Отчаяние.
Сегодня в три ночи шел домой с концерта...... пешком. Через неслабую часть города.
Навстречу мне шла толпа людей в коричневых одеждах. Рваная местами, она носила на себе остаточность былого благородства - плашей, курток, пуховых платков.... сутулые, разбившись группками по двое, как правило, со сморщенными коричневыми лицами, скрытыми тьмой и светотенью, - они молча шли, равномерно брели, уставившись впереди себя в землю.
Я не знаю как передать это чувство. Когда внутри всё сжимается, мысли фокусируются и всё остальное меркнет. Когда всё прочее становится неважным, а большая часть всего - полным лицемерием и лживой праздностью гульбы. Когда невыносимо хочешь что-то сделать, пробить молнию, тряхнуть этот земной шар за шкирку, или просто всех разбудить и тыкать носом.... чтоб смотрели. Но понимаешь, что сделать ничего не сможешь. И от этого душа сжимается, и ещё что-то в грудной клетке...
Боже мой, боже мой.... как можно спорить о Катыни. о политике, о дружбе между мужчиной и женщиной, о капитализме и социализме, сталине и антисталине - живя в стране, в мире, в городе, где зимней ночью бабулька пристраивается ночевать на ступенях картинной галереи, и бредут, бредут, бредут незнамо куда - обреченно, - толпы невыносимо коричневых людей с морщинистыми нелицами....
Убить кого-то надо. Или выспаться.
Навстречу мне шла толпа людей в коричневых одеждах. Рваная местами, она носила на себе остаточность былого благородства - плашей, курток, пуховых платков.... сутулые, разбившись группками по двое, как правило, со сморщенными коричневыми лицами, скрытыми тьмой и светотенью, - они молча шли, равномерно брели, уставившись впереди себя в землю.
Я не знаю как передать это чувство. Когда внутри всё сжимается, мысли фокусируются и всё остальное меркнет. Когда всё прочее становится неважным, а большая часть всего - полным лицемерием и лживой праздностью гульбы. Когда невыносимо хочешь что-то сделать, пробить молнию, тряхнуть этот земной шар за шкирку, или просто всех разбудить и тыкать носом.... чтоб смотрели. Но понимаешь, что сделать ничего не сможешь. И от этого душа сжимается, и ещё что-то в грудной клетке...
Боже мой, боже мой.... как можно спорить о Катыни. о политике, о дружбе между мужчиной и женщиной, о капитализме и социализме, сталине и антисталине - живя в стране, в мире, в городе, где зимней ночью бабулька пристраивается ночевать на ступенях картинной галереи, и бредут, бредут, бредут незнамо куда - обреченно, - толпы невыносимо коричневых людей с морщинистыми нелицами....
Убить кого-то надо. Или выспаться.