Из «По ту сторону добра и зла»...
Ужасные происшествия заставляют предполагать, не является ли тот, кто их пережил, сам чем-то ужасным.
Кто хоть раз не жертвовал собою ради своей доброй славы?
В снисходительности нет и крупинки человеконенавистничества, но именно поэтому в ней так страшно много презрения к людям.
Не любовь к людям, а бессилие их любви мешает нынешним христианам - сжигать нас.
Тот, кто борется с чудовищами, должен следить за собой, чтобы самому не обратиться в чудовище. Попробуй подолгу смотреть в пропасть, и она заглянет тебе в глаза.
Иметь талант еще недостаточно. Надо еще получить ваше разрешение на обладание им, не так ли, друзья мои?
«Где древо познания, там и рай» - так вещают новые и древние змии.
Противоречие, прыжок в сторону, радостное недоверие, любовь к насмешке - все это признаки здоровья: все безусловное относится к области патологии.
Мысль о самоубийстве является большим утешением. Она помогает пережить не одну тяжкую ночь.
Применительно к каждой партии. Пастух должен всегда иметь еще и передового барана, чтобы самому при случае не становиться бараном.
Христианство поднесло Эроту чашу с ядом, но он не умер, а превратился в порок.
«Не то, что ты обманул меня, а то, что я больше не могу верить тебе, потрясло меня».
Совершенно не понимает хищного зверя, хищного человека (например, Цезаря Борджиа), совершенно не понимает природы их тот, кто ищет какую-то «болезненность» в этих наиболее здоровых тропических чудовищах или, тем более, если ищет в них что-то врожденно адское. Этим грешили до сих пор почти все моралисты. По-видимому, в душе моралистов живет какая-то ненависть к тропическим странам и девственным лесам! И они желают во что бы то ни стало дискредитировать «тропического человека», под видом ли болезни и вырождения или под видом внутреннего ада и самоугрызения! Зачем это? Во славу «умеренного пояса»? Во славу умеренных людей? Людей «нравственных», заурядных?
Ведь у нас одиночество есть добродетель, утонченная склонность к чистоплотности, угадывающая, что при соприкосновении с людьми, с «обществом» дело непременно обстоит нечисто. Всякое общение как-нибудь, где-нибудь и когда-нибудь делает «пошлым».