - будет исключен ради эффективности систем управления. Биологические граждане будут иметь все больше комфорта и все меньше значения. Вожди и толпы постепенно покинут историческую сцену. А выйдут на нее машины.
Безлюдная демократия станет высшей и финальной формой человеческой государственности в преддверии эры машин. На смену государству человеческому придет техногенное государство, в котором иерархия машин и алгоритмов будет преследовать цели, недоступные пониманию обслуживающих ее людей. Выбор будет невелик - быть в гостях у Машины, либо в услужении у нее.