Мистраль... и армия в лаптях.
В Довиле президент Николя Саркози, как принято сейчас говорить, «дожал» Дмитрия Медведева с «Мистралями». На переговорах перед встречей лидеров «большой восьмерки» они достигли договоренности о подписании в течение двух недель контракта по вертолетоносцам.
Представ перед телекамерами, глава Французской Республики был оживлен и весел, а его российский коллега выглядел усталым и даже несколько подавленным. Однако он вполне оптимистично заявил: «Мы только что согласовали окончательные позиции по известному контракту о приобретении двух вертолетоносцев «Мистраль» во Франции и последующем строительстве еще двух в Российской Федерации. Все переговоры завершены, мы обо всем договорились, и в самое ближайшее время будут подписаны контракты. Это очень полезно для нашего сотрудничества». На следующий день во время итоговой пресс-конференции российский президент, отвечая на вопрос корреспондента телекомпании «Звезда», вновь вернулся к этой теме. «Это означает только одно - у России появятся современные, интересные для нас корабли, - уже вполне бодро сказал он. - Это не означает, что наши корабли - плохие. Но мы должны заниматься всемерным развитием технологий, в том числе военных. Кораблей класса «вертолетоносец» у нас нет, значит, мы заинтересованы в том, чтобы они появились».
Вообще-то у России многого чего нет. Например, напрочь отсутствует цивилизованный механизм принятия решений по военному строительству, направленный на действительную, а не мнимую безопасность государства. Вся фантасмагорическая история с «Мистралями» служит тому подтверждением.
Российский военно-морской флот напоминает собой джентльмена, который ходит в латаном-перелатанном пиджаке, брюках с заплатками, стоптанных ботинках и штопаных носках. И вдруг он приобретает дорогой кокетливый нашейный платок от кутюр. Абсурд!
Почти за два года, в течение которых ведутся разговоры о «Мистралях», российские флотоводцы так и не придумали, для чего они, собственно, нужны отечественному ВМФ. Не вписываются французские вертолетоносцы и в оборонную доктрину Российской Федерации, утвержденную, кстати, Дмитрием Медведевым в 2009 году. Стоимость сделки тоже вызывает недоумение. За два корабля от России требуют 1,5 млрд. евро (60 млрд. руб.), тогда как третий в серии универсальный десантный корабль (УДК) «Диксмуд», построенный на верфи STX France для ВМС Франции, обошелся в 420 млн. евро, то есть в 554 млн. долл. В это же время в Сингапуре фирма ST Marine сдала Королевским ВМС Таиланда УДК за 144 млн. долл. Индонезия же с участием южнокорейской фирмы Daewoo умудрилась построить четыре десантных вертолетоносца, заплатив за весь «квартет» 150 млн. долл. Конечно, если учесть, что за первые пять месяцев текущего года из России за рубеж «убежало» 30 млрд. долл., то потеря 1,5 млрд. евро покажется не бог весть какой большой. Но почему эти средства должны изыматься из тощего бюджета российского ВМФ?
Тут мы подходим к главному вопросу «мистралевой» проблемы: что кроется за так называемым политическим решением по этой, мягко говоря, сомнительной сделке? Сегодня очевидно, что именно Дмитрий Медведев является главной фигурой с российской стороны по продвижению вертолетоносного контракта. В этом не приходится сомневаться. Именно российский президент во время визита в Париж в марте прошлого года дал официальный старт переговорам о приобретении УДК. В католический сочельник в минувшем декабре он первым поздравил Николя Саркози с достижением соглашения по будущей сделке (см. «Независимое военное обозрение» № 2 за 2011 год). И вот в Довиле он сообщил, что «переговоры завершены» и осталось поставить лишь подписи под соответствующими документами.
Когда касаются этой темы, обычно говорят о «благодарности» Кремля Николя Саркози за содействие в урегулировании политических последствий осетино-грузинского конфликта. Несомненно, французский президент внес определенный вклад в адекватное понимание Западом событий на Кавказе. Однако его роль вряд ли стоит преувеличивать. И уж совсем негоже расплачиваться с ним приобретением дорогих и ненужных российскому флоту кораблей.
В начале мая появились публикации, в которых утверждалось, будто под влиянием событий в Ливии, в войне против которой активную роль играют вооруженные силы Франции, отношения между Москвой и Парижем ухудшились, что не может не повлиять на судьбу сделки по «Мистралям». Российские нефтегазовые компании, РЖД и «Рособоронэкспорт» из-за боевых действий НАТО против этой страны понесли значительные финансовые потери, исчисляемые миллиардами долларов. Поэтому, мол, «бонус» в виде закупки вертолетоносцев отменяется. Однако дальнейшие события показали ошибочность такого прогноза.
Также со ссылкой на лиц, близких к переговорам, не раз появлялись сообщения о том, что диалог по УДК будет трудным и долгим, а завершится он не раньше следующего года. Причины очевидны. Россия уже втянулась в предвыборный цикл. В это время заключать сомнительную сделку - значит, давать козыри политическим соперникам и противникам. Ведь покупка за рубежом кораблей, которые могут быть построены на отечественных верфях, вступает в противоречие с провозглашенным Дмитрием Медведевым курсом на модернизацию и инновации. Набор претензий к нынешнему главе государства здесь может быть самым широким: от мальчишески поверхностного отношения к вопросам военного строительства до гораздо более тяжких упреков. Президент, трепетно относящийся к своему имиджу, должен был учесть это обстоятельство.
Однако он все-таки решил подписывать контракт с французами. Пятая республика тоже находится в предвыборном цикле, и далеко не все складывается в пользу нынешнего главы французского государства. Для Николя Саркози сделка эта имеет принципиальное значение. В прошлом году он приезжал в Сен Назер, где обещал тамошним судостроителям, что они не останутся без работы. Сейчас STX France завершает работы по «Диксмуд», лайнер, построенный по заказу Ливии, по известным причинам «завис», портфель заказов - тощий. То есть без полновесного русского контракта, причем оформленного срочно, судьба верфи и существование жителей маленького города окажутся под угрозой. А это для Николя Саркози было бы равнозначно политической катастрофе. Вот почему сделка форсируется.
Теперь очевидно, что у Николя Саркози есть такие рычаги влияния на Дмитрия Медведева, которые заставляют того принимать решения вопреки здравому смыслу и во вред себе. Какие это рычаги, неизвестно. Но, судя по всему, очень мощные. В этой связи нельзя не вспомнить французскую крылатую фразу: «С 'est plus qu 'un crime, с 'est unefaute» («Это хуже преступления - это ошибка!»). Ее обычно приписывают наполеоновскому министру иностранных дел Талейрану, который якобы так прокомментировали казнь герцога Энгиенского, совершенную по приказу императора. На самом деле ее произнес Буле де ля Мерту, председатель Законодательной комиссии, разработавшей знаменитый Гражданский кодекс Наполеона. В случае со сделкой по «Мистралям» речь идет именно о такого рода ошибке.
Первоначально было объявлено, что стороны подпишут контракт в канун 12 июня, когда отмечается День России. Потом передумали, очевидно, посчитав, что для российского национального праздника это будет чересчур кощунственный подарок. И назначили церемонию на 21 июня - как раз к очередной годовщине вероломного нападения вермахта на Советский Союз.