Снятся ли антропологам овцы
У меня сегодня день чужих текстов в жежешке...
Сейчас фейсбуком принесло картину. Волков Николай Данилович, «Северная идиллия»,1968 г.
Картина напомнила прочитанное сегодня в телеге, и я этим прочитанным поделюсь.
Ссылку на источник текста оставлять не буду - автор иноагент, поэтому я ни в коем случае не хочу пиарить Александру Архипову, антрополога, ибо это запрещено законом.
* * *
Помните ли вы сказку о царевне-лебеди? Где герой видит купающихся в озере девушек, которые потом превращаются в лебедей и улетают, крадет у небесной девы-лебеди ее лебединую одежку, и она теряет возможность превращения. В сказке она становится счастливой женой и матерью.
Это в сказке, а в мифологическом тексте, который распространен в Центральной и Юго-восточной Азии, дева все время хочет покинуть своего супруга, потому что она томится в плену, и у них абьюзивные отношения. И тогда она просит своих детей выпытать у отца, где он прячет шкуру. По одной из версии дочь отказывается помогать, а сын соглашается, и так дева-лебедь улетает от смертной семьи навсегда.
Это этногенетический миф (объясняющий происхождение группы). Например, женщины монгольской группа дариганга (живут в Гоби) должны закрыть лицо ладонью, когда над ними летят лебеди. Видимо, в знак стыда перед лебединой матерью-прародительницей, которой не помогла ее собственная дочь.
И вот приезжаем мы в первую монгольскую экспедицию в охоте за мифами. Мы учили монгольский, и у нас был переводчик, но часто персонажей мы называли сами.
История про госпожу лебедь должна была быть известной в Монголии на каждом шагу. Но как мы ни спрашиваем, все информанты пожимают плечами и говорят, что ничего такого они не слышали. И мы все спрашиваем и спрашиваем, а они все пожимают плечами.
И вот наконец, конец экспедиции. Последний информант. Мы спрашиваем историю про деву-лебедь - хонь-хатун (хатун - «госпожа», отсюда название алтайской реки Катунь), информант ожидаемо говорит, что не знает такой истории.
Тут нас заело.
- Как, говорим, не знаете? Эта история уже записывалась многократно.
- Ну вот не знаю.
- Совсем?
- Совсем. И вообще - разве может быть история про хонь?
- Ну почему не может?
- Ну как почему? Зачем мне рассказывать про нее истории?
Наконец старик потерял терпение : - Идем, я вам покажу.
Выводит нас из юрты и показывает на овцу. - Вот, говорит, - это овца (хонь). Почему она - госпожа? Какой такой миф?
И тут я понимаю, что я примерно месяц спрашивала не про хун-хатун (деву-лебедь), а про хонь-хатун (госпожу овцу). Звучит очень похоже, но есть, как говорится, нюанс.
Сейчас фейсбуком принесло картину. Волков Николай Данилович, «Северная идиллия»,1968 г.
Картина напомнила прочитанное сегодня в телеге, и я этим прочитанным поделюсь.
Ссылку на источник текста оставлять не буду - автор иноагент, поэтому я ни в коем случае не хочу пиарить Александру Архипову, антрополога, ибо это запрещено законом.
* * *
Помните ли вы сказку о царевне-лебеди? Где герой видит купающихся в озере девушек, которые потом превращаются в лебедей и улетают, крадет у небесной девы-лебеди ее лебединую одежку, и она теряет возможность превращения. В сказке она становится счастливой женой и матерью.
Это в сказке, а в мифологическом тексте, который распространен в Центральной и Юго-восточной Азии, дева все время хочет покинуть своего супруга, потому что она томится в плену, и у них абьюзивные отношения. И тогда она просит своих детей выпытать у отца, где он прячет шкуру. По одной из версии дочь отказывается помогать, а сын соглашается, и так дева-лебедь улетает от смертной семьи навсегда.
Это этногенетический миф (объясняющий происхождение группы). Например, женщины монгольской группа дариганга (живут в Гоби) должны закрыть лицо ладонью, когда над ними летят лебеди. Видимо, в знак стыда перед лебединой матерью-прародительницей, которой не помогла ее собственная дочь.
И вот приезжаем мы в первую монгольскую экспедицию в охоте за мифами. Мы учили монгольский, и у нас был переводчик, но часто персонажей мы называли сами.
История про госпожу лебедь должна была быть известной в Монголии на каждом шагу. Но как мы ни спрашиваем, все информанты пожимают плечами и говорят, что ничего такого они не слышали. И мы все спрашиваем и спрашиваем, а они все пожимают плечами.
И вот наконец, конец экспедиции. Последний информант. Мы спрашиваем историю про деву-лебедь - хонь-хатун (хатун - «госпожа», отсюда название алтайской реки Катунь), информант ожидаемо говорит, что не знает такой истории.
Тут нас заело.
- Как, говорим, не знаете? Эта история уже записывалась многократно.
- Ну вот не знаю.
- Совсем?
- Совсем. И вообще - разве может быть история про хонь?
- Ну почему не может?
- Ну как почему? Зачем мне рассказывать про нее истории?
Наконец старик потерял терпение : - Идем, я вам покажу.
Выводит нас из юрты и показывает на овцу. - Вот, говорит, - это овца (хонь). Почему она - госпожа? Какой такой миф?
И тут я понимаю, что я примерно месяц спрашивала не про хун-хатун (деву-лебедь), а про хонь-хатун (госпожу овцу). Звучит очень похоже, но есть, как говорится, нюанс.