Ощепков. СССР. Становление советской радиолокации.
Наконец-то смог выложить картинки, т.ч. читайте! Товарищ chistyakov - это выкладывается специально и особенно для Вас...
30 июня 1931 г. я окончил Московский энергетический институт. Мне в этот день без защиты диплома было вручено свидетельство инженера-электрика по специальности «высокое напряжение».
Такой день всегда отмечается торжественно, а тут еще нам преподнесли от имени дирекции и общественных организаций
института подарки. Я получил Почетную грамоту за досрочное окончание института и высокое качество выполнения учебного плана. В этой короткой и теплой грамоте были разные хорошие слова, но самыми дорогими для меня и по сей день являются те, что свидетельствовали о моем социалистическом отношении к труду. Именно эти слова меня больше всего тогда тронули. Это было как будто продолжением жизни в трудкоммуне.
Страна наша в то время была на подъеме. Всюду шло строительство, и всем нужна была электроэнергия. Строили и электростанции. А где взять необходимых специалистов? Выпуски институтов, в том числе и нашего, это были капли в море по сравнению с потребностями. Нас стали распределять по важнейшим энергосистемам, таким, как Мосэнерго, Донбассэнерго, Уралэнерго и другие «энерго». Очень хотелось поехать или в Горький, вернее в Балахну, или на Урал. Но судьба решила иначе: меня оставили в Москве и назначили старшим инженером в сектор эксплуатации Энергоцентра ВСНХ.
Недолго, однако, пришлось там работать. Рост систем энергохозяйств, повышение их мощности, необходимость кольцевания крупных электростанций настоятельно требовали создания надежной их защиты. По постановлению Наркомата РКИ меня и еще девять человек направили в Ленинград на специальные курсы по защите электростанций, организованные при Ленэнерго. Руководил ими П. П. Рыжов, замечательный энтузиаст этого дела. Он привил нам много хороших качеств, а главное - смелость в решении сложных инженерных задач защиты. В то же время он настоятельно предупреждал нас от непродуманных решений.
Через шесть месяцев, т. е, в том же 1931 г., мы вернулись на свои места: я - опять в Энергоцентр ВСНХ, остальные - по областным энергосистемам.
Потребность в специалистах, как я уже сказал, была тогда очень большой. Страна прилагала гигантские усилия к техническому перевооружению всего народного хозяйства. На наших стройках в период первой пятилетки работало много иностранных специалистов, Такая известная английская фирма, как «Метрополитен-Виккерс», на ряде советских электростанций вела крупные работы по установке и монтажу паросилового и электротехнического оборудования. Со специалистами этой фирмы мне пришлось столкнуться, и вот при каких обстоятельствах.
Иваново-Вознесенская государственная районная электрическая станция (Ивгрэс), расположенная в селе Миловском близ
города Иваново, строилась тогда при участии этой фирмы - «Метрополитен-Виккерс» поставляла турбогенераторы, трансформаторы и защиту к ним.
Случилось так, что один из шести турбогенераторов мощностью в 24 тыс. квт при включении в сеть стал проявлять свой «норов»: до тех пор пока машина была нагружена не больше 18 тыс. квт, она работала нормально, но стоило превысить эту нагрузку, и генератор немедленно отключался от сети. Это очень плохо отражалось на работе промышленных предприятий города Иваново и его пригородов. Как ни бились местные специалисты и работники фирмы, но исправить положение не могли. Полетели телеграмма за телеграммой в Москву, в Энергоцентр, о высылке специалистов.
В Энергоцентре опытных специалистов по этой части также не было. Самым «опытным», если можно так выразиться, оказался я, мне и пришлось срочно выехать в Иваново-Вознесенск (тогда так назывался нынешний город Иваново).
К концу учебы в институте мы порой воображаем себя такими специалистами, что дальше и ехать некуда - все знаем и все можем. Однако первое же столкновение с практикой показало, что все мои знания, полученные в институте, по сравнению с громадой встретившихся трудностей выглядят мизерно. Мне даже показалось, что я вообще ничего не знаю. С таким чувством я и приехал на электроцентраль.
Директор электростанции Белов и главный инженер Рагозин объяснили, в чем заключаются неполадки. Английский специалист Чапек их подтвердил. Однако ни одной конкретной причины ненормальной работы турбогенератора ни советские, ни английский специалисты не назвали, хотя в общем все признали, что дело тут, по-видимому, в защите.
Кто бывал на крупных электростанциях, тот знает, что система защиты - это большое хозяйство, целая система приборов и автоматов, расположенных в специальном закрытом помещении. Вход в такое помещение всегда бывает опломбирован.
Вхожу в помещение в сопровождении директора, главного инженера, английского специалиста и еще нескольких человек. Говорю, что хочу лично проверить все приборы защиты капризного генератора. Мне отвечают, что этого, мол, сделать нельзя, что это опасно, грозит аварией не только на электростанции, но и на ряде промышленных предприятий, питающихся током электростанции.
- Во всяком случае,- говорит директор,- если вы хотите сами все еще раз проверить, то это можно сделать только при выключенном турбогенераторе. А сделать это можно только тогда, когда будет снята нагрузка, или в праздничный день.
Что делать? Чувствую, что руководство электростанции не очень-то доверяет мне. Смущает, видимо, и моя молодость, и некоторая робость, хотя внешне я и старался держаться самоуверенно. «Нет,- думаю,- я должен побороть всякие сомнения в своих силах, должен доказать, что могу провести испытания на полном ходу, ни на минуту не останавливая турбогенератор. Да и весь смысл моего плана состоит в том, чтобы проверить работу защиты именно под нагрузкой». Набравшись смелости, я заявляю директору электростанции:
- Я твердо решил провести проверку работы системы защиты немедленно и на полном ходу турбогенератора.
- Нет, мы этого не можем вам разрешить. Это грозит не только остановкой, но и аварией на многих предприятиях из-за отключения электротока. Да такой практики никогда еще и не было, чтобы проверяли защиту на полном ходу машины.
Я говорю, что иначе поступить не могу.
И вот среди большого зала релейной защиты столкнулись представители двух точек зрения. С одной стороны - молодой специалист и новые методы работы, с другой - руководство электростанции вместе с английским консультантом и старые методы работы. Проходят тяжелые минуты молчания, с уст срываются отдельные фразы, ни та, ни другая сторона не отступает ни на йоту от своей точки зрения.
Наконец, я заявил, что всю ответственность беру на себя и приступаю к проведению опыта. Вижу, зал постепенно пустеет, и вскоре никого в нем не остается. Никто не захотел разделить со мной ответственность за то, что может произойти в эти минуты. Я закрываю двери и остаюсь один на один с искомой ошибкой в системе бесконечных проводов и приборов. Я был уверен, что ошибка именно здесь, в этом зале.
Не помню уж, сколько раз выступал холодный пот на моем лице, пока я добрался до истины. Я принял, кажется, тысячи предосторожностей для того, чтобы не вызвать аварии на электростанции и не оставить заводы без тока. В другом случае я, быть может, ограничился бы принятием только одной или двух предосторожностей, но в данном случае ограничиться этим было нельзя.
Отыскал необходимые клеммы, провода и подключил к ним свои контрольно-измерительные приборы. В одном из приборов фирмы АЕГ обнаружил Дефект, который мог вызвать неправильную работу турбогенератора. Еще и еще раз проверил все и пришел к твердому убеждению, что причина именно здесь. Закончив работу и устранив дефект, поднялся на пульт управления электростанции и в вахтенном журнале записал: «Защита турбогенератора № 5 проверена; дефект обнаружен и исправлен. Машину можно включать на полную мощность».
Я был настолько уверен в правильности своих действий, что эту запись делал с чувством удовлетворения.
Вечерело. Я не стал дожидаться никого из дирекции, а поспешил на вокзал и уехал.
Вскоре узнал, что мои действия сломили дух скептицизма и недоверия к новым методам работы и ко мне лично, и не только на самой электростанции, но и в управлении Ивэнерго. Это было видно хотя бы из того, что начальник Ивэнерго Яранцев обратился в Москву с просьбой откомандировать меня в Ивановскую область в качестве специалиста по защите электростанций.
Через некоторое время я уже ехал в Иваново-Вознесенск не в качестве командированного, а на постоянное место работы. Встретили меня там очень хорошо, проявили максимальную заботу даже о бытовом устройстве. Вызвал меня к себе начальник управления Ивэнерго Яранцев и говорит:
- Вот вам ордер на четырехкомнатную квартиру, обосновывайтесь в ней, перевозите свою семью и обживайтесь.
Я отвечаю:
- У Меня нет семьи, и мне некого перевозить.
- Ну, это беда небольшая. У нас в Иванове есть много хорошеньких текстильщиц, и вы очень скоро можете обзавестись семьей.
В Иванове я семьей не обзавелся. В том же году мне пришлось уехать в Ленинград по месту призыва в армию.
В Иванове была еще одна интересная встреча, о которой хочется рассказать.
Вскоре по приезде в Иваново-Вознесенск явился ко мне Нордволд, инженер той же фирмы «Метрополитен-Виккерс».
Он просил меня о следующем:
- Мистер Ощепков, я слышал, вы большой релайс-инженер, и я хочу рассказать вам следующее. Электроэнергия от Ивановской ГРЭС подается в город Иваново через подстанцию, установлены очень большие трансформаторы. Каждая фаза имеет мощность не менее 10 тыс. квт, а полная мощность подстанции 60 тыс. квт. (По тому времени это была очень большая Мощность, она равнялась мощности всего Волховстроя.) Через эту подстанцию питается весь город и все его заводы, но подстанция работает абсолютно без какой-либо защиты, так как мне никак не удалось ее включить. Там поставлены реле фирмы «Дженерал электрик», изготовленные на одном из итальянских заводов. Я проверил их работу, они работают правильно. Но я думаю, что имеется ошибка в схемах включения. Я уже делал запрос по этому поводу в Лондон, где разрабатывались эти чертежи, но мне ответили, что чертежи правильные и надо делать все по ним: Я ВНОВЬ ВКЛЮЧИЛ так, как показано на чертежах, но опять ничего не получилось. Приборы не работают. Думаю, что в чертежах все-таки имеется ошибка, а инженеры из лондонской конторы не хотят этого признать. Я очень прошу вас, мистер Ощепков, проверить эти чертежи и дать свой совет.
Что я мог тогда ответить столь опытному на вид, пожилому инженеру, да еще иностранцу? Передо мной было поставлено много загадочных вопросов, и разобраться в них было, конечно, нелегко. Я попросил Нордволда оставить мне все чертежи и пообещал ему, что внимательно их просмотрю.
Через некоторое время у меня возникла мысль, а потом и убежденность, что в чертежах никакой ошибки нет, но инженер Нордволд неправильно их понимает. Но как высказать такую точку зрения? Лучше было бы сначала все проверить на месте и только потом дать свое заключение. В один из удобных дней я поехал с двумя техниками на эту подстанцию и стал проверять свое предположение. По чертежам - необходимо было соединить всю защиту как на высокой, так и на низкой стороне по схеме треугольников. Для электриков это слово очень понятно. Но электрический ток в данном случае переменный, и фазы вращения его могут находиться в одно и то же бремя в совершенно различном пространственном положении. Приборы на низкой и высокой стороне действительно могут быть соединены по чертежу треугольником, но пространственного совпадения этих треугольников и фаз может и не быть. Именно поэтому-то у английского инженера, должно быть, ничего не получалось в течение полугода. Я принял меры к тому, чтобы проверить совпадение фаз в пространстве и во времени, и нашел такое положение, при котором все это может быть осуществлено. Проделав необходимую работу, мы включили приборы защиты, и никакой аварии на подстанции не произошло. Все работало нормально.
Чувство большой ответственности не позволило мне в то время включить всю систему защиты сразу. Я осуществил ее только для одной группы трансформаторов, а другую группу оставил по-прежнему без защиты. Этим я хотел на всякий случай обезопасить себя, если что-либо произойдет с включенной защитой: тогда могла бы выключиться не вся подстанция, а только ее часть, поэтому нагрузка могла бы остаться на другой группе трансформаторов. В вахтенном журнале я сделал запись: «Трансформаторную группу №1 включать только параллельно с группой № 2».
Я был уверен, что все сделал правильно, и все же беспокойство не покидало; в последующие десять - двенадцать дней я просыпался только с одной мыслью - не произошло ли чего-либо на подстанции. Все еще казалось, что не могли же английские инженеры, присланные фирмой к нам в Россию, не разобраться в таком относительно простом вопросе. Но время шло, и никаких тревожных звонков не было. Тогда я еще раз поехал на эту подстанцию, еще раз проверил все и записал в вахтенном журнале: «Трансформаторную группу №1 можно включать и самостоятельно, защита ее в полном порядке».
Так на первых же порах практической деятельности мне пришлось столкнуться с острыми и сложными вопросами.
Вскоре я уехал, как уже говорил, в Ленинград. Друзья из Иваново-Вознесенска часто писали мне. В одном из писем рассказывали, что на Ивановской подстанции рабочие после этого не раз говорили: «Что нам теперь англичане, мы и сами не хуже англичан».
Конечно, в Англии много хороших специалистов, но возможно, что в отдельных случаях к нам из-за границы приезжали люди не столь уж опытные. Среди приезжавших попадались, конечно, и такие, целью которых было побольше заработать денег у нас в России.
Теперь все это позади. Наша страна сама вырастила своих собственных инженеров, теперь уже редко встретишь у нас иностранных специалистов, а наших специалистов можно встретить во многих других странах мира.
Так первые мои шаги на самостоятельной дороге совпали с первыми шагами нашей страны по пути реконструкции ее народного хозяйства.
ПРОТОКОЛ СОВЕЩАНИЯ У АКАДЕМИКА А. Ф. ИОФФЕ
от 16. I. 34 г.
по вопросу исследования средств обнаружения самолетов ночью, в условиях плохой видимости и на больших высотах для целей противовоздушной обороны
Присутствовали:
1. Академик Иоффе А. Ф.
2. » Чернышев А. А.
3. » Вавилов С. И.
4. Профессор Андреев Н. Н.
5. » Папалекси Н. Д.
6. » Лебедев А. А.
7. » Рожанский Д. А.
8. » Линник В. П.
9. » Миллер Ф. А.
10. Нач. радиофакультета ВЭТА Яковлев.
11. Пом. директора Института телемеханики Андреев В. Н.
12. Научный сотрудник ЛЭФИ - Шембель Б. К.
13. » » Цимбалин В. В.
14. Научный сотрудник ФТИ - Харитон
15. » » Семенов
16. » » Гаврух.
17. Представитель УПВО РККА инженер Ощепков П. К.
18. Нач. КУКС ПВО - Хорошилов П. Е.
19. Нач. НИО КУКС ПВО - Жукоборский.
Слушали:
Сообщение представителя Управления противовоздушной обороны РККА инженера Ощепкова, начальника Курсов усовершенствования командного состава ПВО тов. Хорошилова и академика А. Ф. Иоффе о крайней необходимости в современных условиях противовоздушной обороны, в целях обеспечения боевого использования технических средств ПВО, конструирования приборов, обеспечивающих обнаружение самолетов на больших высотах порядка 10 км и дальности до 50 км в условиях, не зависящих от атмосферного состояния и времени суток.
Постановили:
В результате обмена мнениями о принципиальной важности и своевременности поставленного вопроса и о возможных средствах его разрешения совещание считает:
1. Из технических средств, могущих обеспечить в наикратчайший срок разработку приборов, обеспечивающих обнаружение самолетов в названных условиях, могут явиться приборы, построенные на принципе использования электромагнитных волн достаточно короткой длины волны (дециметровые и сантиметровые волны) '.
При этом должны быть разработаны относительно достаточно мощные генераторы дециметровых и сантиметровых волн, направляющие электромагнитные излучения системы, а также приемные устройства, обеспечивающие по отраженному электромагнитному лучу определение местонахождения самолетов (их координаты), их количества, курса движения и скорости.
Определение координат в первом случае может производиться как с дополнительно устанавливаемого приемного аппарата, так и не исключена возможность определения дистанции с одного и того же пункта, что при дальнейшем своем развитии может найти широкое применение в технике артиллерийской зенитной стрельбы по невидимой цели.
2. Одновременно с этим, ввиду новизны поставленного вопроса о применении электромагнитных волн для указанной цели и необходимости в этом направлении еще длительной научно-исследовательской работы, совещание считает необходимым вести разработку и других методов обнаружения. В частности, для обнаружения самолетов в сумерки использовать специально разработанные оптические системы и тщательно еще раз проверить результаты по методам, основанным на принципе звукопеленгации и инфракрасной радиации.
Подлинный подписали:
Академик Иоффе А. Ф.
Инженер Ощепков П. К.
Сразу же после совещания у академика Иоффе, а частично и до этого, в нашей стране были развернуты широкие научно-исследовательские работы по созданию экспериментальных станций электромагнитного обнаружения.
19 февраля 1934 г. Управлением противовоздушной обороны был заключен договор с Ленинградским электрофизическим институтом на проведение исследований по измерению электромагнитной энергии, отраженной от предметов различных форм и материалов. Этому же институту поручалось изготовить передатчик и приемник для проведения опытов по фактическому обнаружению самолета по отраженной от него волне.
Со стороны Управления противовоздушной обороны договор и технические условия были подписаны мною и И. Ф. Блажевичем, а со стороны Электрофизического института - академиком А. А. Чернышевым и Б. К. Шембелем.
Были поставлены работы и в харьковском Физико-техническом институте (в лаборатории профессора А. А. Слуцкина), в ОКБ Управления ПВО РККА, на заводе «Светлана» и других предприятиях. Все работы в этом направлении проводились по заранее составленному плану и рассматривались как дело большой государственной важности. Нам с самого начала было ясно, что для достижения положительных результатов в наикратчайший срок необходимо широко привлечь крупные силы промышленности и научно-исследовательских организаций.
Это не замедлило сказаться. Уже к середине того же 1934 г. мы имели прямые доказательства правильности метода. Были построены первые опытные станции, проведены их испытания, которые дали исключительно обнадеживающие результаты.
Вот как об этом записано в первых двух документах. Один из них (акт) относится к испытанию первой радиолокационной станции 11 июля 1934 г. под Ленинградом, а другой (протокол) - к испытаниям в период 9-10 августа того же 1934 г. Теперь можно с уверенностью сказать, что это были первые в мире опыты по радиолокационной технике. Вот эти документы.
АКТ
испытания опытной аппаратуры по пункту «26» работы № 2170 («Рапид»)
согласно договору УПВО РККА с ЛЭФИ
от 19 февраля 1934 г.
Ленинград, 11 июля 1934 г.
Аппаратура и ее расположение
Передатчик направленного действия с углом направленности в 60° при мощности излучения 150-200 вт. на волне 4,7 м, модулированной с частотой 1000 периодов, был установлен на крыше здания ЛЭФИ. Максимум направленности обращен на запад под углом к горизонту в 15°.
Приемник типа суперрегенератор с одним горизонтальным вибратором в качестве антенны устанавливался в центре зоны наблюдения.
Наблюдения проводились 10 и 11 июля с. г.
10 июля с. г. наблюдения производились при расположении приемника в расстоянии от ЛЭФИ порядка 3 км. Месторасположение - поляна в лесу. Состояние погоды - облачно, накрапывал дождь. Время наблюдения между 11 и 13.00.
11 июля наблюдения при расположении приемника вблизи поселка Лахты на восток от него в расстоянии 300 м и в 11 км от ЛЭФИ. Месторасположение - открытое, поле на берегу Финского залива. Состояние погоды - облачно, дождевые тучи на горизонте. Время наблюдения с 12.00 до 14.30.
II. Наблюдения
10 июля с. г. самолеты наблюдались в 11.00 типа «Р-6»; в 12.26 - типа «Амфибия» и в 12.36 - типа «Р-6».
11 июля - самолеты наблюдались в 12.02 типа «ТБ-1»; в 12.06 - два гидросамолета; в 12.20 - три тяжелых бомбардировщика; в 12.25 - гидросамолет; в 12.27 - то же; в 12.30 - тяжелый бомбардировщик; в 12.43 - то же; в 13.20 - то же; в 14.47 - типа «Р-5».
III. Выводы
1. Во всех этих случаях наличие самолета в зоне радиусом до 3 км от принимающего устройства и при высотах до 1000 м совершенно ясно ощущалось приемным устройством по появлению в телефоне характерных биений, обусловленных интерференцией прямой и отраженной волн.
2. Комиссия констатирует, что положенный принцип в разрешение поставленной задачи верен, и считает необходимым всемерно форсировать дальнейшие работы по разработке окончательного образца.
П/п
Председатель комиссии: Начальник и комиссар КУКС ПВО Хорошилов.
Члены комиссии:
Начальник ЭТС УПВО РККА Чаусов.
Командир бригады ВВС МСБМ Миронов.
Инженер ЭТС УПВО РККА Ощепков.
Директор ЛЭФИ академик Чернышев.
Начальник сектора радиотехники ЛЭФИ Шембель.
ПРОТОКОЛ
испытания установки «Рапид» на высоту и дальность,
производившегося 9 августа 1934 г. в районе Красногвардейска
и 10 августа 1934 г. в районе станции Сиверская.
Результаты испытаний сведены в следующую таблицу:
Место и число испытаний№ п/п Время Курс Высота Эффект Примечание
9/VIII 1934 г.,
г. Красногвардейск, 1 17.58 На Ленинград Хорошо 1200 На виражах уда-
50,4 км от 2 18.02Вираж ление самолета
излучателя, тип 3 18.04 На Красногвардейск Хорошо 2500 от приемника
самолета «Р-6» 4 18.08 Вираж /td> Слабо Хорошо 5-7 км
5 18.10 На Ленинград Хорошо 3300
6 18.13 Вираж Хорошо
7 18.15 На Красногвардейск Хорошо 3900
8 18.19 Вираж Слабо
9 18.21 На Ленинград Хорошо 4500
10 18.25 Вираж Хорошо За облаками
11 18.29 На Красногвардейск Хорошо 5000
12 18.33 Вираж Неясно
13 18.36 На Ленинград Хорошо 5200
14 18.38 Снижение Хорошо
15 18.41 Снижение Неясно
16 18.48 Снижение Слабо Непосредственный прием
17 18.49 Снижение Хорошо слаб и неуверен
10/VIII 1934 г.,
ст. Сиверская, 70,6 км.
от излучателя 1 18.00 Различный Разная Удовлетворительно При поднятии приемной системы
антенн на высоту
прием возрастает
тип самолета
«истребитель» 2 20.00 Различный Разная Удовлетворительно
ВЫВОДЫ
1. На расстоянии порядка 50 км высота 5200 м не является предельной для участвовавшего в испытаниях типа самолета, так как существенного ослабления эффекта с увеличением высоты до предельной не наблюдалось.
2. Самолет определяется безусловно надежно в том случае, когда он находится от приемника в сторону к излучателю, и определяется меньшей надежностью, когда он находится от приемника в сторону от излучателя.
3. Расстояние 75 км от излучателя при данной мощности (150 + 180 вт.) и при данных высотах антенн излучателя и приемника является предельным.
П/п
Начальник Радиотехнического сектора ЛЭФИ Шембель.
Инженер ЭТС УПВО РККА Ощепков.
Из этих документов со всей очевидностью вытекает, что Советский Союз к середине 1934 г. имел не только вполне сложившиеся, отработанные идеи в области радиолокации, но имел и фактический материал, подтверждающий правильность принципа действия.
Об этом приходится говорить, тем более, что до сих пор распространено мнение, будто радиолокация пришла к нам из-за границы. В действительности же она является детищем советского народа.
Мы не собираемся здесь полемизировать с Черчиллем, который вскоре после окончания второй мировой войны заявил в парламенте, что именно они, англосаксы, подарили миру радиолокацию - это величайшее, как он выразился, военное изобретение за последние 50 лет. Пусть будут на его совести те основания, на которых он базировался, делая такое «авторитетное» заявление.
Мы же, советские люди, можем гордиться тем, что все исследования и само открытие радиолокации в нашей стране были сделаны самостоятельно и без посторонней помощи. Как радио, так и радиолокация своим существованием обязаны нашей Родине.
Часть докладной записки А.С.Попова об успешном сеансе радиотелеграфной связи...
Чтобы у читателя не сложилось впечатления, будто с этого времени все пошло у нас гладко и не было никакого сопротивления новому со стороны тех, кто вырос и воспитался на определенных взглядах и традициях, приведу такой пример.
Летом 1934 г. (кажется, в августе) московская лаборатория особого сектора ПВО подготовила одну из опытных станций для демонстрации высшему руководству Министерства обороны и членам правительства. Излучатель был установлен стационарно на верхнем этаже дома № 14 по Красноказарменной улице в Лефортове. А приемное устройство находилось в районе Новогиреева по шоссе Энтузиастов, сразу же за Измайловским парком. К назначенному часу все приехали. Специальная аппаратура и все обслуживающие установки действовали безотказно. Результаты по тому времени были неплохие. Они, с нашей точки зрения, определенно говорили о том, что самолет действительно этим методом обнаруживается.
Михаил Николаевич Тухачевский спросил при этом академика М. В. Шулейкина (тогда он был членом-корреспондентом АН СССР), каково его мнение по поводу результатов эксперимента. Мы все были уверены, что Михаил Васильевич Шулейкин - один из ведущих в то время специалистов в области радиотехники - горячо поддержит начинание и одобрительно отнесется к первым практическим результатам. Но не тут-то было. Ко всеобщему удивлению присутствующих, он заявил во всеуслышание, что «все это чепуха и никакого приема отраженного электромагнитного луча здесь нет. Ощепков просто-напросто принимает сигналы зажигания моторов, и ничего больше».
Пришлось собрать все силы, чтобы выступить с возражениями столь маститому ученому. Я, наверное, походил в то время на петуха, которого разъярили, так как набросился на Шулейкина и скороговоркой выпалил ему:
- Если вы, Михаил Васильевич, считаете, что здесь нет приема отраженной волны, то неужели вы, как специалист, не можете этого проверить? Достаточно выключить передающую (облучающую) станцию - и все пропадет, а если это сигналы от системы зажигания моторов, то разве они могут зависеть от нашей облучающей станции? Сядьте к установке лично сами, командуйте ее работой. Я могу вообще удалиться.
Присутствовавший при этом Н. Н. Нагорный (впоследствии командующий противовоздушной обороной страны) также с горячностью напал на М. В. Шулейкина и потребовал от него, чтобы, не отходя, как говорят, от кассы, он проверил свои убеждения и дал свое твердое заключение.
Наконец, Михаил Васильевич уступил просьбам присутствующих. И хотя он говорил, что уверен в этом более, чем в том, что стоит на земле, он все же сел к передающей рации и стал командовать работой облучающей станции. Потом он подошел к приемнику и по рации дал команду самолету несколько раз изменить свой курс. Встал, походил немного и отошел в сторону. Видно было, что он что-то серьезно обдумывает. Подошел снова к присутствующим и попросил всеобщего внимания.
Он, как истинный ученый, тщательно проверил свои убеждения и заявил:
- Да, я действительно ошибался. Здесь мы присутствуем при рождении совершенно нового направления в развитии науки и техники, и мои знания и мой опыт к вашим услугам. Я всемерно буду помогать этому делу.
И он действительно до конца своей жизни всячески помогал развитию радиолокационного дела у нас в стране.
30 июня 1931 г. я окончил Московский энергетический институт. Мне в этот день без защиты диплома было вручено свидетельство инженера-электрика по специальности «высокое напряжение».
Такой день всегда отмечается торжественно, а тут еще нам преподнесли от имени дирекции и общественных организаций
института подарки. Я получил Почетную грамоту за досрочное окончание института и высокое качество выполнения учебного плана. В этой короткой и теплой грамоте были разные хорошие слова, но самыми дорогими для меня и по сей день являются те, что свидетельствовали о моем социалистическом отношении к труду. Именно эти слова меня больше всего тогда тронули. Это было как будто продолжением жизни в трудкоммуне.
Страна наша в то время была на подъеме. Всюду шло строительство, и всем нужна была электроэнергия. Строили и электростанции. А где взять необходимых специалистов? Выпуски институтов, в том числе и нашего, это были капли в море по сравнению с потребностями. Нас стали распределять по важнейшим энергосистемам, таким, как Мосэнерго, Донбассэнерго, Уралэнерго и другие «энерго». Очень хотелось поехать или в Горький, вернее в Балахну, или на Урал. Но судьба решила иначе: меня оставили в Москве и назначили старшим инженером в сектор эксплуатации Энергоцентра ВСНХ.
Недолго, однако, пришлось там работать. Рост систем энергохозяйств, повышение их мощности, необходимость кольцевания крупных электростанций настоятельно требовали создания надежной их защиты. По постановлению Наркомата РКИ меня и еще девять человек направили в Ленинград на специальные курсы по защите электростанций, организованные при Ленэнерго. Руководил ими П. П. Рыжов, замечательный энтузиаст этого дела. Он привил нам много хороших качеств, а главное - смелость в решении сложных инженерных задач защиты. В то же время он настоятельно предупреждал нас от непродуманных решений.
Через шесть месяцев, т. е, в том же 1931 г., мы вернулись на свои места: я - опять в Энергоцентр ВСНХ, остальные - по областным энергосистемам.
Потребность в специалистах, как я уже сказал, была тогда очень большой. Страна прилагала гигантские усилия к техническому перевооружению всего народного хозяйства. На наших стройках в период первой пятилетки работало много иностранных специалистов, Такая известная английская фирма, как «Метрополитен-Виккерс», на ряде советских электростанций вела крупные работы по установке и монтажу паросилового и электротехнического оборудования. Со специалистами этой фирмы мне пришлось столкнуться, и вот при каких обстоятельствах.
Иваново-Вознесенская государственная районная электрическая станция (Ивгрэс), расположенная в селе Миловском близ
города Иваново, строилась тогда при участии этой фирмы - «Метрополитен-Виккерс» поставляла турбогенераторы, трансформаторы и защиту к ним.
Случилось так, что один из шести турбогенераторов мощностью в 24 тыс. квт при включении в сеть стал проявлять свой «норов»: до тех пор пока машина была нагружена не больше 18 тыс. квт, она работала нормально, но стоило превысить эту нагрузку, и генератор немедленно отключался от сети. Это очень плохо отражалось на работе промышленных предприятий города Иваново и его пригородов. Как ни бились местные специалисты и работники фирмы, но исправить положение не могли. Полетели телеграмма за телеграммой в Москву, в Энергоцентр, о высылке специалистов.
В Энергоцентре опытных специалистов по этой части также не было. Самым «опытным», если можно так выразиться, оказался я, мне и пришлось срочно выехать в Иваново-Вознесенск (тогда так назывался нынешний город Иваново).
К концу учебы в институте мы порой воображаем себя такими специалистами, что дальше и ехать некуда - все знаем и все можем. Однако первое же столкновение с практикой показало, что все мои знания, полученные в институте, по сравнению с громадой встретившихся трудностей выглядят мизерно. Мне даже показалось, что я вообще ничего не знаю. С таким чувством я и приехал на электроцентраль.
Директор электростанции Белов и главный инженер Рагозин объяснили, в чем заключаются неполадки. Английский специалист Чапек их подтвердил. Однако ни одной конкретной причины ненормальной работы турбогенератора ни советские, ни английский специалисты не назвали, хотя в общем все признали, что дело тут, по-видимому, в защите.
Кто бывал на крупных электростанциях, тот знает, что система защиты - это большое хозяйство, целая система приборов и автоматов, расположенных в специальном закрытом помещении. Вход в такое помещение всегда бывает опломбирован.
Вхожу в помещение в сопровождении директора, главного инженера, английского специалиста и еще нескольких человек. Говорю, что хочу лично проверить все приборы защиты капризного генератора. Мне отвечают, что этого, мол, сделать нельзя, что это опасно, грозит аварией не только на электростанции, но и на ряде промышленных предприятий, питающихся током электростанции.
- Во всяком случае,- говорит директор,- если вы хотите сами все еще раз проверить, то это можно сделать только при выключенном турбогенераторе. А сделать это можно только тогда, когда будет снята нагрузка, или в праздничный день.
Что делать? Чувствую, что руководство электростанции не очень-то доверяет мне. Смущает, видимо, и моя молодость, и некоторая робость, хотя внешне я и старался держаться самоуверенно. «Нет,- думаю,- я должен побороть всякие сомнения в своих силах, должен доказать, что могу провести испытания на полном ходу, ни на минуту не останавливая турбогенератор. Да и весь смысл моего плана состоит в том, чтобы проверить работу защиты именно под нагрузкой». Набравшись смелости, я заявляю директору электростанции:
- Я твердо решил провести проверку работы системы защиты немедленно и на полном ходу турбогенератора.
- Нет, мы этого не можем вам разрешить. Это грозит не только остановкой, но и аварией на многих предприятиях из-за отключения электротока. Да такой практики никогда еще и не было, чтобы проверяли защиту на полном ходу машины.
Я говорю, что иначе поступить не могу.
И вот среди большого зала релейной защиты столкнулись представители двух точек зрения. С одной стороны - молодой специалист и новые методы работы, с другой - руководство электростанции вместе с английским консультантом и старые методы работы. Проходят тяжелые минуты молчания, с уст срываются отдельные фразы, ни та, ни другая сторона не отступает ни на йоту от своей точки зрения.
Наконец, я заявил, что всю ответственность беру на себя и приступаю к проведению опыта. Вижу, зал постепенно пустеет, и вскоре никого в нем не остается. Никто не захотел разделить со мной ответственность за то, что может произойти в эти минуты. Я закрываю двери и остаюсь один на один с искомой ошибкой в системе бесконечных проводов и приборов. Я был уверен, что ошибка именно здесь, в этом зале.
Не помню уж, сколько раз выступал холодный пот на моем лице, пока я добрался до истины. Я принял, кажется, тысячи предосторожностей для того, чтобы не вызвать аварии на электростанции и не оставить заводы без тока. В другом случае я, быть может, ограничился бы принятием только одной или двух предосторожностей, но в данном случае ограничиться этим было нельзя.
Отыскал необходимые клеммы, провода и подключил к ним свои контрольно-измерительные приборы. В одном из приборов фирмы АЕГ обнаружил Дефект, который мог вызвать неправильную работу турбогенератора. Еще и еще раз проверил все и пришел к твердому убеждению, что причина именно здесь. Закончив работу и устранив дефект, поднялся на пульт управления электростанции и в вахтенном журнале записал: «Защита турбогенератора № 5 проверена; дефект обнаружен и исправлен. Машину можно включать на полную мощность».
Я был настолько уверен в правильности своих действий, что эту запись делал с чувством удовлетворения.
Вечерело. Я не стал дожидаться никого из дирекции, а поспешил на вокзал и уехал.
Вскоре узнал, что мои действия сломили дух скептицизма и недоверия к новым методам работы и ко мне лично, и не только на самой электростанции, но и в управлении Ивэнерго. Это было видно хотя бы из того, что начальник Ивэнерго Яранцев обратился в Москву с просьбой откомандировать меня в Ивановскую область в качестве специалиста по защите электростанций.
Через некоторое время я уже ехал в Иваново-Вознесенск не в качестве командированного, а на постоянное место работы. Встретили меня там очень хорошо, проявили максимальную заботу даже о бытовом устройстве. Вызвал меня к себе начальник управления Ивэнерго Яранцев и говорит:
- Вот вам ордер на четырехкомнатную квартиру, обосновывайтесь в ней, перевозите свою семью и обживайтесь.
Я отвечаю:
- У Меня нет семьи, и мне некого перевозить.
- Ну, это беда небольшая. У нас в Иванове есть много хорошеньких текстильщиц, и вы очень скоро можете обзавестись семьей.
В Иванове я семьей не обзавелся. В том же году мне пришлось уехать в Ленинград по месту призыва в армию.
В Иванове была еще одна интересная встреча, о которой хочется рассказать.
Вскоре по приезде в Иваново-Вознесенск явился ко мне Нордволд, инженер той же фирмы «Метрополитен-Виккерс».
Он просил меня о следующем:
- Мистер Ощепков, я слышал, вы большой релайс-инженер, и я хочу рассказать вам следующее. Электроэнергия от Ивановской ГРЭС подается в город Иваново через подстанцию, установлены очень большие трансформаторы. Каждая фаза имеет мощность не менее 10 тыс. квт, а полная мощность подстанции 60 тыс. квт. (По тому времени это была очень большая Мощность, она равнялась мощности всего Волховстроя.) Через эту подстанцию питается весь город и все его заводы, но подстанция работает абсолютно без какой-либо защиты, так как мне никак не удалось ее включить. Там поставлены реле фирмы «Дженерал электрик», изготовленные на одном из итальянских заводов. Я проверил их работу, они работают правильно. Но я думаю, что имеется ошибка в схемах включения. Я уже делал запрос по этому поводу в Лондон, где разрабатывались эти чертежи, но мне ответили, что чертежи правильные и надо делать все по ним: Я ВНОВЬ ВКЛЮЧИЛ так, как показано на чертежах, но опять ничего не получилось. Приборы не работают. Думаю, что в чертежах все-таки имеется ошибка, а инженеры из лондонской конторы не хотят этого признать. Я очень прошу вас, мистер Ощепков, проверить эти чертежи и дать свой совет.
Что я мог тогда ответить столь опытному на вид, пожилому инженеру, да еще иностранцу? Передо мной было поставлено много загадочных вопросов, и разобраться в них было, конечно, нелегко. Я попросил Нордволда оставить мне все чертежи и пообещал ему, что внимательно их просмотрю.
Через некоторое время у меня возникла мысль, а потом и убежденность, что в чертежах никакой ошибки нет, но инженер Нордволд неправильно их понимает. Но как высказать такую точку зрения? Лучше было бы сначала все проверить на месте и только потом дать свое заключение. В один из удобных дней я поехал с двумя техниками на эту подстанцию и стал проверять свое предположение. По чертежам - необходимо было соединить всю защиту как на высокой, так и на низкой стороне по схеме треугольников. Для электриков это слово очень понятно. Но электрический ток в данном случае переменный, и фазы вращения его могут находиться в одно и то же бремя в совершенно различном пространственном положении. Приборы на низкой и высокой стороне действительно могут быть соединены по чертежу треугольником, но пространственного совпадения этих треугольников и фаз может и не быть. Именно поэтому-то у английского инженера, должно быть, ничего не получалось в течение полугода. Я принял меры к тому, чтобы проверить совпадение фаз в пространстве и во времени, и нашел такое положение, при котором все это может быть осуществлено. Проделав необходимую работу, мы включили приборы защиты, и никакой аварии на подстанции не произошло. Все работало нормально.
Чувство большой ответственности не позволило мне в то время включить всю систему защиты сразу. Я осуществил ее только для одной группы трансформаторов, а другую группу оставил по-прежнему без защиты. Этим я хотел на всякий случай обезопасить себя, если что-либо произойдет с включенной защитой: тогда могла бы выключиться не вся подстанция, а только ее часть, поэтому нагрузка могла бы остаться на другой группе трансформаторов. В вахтенном журнале я сделал запись: «Трансформаторную группу №1 включать только параллельно с группой № 2».
Я был уверен, что все сделал правильно, и все же беспокойство не покидало; в последующие десять - двенадцать дней я просыпался только с одной мыслью - не произошло ли чего-либо на подстанции. Все еще казалось, что не могли же английские инженеры, присланные фирмой к нам в Россию, не разобраться в таком относительно простом вопросе. Но время шло, и никаких тревожных звонков не было. Тогда я еще раз поехал на эту подстанцию, еще раз проверил все и записал в вахтенном журнале: «Трансформаторную группу №1 можно включать и самостоятельно, защита ее в полном порядке».
Так на первых же порах практической деятельности мне пришлось столкнуться с острыми и сложными вопросами.
Вскоре я уехал, как уже говорил, в Ленинград. Друзья из Иваново-Вознесенска часто писали мне. В одном из писем рассказывали, что на Ивановской подстанции рабочие после этого не раз говорили: «Что нам теперь англичане, мы и сами не хуже англичан».
Конечно, в Англии много хороших специалистов, но возможно, что в отдельных случаях к нам из-за границы приезжали люди не столь уж опытные. Среди приезжавших попадались, конечно, и такие, целью которых было побольше заработать денег у нас в России.
Теперь все это позади. Наша страна сама вырастила своих собственных инженеров, теперь уже редко встретишь у нас иностранных специалистов, а наших специалистов можно встретить во многих других странах мира.
Так первые мои шаги на самостоятельной дороге совпали с первыми шагами нашей страны по пути реконструкции ее народного хозяйства.
ПРОТОКОЛ СОВЕЩАНИЯ У АКАДЕМИКА А. Ф. ИОФФЕ
от 16. I. 34 г.
по вопросу исследования средств обнаружения самолетов ночью, в условиях плохой видимости и на больших высотах для целей противовоздушной обороны
Присутствовали:
1. Академик Иоффе А. Ф.
2. » Чернышев А. А.
3. » Вавилов С. И.
4. Профессор Андреев Н. Н.
5. » Папалекси Н. Д.
6. » Лебедев А. А.
7. » Рожанский Д. А.
8. » Линник В. П.
9. » Миллер Ф. А.
10. Нач. радиофакультета ВЭТА Яковлев.
11. Пом. директора Института телемеханики Андреев В. Н.
12. Научный сотрудник ЛЭФИ - Шембель Б. К.
13. » » Цимбалин В. В.
14. Научный сотрудник ФТИ - Харитон
15. » » Семенов
16. » » Гаврух.
17. Представитель УПВО РККА инженер Ощепков П. К.
18. Нач. КУКС ПВО - Хорошилов П. Е.
19. Нач. НИО КУКС ПВО - Жукоборский.
Слушали:
Сообщение представителя Управления противовоздушной обороны РККА инженера Ощепкова, начальника Курсов усовершенствования командного состава ПВО тов. Хорошилова и академика А. Ф. Иоффе о крайней необходимости в современных условиях противовоздушной обороны, в целях обеспечения боевого использования технических средств ПВО, конструирования приборов, обеспечивающих обнаружение самолетов на больших высотах порядка 10 км и дальности до 50 км в условиях, не зависящих от атмосферного состояния и времени суток.
Постановили:
В результате обмена мнениями о принципиальной важности и своевременности поставленного вопроса и о возможных средствах его разрешения совещание считает:
1. Из технических средств, могущих обеспечить в наикратчайший срок разработку приборов, обеспечивающих обнаружение самолетов в названных условиях, могут явиться приборы, построенные на принципе использования электромагнитных волн достаточно короткой длины волны (дециметровые и сантиметровые волны) '.
При этом должны быть разработаны относительно достаточно мощные генераторы дециметровых и сантиметровых волн, направляющие электромагнитные излучения системы, а также приемные устройства, обеспечивающие по отраженному электромагнитному лучу определение местонахождения самолетов (их координаты), их количества, курса движения и скорости.
Определение координат в первом случае может производиться как с дополнительно устанавливаемого приемного аппарата, так и не исключена возможность определения дистанции с одного и того же пункта, что при дальнейшем своем развитии может найти широкое применение в технике артиллерийской зенитной стрельбы по невидимой цели.
2. Одновременно с этим, ввиду новизны поставленного вопроса о применении электромагнитных волн для указанной цели и необходимости в этом направлении еще длительной научно-исследовательской работы, совещание считает необходимым вести разработку и других методов обнаружения. В частности, для обнаружения самолетов в сумерки использовать специально разработанные оптические системы и тщательно еще раз проверить результаты по методам, основанным на принципе звукопеленгации и инфракрасной радиации.
Подлинный подписали:
Академик Иоффе А. Ф.
Инженер Ощепков П. К.
Сразу же после совещания у академика Иоффе, а частично и до этого, в нашей стране были развернуты широкие научно-исследовательские работы по созданию экспериментальных станций электромагнитного обнаружения.
19 февраля 1934 г. Управлением противовоздушной обороны был заключен договор с Ленинградским электрофизическим институтом на проведение исследований по измерению электромагнитной энергии, отраженной от предметов различных форм и материалов. Этому же институту поручалось изготовить передатчик и приемник для проведения опытов по фактическому обнаружению самолета по отраженной от него волне.
Со стороны Управления противовоздушной обороны договор и технические условия были подписаны мною и И. Ф. Блажевичем, а со стороны Электрофизического института - академиком А. А. Чернышевым и Б. К. Шембелем.
Были поставлены работы и в харьковском Физико-техническом институте (в лаборатории профессора А. А. Слуцкина), в ОКБ Управления ПВО РККА, на заводе «Светлана» и других предприятиях. Все работы в этом направлении проводились по заранее составленному плану и рассматривались как дело большой государственной важности. Нам с самого начала было ясно, что для достижения положительных результатов в наикратчайший срок необходимо широко привлечь крупные силы промышленности и научно-исследовательских организаций.
Это не замедлило сказаться. Уже к середине того же 1934 г. мы имели прямые доказательства правильности метода. Были построены первые опытные станции, проведены их испытания, которые дали исключительно обнадеживающие результаты.
Вот как об этом записано в первых двух документах. Один из них (акт) относится к испытанию первой радиолокационной станции 11 июля 1934 г. под Ленинградом, а другой (протокол) - к испытаниям в период 9-10 августа того же 1934 г. Теперь можно с уверенностью сказать, что это были первые в мире опыты по радиолокационной технике. Вот эти документы.
АКТ
испытания опытной аппаратуры по пункту «26» работы № 2170 («Рапид»)
согласно договору УПВО РККА с ЛЭФИ
от 19 февраля 1934 г.
Ленинград, 11 июля 1934 г.
Аппаратура и ее расположение
Передатчик направленного действия с углом направленности в 60° при мощности излучения 150-200 вт. на волне 4,7 м, модулированной с частотой 1000 периодов, был установлен на крыше здания ЛЭФИ. Максимум направленности обращен на запад под углом к горизонту в 15°.
Приемник типа суперрегенератор с одним горизонтальным вибратором в качестве антенны устанавливался в центре зоны наблюдения.
Наблюдения проводились 10 и 11 июля с. г.
10 июля с. г. наблюдения производились при расположении приемника в расстоянии от ЛЭФИ порядка 3 км. Месторасположение - поляна в лесу. Состояние погоды - облачно, накрапывал дождь. Время наблюдения между 11 и 13.00.
11 июля наблюдения при расположении приемника вблизи поселка Лахты на восток от него в расстоянии 300 м и в 11 км от ЛЭФИ. Месторасположение - открытое, поле на берегу Финского залива. Состояние погоды - облачно, дождевые тучи на горизонте. Время наблюдения с 12.00 до 14.30.
II. Наблюдения
10 июля с. г. самолеты наблюдались в 11.00 типа «Р-6»; в 12.26 - типа «Амфибия» и в 12.36 - типа «Р-6».
11 июля - самолеты наблюдались в 12.02 типа «ТБ-1»; в 12.06 - два гидросамолета; в 12.20 - три тяжелых бомбардировщика; в 12.25 - гидросамолет; в 12.27 - то же; в 12.30 - тяжелый бомбардировщик; в 12.43 - то же; в 13.20 - то же; в 14.47 - типа «Р-5».
III. Выводы
1. Во всех этих случаях наличие самолета в зоне радиусом до 3 км от принимающего устройства и при высотах до 1000 м совершенно ясно ощущалось приемным устройством по появлению в телефоне характерных биений, обусловленных интерференцией прямой и отраженной волн.
2. Комиссия констатирует, что положенный принцип в разрешение поставленной задачи верен, и считает необходимым всемерно форсировать дальнейшие работы по разработке окончательного образца.
П/п
Председатель комиссии: Начальник и комиссар КУКС ПВО Хорошилов.
Члены комиссии:
Начальник ЭТС УПВО РККА Чаусов.
Командир бригады ВВС МСБМ Миронов.
Инженер ЭТС УПВО РККА Ощепков.
Директор ЛЭФИ академик Чернышев.
Начальник сектора радиотехники ЛЭФИ Шембель.
ПРОТОКОЛ
испытания установки «Рапид» на высоту и дальность,
производившегося 9 августа 1934 г. в районе Красногвардейска
и 10 августа 1934 г. в районе станции Сиверская.
Результаты испытаний сведены в следующую таблицу:
Место и число испытаний№ п/п Время Курс Высота Эффект Примечание
9/VIII 1934 г.,
г. Красногвардейск, 1 17.58 На Ленинград Хорошо 1200 На виражах уда-
50,4 км от 2 18.02Вираж ление самолета
излучателя, тип 3 18.04 На Красногвардейск Хорошо 2500 от приемника
самолета «Р-6» 4 18.08 Вираж /td> Слабо Хорошо 5-7 км
5 18.10 На Ленинград Хорошо 3300
6 18.13 Вираж Хорошо
7 18.15 На Красногвардейск Хорошо 3900
8 18.19 Вираж Слабо
9 18.21 На Ленинград Хорошо 4500
10 18.25 Вираж Хорошо За облаками
11 18.29 На Красногвардейск Хорошо 5000
12 18.33 Вираж Неясно
13 18.36 На Ленинград Хорошо 5200
14 18.38 Снижение Хорошо
15 18.41 Снижение Неясно
16 18.48 Снижение Слабо Непосредственный прием
17 18.49 Снижение Хорошо слаб и неуверен
10/VIII 1934 г.,
ст. Сиверская, 70,6 км.
от излучателя 1 18.00 Различный Разная Удовлетворительно При поднятии приемной системы
антенн на высоту
прием возрастает
тип самолета
«истребитель» 2 20.00 Различный Разная Удовлетворительно
ВЫВОДЫ
1. На расстоянии порядка 50 км высота 5200 м не является предельной для участвовавшего в испытаниях типа самолета, так как существенного ослабления эффекта с увеличением высоты до предельной не наблюдалось.
2. Самолет определяется безусловно надежно в том случае, когда он находится от приемника в сторону к излучателю, и определяется меньшей надежностью, когда он находится от приемника в сторону от излучателя.
3. Расстояние 75 км от излучателя при данной мощности (150 + 180 вт.) и при данных высотах антенн излучателя и приемника является предельным.
П/п
Начальник Радиотехнического сектора ЛЭФИ Шембель.
Инженер ЭТС УПВО РККА Ощепков.
Из этих документов со всей очевидностью вытекает, что Советский Союз к середине 1934 г. имел не только вполне сложившиеся, отработанные идеи в области радиолокации, но имел и фактический материал, подтверждающий правильность принципа действия.
Об этом приходится говорить, тем более, что до сих пор распространено мнение, будто радиолокация пришла к нам из-за границы. В действительности же она является детищем советского народа.
Мы не собираемся здесь полемизировать с Черчиллем, который вскоре после окончания второй мировой войны заявил в парламенте, что именно они, англосаксы, подарили миру радиолокацию - это величайшее, как он выразился, военное изобретение за последние 50 лет. Пусть будут на его совести те основания, на которых он базировался, делая такое «авторитетное» заявление.
Мы же, советские люди, можем гордиться тем, что все исследования и само открытие радиолокации в нашей стране были сделаны самостоятельно и без посторонней помощи. Как радио, так и радиолокация своим существованием обязаны нашей Родине.
Часть докладной записки А.С.Попова об успешном сеансе радиотелеграфной связи...
Чтобы у читателя не сложилось впечатления, будто с этого времени все пошло у нас гладко и не было никакого сопротивления новому со стороны тех, кто вырос и воспитался на определенных взглядах и традициях, приведу такой пример.
Летом 1934 г. (кажется, в августе) московская лаборатория особого сектора ПВО подготовила одну из опытных станций для демонстрации высшему руководству Министерства обороны и членам правительства. Излучатель был установлен стационарно на верхнем этаже дома № 14 по Красноказарменной улице в Лефортове. А приемное устройство находилось в районе Новогиреева по шоссе Энтузиастов, сразу же за Измайловским парком. К назначенному часу все приехали. Специальная аппаратура и все обслуживающие установки действовали безотказно. Результаты по тому времени были неплохие. Они, с нашей точки зрения, определенно говорили о том, что самолет действительно этим методом обнаруживается.
Михаил Николаевич Тухачевский спросил при этом академика М. В. Шулейкина (тогда он был членом-корреспондентом АН СССР), каково его мнение по поводу результатов эксперимента. Мы все были уверены, что Михаил Васильевич Шулейкин - один из ведущих в то время специалистов в области радиотехники - горячо поддержит начинание и одобрительно отнесется к первым практическим результатам. Но не тут-то было. Ко всеобщему удивлению присутствующих, он заявил во всеуслышание, что «все это чепуха и никакого приема отраженного электромагнитного луча здесь нет. Ощепков просто-напросто принимает сигналы зажигания моторов, и ничего больше».
Пришлось собрать все силы, чтобы выступить с возражениями столь маститому ученому. Я, наверное, походил в то время на петуха, которого разъярили, так как набросился на Шулейкина и скороговоркой выпалил ему:
- Если вы, Михаил Васильевич, считаете, что здесь нет приема отраженной волны, то неужели вы, как специалист, не можете этого проверить? Достаточно выключить передающую (облучающую) станцию - и все пропадет, а если это сигналы от системы зажигания моторов, то разве они могут зависеть от нашей облучающей станции? Сядьте к установке лично сами, командуйте ее работой. Я могу вообще удалиться.
Присутствовавший при этом Н. Н. Нагорный (впоследствии командующий противовоздушной обороной страны) также с горячностью напал на М. В. Шулейкина и потребовал от него, чтобы, не отходя, как говорят, от кассы, он проверил свои убеждения и дал свое твердое заключение.
Наконец, Михаил Васильевич уступил просьбам присутствующих. И хотя он говорил, что уверен в этом более, чем в том, что стоит на земле, он все же сел к передающей рации и стал командовать работой облучающей станции. Потом он подошел к приемнику и по рации дал команду самолету несколько раз изменить свой курс. Встал, походил немного и отошел в сторону. Видно было, что он что-то серьезно обдумывает. Подошел снова к присутствующим и попросил всеобщего внимания.
Он, как истинный ученый, тщательно проверил свои убеждения и заявил:
- Да, я действительно ошибался. Здесь мы присутствуем при рождении совершенно нового направления в развитии науки и техники, и мои знания и мой опыт к вашим услугам. Я всемерно буду помогать этому делу.
И он действительно до конца своей жизни всячески помогал развитию радиолокационного дела у нас в стране.