Допрос начальника Сибирского ИТЛ А.А.Горшкова о Назинской трагедии
А.А.Горшков, начальник СИБЛАГа ОГПУ. По итогам расследования "Назинского инцидента" к уголовной ответственности не привлекался, получил административный "строгий выговор с предупреждением". И это за допущение смертности в Алексдандро-Ваховской комендатуре до 10% в месяц. К вопросу о якобы всегдашнем справедливом воздаянии за массовую гибель людей в системе координат фемиды 1930-х. Горшков продолжал занимать руководящие посты в ГУЛАГе ОГПУ-НКВД до 1939 г.
Сканы допроса никогда еще не публиковались в сети.
Стенограмма заседания комиссии крайкома партии по расследованию причин Назинской трагедии
[Не позднее 31 октября 1933 г.] Допрос начальника Сибирского исправительно-трудового лагеря А.А.Горшкова.
Тов. ГОРШКОВ - В феврале месяце я был в командировке в Москве и там получил распоряжение соответствующих органов о переселении 3.000.000 человек. Причем, вопрос был так поставлен, что один миллион едет в Казахстан и один мил. в другие края. Там же начали прорабатывать вопрос на это количество в Сиблаг. Затем, через пару дней стало известно, что будут идти два мил. человек - один мил. в Казахстан и один в Западную Сибирь. Директивными органами было дано указаний, чтобы они проработали финансовые вопросы и относительно тех материалов, которые потребны для этой операции. Причем было указано, чтобы сделать это по возможности дешевле. Было проработано несколько вариантов, затем была создана Комиссия ЦК, затем вопрос разбирался в Госплане и там все минимальные требования, которые предъявило ГПУ, как я знаю, были еще значительно срезаны. Для примера укажу, что если нам требовалось для переселения допустим 100 топоров, то мы предусматривали только 70, а нам еще срезали, потому что была такая установка и ГПУ, и распоряжение директивных органов, чтобы попути районы давали переселенцам определенное количество лошадей. Кроме того, т/поселенцам было дано право брать свой скарб, необходимый инструмент, а кустарям необходимые орудия производства. Причем, эти контингенты должны быть обеспечены на месте районными организациями трехмесячным запасом продовольствия.
Когда я приехал сюда, то цифра поселенцев изменилась до пятисот тысяч чел.: пятьсот тысяч чел. в Казахстан и пятьсот тыс. чел. к нам в Западную Сибирь. Я приехал сюда, тут стали разрабатывать проекты, и искать массивы для расселения. Причем, установка такая, что это расселение главным образом должно было идти по линии Нарыма и исключительно, как было сказано в директиве и в постановлении ЦК от 20 августа - эти люди должны идти исключительно на сельское хозяйство.
Уже в начале операции в марте месяце мы знали, что какая-то незначительная часть из этих контингентов будет городского типа, которые не получат паспортов и т.д. Но того, что пойдет рецидив, мы в марте месяце еще не знали. Во-первых, мы сейчас же дали директиву на места всем тем комендантам, которые были, создать комиссии, привлечь специалистов, где есть к этому возможность, для того чтобы обследовать фонды для освоения и расселения, чтобы расселяемые там контингенты занимались сельским хозяйством. Мы думали, что на кустарные промысла мы посадим людей, негодных к сельскому хозяйству - без рук и без ног, а таких было достаточное количество.
В марте месяце мы собрали съезд всех комендантов, рассказали обо всей этой операции, дали директиву о том, как подготавливаться. Причем, я прошу комиссию запомнить, что никогда за все время работы по трудпоселенцам, - а я был членом уже первой Тройки по поселенцам, которая существовала у нас в Союзе, у нас не было других установок и всегда работа шла исключительно так: на участках, где будет идти расселение, надо было устроить бани, (а в Казахстане первое время и этого не делали). И трудпоселенцы обязаны производить основные постройки сами для себя. И это общая установка. Когда вы посмотрите планы Москвы, Госплана, наши планы - то везде увидите, что не предусматривается стоимость рабочей силы в постройке не только жилищ, но и складов. Стоимость рабочей силы предусмотрена в стоимости пайка. И этим контингентам мы денег не платили. Мы собрали комендантов, разъяснили им все это. Во-первых, по новому расселению мы назначили уже не комендантов, а значительно расширили права этих комендантов, назначив Уполномоченных Сиблаг’а. Мы очень расширили права БЕЛОКОБЫЛЬСКОГО - Уполномоченного Сиблаг’а по Нарымскому округу. На съезде неоднократно говорилось в выступлениях моем и ДОЛГИХ о том, что те распоряжения Сиблаг’а, которые не соответствуют в данный момент жизни, поскольку трудно руководить на таком расстоянии, БЕЛОКОБЫЛЬСКИЙ имеет право отменить, с последующим уведомлением нас об этом. Это приказ, который здесь есть. Мы его обсудили совместно с секретарем Окружкома и Председателем Окрисполкома (зачитывает приказ от 21 марта 1933 года).
БЕЛОКОБЫЛЬСКИЙ был Уполномоченным Сиблаг’а при Ок- рисполкоме. Одновременно с этим приказом ему был утвержден дополнительный штат в 27 единиц, куда вошли инспектора и специалисты инспектора.
Для всех понятно, что расселение трудпоселенцев есть дело не только ГПУ - это в лагерях дело ГПУ, а это такая же Краевая и окружная работа. Они хозяева, а без хозяина ведь нельзя распоряжаться и хозяйничать на земле. Поэтому мы его и посадили в Колпашево.
Еще есть приказ, изданный самим комендантом, которых мы называем Уполномоченными (зачитывает приказ о продвижении трудпоселенцев к местам назначения). Инструкция по этому вопросу имеется и спущена на места. После этого указаний не было, но были телеграммы мои и ДОЛГИХ о том, что вы обладаете всей полнотой власти на местах. ЦЕПКОВ безусловно должен был считать БЕЛОКОБЫЛЬСКОГО своим начальством, а БЕЛОКОБЫЛЬСКИЙ тоже должен был знать, что он из себя представляет для ЦЕПКОВА. Тут в приказе сказано ясно, и в телеграммах писалось четко и ясно. Могу дать копии телеграмм.
Почему я обращаю особое внимание Комиссии на то, что здесь все время говорилось о графике. Мы должны были пропускать в пятидневку по 15 - 16 тысяч людей. Но не эти люди являлись главной трудностью, а те десятки тысяч тонн грузов, которые должны были пройти. Только хлеба нам надо было принять 41 тысячу. Мы должны были принимать людей и грузов 2 1/2 эшелона в день.
Когда эти участки были проработаны на местах комиссиями, когда эти комиссии спустили на места материал, то мы поставили во¬прос на Крайкоме, а нам кое-какие районы даже изменили, точно также и участки расселения, которые были утверждены Москвой. Таких утвержденных у нас было несколько 3 - 4, потому что так быстро, так часто изменялось количество контингентов, что надо было все время на ходу перестраивать свою работу все время, перестраивать график грузов и т.п. Но мы шли все время на понижение и все время обрезали районы, оставляя более близкие к нам, т.е. те, к ко¬торым можно было ближе всего подойти по рекам.
Примерно в середине апреля месяца мы узнали, что к нам идет около трех тысяч деклассированного элемента. Это нас немножко смутило, потому что для деклассированных нужен другой режим. Добивались мы этого, но видимо сначала нас не поняли, потому что эти люди прибыли 14 апреля и в особом режиме нам сначала было отказано. А потом уже нам в административном отношении дали возможность усилить режим. Раньше старое положение было таково, что охрана состояла из одного милиционера на 2 тыс. душ. Я убедился здесь, что этого недостаточно, и в директивных органах нам сказали, что при этом переселении охрану надо усилить. На основании этого нам дали одного милиционера на 500 чел. Когда приехал этот народ, то мы сразу увидели, что вселять его в нормальные комендатуры, где имеются старые контингенты, с которыми мы уже провели известную работу, где имеются старожильческие по¬селки и крестьянские элементы - расселять нельзя. Совершенно немыслимо было бы расселить таким образом эти 300 тысяч людей. Мы допустили ошибку, когда на Тарском Севере завезли 600 чел. деклассированного элемента. Там поднялся страшный вой, потому что эти элементы начали грабить местное население. Тогда их стали просто избивать дрекольями по закону тайги. Этих людей надо было послать в такую комендатуру, где они могли освоиться с наименьшим вредом для окружающего населения, конечно не на сельском хозяйстве, но при обязательном условии иметь огороды и т.д., чтобы можно было завозить как можно меньше продуктов. Тогда стал вопрос об Александро-Ваховской комендатуре, как у нас, так и в Крае. Надо сказать, что ЦЕПКОВ и БЕЛОКОБЫЛЬСКИЙ все время поддерживали посылку в Александро-Ваховскую комендатуру. Этот вариант поддерживал не только Край, но и Округ. Эта публика в противном случае развалила бы работу проделанную нами со старыми контингентами и разграбила бы старожильческие поселки.
Надо отметить, что удельный вес наших посевов в Нарымском крае очень значителен. Мы посеяли в этом году столько же, сколько и старожильческое население. Таким образом было решено вести их туда, чтобы изолировать от окружающего населения. Часть их должна была заняться кустарным промыслом и рыбным промыслом, при подсобном сельском хозяйстве. Для того, чтобы подтвердить мои слова, что округ поддерживал это расселение, я скажу следующее: когда их отправляли, была дана директива из Томска, что все эшелоны, отправляемые на Север, должны быть снабжены продовольствием, печеным хлебом на все время пути. По правилу все эшелоны должны были иметь трехдневный запас хлеба и наша инструкция говорит очень много о правах и обязанностях, которым мы должны подчиняться, и что должны иметь на первое время с собой месячный запас. Рассчитывая, что Александро-Ваховская комендатура является самой отдаленной комендатурой, Управление в лице т. ДОЛГИХ дало указание, что кроме общего положения о месячном запасе продо¬вольствия в сыром виде, надо еще взять с собой готовых проду к- тов на 15 дней в эту поездку, а не на три, потому что все может случиться. Сколько дней пароход может сидеть на мели - это мы знаем. Кроме этого, у нас по всему пути имелись хлебопекарни, и хотя в небольшом количестве, но печеный хлеб всегда был там. В подтверждение моих слов, что окружные организации настаивали на этом, я могу сказать, что местные организации после Назимовской истории (так в тексте- правильно- "Назинской") предлагали вновь выселить переселенцев на Назьму. Мы предлагали на реку Кеть, потому что там на Назьме много народу, а округ возражал и требовал выселения в Александро-Ваховскую комендатуру, где они принесли бы все меньше вреда местному населению. У меня об этом имеется телеграмма.
Надо сказать, что к этому времени мы еще не имели достаточного количества продуктов и инструментов, чтобы обеспечить все переселения. Мы могли взять все, что есть на складах по специальному Управлению и в лагерях и снабдить поселенцев.
КУЗНЕЦОВ должен был бы отправить этих поселенцев и отвечать за всю эту операцию, снабдить их инструментами, которые имелись на складе
(тов. Фельдман: а КУЗНЕЦОВ говорит, что он должен был дать на дорогу и отправлять в таком виде, как прибыли).
КУЗНЕЦОВ все это должен оборудовать, он сам всем этим ведает, ведь он комендант и Уполномоченный Сиблаг’а. Кроме этого, у ЦЕПКОВА, который являлся ответственным за все это во всех отношениях, имелось на складе определенное количество топоров, лопат и т.д., на складе в Александро-Ваховской комендатуре.
Дальше, они были погружены туда вопреки нашей телеграммы относительно пятнадцатидневного запаса из готовых продуктов, только с шестидневным запасом, готового печеного хлеба и с месячным продовольствием продуктов в сыром виде.
(тов. ФЕЛЬДМАН: это КУЗНЕЦОВ делал в нарушение конкретных указаний).
В инструкции существует общее положение, где указывается, чтобы завозить продовольствие на месяц (зачитывает указания, данные КУЗНЕЦОВУ о порядке отправки партии). В инструкции есть определенное указание о месячном запасе продовольствия, а в пути берут готовый печеный хлеб. КУЗНЕЦОВ это нарушил. Кроме того, он плохо их снабдил ложками, чашками, кружками и т.д. Ведь надо быть круглым идиотом или вернее вредителем, чтобы отправить людей в баржах совершенно не оборудованных. Эти баржи были поданы Речтрансом без кипятка, без соответствующего оборудования. Ответственным за приемку баржи и отправку людей был КУЗНЕЦОВ. Он должен был устроить там кипятильники, горюны и проч., заставить Речтранс все это сделать. А это и не было сделано. Оборудование всех барж для этой цели Правительством было поручено Речтрансу. Не все баржи для перевозки людей являлись такими не оборудованными. Еще один раз подали необорудованные баржи, КУЗНЕЦОВ нам об этом сообщил. Мы поставили вопрос в КрайКК и с тех пор КУЗНЕЦОВ уже не принимал такие баржи.
(т. Фельдман: очевидно, он не располагал раньше достаточными правами для того, чтобы первый раз не принять необорудованные баржи, без Ваших указаний на этот счет).
Все соответствующие распоряжения у КУЗНЕЦОВА имеются. Совершенно ясно, что ложки и кружки он должен был дать. Это самой собой понятно, ведь он старый комен¬дант и мы именно с этой целью посылаем ему кружки и чашки. Это ведь совершенно ясно, товарищи. Кроме того, там был в это время ни один КУЗНЕЦОВ, но и СОКОЛОВ, мой помощник по лагерям. Он был послан туда по специальному заданию, но конечно это его касалось и посмотреть за этим он был должен и обязан
(т. КОВАЛЕВ: а КУЗНЕЦОВ даже не побывал на барже, без него и баржи ушли).
Люди пошли туда. Как Вам известно, их отправили и выгрузили немножко не там, где это предполагалось. Здесь поступил нехорошо комендант КОЛУБАЕВ, который вел эту баржу. Утверждать я этого не могу, но знаю из разговоров ДОЛГИХ и
КУЗНЕЦОВА, будто бы КОЛУБАЕВ сказал ДОЛГИХ, что он имел приказание КУЗНЕЦОВА вести их туда, никуда не заходя. Нужно Вам сказать, что КОЛУБАЕВ мог взять хлеб в целом ряде мест по пути, но он там не остановился. Они должны были выехать, чтобы по графику пропустить всю эту массу пятого. Причем, Полпредство настаивало, что может быть это можно сделать раньше, потому что мы должны были принимать ежедневно 16 тысяч людей, а Томск имел всего несколько палаток и старую пересыльную базу, в которой были китайцы, всего на 4 тысячи чел. А там в то время скопилось 25 тыс. человек.
Вели они себя там безобразно, и если посмотреть сводки т. КРАУЗЕ, то можно видеть, что партийные и советские организации буквально перепугались, что город во власти бандитов. Надо сказать, что эшелоны прибывали в ужасающем состоянии. У меня с собой акты о санитарном состоянии и я могу их дать. Тут буквально ужасающие цифры. И я знаю, что не только мы с Полпредством, но и Крайком, и Крайисполком реагировали на то, в каком состоянии поступают эшелоны. Я знаю, что Москвой была дана очень жесткая директива по этому поводу. Повторяю, что городские организации партийные, советские и комсомольские прямо перепугались. Причем, надо сказать, что эшелоны поступали даже с тифом. Те 80 тысяч, которые прошли на Север, оставляли свои хвосты. Я работал в армии и знаю, что если в эшелоне появляется тиф, то надо выдержать 21 день карантина. Я полагал, что и здесь надо принять меры. Я пришел в Полпредство и говорил с Полпредом. Он говорит: надо отправлять, потому что идут новые люди. - Я пошел к заместителю Предкрайисполкома т. РЕЩИКОВУ, предупреждал и его: смотрите, мне за это ничего не будет, можно ли их отправлять. Вшивость эшелоном достигала 50 - 60%. Но и РЕЩИКОВ заявил: отправляйте скорее, чтобы они выехали немедленно из Томска, Томск надо освободить.
Надо сказать, что поселенцы проходили известную санобработку - баню и вошебойку. Мы нарушили график, но по независящим от нас обстоятельствам: лед прошел и затем стал. Если бы мы задержали их на пару недель, то исходя из цифры 500 тысяч, чтобы у нас получилось в г. Томске. Этого нельзя было бы допускать. Отправили их, и тут Районные организации надеялись на коменданта ЦЕПКОВА, чтобы выселить их на остров. У нас были сведения от ЦЕПКОВА, они и сейчас имеются, о том, что он построил там, что он снял в аренду. Во всяком случае кое-какие бани, хлебопекарни - не только остятского типа, но и фундаментальные, у них были.
Уже после Назимовской истории в июне месяце Окружком партии предупреждает, что везде к принятию переселенцев подготовились прилично, кроме Александро-Ваховской и Каргасокской комендатуры, и предупреждает о своей письменной директиве секретарей Райкомов партии и начальников Комендатур, что на них ложится вся ответственность за подготовку (зачитывает документ).
Нужно Вам доложить, что туда должен был выехать БЕЛОКОБЫЛЬСКИИ по приказанию т. ДОЛГИХ. Когда была комиссия по рыбе, то Окружком послал туда НЕЛЮБИНА Председа¬телем Окрисполкома, и он ознакомился с подготовкой и всем прочим. Когда эшелон пошел, от ЦЕПКОВА никаких ужасных телеграмм о прорыве мы не имели, он не сигнализировал, что у него плохо, что на острове есть нечего и проч. Непосредственной связи у нас не было, а известие получилось от КОЛУБАЕВА из Томска. Т.е. за этот промежуток времени ЦЕПКОВ мог бы известить значительно раньше, но таких извещений не поступало.
3- го числа я получил доклад КОЛУБАЕВА и сейчас же немедленно, в этот же час послал т. ДОЛГИХ на прямой провод - у меня есть все эти документы - и приказал ему немедленно выслать на место самого БЕЛОКОБЫЛЬСКОГО, а никакого-нибудь инспектора. БЕЛОКОБЫЛЬСКИИ тогда и заявил по проводу, что парторганиза¬ция против его поездки туда. Но все-таки ДОЛГИХ приказал ему туда выехать. Парторганизация возражала потому что туда уже выехал т. НЕЛЮБИН. БЕЛОКОБЫЛЬСКИИ выехал туда, а 8-го числа я сказал ДОЛГИХ, что немедленно нужно выезжать туда самому, и они выехали туда вместе с РЕЩИКОВЫМ, с целой Комиссией.
Между прочим, интересный момент. Тут как-то мне говорили, да я и от товарищей слыхал, что будто бы нас считают виноватыми в том, что нельзя было отсылать на Север рецидивы, а собрать его в лагеря. Ведь это же совершенно отпадает, это буквально неправильное толкование этого вопроса во всех отношениях. Тогда бы 70-75 % из них нужно было бы освободить вовсе. Почему этого не сделали. Во-первых, потому что в тот момент был такой отрезок времени, когда карательная политика нашего Края изменилась, когда не только рецидив на 3 года, но и осужденные за уголовные и другие преступления, кроме шпионов, до 5 лет шли на высылку и только свыше 5-ти лет шли в лагеряу:. Как Вам известно, существует такое поло¬жение, что в лагеря мы берем только здоровых, а всех нездоровых и слабых мы из лагерей, как Вам известно, освобождаем. И из этого контингента 70%, т.е. 5 1/2 тыс. я освободил по существующему положению. Из этих людей мы должны были бы 25% взять в лагеря, а 75% по существующему положению освободить. Если бы я даже нарушил все существующие законы и положения и поселил бы их в лагеря, то на завтра я 75% должен был бы освободить
(т. Фельдман: где вы ставили вопрос о том, что их нельзя отправлять).
Как я мог ставить так вопрос. Я говорил, что их надо отправить на Север, изолировать. Я первый раз поставил этот вопрос. У меня есть документы. Мне ответили из Гулаг’а - "нет". (Зачитывает телеграмму). Я написал в Москву, что неизбежны эксцессы с этим деклассированным элементом. А куда же их девать. Тов. Прокурор, ты хоть раз пришел ко мне по этому вопросу
(т. ... : а ты ко мне пришел).
Ведь места, которые посылали к нам народ, знали, какой народ идет.
(т. Фельдман: в телеграмме сказано, чтобы был тщательный отбор. Когда Вы отправили 6 тысяч чел. на остров Назима, кого Вы отбирали).
Я сейчас скажу, что нами было сделано.
25 тысяч уже скопилось и находилось на колесах. Каждую пятидневку мы должны были принимать 60 тысяч. 25 тыс. чел. Томск держать не мог и этот народ скопился там исключительно потому, что внизу был затор льда. Если бы у меня была только одна эта операция, то я бы так и рассуждал. А то я исходил из расчета пятисот тысяч человек. (зачитывает телеграмму коменданту Александро- Ваховской комендатуры)...
ФЕЛЬДМАН - Вы хотите перед нами обрисовать все дело так, что это случилось как бы стихийно, что Вам ничего нельзя было сделать.
ГОРШКОВ - Было такое положение. Скажите, что я должен был сделать.
ФЕЛЬДМАН - Я полагал бы, что Вы должны были мобилизовать казармы, расположенные вблизи Томска для размещения прибывших контингентов, настойчиво поставить вопрос перед Москвой и не отправлять этих контингентов из Томска до тех пор из Москвы не было бы специальных указаний.
ГОРШКОВ - Все имеющиеся возможности по части размещения в Томске мы использовали. Перед Москвой настойчиво выдвигали вопрос о ненормальности создавшегося положения.
ФЕЛЬДМАН - Вы поздно поставили об этом вопрос и когда за подписью ПП была послана в Москву совершенно определенная телеграмма, с четкими и ясными формулировками Вы получили разрешение на введение лагерного режима и Москва Вам сообщила, что такие контингенты высылаться больше не будут.
КОВАЛЕВ - Вот эта телеграмма, которая была послана за подписью ПП Вы не могли послать раньше, допустим не 15, а примерно 5 числа.
ГОРШКОВ - Мной об этом раньше ставился вопрос перед Москвой, я предупреждал о могущих быть эксцессах.
КОВАЛЕВ - Дело не в этом. В такой определенной, категориче¬ской форме Вам нужно было своевременно гораздо раньше поставить вопрос перед Москвой, а о могущих быть эксцессах можно делать предупреждения и на сегодняшний день. Мы были недавно в Томске и я скажу, что при том положении, какое сейчас создалось в Томске, наличие эксцессов, или во всяком случае отрицательных проявлений, не исключено, если не будут приняты меры.
КОВАЛЕВ - На вашем мартовском совещании комендантов ЦЕПКОВ и БЕЛОКОПЫТСКИЙ(так в тексте- правильно "Белокобыльский") были информированы Вами о скором прибытии деклассированных элементов.
ГОРШКОВ - В марте м-це мы и сами не знали, что этот контингент к нам прибудет. Мы об этом узнали только в апреле м-це. Но мы знали, что известная часть городского вредного элемента к нам для расселения прибудет и об этом предупреждали комендантов. За все время я был только 2 раза на совещании. Всю работу по совещанию проводил ДОЛГИХ.
КОВАЛЕВ - Тут имеется противоречие, ЦЕПКОВ заявляет, что он на совещании точных установок о новых контингентах не получал.
ГОРШКОВ - На этот вопрос ответить точно не могу, т.к. всю рабочую часть совещания проводил ДОЛГИХ.
ФЕЛЬДМАН - Когда Вы узнали о событиях в Назино?
ГОРШКОВ - После 3-го июня, по получении информации от ЦЕПКОВА.
ФЕЛЬДМАН - Вы обязаны были знать об этом раньше.
КУРДОВ - ЦЕПКОВ рассказывал, что он вел подготовку для встречи контингентов, которые должны были прибыть в Александ- ровск по Иртышу из Омска.
ГОРШКОВ - А какая разница для ЦЕПКОВА, откуда прибудут контингенты, он обязан был вести подготовку к их приему.
КУРДОВ - Какие имел задания СОКОЛОВ находясь в Томске?
ГОРШКОВ - СОКОЛОВ был в Томске специально по просмотру Северо-Кавказских эшелонов. Вот что я забыл указать, почему еще мы торопились с переброской контингентов из Томска, не считая той паники, какая чем дальше, тем больше усиливалась в Томске, в связи с пребыванием там такого большого количества деклассированного элемента. Дело в том, что мы в данном случае должны были исходить из состояния нашего речного флота, возможности которого были очень ограничены и если бы мы еще более задержались с переброской контингентов, то этим самым мы могли бы сорвать всю операцию.
КОВАЛЕВ - Теперь на счет БЕЛОКОПЫТСКОГО. Мы имеем следующего содержания документ от 25 апреля с.г. подписанный ЛИФШИЦ из Колпашево (зачитывается документ). ЛИФШИЦ от тебя на эту телеграмму ответа не получил.
ГОРШКОВ - Обратите внимание на дату, когда была послана эта телеграмма и мой приказ присланный почтой от 21 марта. Мой приказ посланный почтой пришел позднее этой телеграммы. В моем приказе БЕЛОКОПЫТСКИИ был наделен большими полномочиями.
КОВАЛЕВ - Зачем БЕЛОКОПЫТСКОМУ нужно было давать такие большие полномочия.
ГОРШКОВ - За тысячи верст нам трудно было руководить периферией. Все наши распоряжения местам мы посылали в копии БЕЛОКОПЫТСКОМУ, точно так же и места в се материалы в копи¬ях слали ему.
КОВАЛЕВ - По вопросу о правах БЕЛОКОПЫТСКОГО имеется следующее выступление ЛИФШИЦ, зафиксированное в протоколе (зачитывается выдержка из протокола).
ГОРШКОВ - Я докажу, что это неверно. БОЧАРНИКОВ был снят по постановлению Нарымской Окружной парторганизации. Оказалось, что он был сыном кулака. БОЧАРНИКОВ был одним из лучших комендантов. Теперь на счет приема людей. Мы принимаем людей на штатные должности. Мы обязаны проводить их проверку. Приняли жену НЕЛЮБИНА. Я нисколько не сомневаюсь, что она хороший товарищ, но нам в отношении ее в Отдел ничего не сообщили, поэтому мы и не считаем ее у себя в штате.
ФЕЛЬДМАН - Здесь налицо очевидная неувязка формального порядка. Окружной комитет прав, он не обязан разбираться в том, как у Вас все происходит с утверждением работников.
КОВАЛЕВ - Имеется еще следующий документ: письмо ДОЛГИХ БЕЛОКОПЫТСКОМУ от 19 мая с.г. (читается выдержка из письма).
ГОРШКОВ - Спасибо за письмо. Я доволен, что Вы его зачита¬ли. Я могу полностью расписаться под тем, что было написано в этом письме ДОЛГИХ. Из этого письма видно, что
БЕЛОКОПЫТСКИЙ имел право налагать взыскания на комендантов, но ему ДОЛГИХ совершенно правильно рекомендует относиться к этому более чутко, но вовсе не лишает его это права.
Источник: Государственный архив Новосибирской области. Ф.П-7.Оп.1.Д.626.Л.97-112. Впервые опубликовано: Назинская трагедия. Серия: Из истории земли Томской. Документальное научное издание. Томск: Изд-во «Водолей», 2002. 220 с. (11,7 п.л.). Составитель д.и.н. С.А.Красильников.