История проституции: рождение мифов
Статья взята с сайта "Люди не могут быть товаром".
Отрывок из книги Шейлы Джеффрис «Идея проституции» (Sheila Jeffreys «The Idea of Prostitution», 1997).
Похоже, что когда сексуальная революция конструировала новую идею секса, для нее было очень важно создать новую авторитетную версию истории проституции (Basserman, 1967; Henriques, 1965, 1968). (Также смотрите: «Бунт проституторов: сексуальная революция и проституция»). Рассказы по истории проституции, которые начали воспроизводиться, были похожи на работы сексологов более раннего периода. Например, сексолог Хэвлок Эллис также считал очень важным создать новый климат для интерпретации истории проституции. В 1960-х и 1970-х годах написание истории проституции снова стало важной задачей для сексуальных либералов.
Возможно, что многие мужчины-исследователи стремились писать об истории проституции, потому что для них это был источник сексуального удовольствия. Например, Луджо Бассерман, автор книги «Древнейшая профессия», отмечает, что написание книги было для него очень волнующим, поскольку: «Привлекательность такого путешествия сквозь века в основном связана с наградами на этом пути. Но этот опыт также был приятен для меня, потому что он почти всегда приводил меня к высшей точке блаженства» (1967, p. x).
Бассерман открыто пишет о том, что цель его книги - нормализовать проституцию. Он заявляет, что все, кто возражает против того, чтобы мужчины использовали женщин в проституции - психически больны. «Любой кто… находит вид случайной проститутки или простое существование проституции оскорбительным, однозначно должен посетить психиатра». Он считает, что проституция, которую он называет «продажей сексуального удовлетворения», является «неотъемлемой частью урбанистической жизни человечества» (ibid., p. xi).
В своей книге Бассерман описал «эпоху гетер», и именно это описание помогло создать миф о некоем «золотом веке» для проституированных женщин:
«Это были столетия, во время которых Греция процветала как никогда. Собранный тогда нектар был заготовлен несколькими сотнями прекрасных женщин. Неудивительно, что они презирали мужчин, которые сделали их жизнь столь легкой, и которые сами возлагали к их ногам любые дары… В эту эпоху… очень немногие женщины были эмансипированы в той же степени, что и гетеры». [ibid., p. 26]
Фернандо Энрикес (Fernando Henriques,1965) предлагает похожую трактовку. Идея о том, что гетеры классической Греции наслаждались богатством, независимостью и высоким социальным статусом стала важной частью фольклора о проституции. Даже многие феминистки некритически принимают подобные истории как «факты».
Британская теоретикесса социалистического феминизма, Элизабет Уилсон, некритически повторяет эту идею в статье «Что можно сделать с насилием против женщин?»:
«Гетеры (слово можно перевести как «партнерка» или «подруга») скорее были куртизанками. Они были наиболее, если не единственными образованными женщинами Древней Греции, они привлекали известных политиков и художников в свои «салоны», жили относительно свободной жизнью, их воспевали и уважали». [Wilson, 1983, p. 90]
Этот миф о золотом веке оказался крайне устойчивым, и это несмотря на тот факт, что все доказательства его существования строятся на работах явно предвзятых мужчин-историков. Современное движение «за права проституток» безоговорочно приняло этот миф, мало интересуясь его достоверностью и происхождением. Ники Робертс, представительница этого движения, в своей книге «Шлюхи в истории» использует эти мужские хроники для продвижения все той же истории. В ее описании этого периода сквозит все тот же восторженный тон, что и в ее источниках.
Робертс обнаруживает классовую предвзятость в своем описании, так как она не уделяет почти никакого внимания основной массе проституированных женщин той эпохи, которые были рабынями - диктериадам (бордельным проституткам) и аулетридам (девочкам-танцовщицам). Она сосредотачивается исключительно на тех женщинах, которые, по ее мнению, получали большие деньги.
В любом случае, она заявляет, что даже если женщина была рабыней, ее статус не обязательно был проблемой, потому что: «Теоретически, аулетриды были рабынями, но они были настолько популярны и могли зарабатывать так много, что многие могли выкупать свою свободу, а потом зарабатывать для себя огромные состояния» (Roberts, 1992, p. 29). Она описывает образ жизни женщин, получавших деньги за проституцию следующим образом: «По вечерам сад наполнялся прекрасными женщинами и их клиентами, они флиртовали, шутили, торговались… Их свободный и изысканный образ жизни не мог не контрастировать с изоляцией и забытьем, в которых пребывали замужние женщины» (ibid., pp. 20, 21).
Как и ее авторитеты-мужчины, Робертс описывает, что гетеры жили в «золотой век», когда проститутка была образцом образованной и изысканной женщины, в то время как не проституированные женщины находились взаперти дома. Аспасия, якобы, главенствовала в гинекеях: «школа, в которой будущие гетеры получали образование и изучали секреты мастерства… они изучали искусство и науки, в том числе литературу, философию и риторику. Эти ученицы становились самыми мудрыми и образованными женщинами в Греции… Гинекеи связывают Аспасию и других гетер со знаменитыми женскими колледжами, которые существовали в Греции в течение нескольких столетий до «золотого», пятого века в Афинах» [ibid., p. 24]
Даже мужчины-историки, стремящиеся прославлять историю проституции, смогли найти мало поводов для прославлений в Римской империи. Однако Робертс удается сохранить позитивный тон. Она объясняет, что: «В целом, проституция в Древнем Риме была естественным явлением, приемлемой профессией, которая не считалась позорной для работающих женщин» (ibid., p. 31).
Феминистские историкессы обычно рассказывают совершенно другую историю. Ева Келс в своей книге о сексуальной политике древних Афин, «Царство фаллоса», отдельно опровергает миф о золотом веке гетер. Она указывает на то, что «большинство проституток были рабынями, они были полностью лишены возможности для волеизъявления и выбора» (1993, p. 154).
Она поясняет, что у нас нет никаких данных о том, какими были условия в борделях Коринфа и Афин, «но у нас нет никаких причин считать, что они были чем-то комфортнее, чем темные вонючие комнаты, в которых находились «шлюхи» Рима». В этих отвратительных комнатах проституированные женщины Рима лежали прямо на голой земле, где их использовали мужчины. Келс утверждает, что при взаимодействии афинян и «купленных женщин любого класса, преимущества во всех отношениях всегда были только у мужчин: только у мужчины были привилегии свободного статуса, гражданства, денег, класса и гендера» (ibid., pp. 156, 174).
Она также анализирует изображения на вазах и указывает на то, что изображения сексуальных контактов мужчин и гетер часто демонстрируют насилие и побои. Гетер приводили на «симпозиумы» - не научные мероприятия, а пирушки в домах богатых граждан, которые, судя по всему, включали масштабные оргии. Во время половых актов мужчины, в основном, изображаются сзади женщин, возможно, имеется в виду анальное проникновение. Келс видит в этом отображение одной из основных задач симпозиумов - развитие и укрепление «мужского доминирующего поведения среди юношей». Половой акт сзади, особенно анальный половой акт, «считался крайне унизительным для реципиенток, а потому он был подходящей кульминацией для сексуальной инициации» (ibid., p. 176). На подобных изображениях часто можно увидеть кошелек с деньгами, который символически является «экономическим фаллосом».
Ряд изображений на вазах показывает мужчин, которые избивают гетер различными предметами. По крайней мере на двух изображениях есть гетеры старшего возраста, принуждаемые к сексуальным «услугам», которые считались гораздо более позорными, чем половой акт - к фелляции. [ibid., p. 180]
Келс цитирует Демосфена, чтобы показать отношение афинских мужчин к симпозиумам, для которых «сексуальное насилие было неотъемлемой частью» (ibid., p. 182). «Мы собрались вместе, компания мужчин с огромными эрекциями, и когда мы чувствовали похоть, то били и душили кого хотели» (ibid., p. 153).
По ее мнению, идея о том, что городские гетеры были «очаровательными и культурными существами, контролирующими свою собственную жизнь» никак «не соответствует действительности» (ibid., p. 153).
Миф о гетерах был взят на вооружение постмодернистской теоретикессой проституции, Шэннон Белл (Shannon Bell, 1994). Белл использует классические греческие тексты, написанные мужчинами, чтобы доказать, что такие гетеры как Аспасия действительно обладали значительной властью и влиянием. Заявив о власти гетер, она старается доказать, что проституированные женщины, организующие публичные перформансы, например Энни Спринкл и Вероника Вера - это прямые наследницы влиятельных прародительниц, наполовину богини, наполовину шлюхи. Данный миф активно использовался для поддержки столь же сомнительной идеи о власти проституированных женщин в наши дни. Но сам факт того, что миф активно используют такие писательницы как Робертс и Белл, указывает на то, насколько он устойчивый и важный.
Отрывок из книги Шейлы Джеффрис «Идея проституции» (Sheila Jeffreys «The Idea of Prostitution», 1997).
Похоже, что когда сексуальная революция конструировала новую идею секса, для нее было очень важно создать новую авторитетную версию истории проституции (Basserman, 1967; Henriques, 1965, 1968). (Также смотрите: «Бунт проституторов: сексуальная революция и проституция»). Рассказы по истории проституции, которые начали воспроизводиться, были похожи на работы сексологов более раннего периода. Например, сексолог Хэвлок Эллис также считал очень важным создать новый климат для интерпретации истории проституции. В 1960-х и 1970-х годах написание истории проституции снова стало важной задачей для сексуальных либералов.
Возможно, что многие мужчины-исследователи стремились писать об истории проституции, потому что для них это был источник сексуального удовольствия. Например, Луджо Бассерман, автор книги «Древнейшая профессия», отмечает, что написание книги было для него очень волнующим, поскольку: «Привлекательность такого путешествия сквозь века в основном связана с наградами на этом пути. Но этот опыт также был приятен для меня, потому что он почти всегда приводил меня к высшей точке блаженства» (1967, p. x).
Бассерман открыто пишет о том, что цель его книги - нормализовать проституцию. Он заявляет, что все, кто возражает против того, чтобы мужчины использовали женщин в проституции - психически больны. «Любой кто… находит вид случайной проститутки или простое существование проституции оскорбительным, однозначно должен посетить психиатра». Он считает, что проституция, которую он называет «продажей сексуального удовлетворения», является «неотъемлемой частью урбанистической жизни человечества» (ibid., p. xi).
В своей книге Бассерман описал «эпоху гетер», и именно это описание помогло создать миф о некоем «золотом веке» для проституированных женщин:
«Это были столетия, во время которых Греция процветала как никогда. Собранный тогда нектар был заготовлен несколькими сотнями прекрасных женщин. Неудивительно, что они презирали мужчин, которые сделали их жизнь столь легкой, и которые сами возлагали к их ногам любые дары… В эту эпоху… очень немногие женщины были эмансипированы в той же степени, что и гетеры». [ibid., p. 26]
Фернандо Энрикес (Fernando Henriques,1965) предлагает похожую трактовку. Идея о том, что гетеры классической Греции наслаждались богатством, независимостью и высоким социальным статусом стала важной частью фольклора о проституции. Даже многие феминистки некритически принимают подобные истории как «факты».
Британская теоретикесса социалистического феминизма, Элизабет Уилсон, некритически повторяет эту идею в статье «Что можно сделать с насилием против женщин?»:
«Гетеры (слово можно перевести как «партнерка» или «подруга») скорее были куртизанками. Они были наиболее, если не единственными образованными женщинами Древней Греции, они привлекали известных политиков и художников в свои «салоны», жили относительно свободной жизнью, их воспевали и уважали». [Wilson, 1983, p. 90]
Этот миф о золотом веке оказался крайне устойчивым, и это несмотря на тот факт, что все доказательства его существования строятся на работах явно предвзятых мужчин-историков. Современное движение «за права проституток» безоговорочно приняло этот миф, мало интересуясь его достоверностью и происхождением. Ники Робертс, представительница этого движения, в своей книге «Шлюхи в истории» использует эти мужские хроники для продвижения все той же истории. В ее описании этого периода сквозит все тот же восторженный тон, что и в ее источниках.
Робертс обнаруживает классовую предвзятость в своем описании, так как она не уделяет почти никакого внимания основной массе проституированных женщин той эпохи, которые были рабынями - диктериадам (бордельным проституткам) и аулетридам (девочкам-танцовщицам). Она сосредотачивается исключительно на тех женщинах, которые, по ее мнению, получали большие деньги.
В любом случае, она заявляет, что даже если женщина была рабыней, ее статус не обязательно был проблемой, потому что: «Теоретически, аулетриды были рабынями, но они были настолько популярны и могли зарабатывать так много, что многие могли выкупать свою свободу, а потом зарабатывать для себя огромные состояния» (Roberts, 1992, p. 29). Она описывает образ жизни женщин, получавших деньги за проституцию следующим образом: «По вечерам сад наполнялся прекрасными женщинами и их клиентами, они флиртовали, шутили, торговались… Их свободный и изысканный образ жизни не мог не контрастировать с изоляцией и забытьем, в которых пребывали замужние женщины» (ibid., pp. 20, 21).
Как и ее авторитеты-мужчины, Робертс описывает, что гетеры жили в «золотой век», когда проститутка была образцом образованной и изысканной женщины, в то время как не проституированные женщины находились взаперти дома. Аспасия, якобы, главенствовала в гинекеях: «школа, в которой будущие гетеры получали образование и изучали секреты мастерства… они изучали искусство и науки, в том числе литературу, философию и риторику. Эти ученицы становились самыми мудрыми и образованными женщинами в Греции… Гинекеи связывают Аспасию и других гетер со знаменитыми женскими колледжами, которые существовали в Греции в течение нескольких столетий до «золотого», пятого века в Афинах» [ibid., p. 24]
Даже мужчины-историки, стремящиеся прославлять историю проституции, смогли найти мало поводов для прославлений в Римской империи. Однако Робертс удается сохранить позитивный тон. Она объясняет, что: «В целом, проституция в Древнем Риме была естественным явлением, приемлемой профессией, которая не считалась позорной для работающих женщин» (ibid., p. 31).
Феминистские историкессы обычно рассказывают совершенно другую историю. Ева Келс в своей книге о сексуальной политике древних Афин, «Царство фаллоса», отдельно опровергает миф о золотом веке гетер. Она указывает на то, что «большинство проституток были рабынями, они были полностью лишены возможности для волеизъявления и выбора» (1993, p. 154).
Она поясняет, что у нас нет никаких данных о том, какими были условия в борделях Коринфа и Афин, «но у нас нет никаких причин считать, что они были чем-то комфортнее, чем темные вонючие комнаты, в которых находились «шлюхи» Рима». В этих отвратительных комнатах проституированные женщины Рима лежали прямо на голой земле, где их использовали мужчины. Келс утверждает, что при взаимодействии афинян и «купленных женщин любого класса, преимущества во всех отношениях всегда были только у мужчин: только у мужчины были привилегии свободного статуса, гражданства, денег, класса и гендера» (ibid., pp. 156, 174).
Она также анализирует изображения на вазах и указывает на то, что изображения сексуальных контактов мужчин и гетер часто демонстрируют насилие и побои. Гетер приводили на «симпозиумы» - не научные мероприятия, а пирушки в домах богатых граждан, которые, судя по всему, включали масштабные оргии. Во время половых актов мужчины, в основном, изображаются сзади женщин, возможно, имеется в виду анальное проникновение. Келс видит в этом отображение одной из основных задач симпозиумов - развитие и укрепление «мужского доминирующего поведения среди юношей». Половой акт сзади, особенно анальный половой акт, «считался крайне унизительным для реципиенток, а потому он был подходящей кульминацией для сексуальной инициации» (ibid., p. 176). На подобных изображениях часто можно увидеть кошелек с деньгами, который символически является «экономическим фаллосом».
Ряд изображений на вазах показывает мужчин, которые избивают гетер различными предметами. По крайней мере на двух изображениях есть гетеры старшего возраста, принуждаемые к сексуальным «услугам», которые считались гораздо более позорными, чем половой акт - к фелляции. [ibid., p. 180]
Келс цитирует Демосфена, чтобы показать отношение афинских мужчин к симпозиумам, для которых «сексуальное насилие было неотъемлемой частью» (ibid., p. 182). «Мы собрались вместе, компания мужчин с огромными эрекциями, и когда мы чувствовали похоть, то били и душили кого хотели» (ibid., p. 153).
По ее мнению, идея о том, что городские гетеры были «очаровательными и культурными существами, контролирующими свою собственную жизнь» никак «не соответствует действительности» (ibid., p. 153).
Миф о гетерах был взят на вооружение постмодернистской теоретикессой проституции, Шэннон Белл (Shannon Bell, 1994). Белл использует классические греческие тексты, написанные мужчинами, чтобы доказать, что такие гетеры как Аспасия действительно обладали значительной властью и влиянием. Заявив о власти гетер, она старается доказать, что проституированные женщины, организующие публичные перформансы, например Энни Спринкл и Вероника Вера - это прямые наследницы влиятельных прародительниц, наполовину богини, наполовину шлюхи. Данный миф активно использовался для поддержки столь же сомнительной идеи о власти проституированных женщин в наши дни. Но сам факт того, что миф активно используют такие писательницы как Робертс и Белл, указывает на то, насколько он устойчивый и важный.