Поход в театр и письмо-призрак из министерства просвещения.
На этот раз в театр я попал совершенно случайно: неожиданно появились билеты, погода была солнечная, Москва недалеко - почему бы не расслабиться и не получить удовольствие? Даже название пьесы не стал спрашивать, только уточнил - ехать-то куда?
Что лежало в основе спектакля стало ясно, как только начали озвучивать имена персонажей. Суть такова - в город Н. приезжает некто Хлестаков, которого местное начальство принимает за столичного чиновника, прибывшего к ним с контрольной функцией. Тут разночтений быть не может - наши современники, забыв об инструкции, решили влить новое вино в старые мехи.
Ну как тут было не вспомнить наделавшее шума письмо Министерства просвещения о ремейках советских фильмов? Письмо мистическое, письмо-призрак - его вроде бы и не было, но шум был такой, что как будто бы и было. Тем не менее, спектакль даёт возможность пофантазировать, что было бы, если бы в дополнение к фильмам мудрецы из министерства замахнулись бы на Николая нашего, понимаете ли, Гоголя и на других классиков, чьи пьесы входят в золотой фонд русского театра. Итак, сделаем допущение, что это и есть «ремейк», выполненный в рамках государственной программы.
Начну с формы. Каждый уважающий себя режиссёр должен иметь свой язык для переноса своего видения пьесы на сцену. Увы, я не театрал и поэтому символизм многих режиссёрских задумок остался для меня нераскрытым. Например, на что должны были намекнуть зрителю длинные носы, похожие на клювы, которые приделали персонажам в одной из сцен? Вороны, может быть, имелись в виду? И зачем в первом действии молча вытащили на сцену огромное чучело птицы (похожей на ворону), которое пролежало на сцене некоторое время, а потом, во втором действии, также молча со сцены удалённое? Наверное, это как-то связано с репутацией вороны как символа чего-то. Но и тут возможны разные трактовки. Что хотел сказать режиссёр? Трудно мне обсуждать форму без дополнительных знаний, тут с содержанием бы разобраться.
Начинается спектакль с посиделок. На пустой сцене стоят в рядок стулья, на которых рассаживаются герои и начинают надрывно жаловаться на жизнь. Начали со Скорой помощи, которую рассказчик никак не мог вызвать к больной матери, а когда, наконец, врачи приехали, то не только ничем не смогли помочь, так ещё во время переноса больной в машину уронили её несколько раз. Затем тему страданий подхватил следующий персонаж. Мучительное детство - няня о нём заботилась, кормила здоровой и полезной пищей, но если клиент от еды отказывался, то она вываливала её ему за шиворот. Не могу отделаться от мысли, что в детской психической травме зашифрован намёк на жестокую власть (советскую, скорее всего), которая за любовь и заботу требовала от человека полного подчинения. И так далее - сбитые лоси, забитый школьниками щенок... Тема плохого государства и власти звучит в спектакле громко, и звучит с негативной окраской. Власть - смена кровопийц разной степени кровожадности. Для конкретизации несколько минут со сцены зачитывался пофамильный список жертв 37-го года. Монолог о власти, а также о коррупции - ключевые в спектакле. А было ли что-то о хорошем? Не помню, простите.
К чему это я. Поскольку доминируют в искусстве сейчас люди с либеральным складом мыслей и действий, то можно представить, какими бы мы увидели ремейки советских фильмов. Хотя бы на примере того, как они осовременили Гоголя. Дело в том, что крутятся они в затхлом мирке своих проблем и представлений, переставляя их с места на место и изредка, для свежести, протирая пыль на них. И, если остаться в мире театра, то увидели бы мы сделанные по заказу Минпросвещения пьесы «Г», «Ч» и «ВС».
Тут я намеренно преувеличиваю, конечно, держа в уме призраки несостоявшихся ремейков. Авторы видят сцену как место творчества, не ограниченного никакими рамками, кроме рамок внутренней свободы (ага). Поэтому пьеса - работа самостоятельная, с какой-то своей целью прикрывающаяся классикой как фиговым листком. Кстати, зрители приняли спектакль восторженно, по шуму аплодисментов по окончании представления не уступив и футбольным болельщикам на проходившем в то время чемпионате Европы.
Да, чуть не забыл. Спектакль называется «Р». Театр - Сатирикон (здание КВН). В главных ролях Константин Райкин, Тимофей Трибунцов и другие. К их игре у меня претензий нет. То, что приходилось напрягать слух и то, что плохо видны лица - не вина актёров, а особенность театра - чем дальше от сцены, тем больше негатива. Для иллюстрации прицеплю фото с той самой вороной. Наши места не последние, за нами были ещё ряды. К тому же прошло уже дней десять, детали начинают затираться в памяти. Поэтому рассказал только о сохранившемся осадке. Кстати, есть мнение, что «Р» - это Россия. Такой и хотел её показать зрителю режиссёр?
======
Что лежало в основе спектакля стало ясно, как только начали озвучивать имена персонажей. Суть такова - в город Н. приезжает некто Хлестаков, которого местное начальство принимает за столичного чиновника, прибывшего к ним с контрольной функцией. Тут разночтений быть не может - наши современники, забыв об инструкции, решили влить новое вино в старые мехи.
Ну как тут было не вспомнить наделавшее шума письмо Министерства просвещения о ремейках советских фильмов? Письмо мистическое, письмо-призрак - его вроде бы и не было, но шум был такой, что как будто бы и было. Тем не менее, спектакль даёт возможность пофантазировать, что было бы, если бы в дополнение к фильмам мудрецы из министерства замахнулись бы на Николая нашего, понимаете ли, Гоголя и на других классиков, чьи пьесы входят в золотой фонд русского театра. Итак, сделаем допущение, что это и есть «ремейк», выполненный в рамках государственной программы.
Начну с формы. Каждый уважающий себя режиссёр должен иметь свой язык для переноса своего видения пьесы на сцену. Увы, я не театрал и поэтому символизм многих режиссёрских задумок остался для меня нераскрытым. Например, на что должны были намекнуть зрителю длинные носы, похожие на клювы, которые приделали персонажам в одной из сцен? Вороны, может быть, имелись в виду? И зачем в первом действии молча вытащили на сцену огромное чучело птицы (похожей на ворону), которое пролежало на сцене некоторое время, а потом, во втором действии, также молча со сцены удалённое? Наверное, это как-то связано с репутацией вороны как символа чего-то. Но и тут возможны разные трактовки. Что хотел сказать режиссёр? Трудно мне обсуждать форму без дополнительных знаний, тут с содержанием бы разобраться.
Начинается спектакль с посиделок. На пустой сцене стоят в рядок стулья, на которых рассаживаются герои и начинают надрывно жаловаться на жизнь. Начали со Скорой помощи, которую рассказчик никак не мог вызвать к больной матери, а когда, наконец, врачи приехали, то не только ничем не смогли помочь, так ещё во время переноса больной в машину уронили её несколько раз. Затем тему страданий подхватил следующий персонаж. Мучительное детство - няня о нём заботилась, кормила здоровой и полезной пищей, но если клиент от еды отказывался, то она вываливала её ему за шиворот. Не могу отделаться от мысли, что в детской психической травме зашифрован намёк на жестокую власть (советскую, скорее всего), которая за любовь и заботу требовала от человека полного подчинения. И так далее - сбитые лоси, забитый школьниками щенок... Тема плохого государства и власти звучит в спектакле громко, и звучит с негативной окраской. Власть - смена кровопийц разной степени кровожадности. Для конкретизации несколько минут со сцены зачитывался пофамильный список жертв 37-го года. Монолог о власти, а также о коррупции - ключевые в спектакле. А было ли что-то о хорошем? Не помню, простите.
К чему это я. Поскольку доминируют в искусстве сейчас люди с либеральным складом мыслей и действий, то можно представить, какими бы мы увидели ремейки советских фильмов. Хотя бы на примере того, как они осовременили Гоголя. Дело в том, что крутятся они в затхлом мирке своих проблем и представлений, переставляя их с места на место и изредка, для свежести, протирая пыль на них. И, если остаться в мире театра, то увидели бы мы сделанные по заказу Минпросвещения пьесы «Г», «Ч» и «ВС».
Тут я намеренно преувеличиваю, конечно, держа в уме призраки несостоявшихся ремейков. Авторы видят сцену как место творчества, не ограниченного никакими рамками, кроме рамок внутренней свободы (ага). Поэтому пьеса - работа самостоятельная, с какой-то своей целью прикрывающаяся классикой как фиговым листком. Кстати, зрители приняли спектакль восторженно, по шуму аплодисментов по окончании представления не уступив и футбольным болельщикам на проходившем в то время чемпионате Европы.
Да, чуть не забыл. Спектакль называется «Р». Театр - Сатирикон (здание КВН). В главных ролях Константин Райкин, Тимофей Трибунцов и другие. К их игре у меня претензий нет. То, что приходилось напрягать слух и то, что плохо видны лица - не вина актёров, а особенность театра - чем дальше от сцены, тем больше негатива. Для иллюстрации прицеплю фото с той самой вороной. Наши места не последние, за нами были ещё ряды. К тому же прошло уже дней десять, детали начинают затираться в памяти. Поэтому рассказал только о сохранившемся осадке. Кстати, есть мнение, что «Р» - это Россия. Такой и хотел её показать зрителю режиссёр?
======