Мы - числа Фибоначчи
Посвящается 1,5 землекопам.
Ты пришел с небритой новенькой гитарой в чехле для медиатора за спиной.
Щека твоя прижала тебя к моей и чуть не раздавила. Меня мурлыкало от мерного счастья, ведь ты - те полтора землекопа, которые вернули меня вниз.
Молчалось о том, что меня почему-то сделало больше размеров этой комнаты, что раньше мы смотрелись наравне, а теперь я летаю под потолком. На ответ - неужели возвысокомерило меня? - ты спросил, что метаморфозы не в этом.
Глаза твои стояли в слезах, а взгляд отводил тебя, чтобы не стыдится с плачем. Ты говорил (или молчал: как понятнее?), что нет ничего мне сказать ныне, лишь в день отъезда. Меня заинтриговало и подсело ближе. Щека скатилась по слезе, тебя обняло мной. Тебя дрожало и всхлипывало. Рукав левого плеча смочило солью. (Я не стану его стирать вовсе: а вдруг станется, что не с кем съесть пуд йодированной и поваренной?) Я ответил, почему ты плачешь, а ты спросил, что не знаешь, что это фотосинтез...
Некто сказал, что отношения будут тебя сверять с сердцем по количеству солености в единицу времени.
Осколки шоколада и не черный чай пили нас, а наши правые подписывали друг другу отпечаток правоты красным маркером, а бьющегося слева - синей ручкой (как в матрице!).
Мой голос сказал, что ты настоящий, эмоции скрывались, ресницы слепили влагу, красоты была тобой. Гитара пыталась вмешаться, но не подвергала тебя защите в любимой беззащитной позе не лотоса.
Песня о прошедшем детстве слушала нас одним наушником, нижнее веко подергивало полоску влаги. Настоящее было всем. Кто-то говорил: "будьте как дети, иначе не..." Привычка страха боялась в тебе, но тебя смеяло.
Математические прогрессии говорили о тебе и спрашивали, можно ли схему подогнать под любую жизнь. Последовательность Фибоначчи не складывалась из-за ленивого устного счета. "Золотое сечение" было необъяснимо мной. Лоб хмурил тебя, тебя не понимало.
- Я нарисую в будущем сейчас, - оправдывала меня рассеянность. А тебя не заморачивало.
Тутанхамон с "правдой всегда одной" сидел подле. Истина говорила и делала свободными.
Ты пришел с небритой новенькой гитарой в чехле для медиатора за спиной.
Щека твоя прижала тебя к моей и чуть не раздавила. Меня мурлыкало от мерного счастья, ведь ты - те полтора землекопа, которые вернули меня вниз.
Молчалось о том, что меня почему-то сделало больше размеров этой комнаты, что раньше мы смотрелись наравне, а теперь я летаю под потолком. На ответ - неужели возвысокомерило меня? - ты спросил, что метаморфозы не в этом.
Глаза твои стояли в слезах, а взгляд отводил тебя, чтобы не стыдится с плачем. Ты говорил (или молчал: как понятнее?), что нет ничего мне сказать ныне, лишь в день отъезда. Меня заинтриговало и подсело ближе. Щека скатилась по слезе, тебя обняло мной. Тебя дрожало и всхлипывало. Рукав левого плеча смочило солью. (Я не стану его стирать вовсе: а вдруг станется, что не с кем съесть пуд йодированной и поваренной?) Я ответил, почему ты плачешь, а ты спросил, что не знаешь, что это фотосинтез...
Некто сказал, что отношения будут тебя сверять с сердцем по количеству солености в единицу времени.
Осколки шоколада и не черный чай пили нас, а наши правые подписывали друг другу отпечаток правоты красным маркером, а бьющегося слева - синей ручкой (как в матрице!).
Мой голос сказал, что ты настоящий, эмоции скрывались, ресницы слепили влагу, красоты была тобой. Гитара пыталась вмешаться, но не подвергала тебя защите в любимой беззащитной позе не лотоса.
Песня о прошедшем детстве слушала нас одним наушником, нижнее веко подергивало полоску влаги. Настоящее было всем. Кто-то говорил: "будьте как дети, иначе не..." Привычка страха боялась в тебе, но тебя смеяло.
Математические прогрессии говорили о тебе и спрашивали, можно ли схему подогнать под любую жизнь. Последовательность Фибоначчи не складывалась из-за ленивого устного счета. "Золотое сечение" было необъяснимо мной. Лоб хмурил тебя, тебя не понимало.
- Я нарисую в будущем сейчас, - оправдывала меня рассеянность. А тебя не заморачивало.
Тутанхамон с "правдой всегда одной" сидел подле. Истина говорила и делала свободными.