Прелести косноязычия и прочих недостатков
Когда проносилось дворовое детство, в соседнем подъезде жил мальчик, который не выговаривал букву "л". Не издёвки ради я каждую встречу просил проговорить слово "слазь" (более привычную ему форму повелительного "слезай").
- Свазь, - говорил он. И мне это ужасно почему-то нравилось.
Картавящих я просил высказаться в духе "трактор в поле тыр-тыр-тыр" - и они грассировали своё "тырь-тырь-тырь". Я веселился, заливался смехом и причащался вдруг счастью.
Иногда и косоглазие бывает изумительно обаятельным, лёгкое такое, и инвалидность - неоскорбительной, смиренной и полноценной, пышащей жизнью и настоящестью, и болезнь - не уничижающей, а лишь превозносящей.
От чего зависит это? От цельности и покойности человека, полноты сокровенного бытия.
- Свазь, - говорил он. И мне это ужасно почему-то нравилось.
Картавящих я просил высказаться в духе "трактор в поле тыр-тыр-тыр" - и они грассировали своё "тырь-тырь-тырь". Я веселился, заливался смехом и причащался вдруг счастью.
Иногда и косоглазие бывает изумительно обаятельным, лёгкое такое, и инвалидность - неоскорбительной, смиренной и полноценной, пышащей жизнью и настоящестью, и болезнь - не уничижающей, а лишь превозносящей.
От чего зависит это? От цельности и покойности человека, полноты сокровенного бытия.