(no subject)
Я всё порывалась рассказать парочку каких-то очень смешных историй из прошлого, но потом решила промолчать, попридержать, потому что это и так мой извечный жанр. Мол, «були, були, були деньки». А я всё-таки не люблю, когда люди говорят одно и то же. Но желание быть Оле-Лукойе почему-то никуда не исчезает, скорее, меняется фокус зрения, а может, и материал становится более скупым. Это, к слову, немного огорчает.
В настоящем у меня есть дымчатый кролик, который любит облизывать мой нос, туфли морковного цвета, только, чёрт возьми, когда их носить, почти полная морская экипировка (но вот вопрос на засыпку: а будет ли само море), песенная мантра от Markscheider kunst - «Судак, этот город пахнет каштанами…». В субботу показывали «Южный календарь», я залюбовалась, тут же влезла в кадр - пряный, морской, серебристо искрящийся на солнце, как рыбья чешуя. Вспомнила… и переключила.
Постоянно снится Питер; с ним у меня негласное соглашение - приезжать раз в 3-4 месяца, но оно нарушено в силу погодных условий. Ждём мая, может, обрыбится нам кусочек весны. А снится, кстати, что сворачиваю я с Невского на Рубинштейна и иду в МДТ покупать билеты. Хотя грех жаловаться: за март я была в театре 4 раза. Не то что раньше, конечно (були, були, були деньки), и тем не менее. Самым грандиозным был неожиданный поход на «Самое важное», за что спасибо нашей замечательной европейской гостье. Я уж и не чаяла туда попасть и паче сидеть практически на сцене.
Впервые за долгое время мне попалась удивительная книга - «Мост через Лету» Юрия Гальперина. Тут ключевое слово «попалась», потому что тираж всего 1500 экземпляров. Я, конечно, не могла пройти мимо фотографии Бориса Смелова на обложке, прямо как в старые-добрые времена. Но обложка обложкой, а содержание меня поразило. И даже захотелось кому-то тихонечко подпихнуть эту вещь, потому что она удивительно просто встала в тот немногочисленный ряд книг, которые расцвечивают жизнь и оставляют что-то внутри. Лёгкое, воздушное, красивое, как букет нарциссов посреди серой московской недовесны. И вместе с тем создаётся ощущение, что ты под сияющим куполом цирка перелетаешь, как гимнаст, с трапеции на трапецию - и в этой сиюминутной свободе кроется неминуемый подвох, потому что придётся спускаться вниз, и от этой мысли перехватывает дыхание. Извольте мне простить эти метафорические ряды. И почему-то верится, что у того, кто прочитает Гальперина, тоже останется что-то подобное внутри - приятное послевкусие с неизбежной горчинкой.
Первая - и самая лучшая - повесть «Играем блюз» - это такой коктейль из Набокова, Битова и Гандлевского. Это если чуть-чуть огрубить. Там есть мокрые от дождя ромашки, ночные прогулки босиком, «чёрные пролёты», «густо-фиолетовое небо», - в общем, много-много пронзительных реверансов Мнемозине. И я вспомнила, как это - влюбляться в автора и подчёркивать в тексте понравившиеся обороты, причём как можно быстрее, чтобы никуда не ускользнули: «Грустный Лермонтов бронзово молчал в заснеженном саду». Или: «Глаза слипались от воспоминаний. И на перекрёстке ветер пальцами дождя умывал лицо». Всё что я прочитала в этой повести о памяти - это как гадание по книге. То, о чём я думала и писала, внезапно оказалось тут.
«Наша память - зелёное кладбище, где мы хороним милые образы, с которыми не в силах расстаться. Вновь и опять я возвращаюсь, вспоминаю, перебирая оттенки, проживаю обстоятельства до мельчайших подробностей. И убеждаюсь - никому это не нужно. Не надо, честное слово, не следует так вспоминать».
Интересно, что в тот день, когда я начала читать Гальперина, был спектакль «Самое важное», - и он тоже об этом, теперь открытка от Толмача, она же программка, лежит в книжке. Это как части одного целого. А несколькими днями ранее был спектакль «Что он в ней нашёл?» по зингеровской «Шоше». И он был о том же. Удивительное свойство предметов стягиваться друг к другу - не перестаю восхищаться.
Ну, а перед тем, как по традиции показать вам парочку весенних картинок, которые поднимают мне настроение, я добавлю ложку дёгтя в тему "були, були, були деньки". У меня сейчас стойкое ощущение, что за людьми постоянно ворочается и трепыхается их новые (и не очень) личинки. Причём непростые, что называется, а с секретом. Этакие личинки-кукловоды. Сейчас так модно транслировать всем подряд свои политические, религиозные, философские, кухонно-мировоззренческие взгляды, что просто тошнотворно общаться. Перед тобой не просто хороший человек и собеседник (как было при царе Горохе, когда деревья были большими), а ультраправый, левый, активист ЛГБТ, новоиспечённый (анти)христианин, буддист, ортодоксальный (внезапно) иудей, мармеладно-утопичный пацифист... Очень скучно, очень. Схема "человек+что-то", да ещё в истерично-агрессивной форме, мне не нравится.
Но мы отвлеклись от весны.
Анна Силивончик
Екатерина Дудник
Юлия Григорьева
В настоящем у меня есть дымчатый кролик, который любит облизывать мой нос, туфли морковного цвета, только, чёрт возьми, когда их носить, почти полная морская экипировка (но вот вопрос на засыпку: а будет ли само море), песенная мантра от Markscheider kunst - «Судак, этот город пахнет каштанами…». В субботу показывали «Южный календарь», я залюбовалась, тут же влезла в кадр - пряный, морской, серебристо искрящийся на солнце, как рыбья чешуя. Вспомнила… и переключила.
Постоянно снится Питер; с ним у меня негласное соглашение - приезжать раз в 3-4 месяца, но оно нарушено в силу погодных условий. Ждём мая, может, обрыбится нам кусочек весны. А снится, кстати, что сворачиваю я с Невского на Рубинштейна и иду в МДТ покупать билеты. Хотя грех жаловаться: за март я была в театре 4 раза. Не то что раньше, конечно (були, були, були деньки), и тем не менее. Самым грандиозным был неожиданный поход на «Самое важное», за что спасибо нашей замечательной европейской гостье. Я уж и не чаяла туда попасть и паче сидеть практически на сцене.
Впервые за долгое время мне попалась удивительная книга - «Мост через Лету» Юрия Гальперина. Тут ключевое слово «попалась», потому что тираж всего 1500 экземпляров. Я, конечно, не могла пройти мимо фотографии Бориса Смелова на обложке, прямо как в старые-добрые времена. Но обложка обложкой, а содержание меня поразило. И даже захотелось кому-то тихонечко подпихнуть эту вещь, потому что она удивительно просто встала в тот немногочисленный ряд книг, которые расцвечивают жизнь и оставляют что-то внутри. Лёгкое, воздушное, красивое, как букет нарциссов посреди серой московской недовесны. И вместе с тем создаётся ощущение, что ты под сияющим куполом цирка перелетаешь, как гимнаст, с трапеции на трапецию - и в этой сиюминутной свободе кроется неминуемый подвох, потому что придётся спускаться вниз, и от этой мысли перехватывает дыхание. Извольте мне простить эти метафорические ряды. И почему-то верится, что у того, кто прочитает Гальперина, тоже останется что-то подобное внутри - приятное послевкусие с неизбежной горчинкой.
Первая - и самая лучшая - повесть «Играем блюз» - это такой коктейль из Набокова, Битова и Гандлевского. Это если чуть-чуть огрубить. Там есть мокрые от дождя ромашки, ночные прогулки босиком, «чёрные пролёты», «густо-фиолетовое небо», - в общем, много-много пронзительных реверансов Мнемозине. И я вспомнила, как это - влюбляться в автора и подчёркивать в тексте понравившиеся обороты, причём как можно быстрее, чтобы никуда не ускользнули: «Грустный Лермонтов бронзово молчал в заснеженном саду». Или: «Глаза слипались от воспоминаний. И на перекрёстке ветер пальцами дождя умывал лицо». Всё что я прочитала в этой повести о памяти - это как гадание по книге. То, о чём я думала и писала, внезапно оказалось тут.
«Наша память - зелёное кладбище, где мы хороним милые образы, с которыми не в силах расстаться. Вновь и опять я возвращаюсь, вспоминаю, перебирая оттенки, проживаю обстоятельства до мельчайших подробностей. И убеждаюсь - никому это не нужно. Не надо, честное слово, не следует так вспоминать».
Интересно, что в тот день, когда я начала читать Гальперина, был спектакль «Самое важное», - и он тоже об этом, теперь открытка от Толмача, она же программка, лежит в книжке. Это как части одного целого. А несколькими днями ранее был спектакль «Что он в ней нашёл?» по зингеровской «Шоше». И он был о том же. Удивительное свойство предметов стягиваться друг к другу - не перестаю восхищаться.
Ну, а перед тем, как по традиции показать вам парочку весенних картинок, которые поднимают мне настроение, я добавлю ложку дёгтя в тему "були, були, були деньки". У меня сейчас стойкое ощущение, что за людьми постоянно ворочается и трепыхается их новые (и не очень) личинки. Причём непростые, что называется, а с секретом. Этакие личинки-кукловоды. Сейчас так модно транслировать всем подряд свои политические, религиозные, философские, кухонно-мировоззренческие взгляды, что просто тошнотворно общаться. Перед тобой не просто хороший человек и собеседник (как было при царе Горохе, когда деревья были большими), а ультраправый, левый, активист ЛГБТ, новоиспечённый (анти)христианин, буддист, ортодоксальный (внезапно) иудей, мармеладно-утопичный пацифист... Очень скучно, очень. Схема "человек+что-то", да ещё в истерично-агрессивной форме, мне не нравится.
Но мы отвлеклись от весны.
Click to view Анна Силивончик
Екатерина Дудник
Юлия Григорьева