Книга сегодня и в СССР
То, что сейчас, по сравнению с «самой читающей страной в мире», читать книги стали меньше, не оспаривает, кажется, никто. И в поиске причин убыли поголовья читателей многие из выносящих свой вердикт сходятся в одном: в сером и мрачном СССР заняться было нечем и, поэтому, швец, жнец, на трубе игрец и все остальные, к ним примкнувшие, были просто вынуждены для заполнения экзистенциального вакуума брать в руки книгу. А в наше время число соблазнов увеличилось в несколько раз и оттянуло нестойких товарищей в свои ряды. При этом подтекстом в этом выводе присутствует упрёк советскому периоду в унылости и серости (самые ретивые «исследователи», войдя в обвинительный раж, вменяют в вину СССР даже отсутствие Интернета). Некоторый резон в этом есть. СССР действительно был не силён в формировании яркого, привлекательного пространства символов и образов. И альтернатив для наполнения досуга в то время было меньше. Это естественный процесс - время улучшает условия жизни, вносит в неё новые возможности. Так происходит во всех странах, так было и в СССР. Но сопоставление нашего времени и советского интересно, в том числе, и наблюдением над изменением роли книги в общественном сознании. Встретив вчера очередное замечание на тему различий между СССР и РФ в книжной сфере, попробую, не заглядывая к специалистам, высказать несколько мыслей об этом процессе.
Начну с единого культурного пространства, или поля. Худо-бедно, но оно в СССР существовало, разными способами охватывая практически всё население страны. Подключаться к нему принуждало и элементарное чувство стадности (делай как все), и мода, и понятное чувство быть современным, улавливать все актуальные на текущий момент изменения и тенденции. Кроме того, культурное поле играло коммуникативную роль, давая возможность сопоставить личные впечатления с мнениями авторитетных личностей. Культурное пространство СССР, приняв эстафету от 19-го века, было литературоцентричным. Большое значение играли толстые журналы, отряд критиков задавал ориентиры в бурном море литературы. Поле жило, дышало, обладало притяжением, оно передавало сигналы от одного читателя к другому, иногда, в отношении некоторых книг, вызывая в стране целые эпидемии. Нельзя закрывать глаза и на роль государства. Даже если иметь в виду, что оно преследовало и свои утилитарные цели, в участии государства было больше плюсов, чем минусов. Сейчас государство занято другими проблемами. Толстые журналы или надёжно спрятались, или растворились в рыночном пространстве. Интернет, основное средство коммуникации современности, всего лишь средство и создать единое культурное поле ему не под силу. Грубо говоря, это поле сейчас поддерживается, пожалуй, только истошными криками Первого канала, сгоняющими зазевавшегося телезрителя на свою очередную премьеру.
.
Изменилось не только культурное пространство, претерпели серьёзные метаморфозы и его обитатели. Структура личности человека многогранна, присутствует в ней и уголок потребителя. «Функционировал» он и в советское время, но внешние силы не культивировали, не удобряли его с такой интенсивностью, как сегодня. Информация, как учит нас кибернетика, управляет не только техническими приспособлениями, но и живыми организмами, а человек, пускай это и звучит гордо, всего лишь организм и вынужден подчиняться законам, утверждённым не только Думой, но и более высокой инстанцией - природой. В результате, из скромного уголка вылезло чудище, своеобразный Франкенштейн, пожирающий альтернативные потребности человека. Как тут вырастить в себе склонность к чтению, а, вырастив, сохранить под таким напором? Вот и сокращается число книголюбов, а книга переходит в разряд кандидатов на пополнение музея исчезнувших из жизни вещей.
В общественном сознании чтение, в отличие от советского времени, перестало быть ценностью. Оно перешло в разряд развлечений, а в этом классе его позиции проигрышные. Мир становится клиповым, человеку трудно длительное время удерживать внимание на одном объекте, организм требует быстрой смены впечатлений. Картинка вытесняет букву, она динамичнее, информативнее, чувственнее. Коснулись ли изменения только психики человека, либо они перешли уже на физиологический уровень - сказать не могу. Как не могу сказать, стал ли процесс необратимым.
Но, несмотря на отсутствие оснований для оптимизма, мы ещё держимся! Мы ещё почитаем, на наш век хватит! А не хватит - ещё прикупим. Вон сколько писателей, сгорбившись над клавиатурами, выколачивают из них свои шедевры. Это всё для нас.
======
Начну с единого культурного пространства, или поля. Худо-бедно, но оно в СССР существовало, разными способами охватывая практически всё население страны. Подключаться к нему принуждало и элементарное чувство стадности (делай как все), и мода, и понятное чувство быть современным, улавливать все актуальные на текущий момент изменения и тенденции. Кроме того, культурное поле играло коммуникативную роль, давая возможность сопоставить личные впечатления с мнениями авторитетных личностей. Культурное пространство СССР, приняв эстафету от 19-го века, было литературоцентричным. Большое значение играли толстые журналы, отряд критиков задавал ориентиры в бурном море литературы. Поле жило, дышало, обладало притяжением, оно передавало сигналы от одного читателя к другому, иногда, в отношении некоторых книг, вызывая в стране целые эпидемии. Нельзя закрывать глаза и на роль государства. Даже если иметь в виду, что оно преследовало и свои утилитарные цели, в участии государства было больше плюсов, чем минусов. Сейчас государство занято другими проблемами. Толстые журналы или надёжно спрятались, или растворились в рыночном пространстве. Интернет, основное средство коммуникации современности, всего лишь средство и создать единое культурное поле ему не под силу. Грубо говоря, это поле сейчас поддерживается, пожалуй, только истошными криками Первого канала, сгоняющими зазевавшегося телезрителя на свою очередную премьеру.
.
Изменилось не только культурное пространство, претерпели серьёзные метаморфозы и его обитатели. Структура личности человека многогранна, присутствует в ней и уголок потребителя. «Функционировал» он и в советское время, но внешние силы не культивировали, не удобряли его с такой интенсивностью, как сегодня. Информация, как учит нас кибернетика, управляет не только техническими приспособлениями, но и живыми организмами, а человек, пускай это и звучит гордо, всего лишь организм и вынужден подчиняться законам, утверждённым не только Думой, но и более высокой инстанцией - природой. В результате, из скромного уголка вылезло чудище, своеобразный Франкенштейн, пожирающий альтернативные потребности человека. Как тут вырастить в себе склонность к чтению, а, вырастив, сохранить под таким напором? Вот и сокращается число книголюбов, а книга переходит в разряд кандидатов на пополнение музея исчезнувших из жизни вещей.
В общественном сознании чтение, в отличие от советского времени, перестало быть ценностью. Оно перешло в разряд развлечений, а в этом классе его позиции проигрышные. Мир становится клиповым, человеку трудно длительное время удерживать внимание на одном объекте, организм требует быстрой смены впечатлений. Картинка вытесняет букву, она динамичнее, информативнее, чувственнее. Коснулись ли изменения только психики человека, либо они перешли уже на физиологический уровень - сказать не могу. Как не могу сказать, стал ли процесс необратимым.
Но, несмотря на отсутствие оснований для оптимизма, мы ещё держимся! Мы ещё почитаем, на наш век хватит! А не хватит - ещё прикупим. Вон сколько писателей, сгорбившись над клавиатурами, выколачивают из них свои шедевры. Это всё для нас.
======