Можно вывезти писателя из деревни, а вот деревню из писателя - никогда. Так что на литературной ниве Распухтин, как на сельхозработах: засучив рукава, окучивает фонды и косит конкурентов. А остальным писателям, как братьям меньшим, бросает то, что сам не доел ( Read more... )

Он давно крутит ее барабан. Другие стреляются - он набирает очки. В двадцать лет сын лесничего из села Кильмезь вступил в Коммунистическую Партию. Грехи молодости? Еще поворот колеса - и он уже православный! Откровение старости? Или прибыльнее ( Read more... )

Когда были писатели, он был охотником. А когда перевелись, стал охотиться за читателем. В столице было жарко, и, смекалистый, он, как эскимо, привез свое замороженное время. И ввалился в столичную дверь, как хозяин тайги. А теперь его хоть в окно! «Раньше в тайгу ссылали, а теперь сама пришла», - шушукаются москвичи, которых, как декабристов, ( Read more... )

Букв много. А он один! Ещё больше слов. И он давно простился с надеждой их выучить. Обходится десятком. Особенно хорошо усвоил «статус», «пафос» и «надувать щёки», а также скороговорку: «Русский, Родина, Россия».
Но зачастую не поймёшь, где он себя «брэндит», а где бредит.
Начинал Брэндаренко как тень Программова. Тот кормил его с руки. Но - « ( Read more... )

( Read more... )

Он пишет сам. Но лучше бы нанял «негра». Он знает много слов, и умудряется втиснуть их в каждое предложение. Достоевский писал роман пять лет, Толстой - семь. Программов в пять раз талантливее Достоевского, и в семь Толстого. Строчит за год! Газета «Завтрак» приносит Программову обед и ужин. Но жить-то надо! И он добирает премиями. Алебастром ( Read more... )