Письмо другу
В день знакомства
Много было планов на 5 мая, много слов, много жестов и знаков внимания в твой адрес, много сумасбродств, чуточку хулиганств и всяческих приключений... Думалось о каких-то подарках и сюрпризах... Но, мне кажется, это вот прямо сейчас всё излишне! Хотя, конечно, будут разговоры взахлёб, будут прогулки до зари, будет, будет, будет... - будут даже слёзы как наши верные лакмусы живого сердца!
<...>
Я знаю тебя. Я вижу тебя. Я чувствую биение твоего чуткого и неравнодушного, дерзкого и храброго сердца. И я знаю будто каждый последующий миг грядущей вечности. Даже иногда это смущает... Это из области неизъяснимого - не проси подробностей!
Что бы ни случилось в следующий миг, знай, что, хотим мы этого или нет, нам принадлежит вечность, и только нам решать, какой она будет для каждого из нас и отношений тоже. Не бывает в природе одностороннего действия, поэтому, согласно этому духовному и всеобщему закону, мы оба меняем и уже изменили друг друга навсегда. Будут ли эти изменения расти и дальше, прорастая новые вселенные и измерения, я не знаю. Не знаю не потому, что не могу предположить, а потому, что нам дана свобода, которую так сложно принять в полноте, отпустив человека в его вечность, вместе ли, порознь ли... Знаю лишь, что, как бы там ни было, буду хранить на сердце мириады секунд нашего общения с благоговейной и нежной любовью. Ты научил меня естественной человеческой ласке в отношениях, я не боюсь проявляться ласково в отношении тебя. Потому что безгранично верю тебе, верю в тебя, доверяю и храню дружескую верность.
Ты даровал мне свободу в отношениях: без требований, ультиматумов, ревности, собственничества, узурпации, монополий друг на друга, переделов сфер влияния, без боданий, конкуренции и самоутверждения друг засчёт друга. Наша дружба теперь станет непререкаемым эталоном!
Ты всколыхнул во мне то, чего никогда до тебя не было во мне, точнее - было, но спало, находилось в состоянии эмбриона, бутона... На этом очередном пике моей молодости я даже не боюсь отцвести. Пусть бы! Я бы был счастлив вот в таком состоянии увянуть, уронив только что раскрывшиеся лепестки первоцвета...
Такого количества прозы и поэзии, как за этот год, я, наверное, не прочитал за всю свою книжную жизнь. Такого количества откровений и прозрений у меня не было никогда! Я, прозаик по жизни, даже стал писать стихи сам. Ты скажешь, что, может, я просто вырос в меру самого себя? Да! Но этому росту способствовал ты! О твоём мышлении и сердце я теперь всегда думаю, прежде, чем сказать что-то привычное. Как бы ты понял? Как бы ты воспринял? Вдохновило бы это тебя? Изменило бы твоё сердце сказанное мною?
Знаешь, как в древности называли человека настолько значимого?! По-гречески - ангел, т.е. вестник Божьей воли. И меня совсем не пугает твой протест против привычных форм религиозности. Меня не смущает, что ты пугаешься идеи Бога, даже упоминания о Нём. Это и есть настоящая вера, без пафоса и демонстративности, такая живая, такая действенная... Вот прямо сейчас я бы канонизировал тебя! Со всеми твоими сомнениями, кризисами, противоречивостями, внутренним мнимым надрывом и кажущейся дисгармонией. Так ты ставишь вопросы и бросаешь миру одинаковых вызов. Это святая непосредственность, исполнение слов Христа: "если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное".
Нравится тебе или нет, но ты уже пустил первые корешки в Царство Божье, которое есть не место, но состояние, измерение, не где-то когда-то там, в будущем, но начинающееся здесь и сейчас. Мы с тобой только об этом и говорим. Хочешь ты или нет, через тебя уже не только для меня действует и чудесно проявляется Сам Бог. И ты уже не сможешь и не станешь этому противиться! (Знаю, что это вызовет вот сейчас в тебе подростковый протест. Но я тебя предупреждал, ты ведь помнишь, в сентябре...) Ты всегда можешь сделать шаг назад, но там ты уже не умеешь жить!
Мы доросли до такого уровня общения, что продолжаем это делать и во сне и даже не вспоминая друг о друге. Это такие отношения, когда даже смерть не властна разделить. И я совсем не боюсь, если кто-то из нас умрёт прям в следующий миг. Мы в Боге, а "Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы".
Я не боюсь за отношения. Потому что мы - и печать и одновременно её оттиск друг для друга. Мы одно, единое, целое, одна душа в двух телах, как говорил Аристотель про друзей. "Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино", - молился перед казнью Богочеловек, приговорённый толпой.
<...>
Целую. Ничего и никого никогда не бойся. Бойся только потерять веру в Единого и Объедившего нас и Его доверие тебе.
Много было планов на 5 мая, много слов, много жестов и знаков внимания в твой адрес, много сумасбродств, чуточку хулиганств и всяческих приключений... Думалось о каких-то подарках и сюрпризах... Но, мне кажется, это вот прямо сейчас всё излишне! Хотя, конечно, будут разговоры взахлёб, будут прогулки до зари, будет, будет, будет... - будут даже слёзы как наши верные лакмусы живого сердца!
<...>
Я знаю тебя. Я вижу тебя. Я чувствую биение твоего чуткого и неравнодушного, дерзкого и храброго сердца. И я знаю будто каждый последующий миг грядущей вечности. Даже иногда это смущает... Это из области неизъяснимого - не проси подробностей!
Что бы ни случилось в следующий миг, знай, что, хотим мы этого или нет, нам принадлежит вечность, и только нам решать, какой она будет для каждого из нас и отношений тоже. Не бывает в природе одностороннего действия, поэтому, согласно этому духовному и всеобщему закону, мы оба меняем и уже изменили друг друга навсегда. Будут ли эти изменения расти и дальше, прорастая новые вселенные и измерения, я не знаю. Не знаю не потому, что не могу предположить, а потому, что нам дана свобода, которую так сложно принять в полноте, отпустив человека в его вечность, вместе ли, порознь ли... Знаю лишь, что, как бы там ни было, буду хранить на сердце мириады секунд нашего общения с благоговейной и нежной любовью. Ты научил меня естественной человеческой ласке в отношениях, я не боюсь проявляться ласково в отношении тебя. Потому что безгранично верю тебе, верю в тебя, доверяю и храню дружескую верность.
Ты даровал мне свободу в отношениях: без требований, ультиматумов, ревности, собственничества, узурпации, монополий друг на друга, переделов сфер влияния, без боданий, конкуренции и самоутверждения друг засчёт друга. Наша дружба теперь станет непререкаемым эталоном!
Ты всколыхнул во мне то, чего никогда до тебя не было во мне, точнее - было, но спало, находилось в состоянии эмбриона, бутона... На этом очередном пике моей молодости я даже не боюсь отцвести. Пусть бы! Я бы был счастлив вот в таком состоянии увянуть, уронив только что раскрывшиеся лепестки первоцвета...
Такого количества прозы и поэзии, как за этот год, я, наверное, не прочитал за всю свою книжную жизнь. Такого количества откровений и прозрений у меня не было никогда! Я, прозаик по жизни, даже стал писать стихи сам. Ты скажешь, что, может, я просто вырос в меру самого себя? Да! Но этому росту способствовал ты! О твоём мышлении и сердце я теперь всегда думаю, прежде, чем сказать что-то привычное. Как бы ты понял? Как бы ты воспринял? Вдохновило бы это тебя? Изменило бы твоё сердце сказанное мною?
Знаешь, как в древности называли человека настолько значимого?! По-гречески - ангел, т.е. вестник Божьей воли. И меня совсем не пугает твой протест против привычных форм религиозности. Меня не смущает, что ты пугаешься идеи Бога, даже упоминания о Нём. Это и есть настоящая вера, без пафоса и демонстративности, такая живая, такая действенная... Вот прямо сейчас я бы канонизировал тебя! Со всеми твоими сомнениями, кризисами, противоречивостями, внутренним мнимым надрывом и кажущейся дисгармонией. Так ты ставишь вопросы и бросаешь миру одинаковых вызов. Это святая непосредственность, исполнение слов Христа: "если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное".
Нравится тебе или нет, но ты уже пустил первые корешки в Царство Божье, которое есть не место, но состояние, измерение, не где-то когда-то там, в будущем, но начинающееся здесь и сейчас. Мы с тобой только об этом и говорим. Хочешь ты или нет, через тебя уже не только для меня действует и чудесно проявляется Сам Бог. И ты уже не сможешь и не станешь этому противиться! (Знаю, что это вызовет вот сейчас в тебе подростковый протест. Но я тебя предупреждал, ты ведь помнишь, в сентябре...) Ты всегда можешь сделать шаг назад, но там ты уже не умеешь жить!
Мы доросли до такого уровня общения, что продолжаем это делать и во сне и даже не вспоминая друг о друге. Это такие отношения, когда даже смерть не властна разделить. И я совсем не боюсь, если кто-то из нас умрёт прям в следующий миг. Мы в Боге, а "Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы".
Я не боюсь за отношения. Потому что мы - и печать и одновременно её оттиск друг для друга. Мы одно, единое, целое, одна душа в двух телах, как говорил Аристотель про друзей. "Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино", - молился перед казнью Богочеловек, приговорённый толпой.
<...>
Целую. Ничего и никого никогда не бойся. Бойся только потерять веру в Единого и Объедившего нас и Его доверие тебе.