(no subject)
Танец на алфавите.
Пальцы перескакивали с кнопки на кнопку, то взлетая над клавиатурой и обрушиваясь на найденный символ, как коршун бросается камнем с небес на замеченного в траве зайца, то, напротив, словно рыщущие в траве грызуны, быстро перебегали с одного значка на другой, лишь немного подскакивая и не задерживаясь от этого ни на мгновение. Это было похоже на танец, в котором пальцы действовали как четко слаженный ансамбль, отбивая степ по измученной стертой поверхности. Это было подобно журчанию горного ручья, не останавливающегося ни перед чем. Но вдруг ручей затих. Пальцы зависли над алфавитом, немного заметались, как будто стали сговариваться между собой, какой символ должен быть следующим, кто достоин их внимания, и, как сорвавшийся с цепи пес несется за кошкой, помчались по своему незримому пути. Вновь завертелся дивный ансамбль, в котором каждый танцор пытается догнать другого и не поспевает за ним на мгновение. Но то ли представление подходило к концу, то ли силы покидали актеров - топот стал постепенно затихать и вскоре воцарилась тишина. Пальцы перебрались с клавиатуры на стол и выдали барабанную дробь. Немного погодя дробь повторилась, затем еще раз, а после пальцы резко взлетели над клавиатурой и обрушились так, что пластик затрещал. Экран, долго покрывавшийся маленькими черными точками, моментально оказался белым. Пальцы метнулись вверх и подхватили текущую в пучине мыслей голову. "Не то, всё не то!" - изломались на лбу морщины. Пальцы беспокойно прикрыли их и забарабанили снова, но уже мягче, почти поглаживая. Вскоре перебрались на виски, нарисовали круг и замерли. Хищный взгляд вонзился в экран и через мгновение десяток стрел понесся к своим целям. Казалось, что внезапно разразившаяся буря нещадно посыпала градом всё без разбору, и с каждой градиной белоснежный экран всё больше чернел. Сотни песчинок успели пошептаться о движении солнца прежде, чем стремительно начавшаяся буря так же резко затихла. Пальцы зависли в воздухе, пока взгляд плутал по черному узору, но, как только он нашел выход, легким движением руки экран снова побелел. Барабанная дробь прозвучала громче и настойчивее, потом началась ещё одна, которая стала нарастать и, как искра, зажгла всепоглощающее пламя, пляшущее по перепуганным буквам. Пальцы будто пытались въесться глубже, выжигая всё новые и новые силуэты, пока опьяневший от скорости взгляд не увидел покрытое пеплом костровище воображения. Губы начали искривляться, будто их пронзало током, и неожиданно застыли в недоверчивой улыбке. Взгляд снова побежал по строкам, улыбка растянулась шире, и палец нащупал на клавиатуре точку.
Человек откинулся на спинку стула. Вытащив заполонившие сознание мысли и выстроив их в порядок, он наконец-то почувствовал себя единым целым.
Пальцы перескакивали с кнопки на кнопку, то взлетая над клавиатурой и обрушиваясь на найденный символ, как коршун бросается камнем с небес на замеченного в траве зайца, то, напротив, словно рыщущие в траве грызуны, быстро перебегали с одного значка на другой, лишь немного подскакивая и не задерживаясь от этого ни на мгновение. Это было похоже на танец, в котором пальцы действовали как четко слаженный ансамбль, отбивая степ по измученной стертой поверхности. Это было подобно журчанию горного ручья, не останавливающегося ни перед чем. Но вдруг ручей затих. Пальцы зависли над алфавитом, немного заметались, как будто стали сговариваться между собой, какой символ должен быть следующим, кто достоин их внимания, и, как сорвавшийся с цепи пес несется за кошкой, помчались по своему незримому пути. Вновь завертелся дивный ансамбль, в котором каждый танцор пытается догнать другого и не поспевает за ним на мгновение. Но то ли представление подходило к концу, то ли силы покидали актеров - топот стал постепенно затихать и вскоре воцарилась тишина. Пальцы перебрались с клавиатуры на стол и выдали барабанную дробь. Немного погодя дробь повторилась, затем еще раз, а после пальцы резко взлетели над клавиатурой и обрушились так, что пластик затрещал. Экран, долго покрывавшийся маленькими черными точками, моментально оказался белым. Пальцы метнулись вверх и подхватили текущую в пучине мыслей голову. "Не то, всё не то!" - изломались на лбу морщины. Пальцы беспокойно прикрыли их и забарабанили снова, но уже мягче, почти поглаживая. Вскоре перебрались на виски, нарисовали круг и замерли. Хищный взгляд вонзился в экран и через мгновение десяток стрел понесся к своим целям. Казалось, что внезапно разразившаяся буря нещадно посыпала градом всё без разбору, и с каждой градиной белоснежный экран всё больше чернел. Сотни песчинок успели пошептаться о движении солнца прежде, чем стремительно начавшаяся буря так же резко затихла. Пальцы зависли в воздухе, пока взгляд плутал по черному узору, но, как только он нашел выход, легким движением руки экран снова побелел. Барабанная дробь прозвучала громче и настойчивее, потом началась ещё одна, которая стала нарастать и, как искра, зажгла всепоглощающее пламя, пляшущее по перепуганным буквам. Пальцы будто пытались въесться глубже, выжигая всё новые и новые силуэты, пока опьяневший от скорости взгляд не увидел покрытое пеплом костровище воображения. Губы начали искривляться, будто их пронзало током, и неожиданно застыли в недоверчивой улыбке. Взгляд снова побежал по строкам, улыбка растянулась шире, и палец нащупал на клавиатуре точку.
Человек откинулся на спинку стула. Вытащив заполонившие сознание мысли и выстроив их в порядок, он наконец-то почувствовал себя единым целым.