Антон Карагунис. Социальная ирония трэш-кино
Антон Карагунис. Социальная ирония трэш-кино
Начиная с 60-х годов, на независимых студиях начинают выходить первые "трэшняки", главными героями которых становятся зомби, вурдалаки и восставшие мертвецы. Покрытые слизью, кровью, а иногда и просто дерьмом главные герои этих фильмов стали смачной пощечиной устоявшемуся вкусу обывателя. Они вызывали у него омерзение, не меньшее чем эпатажные выступления панков Sex pistols и Iggy Pop. Но поднявшиеся из могил мертвецы были выбраны символом жанра не только ради эпатажа. У большинства режиссеров медлительные, бестолковые, и постоянно жующие вурдалаки так или иначе олицетворяли окружающее нас общество, либо определенную его часть.
(....)
Ромеро и его мертвецы
Как и панк-рок кинотрэш стал быстро набирать популярность, выходя за рамки андеграундного гетто, и уже в конце 70-х годов фильмы про зомби выходят на большие экраны во всем мире, а у стиля появляются свои легенды, такие как Джордж Ромеро. Режиссер, начинавший в конце 60-х со съемок черно-белого трэша на собственной маленькой студии, сумел получить мировую славу и стать частью кинематографического мейнстима. Но, несмотря на мегопопулярность его трилогии («Ночь мертвецов», «День мертвецов», «Рассвет мертвецов»), контракты с солидными студиями и уже совсем нескромные для трэш-кино бюджеты, Ромеро не перестал напоминать обществу о его социальных язвах, естественно, в неповторимой трэш-интерпретации.
Социальный контекст творчества Ромеро наиболее отчетливо считывается в шлягере 1978 года «Рассвет мертвецов». Картина начинается без раскачки с кровавых сцен противостояния американской армии и полчищ голодных, кровососущих зомби. Перевес оказывается на стороне последних, и только нескольким героям удается бежать на вертолете. Полет сквозь обезлюдевшие Штаты приводит беглецов в огромный торговый центр - символ общества потребления.
В больших городах России люди только начинают привыкать к мысли, что в торговом можно провести весь день: купить все необходимое, от автомобиля до жевательной резинки, посмотреть фильм, размяться в фитнес-центре и поиграть на компьютере. Америка же к 70-м годам уже успела пережить бунты студентов и рабочих, уставших как от эксплуатации, так и от серости жизни, которую навязывает капитализм своим невольным жертвам. Гигантские торговые центры позволили капиталистам не только сократить издержки и максимализировать прибыль. Они выполняли и продолжают выполнять ещё и социальную функцию, наполняя отчужденную жизнь обывателя яркими красками потребления.
Именно в таком торговом центре, где есть все, оказываются герои «Рассвета мертвецов». Постепенно к пустующему зданию начинают подтягиваться первые зомби. Почему они идут именно туда, задаются вопросом главные герои. Может быть, почуяли запах живой плоти? В конечном итоге герои приходят к выводу, что дело совершенно в другом. В царство потребления лишенных разума и чувств живых мертвецов ведут инстинкты - именно те, на которые рассчитана бесконечная реклама, пытающая выдать бессмысленное существование за настоящую жизнь. Ворвавшись в торговый центр живые мертвецы будто вспоминают что-то из прошлого. Они берут тележки, пытаются распознать какие-то товары, бессмысленно слоняясь по огромному зданию.
Оказавшиеся в заложниках у зомби, герои фильма запираются на одном из этажей магазина. Понимая всю безысходность своего положения, они пытаются отстраниться и не замечать мертвецов, придаваясь радостям потребления. Они едят, пьют, меряют одежду, как будто ничего не происходит. Разница в поведении между ними и мертвецами почти исчезает. При помощи таких своеобразных аллюзий Ромеро показал насколько скупа жизни человека, которого капитализм пытается превратить в обезличенного, управляемого инстинктами «живого мертвеца».
В своем последнем на сегодня фильме «Земля мертвых» (2005 года) Ромеро продолжает удачно экспериментировать с полюбившимися ему кладбищенскими образами, выстраивая ассоциативные ряды уже в другом направлении. На этот раз в объективе его кинокамеры отразилась «великая шахматная доска» глобального капитализма с его транснациональным угнетением и империалистическим воровством.
Если в «Рассвете» живые мертвецы символизировали слепого потребителя, то в «Земле мертвых» - это те, кто остался за воротами одинокого города-крепости, единственного уцелевшего после распространения смертоносного вируса. Внутри него кипит обычная жизнь. Несмотря на мировой катаклизм, классовой общество никуда не исчезло. Рестораны, гостиницы, магазины, телевидение - внутри комфортабельной высотки, где живут богачи, ничего не напоминает о мировой трагедии. Под самыми ее стенами, как полагается, развивается совершенно иной сюжет, наполненный нищетой, голодом и смертью. Как будто Бронкс переехал на Манхеттен. Американский мегаполис - город контрастов, но можно ли было показать это ярче?
Необходимость потребления и отсутствие возможности что-либо производить обрекает горожан на паразитическое существование. Одинокая империя живет за счет того, что сохранилось на складах и прилавках заброшенных магазинов где-то в глубине царства мертвецов. Специальные военизированные отряды каждый день отправляются в экспедиции за стены последнего оплота человечества в поисках необходимого. Походы, в которых принимают участие герои картины, превращаются в опасное предприятие. Ведь за стенами города снуют мертвецы, единственное пропитание для которых - живая плоть.
Прорваться сквозь бесконечные толпы зомби героям фильма помогает давно проверенное средство. Запущенный в ночное небо салют заставляет мертвецов с замирание (и так мертвого) сердца смотреть в ввысь, не замечая, как военизированные отряды обчищают магазины. Разве не так посланцы европейских метрополий грабили свои бесчисленные колонии, вывозя корабли золота и драгоценностей в обмен на разноцветные стекляшки? Или по-другому периферия мирового капитализма сегодня, под прикрытием международной интеграции, раз за разом приносится в жертву сверхприбылям транснациональных корпораций?
В глазах буржуа, созерцающих жизнь или то, что от нее осталось, с высоты небоскреба, живые мертвецы за стенами большого города неспособны на адекватное сопротивление, а значит обчищать магазины при помощи салютов и военных экспедиций можно будет вечно. Свое презрение к рабочему классу, бедноте и «туземцам» третьего мира буржуа «Земли мертвых» переносят на живых мертвецов за стенами города, которые, по признанию самого режиссера, и являются главными героями картины. Они никогда не смогут преодолеть гипноз ночных зрелищ, они никогда не объединятся, они никогда не научатся пользоваться оружием, они не смогут перейти наполненный водой ров, отделяющий крепость от остального мира, - убеждают себя хозяева города живых. Но они ошибаются. Живые мертвецы раз за разом начинают ниспровергать устоявшееся представление о себе. Под предводительством одетого в комбинезон автомеханика, гигантского негра, вооруженного отбойным молотком, толпа вурдалаков преодолевает все выстроенные на своем пути препятствия и врывается в город, нарушая спокойствие живущих там людей. В лучших традиция трэша они крушат все на своем пути, попутно разрывая на части и пожирая безмятежных жителей уютного небоскреба. Жизнь превращается в ад. Ещё со времен античного бунтаря Диогена, просившего похоронить его лицом вниз, ибо «низ станет верхом», восстание низов представляется верхам только в таком мрачном цвете. Революция - это кровь и насилие. Разве не об этом твердят со всех сторон марализаторы от правящего класса?
Но восстание живых мертвецов в «Земле мертвых» - это не революция. Это действительно кровавое побоище - материализовавшийся страх буржуа и трусливого безвольного обывателя. Прямо как в «Скромном обаянии буржуазии» великого Бонюэля, оказавшись на краю пропасти, главный злодей фильма, мэр города (Денис Хоппер), пытается спасти чемодан с деньгами - оплот власти рушащегося на глазах старого мира. Но ему это не удается. Главного злодея жестоко убивает главный мертвец (тот самый негр автомеханик).
далее на сайте
Начиная с 60-х годов, на независимых студиях начинают выходить первые "трэшняки", главными героями которых становятся зомби, вурдалаки и восставшие мертвецы. Покрытые слизью, кровью, а иногда и просто дерьмом главные герои этих фильмов стали смачной пощечиной устоявшемуся вкусу обывателя. Они вызывали у него омерзение, не меньшее чем эпатажные выступления панков Sex pistols и Iggy Pop. Но поднявшиеся из могил мертвецы были выбраны символом жанра не только ради эпатажа. У большинства режиссеров медлительные, бестолковые, и постоянно жующие вурдалаки так или иначе олицетворяли окружающее нас общество, либо определенную его часть.
(....)
Ромеро и его мертвецы
Как и панк-рок кинотрэш стал быстро набирать популярность, выходя за рамки андеграундного гетто, и уже в конце 70-х годов фильмы про зомби выходят на большие экраны во всем мире, а у стиля появляются свои легенды, такие как Джордж Ромеро. Режиссер, начинавший в конце 60-х со съемок черно-белого трэша на собственной маленькой студии, сумел получить мировую славу и стать частью кинематографического мейнстима. Но, несмотря на мегопопулярность его трилогии («Ночь мертвецов», «День мертвецов», «Рассвет мертвецов»), контракты с солидными студиями и уже совсем нескромные для трэш-кино бюджеты, Ромеро не перестал напоминать обществу о его социальных язвах, естественно, в неповторимой трэш-интерпретации.
Социальный контекст творчества Ромеро наиболее отчетливо считывается в шлягере 1978 года «Рассвет мертвецов». Картина начинается без раскачки с кровавых сцен противостояния американской армии и полчищ голодных, кровососущих зомби. Перевес оказывается на стороне последних, и только нескольким героям удается бежать на вертолете. Полет сквозь обезлюдевшие Штаты приводит беглецов в огромный торговый центр - символ общества потребления.
В больших городах России люди только начинают привыкать к мысли, что в торговом можно провести весь день: купить все необходимое, от автомобиля до жевательной резинки, посмотреть фильм, размяться в фитнес-центре и поиграть на компьютере. Америка же к 70-м годам уже успела пережить бунты студентов и рабочих, уставших как от эксплуатации, так и от серости жизни, которую навязывает капитализм своим невольным жертвам. Гигантские торговые центры позволили капиталистам не только сократить издержки и максимализировать прибыль. Они выполняли и продолжают выполнять ещё и социальную функцию, наполняя отчужденную жизнь обывателя яркими красками потребления.
Именно в таком торговом центре, где есть все, оказываются герои «Рассвета мертвецов». Постепенно к пустующему зданию начинают подтягиваться первые зомби. Почему они идут именно туда, задаются вопросом главные герои. Может быть, почуяли запах живой плоти? В конечном итоге герои приходят к выводу, что дело совершенно в другом. В царство потребления лишенных разума и чувств живых мертвецов ведут инстинкты - именно те, на которые рассчитана бесконечная реклама, пытающая выдать бессмысленное существование за настоящую жизнь. Ворвавшись в торговый центр живые мертвецы будто вспоминают что-то из прошлого. Они берут тележки, пытаются распознать какие-то товары, бессмысленно слоняясь по огромному зданию.
Оказавшиеся в заложниках у зомби, герои фильма запираются на одном из этажей магазина. Понимая всю безысходность своего положения, они пытаются отстраниться и не замечать мертвецов, придаваясь радостям потребления. Они едят, пьют, меряют одежду, как будто ничего не происходит. Разница в поведении между ними и мертвецами почти исчезает. При помощи таких своеобразных аллюзий Ромеро показал насколько скупа жизни человека, которого капитализм пытается превратить в обезличенного, управляемого инстинктами «живого мертвеца».
В своем последнем на сегодня фильме «Земля мертвых» (2005 года) Ромеро продолжает удачно экспериментировать с полюбившимися ему кладбищенскими образами, выстраивая ассоциативные ряды уже в другом направлении. На этот раз в объективе его кинокамеры отразилась «великая шахматная доска» глобального капитализма с его транснациональным угнетением и империалистическим воровством.
Если в «Рассвете» живые мертвецы символизировали слепого потребителя, то в «Земле мертвых» - это те, кто остался за воротами одинокого города-крепости, единственного уцелевшего после распространения смертоносного вируса. Внутри него кипит обычная жизнь. Несмотря на мировой катаклизм, классовой общество никуда не исчезло. Рестораны, гостиницы, магазины, телевидение - внутри комфортабельной высотки, где живут богачи, ничего не напоминает о мировой трагедии. Под самыми ее стенами, как полагается, развивается совершенно иной сюжет, наполненный нищетой, голодом и смертью. Как будто Бронкс переехал на Манхеттен. Американский мегаполис - город контрастов, но можно ли было показать это ярче?
Необходимость потребления и отсутствие возможности что-либо производить обрекает горожан на паразитическое существование. Одинокая империя живет за счет того, что сохранилось на складах и прилавках заброшенных магазинов где-то в глубине царства мертвецов. Специальные военизированные отряды каждый день отправляются в экспедиции за стены последнего оплота человечества в поисках необходимого. Походы, в которых принимают участие герои картины, превращаются в опасное предприятие. Ведь за стенами города снуют мертвецы, единственное пропитание для которых - живая плоть.
Прорваться сквозь бесконечные толпы зомби героям фильма помогает давно проверенное средство. Запущенный в ночное небо салют заставляет мертвецов с замирание (и так мертвого) сердца смотреть в ввысь, не замечая, как военизированные отряды обчищают магазины. Разве не так посланцы европейских метрополий грабили свои бесчисленные колонии, вывозя корабли золота и драгоценностей в обмен на разноцветные стекляшки? Или по-другому периферия мирового капитализма сегодня, под прикрытием международной интеграции, раз за разом приносится в жертву сверхприбылям транснациональных корпораций?
В глазах буржуа, созерцающих жизнь или то, что от нее осталось, с высоты небоскреба, живые мертвецы за стенами большого города неспособны на адекватное сопротивление, а значит обчищать магазины при помощи салютов и военных экспедиций можно будет вечно. Свое презрение к рабочему классу, бедноте и «туземцам» третьего мира буржуа «Земли мертвых» переносят на живых мертвецов за стенами города, которые, по признанию самого режиссера, и являются главными героями картины. Они никогда не смогут преодолеть гипноз ночных зрелищ, они никогда не объединятся, они никогда не научатся пользоваться оружием, они не смогут перейти наполненный водой ров, отделяющий крепость от остального мира, - убеждают себя хозяева города живых. Но они ошибаются. Живые мертвецы раз за разом начинают ниспровергать устоявшееся представление о себе. Под предводительством одетого в комбинезон автомеханика, гигантского негра, вооруженного отбойным молотком, толпа вурдалаков преодолевает все выстроенные на своем пути препятствия и врывается в город, нарушая спокойствие живущих там людей. В лучших традиция трэша они крушат все на своем пути, попутно разрывая на части и пожирая безмятежных жителей уютного небоскреба. Жизнь превращается в ад. Ещё со времен античного бунтаря Диогена, просившего похоронить его лицом вниз, ибо «низ станет верхом», восстание низов представляется верхам только в таком мрачном цвете. Революция - это кровь и насилие. Разве не об этом твердят со всех сторон марализаторы от правящего класса?
Но восстание живых мертвецов в «Земле мертвых» - это не революция. Это действительно кровавое побоище - материализовавшийся страх буржуа и трусливого безвольного обывателя. Прямо как в «Скромном обаянии буржуазии» великого Бонюэля, оказавшись на краю пропасти, главный злодей фильма, мэр города (Денис Хоппер), пытается спасти чемодан с деньгами - оплот власти рушащегося на глазах старого мира. Но ему это не удается. Главного злодея жестоко убивает главный мертвец (тот самый негр автомеханик).
далее на сайте