Характеризуют как личность

[congregatio]

И вот спустя год Соколов таки признал себя виновным в убийстве своей аспирантки. Долго думал, однако.

В ходе допроса на суде историк рассказал о своих научных заслугах, в том числе сообщил, что написал множество научных трудов и готовил к выпуску книги, которые не вышли "из-за трагедии". По мнению Соколова, эти факты характеризуют его личность.

Comments

[geralt]

Я бы применительно к Соколову другой фрагмент бы процитировал оттуда же (извиняюсь за огромную цитату):

"- Нельзя! - воскликнул Выбегалло. - Правильно, товарищ Киврин, нельзя! Мы имеем эксперимент международно-научного звучания! Исполин духа должен появиться здесь, в стенах нашего института! Это символично! Товарищ Ойра-Ойра с его прагматическим уклоном делячески, товарищи, относится к проблеме! И товарищ Хунта тоже смотрит узколобо! Не смотрите на меня, товарищ Хунта, царские жандармы меня не запугали, и вы меня тоже не запугаете! Разве в нашем, товарищи, духе бояться эксперимента? Конечно, товарищу Хунте, как бывшему иностранцу и работнику церкви, позволительно временами заблуждаться, но вы-то, товарищ Ойра-Ойра, и вы, Федор Симеонович, вы же простые русские люди!

- П-прекратите д-демагогию! - взорвался наконец и Федор Симеонович. - К-как вам не с-совестно нести такую чушь? К-какой я вам п-простой человек? И что это за словечко такое - п-простой? Это д-дубли у нас простые!..

- Я могу сказать только одно, - равнодушно сообщил Кристобаль Хозевич. - Я простой бывший Великий Инквизитор, и я закрою доступ к вашему автоклаву до тех пор, пока не получу гарантии, что эксперимент будет производиться на полигоне.

- И н-не ближе пяти к-километров от г-города, - добавил Федор Симеонович. - Или д-даже десяти.

По-видимому, Выбегалле ужасно не хотелось тащить свою аппаратуру и тащиться самому на полигон, где была вьюга и не было достаточного освещения для кинохроники.

- Так, - сказал он, - понятно. Отгораживаете нашу науку от народа. Тогда уж, может быть, не на десять километров, а прямо на десять тысяч километров, Федор Симеонович? Где-нибудь по ту сторону? Где-нибудь на Аляске, Кристобаль Хозевич, или откуда вы там? Так прямо и скажите. А мы запишем!

Снова воцарилось молчание, и было слышно, как грозно сопит Федор Симеонович, потерявший дар слова.

- Лет триста назад, - холодно произнес Хунта, - за такие слова я пригласил бы вас на прогулку за город, где отряхнул бы вам пыль с ушей и проткнул насквозь.

- Нечего, нечего, - сказал Выбегалло. - Это вам не Португалия. Критики не любите. Лет триста назад я бы с тобой тоже не особенно церемонился, кафолик недорезанный.

Меня скрутило от ненависти. Почему молчит Янус? Сколько же можно? В тишине раздались шаги, в приемную вышел бледный, оскаленный Роман и, щелкнув пальцами, создал дубль Выбегаллы. Затем он с наслаждением взял дубля за грудь, мелко потряс, взялся за бороду, сладострастно рванул несколько раз, успокоился, уничтожил дубля и вернулся в кабинет.

- А ведь в-вас гнать надо, В-выбегалло, - неожиданно спокойным голосом произнес Федор Симеонович. - Вы, оказывается, н-неприятная фигура."