М.В.Зызыкин об истоках конфликта с греками
" Мечты Никона о будущемъ положеніи Московскаго Патріархата.
Вполнѣ возможно допустить, что неутомимой дѣятельностью въ санѣ Патріарха, стремленіемъ очистить Русскую Церковь въ ея обрядахъ и книгахъ въ свѣтѣ современныхъ Никону воззрѣній неутомимостью своего личнаго примѣра, стремленіемъ внести образованіе и строгую дисциплину въ духовенствѣ, своимъ желаніемъ сдѣлать изъ Москвы столицу Православія, гдѣ собраны были бы достиженія всѣхъ наукъ, была бы библіотека не только церковныхъ, но и свѣтскихъ книгъ, училища и типографіи для всего востока, своей по-
стройкой красивѣйшихъ храмовъ (въ монастырѣ Воскресенскомъ и Иверскомъ), устроеніемъ ученыхъ братствъ, - быть можетъ всѣмъ этимъ онъ, стремясь возвысить общецерковное значеніе Русской Церкви до того высокаго уровня, на которомъ уже находился ея предстоятель при единственномъ тогда православномъ царѣ, онъ хотѣлъ приготовить ей въ будущемъ то положеніе, которое давало бы
основаніе пересмотрѣть формально и общецерковное положеніе ея первосвятителя. Принципъ согласованія церковнаго устройства съ
гражданскимъ, который проводился въ Восточной Церкви въ ея жизни и формально былъ установленъ въ 17 пр. IV Всел. Соб. (Въ 17 пр. IV Вселенскаго) Собора говорится; „Если же кто будетъ обиженъ своимъ Митрополитомъ, пусть судится передъ Экзархомъ діэцеза или передъ Константинопольскимъ Престоломъ. Если же царской властью вновь устроенъ или впредь будетъ устроенъ какой либо городъ, то распредѣленіе церковныхъ приходовъ да послѣдуетъ гражданскому и земскому порядку.") могъ напоминать Никону о возможности возвысить рангъ Московскаго Патріарха и, быть можетъ, онъ лелѣялъ мечту, что каноническое положеніе Московскаго Патріарха въ будущемъ будетъ пересмотрѣно Высшей Церковной властью, что первое мѣсто въ будущемъ среди пяти патріаршихъ троновъ въ Воскресенскомъ храмѣ будетъ принадлежать Московскому Патріарху, но ни откуда, ни изъ одного его заявленія не видно, что онъ усваивалъ это мѣсто для Московскаго Патріарха его времени. Надежды его могли имѣть почву уже въ той мотивировкѣ каноновъ II и IV Всел. Соб., которые выдвигали Константинопольскаго Патріарха, именно, какъ Епископа Новаго Рима; слѣдовательно съ утратой политическаго положенія своихъ городовъ, Патріархи могли въ будущемъ утратить и свое первенство чести. Авторитетъ соборныхъ каноновъ, опредѣлившихъ мѣсто Московскому Патріарху, былъ для Никона до такого пересмотра непоколебимъ. Въ этомъ отношеніи онъ совершенно расходился съ консервативной церковной партіей, представители коей создали расколъ.
Интересно сопоставить съ сужденіемъ Никона о каноническомъ положеніи Московскаго Патріарха сужденія человѣка, хотя и не-
примкнувшаго къ расколу, но вѣрно выражавшаго мнѣніе консервативной церковной партіи, сложившееся въ Москвѣ послѣ
Флорентійской Уніи, именно современника Никона Арсенія Суханова.
Арсеній Сухановъ о Патріаршествѣ.
Послѣдній трижды ѣздилъ на востокъ, первый разъ въ 1646 году по порученію царя для изученія на мѣстѣ обрядовъ Восточной Церкви, второй разъ по порученію Никона въ 1654 году для собиранія книгъ по восточнымъ монастырямъ и третій разъ въ 1657 году по егоже порученію для полученія модели съ храма при Гробѣ Господнемъ въ Іерусалимѣ. Въ первую же поѣздку онъ велъ пренія о вѣрѣ съ гре-
ками и въ нихъ излилъ свои сужденія о русскомъ и греческомъ благочестіи и о каноническомъ положеніи Патріарховъ. Для Суханова важны не соборныя постановленія, а факты, что тамъ въ Россіи православный царь, который устроилъ у себя вмѣсто Папы Патріарха и можетъ обойтись безъ установленныхъ Соборами 4-хъ Патріарховъ. Арсеній изложилъ взглядъ свой на значеніе для Русской Церкви голоса 4 современныхъ Патріарховъ по дѣламъ церковнымъ.
„Могутъ на Москвѣ и 4-хъ Патріарховъ откинуть, якоже и Папу,
если они неправославными будутъ… То, вѣдь, вамъ, грекамъ не
мочно ничего дѣлать безъ 4-хъ Патріарховъ своихъ, потому что въ
Цариградѣ былъ царь благочестивый единъ подъ солнцемъ, и онъ
учинилъ 4-хъ Патріарховъ, де Папу въ первыхъ, и тѣ Патріархи были
въ одномъ царствіи подъ единымъ царемъ, и на Соборъ собирались
Патріархи по его царскому изволенію. А нынѣ вмѣсто того царя на
Москвѣ Государь царь Благочестивый, во всей подсолнечной единъ
царь благочестивый и царство христіанское у насъ Богъ прославилъ,
и государь царь устроилъ у себя вмѣсто Папы Патріарха на царст-
вующемъ градѣ Москвѣ, а вмѣсто вашихъ 4-хъ Патріарховъ -
4-хъ Митрополитовъ и ему мощно безъ 4-хъ Патріарховъ вашихъ
править Законъ Божій."
Въ заключеніе преній Арсеній заявилъ грекамъ:
„Что у васъ де было добраго, то все въ Москву перешло, - все
ваше начало къ намъ перешло".
Когда греки попросили Арсенія точно опредѣлить, что именно отъ нихъ перешло къ русскимъ, Арсеній заявилъ:
„Былъ у васъ царь благочестивый, а теперь нѣтъ, и въ то
мѣсто воздвигъ Господь Богъ на Москвѣ царя благочестиваго. На
II Вселенскомъ Соборѣ постановлено имѣть Константинопольскому
Патріарху честь равную съ Римскимъ, но нѣтъ у васъ какъ и чѣмъ ве-
личаться Патріарху, якоже и Римскому Бискупу;
Константинопольскіе Патріархи теперь не могутъ проявить даже са-
мыхъ обыкновенныхъ патріаршихъ дѣйствій, устроить по городу
крестный ходъ, на головѣ крестъ носить, на церквахъ имѣть кресты,
звонить въ колокола, ѣздить на осляти, такъ что честью они не мо-
гутъ теперь сравняться не только съ Римскимъ, но невозможно имъ
и противъ Епископа Московскаго „величаться". Поэтому у насъ
на Москвѣ Патріархъ вмѣсто Константинопольскаго не токмо
якожъ вторымъ по Римскому величаться, но якоже и первый
Епископъ Римскій; - сирѣчь якоже древній Папа благочестивый,
церковной утварью украшенный, занеже и клобукъ бѣлый перваго
Папы Сильвестра на себѣ носитъ.., У васъ было монастырей много и
иноковъ безъ числа, а нынѣ токмо слѣдъ знать - и церкви ваша
многія басурманы завладѣли и починили на мечети, и христіане
многіе побасурманились. И мощей святыхъ у васъ было много, и вы
ихъ разносили по землямъ, и нынѣ у васъ нѣтъ, а у насъ стало много,
да на нашей земли многихъ Богъ прославилъ родниковъ своихъ, мо-
щи ихъ нетлѣнны лежатъ, и чудеса творятъ, и Риза Спасителя нашего
Бога Христа у насъ же…"
Эта же точка зрѣнія господствуетъ и въ сказаніи о введеніи въ Россіи Патріаршества, составленномъ Патріархомъ Филаретомъ, гдѣ говорится о Восточныхъ Патріархахъ:
„Вся попрана бысть рукамизлочестивыхъ турокъ,
и якоже ничтоже отъ сихъ во благое зрится, но
вся безчествуема и поношаема, Богу тако изволиша, въ наказаніе на-
ше дотолика, яко тамо сущимъ Патріархамъ и прочимъ святите-
лемъ нареченіемъ святительства токмо именоватися, власти же
едва на всяко лишенѣмъ; наша же страна, якоже зрите, благодатью
Божіей въ многорасширеніе приходитъ, наипаче же благочестива
наша вѣра, яже на основаніи Апостолъ и пророкъ утверждена, воз-
растаетъ и множится; и сего ради хощу, аще Богу угодно будетъ и
писанія Божественная не прорекаютъ, яко да въ царствующемъ градѣ
Москвѣ устроится превысочайшій престолъ Патріаршій…"
Это сказаніе показываетъ, что на Русь было перенесено изъ Византіи не только царское достоинство, но и Патріаршее. По мнѣнію русскихъ,
на Востокѣ Патріархи существуютъ только болѣе по имени, нежели по дѣйствительной власти и чести, которыми владѣютъ турки, такъ
что настоящимъ дѣйствительнымъ Патріархомъ въ полномъ смыслѣ этого слова, можетъ быть названъ только Московскій, который и
сдѣлался Патріархомъ именно потому, что безъ него другого настоящаго дѣйствительнаго Патріарха болѣе бы не было. Эти воззрѣнія
русскихъ на своего Патріарха, какъ на единственнаго дѣйствительнаго Патріарха, обладающаго всей полнотой власти и чести патріаршей, и на Патріарховъ Восточныхъ, какъ только на титулярныхъ, и высказалъ Арсеній Сухановъ, торжественно заявивъ объ этомъ передъ лицомъ Іерусалимскаго Патріарха и другихъ Греческихъ Іерарховъ. Въ своемъ преніи о вѣрѣ съ греками Сухановъ прямо и открыто заявлялъ и доказывалъ грекамъ, что Московскій Патріархъ единственный дѣйствительный Патріархъ, ибо имѣетъ подъ собой Митрополитовъ, Архіепископовъ, Епископовъ, а Александрійскій, говоритъ Сухановъ, надъ кѣмъ будетъ Патріархъ? Только всего у него двѣ церкви во всей епархіи, а не имѣетъ подъ собой ни единаго Митрополита и Архіепископа и Епископа - надъ кѣмъ же онъ будетъ Патріархъ? Да и Константинопольскій
Патріархъ, живя подъ игомъ невѣрныхъ, не можетъ пользоваться всей полнотой своей власти, не можетъ во всей полнотѣ и безпрепятственно исполнять всѣ свои патріаршія обязанности."
Антагонизмъ въ дѣлѣ учрежденія Патріаршества.
Уже въ дѣлѣ учрежденія Патріаршества, - пишетъ Каптеревъ („Характеръ отношеніи Россіи къ православному Востоку", стр. 58):
ясно обрисовывается характеръ отношеній между Греческой и Русской Церковью. Эти отношенія не искренни и не сердечны. Каждая изъ сторонъ имѣетъ о себѣ самое высокое представленіе и пренебрежительно смотритъ на другую, каждая желаетъ господствовать, главенствовать, преобладать. Русскіе въ своихъ притязаніяхъ опираются на современное процвѣтаніе своей Церкви и могущество своего Патріарха; греки на традиціи, на свое историческое право, на соборныя постановленія. У тѣхъ и у другихъ видную роль играетъ самолюбіе и самомнѣніе, которое у нихъ выражаетъ чрезмѣрную притязательность, желаніе возвысить себя на счетъ униженія другой; у другихъ - враждебное отношеніе къ сопернику, нежеланіе поступиться въ пользу его чѣмъ бы то ни было изъ своего прежняго привилегированнаго и господствующаго положенія. Благодаря счастливо сложившимся обстоятельствамъ, русскіе успѣваютъ сдѣлать изъ учрежденія у себя Патріаршества уже совершившійся фактъ и, какъ таковой, предъявляютъ его Собору Восточныхъ Іерарховъ, чтобы придать ему необходимую каноническую санкцію. Греки напротивъ
смотрятъ на учрежденіе Московскаго Патріаршества, какъ на униженіе Греческой Церкви, какъ на дѣло русской хитрости и насилія надъ ихъ Патріархомъ, но вынуждены обстоятельствами помириться съ совершившимся фактомъ, и, скрѣпя сердце, признать и торжественно утвердить его законность. Но признавъ законность учрежденія на Руси Патріарха, они на двухъ Соборахъ назначаютъ Московскому Патріарху послѣднее мѣсто въ ряду другихъ четырехъ Патріарховъ грековъ, несмотря на усиленныя хлопоты, старанія, подарки съ цѣлью поставить своего Патріарха по крайней мѣрѣ выше Іерусалимскаго и Антіохійскаго. Офиціально русское правительство должно было примириться съ назначеніемъ Московскому
Патріарху послѣдняго мѣста, но въ существѣ дѣла такое рѣшеніе оно считало несправедливымъ, несогласнымъ съ истиннымъ достоинствомъ и честью Русской Церкви, даже обиднымъ для нея и унизительнымъ. Поэтому, несмотря на соборное опредѣленіе, оно продолжало
считать своего Патріарха не только высшимъ другихъ, но единственнымъ дѣйствительнымъ Патріархомъ, обладающимъ всей полнотой власти и чести Патріарха, противоположно Патріархамъ Восточнымъ, Патріархамъ болѣе по имени, чѣмъ по дѣйствительнымъ правамъ и чести. Глухой антагонизмъ, скрытая борьба между греками и русскими изъ за преобладанія и главенства въ православномъ мірѣ невольно чувствуется во всемъ дѣлѣ учрежденія Московскаго Патріаршества."
Сравненіе воззрѣній Никона и Арсенія Суханова.
Разница между Арсеніемъ Сухановымъ и Никономъ во взглядахъ на значеніе Патріаршества слишкомъ ощутительна.
1) Для Никона каноническое положеніе Патріарха опредѣляется соборными правилами, а для Арсенія Суханова только высотой благочестія,
субъективно имъ опредѣляемой,
2) для Никона органомъ, опредѣляющимъ это положеніе, является только церковная власть, а для Арсенія Суханова - царь,
3) для Арсенія Суханова Московскій Патріархъ есть единственный дѣйствительный Патріархъ, ибо имѣетъ подъ собой Митрополитовъ, Епископовъ, а для Никона это первенство Московскаго Патріарха въ лучшемъ случаѣ - desiderata, которыя надо еще заслужить передъ вселенской соборной властью,
4) съ одной стороны національное самомнѣніе, разрушающее вселенскость Церкви поставленіемъ своего царя на положеніе этого вселен-
скаго судьи, а съ другой - смиреніе передъ универсальностью Церкви, не замыкающейся въ Церковь національную. Нельзя впрочемъ за-
бывать и того, что Арсеній Сухановъ могъ выступать, какъ свободный литераторъ, а Патріархъ Никонъ былъ отвѣтственный дѣятель;
поэтому для него каноны и соборныя правила ставили преграду, которой первый не имѣлъ въ такой степени. Арсеній Сухановъ явился выразителемъ того недовольства въ русскомъ обществѣ, которое возникло еще во время споровъ съ Греческой Церковью объ
іерархической степени Московскаго Патріарха, непосредственно вслѣдъ за учрежденіемъ Патріаршества, и въ основаніи своемъ имѣло
то презрительное отношеніе, недовѣріе къ грекамъ, которое развилось на Руси особенно съ половины XV вѣка послѣ того, какъ Греческій Патріархъ и Греческій императоръ приняли въ политическихъ видахъ на Флорентійскомъ Соборѣ въ 1439 году унію съ Западной Церковью. Политическая гибель Византіи и нравственныя качества духовныхъ греческихъ лицъ, наѣзжавшихъ въ Россію за милостыней въ XVI и XVII вѣкахъ, а также необыкновенная продажность при поставленіи Митрополитовъ въ Константинополѣ - въ конецъ дискредитировали и религіозный, и политическій, и нравственный авторитетъ грековъ въ глазахъ русскихъ. На мѣсто этого церковнаго авторитета постепенно явилось преклоненіе передъ достиженіями Руси, гдѣ теперь - единственный православный царь, гдѣ будто бы находится и высшее церковное достиженіе и критерій правды и истины въ дѣлахъ самой вѣры. Ради питанія этой мысли появилось сказаніе о бѣломъ клобукѣ и выдвигалось сказаніе о пребываніи въ
Кіевѣ Апостола Андрея Первозваннаго. И непосредственное апостольское происхожденіе русскаго христіанства и законность преемства бѣлаго головного украшенія на первосвятителѣ, якобы переданнаго самимъ Римскимъ Папой въ знакъ передачи первенства въ Церкви, призваны были питать русскую мысль и усыплять ее въ сознаніи достигнутаго. Иначе смотрѣлъ на это Никонъ. Нигдѣ онъ не приводитъ этихъ сказаній, критическимъ умомъ онъ изслѣдуетъ, что добраго есть на востокѣ, и учится тамъ у Константинопольскаго Патріарха пониманію обрядовъ, въ Аѳонскихъ монастыряхъ беретъ древнія богослужебныя книги для провѣрки своихъ, а въ Іерусалимѣ - заказываетъ модель съ знаменитаго храма при Гробѣ Господнемъ, чтобы построить такой и въ своемъ Воскресенскомъ монастырѣ. Никонъ не любуется достигнутымъ, не преклоняется передъ нимъ, не канонизируетъ порядковъ только за то, что они русскіе, какъ дѣлаетъ Аввакумъ и его сподвижники, а учится и передѣлываетъ. Если онъ ошибается, онъ сознается въ своихъ ошибкахъ и самъ говоритъ о томъ, что онъ непрерывно учится. Онъ учится у Іерусалимскаго Патріарха Паисія, когда тотъ въ 1649 г. пріѣзжаетъ въ Москву и указываетъ на различіе обрядовъ у русскихъ и грековъ, учится у Антіохійскаго Патріарха Макарія, котораго, по словамъ Павла Алеппскаго просить указывать во время Богослуженія всѣ недостатки въ его богослуженіи и сообщать ему о греческихъ богослуженіяхъ обычаяхъ, когда тотъ пребывалъ въ Москвѣ почти цѣлыхъ два года (1654 по май 1656), самъ работаетъ въ патріаршемъ архивѣ и находитъ грамоту объ учрежденіи Патріаршества въ Россіи и, прочитавъ въ ней завѣтъ о единеніи съ Греческой Церковью, получаетъ въ этомъ новый импульсъ и обоснованіе церковныхъ обрядовъ и реформъ.
Тамъ въ греческихъ богослужебныхъ книгахъ онъ ищетъ образца (таковъ былъ оффиціальный мотивъ реформъ) для реформы русскихъ богослужебныхъ книгъ, какъ въ святоотеческихъ ученіяхъ онъ искалъ реформы церковно-государственныхъ отношеній, тоже утратившихъ
свой нормальный съ церковной точки зрѣнія видъ, начиная съ половины XV вѣка подъ вліяніемъ историческихъ событій
(Флорентійской Уніи и паденія Византіи), какъ утратили свое согласіе съ греческими книгами русскія богослужебныя книги. Выс-
шимъ критеріемъ для реформы ему служили всегда не факты дѣйствительности, не установившіяся событія, а каноны Церкви. Ес- ли онъ и не помѣстилъ 7 пунктъ цитированной Эпанагоги въ свое „Раззореніе", гдѣ говорилось о храненіи древнихъ каноновъ и устанавлялся основной принципъ православнаго церковнаго права - вѣрности преданію и канонамъ древней Церкви, то это дѣлалось только потому, что онъ зналъ Эпанагогу въ редакціи Матвѣя Властыря. Этотъ пунктъ гласилъ: „Древнѣйшіе каноны сохраняютъ свою силу и при позднѣйшихъ точно также, какъ и прежнія Дѣянія и распоряженія распространяются и на позднѣйшія и удерживаютъ свою силу при подобныхъ, само собой разумѣется, лицахъ и предметахъ."
Въ этомъ же смыслѣ Никонъ провѣрялъ каноническую цѣнность каждаго церковно-юридическаго Института, шло ли дѣло о правахъ царя въ церковныхъ дѣлахъ или о границахъ этого права, или о правахъ Церкви на самостоятельное управленіе, или о принципѣ церковнаго устройства, или о правахъ священника на исповѣдь прихожанъ. Это былъ принципъ обратный тому, который усвоили себѣ представители раскольнической партіи, исходившей изъ канонизаціи русскихъ церковныхъ порядковъ и обычаевъ, какъ они сложились къ половинѣ XVII вѣка. Какъ въ дѣлѣ церковныхъ обрядовъ и книгъ, они канонизировали состояніе русскихъ обрядовъ и книгъ, какъ оно составилось въ половинѣ XVII вѣка, такъ въ области церковно-государственныхъ отношеній они канонизировали порядокъ отношеній, составившійся съ половины XV и въ XVI вѣкѣ, когда государство взяло верхъ надъ Церковью, когда всѣ высшіе церковные чины оказались подданными великаго князя и царя и, будучи ставле-
ны уже не въ Царьградѣ, а въ Москвѣ, попали въ зависимость отъ государственной власти. Этотъ перевѣсъ государова былъ слѣдствіемъ
выдающейся роли представителей государственной власти въ охранѣ отечественнаго Православія и нашелъ литературное выраженіе въ трудахъ Іосифа Волоколамскаго, примѣнившаго начала библейскаго теократизма на русской почвѣ, Митрополита Даніила и Митрополита Макарія, усвоявшаго вѣдѣнію царской власти всю полноту проявленія человѣческой жизни: дѣла Божескія и человѣческія. Задачи государственной власти слились съ задачами Церкви, государственная власть, по словамъ Грознаго, имѣла главной задачей воспитаніе подданныхъ. Государство стремилось поглотить и то, что принадлежало Церкви. Это было нарушеніемъ симфоніи и захватомъ государственной властью церковной компетенціи. Усваивая себѣ въ ту эпоху церковныя задачи, какъ ихъ понимала Церковь, государство, однако, уже возносилось надъ ней. Вѣдь, если первыя поставленія Митрополитовъ совершены были надъ избранниками Собора, подсказанными великимъ княземъ, но Митрополитъ Зосима и поставленъ и избранъ былъ великимъ княземъ, Митрополитъ Варлаамъ (1511 г.), Даніилъ (1522 г.) и Митрополитъ Филиппъ (1566 г.) даже
просто были назначены великимъ княземъ безъ всякаго избранія Архіереями. Такое положеніе принципіально было недопустимо съ
канонической точки зрѣнія, хотя фактически могло не ощущаться болѣзненно, пока носители государственной власти опредѣляли свое отношеніе къ Церкви по существу дѣла въ духѣ церковномъ. Однако, уже послѣ суда надъ Никономъ два русскихъ Архіерея спохватились, что принципіальное допущеніе верховенства государства надъ Церковью опасно, если будущій русскій государь будетъ настроенъ не церковно, и поняли, что дѣло, предпринятое Никономъ въ огражденіе отъ захвата государствомъ церковной компетенціи, имѣетъ коренное значеніе для судьбы Русской Церкви. Никонъ понялъ это раньше ихъ, еще до вступленія на каѳедру Патріарха. Никонъ научился этому не у современныхъ ему грековъ, а у Святыхъ Отцовъ Іоанна Златоуста, Іоанна Дамаскина и Ѳеодора Студита. Современные ему греки изъ своекорыстныхъ расчетовъ напротивъ поддерживали идею верховенства царя въ церковныхъ дѣлахъ ради своихъ выгодъ, поддѣлываясь подъ взгляды русской государственной власти."
М. В. ЗЫЗЫКИНЪ,
Профессоръ Варшавскаго Университета.
ПАТРІАРХЪ НИКОНЪ.
ЕГО ГОСУДАРСТВЕННЫЯ И КАНОНИЧЕСКІЯ ИДЕИ.