Не про того Никиту Сергеевича, что все кукурузой засеять хотел, от полярного круга до Владивостока, и ботинком по трибуне стучал, а про другого, который кукурузу не сеял, а наоборот, сеял только разумное, исконно-посконно русское и вечное.
Летом Никита Сергеевич отдыхал в деревне, от суеты городской, от заседаний и съездов.
Ел заморские ананасы, и жевал рябчиков, что приносили ему деревенские охотники.
Любил он на тройке прокатиться, с ветерком да по полю пшеничному, ныне бурьяном заросшему.
Завидев вонючих и вечно пьяных мужиков, что лежали в придорожных канавах, Никита Сергеевич морщился, и зажимал рукой в белой перчатке свой благородный нос.
А вонючие и пьяные деревенские мужики поднимали голову вслед тройке с проблесковым маячком и говорили: -Это ничаво!