"Не допустим повторения кризиса"
Министр финансов США Тимоти Гайтнер сегодня высказал свои мысли о причинах финансового кризиса. Можно сказать, что это не только его личная позиция, но и общее мнение современной политической верхушки Запада. Согласно этой точке зрения, беда случилась из-за того, что государство недостаточно регулировало экономику. А конкретно, не устанавливало нормативы достаточности капитала для небанковских финансовых учреждений - пресловутых хедж-фондов, инвестбанков, диверсифицированных компаний вроде AIG.
Введение новых и повышение существующих нормативов достаточности капитала - это главная структурная мера, c помощью которой нынешние власти надеются предотвратить подобные кризисы в будущем. И на первый взгляд она выглядит работоспособной. Если финансовые учреждения становятся неплатежеспособными из-за того, что выдают слишком много дешевых и рискованных кредитов и при этом не держат достаточных резервов, то более высокий норматив минимального отношения капитала к активам, на первый взгляд, решает проблему. Но только на первый взгляд.
Что такое банковский капитал? Это, в общем-то, достаточно условный бухгалтерский показатель. Он определяется как разница между активами и долгами банка. При этом активы у банка могут быть весьма разнообразными. Они могут сильно различаться по степени ликвидности. А неликвидные активы могут оцениваться в бухучете разными методами. Не то чтобы им можно приписать какую угодно ценность, но пространство для маневра здесь очень широкое. Поэтому вполне возможна ситуация, когда у банка есть огромный капитал, но нет ни живых денег, ни ликвидных ценных бумаг. Гигантский капитал состоит, грубо говоря, из мусора, которому в бухгалтерских книгах приписана гигантская ценность. Такая организация может оказаться неплатежеспособной, даже если ее активы в 10 раз превышают долг.
Защитники нынешней верхушки, конечно, могут в ответ на это заявить, что они все предусмотрели. Дескать, они будут нормировать и регулировать не только размер капитала, но и его структуру. Ужесточат требования к коэффициентам ликвидности, введут строгие единообразные правила по учету и оценке финансовых активов. А те активы, для которых таких правил придумать не сумеют, просто запретят. По-моему, все это напрасная суета. Даже если подумать о таком простейшем финансовом инструменте как вексель, нетрудно догадаться, что полностью формализовать процедуру его оценки нереально. Здесь необходимо знание конкретных материй деловой жизни, а также определенное предпринимательское чутье. Чиновник-надзиратель "по построению" не может судить о таких вещах грамотнее, чем предприниматель-практик. Следовательно, никакой контроль не отнимет у финансистов значительную степень свободы при решении, по какой цене учесть неликвидные активы и, соответственно, какую сумму записать в балансовой строке "капитал".
И если финансисты захотят вести бизнес, имея большие краткосрочные долги и сомнительные неликвидные активы, никакой госконтроль их от этого не удержит. Единственное, что можно сделать, это потребовать стопроцентных резервов в виде наличности под вклады до востребования. Как учит, извиняюсь за напоминание, австрийская школа. Но именно этой меры, которая, в сущности, является не государственным регулированием экономики, а обеспечением выполнения договора об иррегулярной поклаже (см. книгу Хесуса Уэрта де Сото), в планах власть имущих не предусмотрено.
Отнять у коммерческих банков привилегию создавать деньги из воздуха - это совсем не то, чего хотят Гайтнер, Бернанке и компания. С их точки зрения это было бы неоправданным дефляционным редукционизмом. Они до сих пор воспринимают фидуциарную эмиссию как отличное средство ускорить долгосрочный рост экономики. Но в реальности она лишь превращает более-менее равномерный рост в последовательность резких бумов и спадов, во время которых часть добровольных сбережений сначала отвлекается на бесперспективные проекты, а потом омертвляется. А кроме добровольных сбережений, никаких источников у инвестиций и долгосрочного роста быть не может. Поэтому фидуциарная эмиссия в итоге не ускоряет, а замедляет экономический рост.
Вообще, экономический рост с эмиссией фидуциарных средств напоминает поездку на автомобиле без тормозов. Сначала очень быстро и весело, потом бэмц, а потом унылая фаза лечения и ремонта. Поскольку тормозов во время ремонта не приделали, через некоторое время снова становится быстро и весело, а потом опять бэмц.
"Упс, опять это случилось со мной, - восклицает шофер. - Все-таки, я чересчур разогнался. Наверное, колеса слишком круглые. Надо бы сделать их в форме правильных восьмиугольников. Еще бампер нужен потолще. А вот тормозов не надо. С тормозами вообще никуда не доеду".
Введение новых и повышение существующих нормативов достаточности капитала - это главная структурная мера, c помощью которой нынешние власти надеются предотвратить подобные кризисы в будущем. И на первый взгляд она выглядит работоспособной. Если финансовые учреждения становятся неплатежеспособными из-за того, что выдают слишком много дешевых и рискованных кредитов и при этом не держат достаточных резервов, то более высокий норматив минимального отношения капитала к активам, на первый взгляд, решает проблему. Но только на первый взгляд.
Что такое банковский капитал? Это, в общем-то, достаточно условный бухгалтерский показатель. Он определяется как разница между активами и долгами банка. При этом активы у банка могут быть весьма разнообразными. Они могут сильно различаться по степени ликвидности. А неликвидные активы могут оцениваться в бухучете разными методами. Не то чтобы им можно приписать какую угодно ценность, но пространство для маневра здесь очень широкое. Поэтому вполне возможна ситуация, когда у банка есть огромный капитал, но нет ни живых денег, ни ликвидных ценных бумаг. Гигантский капитал состоит, грубо говоря, из мусора, которому в бухгалтерских книгах приписана гигантская ценность. Такая организация может оказаться неплатежеспособной, даже если ее активы в 10 раз превышают долг.
Защитники нынешней верхушки, конечно, могут в ответ на это заявить, что они все предусмотрели. Дескать, они будут нормировать и регулировать не только размер капитала, но и его структуру. Ужесточат требования к коэффициентам ликвидности, введут строгие единообразные правила по учету и оценке финансовых активов. А те активы, для которых таких правил придумать не сумеют, просто запретят. По-моему, все это напрасная суета. Даже если подумать о таком простейшем финансовом инструменте как вексель, нетрудно догадаться, что полностью формализовать процедуру его оценки нереально. Здесь необходимо знание конкретных материй деловой жизни, а также определенное предпринимательское чутье. Чиновник-надзиратель "по построению" не может судить о таких вещах грамотнее, чем предприниматель-практик. Следовательно, никакой контроль не отнимет у финансистов значительную степень свободы при решении, по какой цене учесть неликвидные активы и, соответственно, какую сумму записать в балансовой строке "капитал".
И если финансисты захотят вести бизнес, имея большие краткосрочные долги и сомнительные неликвидные активы, никакой госконтроль их от этого не удержит. Единственное, что можно сделать, это потребовать стопроцентных резервов в виде наличности под вклады до востребования. Как учит, извиняюсь за напоминание, австрийская школа. Но именно этой меры, которая, в сущности, является не государственным регулированием экономики, а обеспечением выполнения договора об иррегулярной поклаже (см. книгу Хесуса Уэрта де Сото), в планах власть имущих не предусмотрено.
Отнять у коммерческих банков привилегию создавать деньги из воздуха - это совсем не то, чего хотят Гайтнер, Бернанке и компания. С их точки зрения это было бы неоправданным дефляционным редукционизмом. Они до сих пор воспринимают фидуциарную эмиссию как отличное средство ускорить долгосрочный рост экономики. Но в реальности она лишь превращает более-менее равномерный рост в последовательность резких бумов и спадов, во время которых часть добровольных сбережений сначала отвлекается на бесперспективные проекты, а потом омертвляется. А кроме добровольных сбережений, никаких источников у инвестиций и долгосрочного роста быть не может. Поэтому фидуциарная эмиссия в итоге не ускоряет, а замедляет экономический рост.
Вообще, экономический рост с эмиссией фидуциарных средств напоминает поездку на автомобиле без тормозов. Сначала очень быстро и весело, потом бэмц, а потом унылая фаза лечения и ремонта. Поскольку тормозов во время ремонта не приделали, через некоторое время снова становится быстро и весело, а потом опять бэмц.
"Упс, опять это случилось со мной, - восклицает шофер. - Все-таки, я чересчур разогнался. Наверное, колеса слишком круглые. Надо бы сделать их в форме правильных восьмиугольников. Еще бампер нужен потолще. А вот тормозов не надо. С тормозами вообще никуда не доеду".