Евреи-либералы и русопяты-почвенники (Интервью Серафимы Грызловой Фиме Загрызень)
- Как ты относишься к старшему поколению писателей? Что они делают для русской литературы?
- Ничего! С бритовыми и евнушенками все ясно. Но деревенщики, обласканные советской культурой? Все эти распухтины, отстафьевы, бегловы? Двигают ли кого, кроме себя? Нет! «Талант дорогу пробьёт!» Куда? На кладбище?
- А может, в конце концов, и правда заметят?
- Не смеши! У меня свекровь печет пирожки - пальчики оближешь! А все идут в Макдональдс. И как прикажешь ей себя рекламировать? А либеральные критики трудятся вовсю: «Чем либеральнее, тем гениальнее!» И квасные патриоты их вполне устраивают. Потому что главный враг для обоих - талантливый русский. Так что либералы загребают жар чужими руками.
- А свои берегут, чтобы деньги считать?
- И запускать в русскую классику! Все эти её новые прочтения, от которых тошнит. Их цель - опошлить, растоптать, осмеять. А потом, забыть. Может, поставить на сцене геноцид, который устроил Моисей? Загнал людей, как баранов, в пустыню, как в газовую камеру. Травил просроченной манкой и тухлыми перепелами! А разрушив золотого тельца, покусился свободу совести! Смешно?
- Кощунственно.
- А Чехова и Достоевского обхихикивать? Куприн писал: «Ради Бога, избранный народ! Идите в генералы, инженеры, ученые, доктора, адвокаты - куда хотите! Hо не трогайте нашего языка, который вам чужд, и который даже от нас, вскормленных им, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения.
Эх! Писали бы вы, паразиты, на своем говенном жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу. А то они привязались к русской литературе, как иногда к широкому, щедрому, нежному, умному, но чересчур мягкосердечному, привяжется старая, истеричная, припадочная блядь, найденная на улице, но, по привычке ставшая давней любовницей.
И держится она около него воплями, угрозами, скандалами, угрозой отравиться, клеветой, шантажом, анонимными письмами, а главное - жалким зрелищем своей болезни, старости и изношенности.
И самое верное средство - это дать ей однажды ногой по заднице и выбросить за дверь в горизонтальном положении».
А тогда была великая Россия.
- Забавная цитата.
- У него и еще есть, прямо про сегодняшний день: «Ведь никто, как они, внесли и вносят в прелестный русский язык сотни немецких, французских, польских, торгово-условных, телеграфно-сокращенных, нелепых и противных слов. Они создали теперешнюю ужасную по языку нелегальную литературу и социал-демократическую брошюрятину. Они внесли припадочную истеричность и пристрастность в критику и рецензию. Они же, начиная от "свистуна" (словечко Л.Толстого) М.Hордау, и кончая засраным Оскаром Hорвежским, полезли в постель, в нужник, в столовую и в ванную к писателям». Актуально? Конечно, язык - живой организм и постоянно меняется. Но зачем его с радостью замусоривать? Зачем наводнять русскую словесность блатной феней? Американизмами? И во времена Чехова был мат. Разве его было трудно употребить для реалистичности, достоверности, правдоподобия? А теперь раскрывать троеточие стало хорошим тоном. Близость к народу? Но это всё равно, что учителю подделываться под школяров. Зачем щеголять подростковым слэнгом? Подкупать молодёжь? Чтобы самого купили? А может, и в церкви вести службу на уличном жаргоне?
- Но есть же гордость русской нации: Мандельштам, Пастернак, Левитан…
- Кто же спорит? И Надсон, и Рубинштейн. Так и держали бы своих в рамках. Своим же легче разобраться, кто какой.
- Чем погромщику?
- Брось, Серафима! Я сама с библейской кровью. Разобраться, кто мобилизованный, а кто национал-социалист. Ввели бы коллективную ответственность вместо круговой поруки, и не боялись бы, что привлекут к суду Линча. А то начинается все с Макс Фрай, а заканчивается «юденфрай».
- Ты меня пугаешь.
- Тем, что называю вещи своими именами?
- Тем, что начала за здравия, а кончила вульгарным антисемитизмом.
- Нас гребут, а мы об отвлеченных материях? Ты меня еще за разжигание межнациональной вражды привлеки! Вместе с Куприным. И Гоголем. И Достоевским.
- Ничего! С бритовыми и евнушенками все ясно. Но деревенщики, обласканные советской культурой? Все эти распухтины, отстафьевы, бегловы? Двигают ли кого, кроме себя? Нет! «Талант дорогу пробьёт!» Куда? На кладбище?
- А может, в конце концов, и правда заметят?
- Не смеши! У меня свекровь печет пирожки - пальчики оближешь! А все идут в Макдональдс. И как прикажешь ей себя рекламировать? А либеральные критики трудятся вовсю: «Чем либеральнее, тем гениальнее!» И квасные патриоты их вполне устраивают. Потому что главный враг для обоих - талантливый русский. Так что либералы загребают жар чужими руками.
- А свои берегут, чтобы деньги считать?
- И запускать в русскую классику! Все эти её новые прочтения, от которых тошнит. Их цель - опошлить, растоптать, осмеять. А потом, забыть. Может, поставить на сцене геноцид, который устроил Моисей? Загнал людей, как баранов, в пустыню, как в газовую камеру. Травил просроченной манкой и тухлыми перепелами! А разрушив золотого тельца, покусился свободу совести! Смешно?
- Кощунственно.
- А Чехова и Достоевского обхихикивать? Куприн писал: «Ради Бога, избранный народ! Идите в генералы, инженеры, ученые, доктора, адвокаты - куда хотите! Hо не трогайте нашего языка, который вам чужд, и который даже от нас, вскормленных им, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения.
Эх! Писали бы вы, паразиты, на своем говенном жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу. А то они привязались к русской литературе, как иногда к широкому, щедрому, нежному, умному, но чересчур мягкосердечному, привяжется старая, истеричная, припадочная блядь, найденная на улице, но, по привычке ставшая давней любовницей.
И держится она около него воплями, угрозами, скандалами, угрозой отравиться, клеветой, шантажом, анонимными письмами, а главное - жалким зрелищем своей болезни, старости и изношенности.
И самое верное средство - это дать ей однажды ногой по заднице и выбросить за дверь в горизонтальном положении».
А тогда была великая Россия.
- Забавная цитата.
- У него и еще есть, прямо про сегодняшний день: «Ведь никто, как они, внесли и вносят в прелестный русский язык сотни немецких, французских, польских, торгово-условных, телеграфно-сокращенных, нелепых и противных слов. Они создали теперешнюю ужасную по языку нелегальную литературу и социал-демократическую брошюрятину. Они внесли припадочную истеричность и пристрастность в критику и рецензию. Они же, начиная от "свистуна" (словечко Л.Толстого) М.Hордау, и кончая засраным Оскаром Hорвежским, полезли в постель, в нужник, в столовую и в ванную к писателям». Актуально? Конечно, язык - живой организм и постоянно меняется. Но зачем его с радостью замусоривать? Зачем наводнять русскую словесность блатной феней? Американизмами? И во времена Чехова был мат. Разве его было трудно употребить для реалистичности, достоверности, правдоподобия? А теперь раскрывать троеточие стало хорошим тоном. Близость к народу? Но это всё равно, что учителю подделываться под школяров. Зачем щеголять подростковым слэнгом? Подкупать молодёжь? Чтобы самого купили? А может, и в церкви вести службу на уличном жаргоне?
- Но есть же гордость русской нации: Мандельштам, Пастернак, Левитан…
- Кто же спорит? И Надсон, и Рубинштейн. Так и держали бы своих в рамках. Своим же легче разобраться, кто какой.
- Чем погромщику?
- Брось, Серафима! Я сама с библейской кровью. Разобраться, кто мобилизованный, а кто национал-социалист. Ввели бы коллективную ответственность вместо круговой поруки, и не боялись бы, что привлекут к суду Линча. А то начинается все с Макс Фрай, а заканчивается «юденфрай».
- Ты меня пугаешь.
- Тем, что называю вещи своими именами?
- Тем, что начала за здравия, а кончила вульгарным антисемитизмом.
- Нас гребут, а мы об отвлеченных материях? Ты меня еще за разжигание межнациональной вражды привлеки! Вместе с Куприным. И Гоголем. И Достоевским.