Калеб Карр, "Алиенист". #70
4 марта 1853 года. 14й Президент США Франклин Пирс покидает Whillard Hotel в Вашингтоне, отправляясь на свою инаугурацию.
Именно во время обеда в этом четырехэтажном отеле Крайцлер и Мур установили предполагаемую личность убийцы. Нынешний 12-этажный Whillard InterContinental построен на том же самом месте в 1901 году.
Утро четверга застало меня в уже знакомом подвале: я вновь погрузился в леденящие кровь истории о нераскрытых убийствах на фронтире. К полудню из Военного ведомства с неутешительными известиями вернулся Хобарт: кавалерийскому сержанту, отметившемуся в деле с убитым дедушкой, на момент описываемых событий было уже сорок пять лет. То есть в 1896 году ему должно быть никак не меньше пятидесяти двух, а значит, он слишком стар для нашего предполагаемого убийцы. По все равно имелся смысл отметить его имя и адрес (после ухода из армии он открыл галантерейную лавку где-то в Цинциннати), если вдруг мы ошиблись с возрастом.
- Извини, хороших новостей сегодня не было, - виновато сказал Хобарт, когда я все это записал. - Как смотришь на ланч?
- Воодушевленно, - ответил я. - Забери меня отсюда через час - думаю, я уже покончу с делами за 1892 год.
- Отлично. - Он уже направился к выходу - и тут хлопнул себя по карману, похоже, что-то вспомнив. - Да, Джон, чуть не забыл… Тебя только фронтир интересует, правильно? - Он достал из кармана сложенный лист.
- Правильно. А что?
- Да ничего. Странная штука… Нашел вчера вечером после твоего ухода. - Он кинул бумагу мне на стол. - Но это пустышка, наверное, место действия - штат Нью-Йорк. Тебе же с кровью надо? Я уже вчитывался в текст.
- Что?
- На ланч - стейк с кровью? Есть одно прекрасное место на Холме. И пиво достойное.
- Отлично.
И Хобарт устремился прочь за хорошенькой архивисткой. прошедшей мимо моего стола. Через несколько секунд со стороны ближайшей лестницы до меня донесся негодующий писк юной особы, шлепок и сдержанный вопль боли. Старина неисправим, хмыкнул я про себя и откинулся на спинку стула, чтобы внимательнее изучить документ.
В нем описывалась любопытная история священника по имени Виктор Дьюри и его жены. В 1880 году несчастных нашли убитыми в их скромном жилище неподалеку от городка Нью-Полс в штате Нью-Йорк. Если верить выписке, тела были «самым грязным и дичайшим образом разодраны на кусочки». Преподобный Дьюри в свое время был миссионером в Южной Дакоте, где, очевидно, нажил себе врагов среди индейских племен. Именно такой вывод сделал констебль, составлявший документ: решил, что все это дело рук отряда озлобленных индейцев, посланного их вождем на Восток во исполнение чудовищной мести. Такая «дедукция» опиралась на письмо убийц, найденное на месте преступления: те якобы объясняли свои действия и утверждали, что забрали с собой сына убитой пары, с тем чтобы вырастить его в племени. Рассказ и впрямь был мрачноват - поимей он место дальше к Западу, данные бы нам пригодились. Я отложил бумаги, но уже через несколько минут поймал себя на том, что вновь перечитываю эти строки, раздумывая, не ошиблись ли мы с географией?… Впрочем, в итоге я решил, что разумнее будет обсудить это с Крайцлером, и на том листок перекочевал в мой карман.
Остаток дня принес с собой всего два дела, могущих как-то продвинуть наше расследование. В одном говорилось о группе детей, во главе с учителем жестоко зарезанных прямо на уроке в какой-то глухой школе; в другом приводилась история еще одной семьи, жившей в прериях и павшей жертвой некоего нарушенного договора. Осознавая, что две находки - весьма скудная плата за день под землей, я нацелился на отель «Уиллард», надеясь, что Крайцлеру сегодня повезло больше. Однако улов моего друга тоже составили всего несколько имен солдат, служивших в западных частях в искомый промежуток и переведенных в столичный стационар в связи с жестоким и нестабильным поведением. Обнадеживало, что у всех наличествовали те или иные лицевые увечья. Но из всего скромного списка лишь один человек проходил по возрасту - ему было около тридцати. Садясь за ужин, Крайцлер протянул мне документы, касавшиеся этого единственного кандидата, а я в ответ передал ему рапорт о деле Дьюри.
- Родился и вырос в Огайо, - сказал я, пробежав глазами находку Крайцлера. - Значит, должен был долго прожить в Нью-Йорке после демобилизации.
- Верно, - отозвался Крайцлер, разворачивая мой лист и нехотя глотая крабовый суп. - Но тут загвоздка в том, что из Сент-Элизабет его не выпускали до весны 91-го.
- Быстро выучился, - кивнул я. - Но это возможно.
- Кроме того, меня не впечатляет его травма. Длинный шрам через правую щеку, пересекает губы.
- Ну и что? По-моему, смотрится отвратительно.
- Но это очень похоже на боевое ранение, Мур, что не соответствует нашей теории о детской психической травме…
Тут его глаза широко распахнулись и он опустил ложку, дочитывая мой документ. Потом медленно перевел взгляд на меня и тихим голосом, полным сдержанного возбуждения, спросил:
- Где вы это взяли?
- Хобарт принес, - недоуменно ответил я, откладывая дело солдата из Огайо в сторону. - Сказал, что обнаружил вчера вечером. А что?
Стремительно Ласло выхватил из внутреннего кармана сюртука еще несколько листков, расправил их на столе и решительно подвинул ко мне.
- Замечаете что-нибудь?
На это ушло несколько секунд, но я заметил. Вверху первого листа - еще одной истории болезни из госпиталя Сент-Элизабет - имелась графа, озаглавленная МЕСТО РОЖДЕНИЯ.
И в ней были нацарапаны слова: «Нью-Полс, Нью-Йорк».
Тот самый человек, о котором они нам писали в самом начале? - спросил я. Крайцлер энергично кивнул.
- Я оставил себе папку. Вообще-то я скептически отношусь к интуиции, но от этого случая никак не мог отмахнуться. Слишком много совпадений: нищее детство в набожной семье, один брат. Вы ведь помните теорию Сары насчет небольшой семьи, потому что мать не желала нянчиться с детьми?
- Крайцлер… - открыл я рот, в надежде прервать этот поток.
- И это магнетическое упоминание про. «лицевой тик», который даже в истории болезни подробно не описывается - только «нерегулярное и резкое сокращение глазных и лицевых мышц». И никаких объяснений, почему…
- Крайцлер…
- А вспомните четкое акцентирование садизма в отчете алиениста приемного покоя, вкупе с описанием инцидента, приведшего его в стены госпиталя…
- Крайцлер! Замолчите же, наконец, и дайте мне взглянуть на ваши бумаги!
Он вдруг вскочил на ноги, весь возбуждение:
- Да, да, конечно - вот, прошу вас. Пока вы их просматриваете, я, пожалуй, проверю телеграфную контору - нет ли чего-нибудь от наших детективов. - Он бросил на стол мою находку. - Я чувствую, мы на верном пути, Мур!
Я дождался, когда он выскочит из зала, и принялся вчитываться в первую страницу.
Капрал Джон Бичем, определенный в госпиталь Сент-Элизабет в мае 1886 года, показал, что родился в Нью-Полсе, маленьком городке к западу от Гудзона и примерно в 65 милях к северу от Нью-Йорка. Именно там была убита семья преподобного Дьюри. Точная дата рождения: 19 ноября 1865 года. О его родителях не было сказано ни слова, кроме отметки «покойные», но у него имелся брат, старше его на восемь лет.
Я схватил документ Хобарта из Министерства внутренних дел. Священника и его жену убили в 1880 году, у жертв имелся сын-подросток, похищенный индейцами. Второй - старший - сын, Адам Дьюри был в том момент у себя дома под Ньютоном, штат Массачусетс.
Я обратился ко второму листу истории болезни и пробежал взглядом заключение алиениста, осматривавшего Джона Бичема при поступлении в попытках установить причину умственного расстройства капрала. Невзирая на небрежность докторского почерка, разобрать мне удалось следующее:
Пациент состоял в частях, затребованных губернатором Иллинойса для борьбы с беспорядками, вызванными забастовками в районе Чикаго с 1-го мая (Хеймаркетский бунт и т. д.). 5 мая в ходе предпринятых против забастовщиков действий в Северном Чикаго солдатам было приказано открыть огонь; через некоторое время пациент был обнаружен разделывающим тело одного из мертвых забастовщиков. Лейтенант М. застал пациента in flagrante . Пациент обвинил М. в том, что лейтенант «против него ополчился и вообще постоянно за ним следит». В свою очередь упомянутый М. приказал освободить пациента от воинских обязанностей; полковой врач признал его негодным к несению службы.
Далее следовали описания проявлений садизма и мании преследования, о которых я уже слышал от Крайцлера. Далее в папке я обнаружил еще несколько отчетов других алиенистов, имевших дело с Бичемом на протяжении его четырехмесячного пребывания в Сент-Элизабет. Мне хотелось найти какое-либо упоминание о его родителях. О матери вообще нигде не было сказано, да и вся характеристика детства ограничивалась несколькими фразами. Правда, одно из последних медицинских заключений, составленных незадолго до его выписки, содержало, в частности, следующее:
Пациент рекомендован к выписке на основании апелляции h с. Пациент пребывает в убеждении, что в его поведении не было ничего преступного или неправильного, и продолжает утверждать, что у общества должны иметься законы и люди, которые следили бы за их исполнением. Очевидно, что отец пациента был весьма благочестивым человеком, всячески подчеркивавшим необходимость следования правилам и наказания их нарушителей. Рекомендуется увеличение дозы хлоргидрата.
........................................................................
Московская типография УП! ("Умная полиграфия") предлагает напечатать билеты для лотерей, промо карточки, стикеры, подарочные сертификаты, купоны и другие виды полиграфической продукции для промо-акций. Вся продукция снабжена индивидуальным промо кодом под скретч слоем