Игра.
Случайно нашел на дискете седня это своё сверхдавнее и почтизабытое крео. Крео, за которое на литфоруме ЗЛ меня были готовы убить как помянутые в нём, так и не помянутые. За которое меня пообещали вытащить на полигонку, "чтоб видел как оно всё реально бывает", но так и не сдержали данного слова. Крео, которое я считаю не самым лучшим своим крео, но - одним из не самых КГ/АМных своих текстОв...
ИГРА.
Глава 1. Спальный вагон.
- Мужчина, проснитесь! Это конечная! Конечная, говорю! Поезд
дальше не идет!
- Ась? Отвяжитесь, дайте поспать, у меня билет "туда и
обратно"!
Вагонная прибаутка.
- Осторожно, двери закрываются! Следующая станция - Орехово-Зуево. До Орехово-Зуево
состав проследует без остановок!
За окном, плавно набирая скорость, уплывал вечерний пейзаж небольшого подмосковного
города. Вот пронеслась и исчезла, точно канула в Лету, табличка "Павлов-Посад",
обозначающая его название.
- Стеф, пиво будешь? - спросил рядом сидящего бугая невысокий парень, похожий
по комплекции и прическе на Страшилу Мудрого из сказок Волкова.
- Нет, Вань, не хочу. Давай чуть попозже. - ответил тот, кого назвали Стефом.
- Попозже не будет. Или сейчас, или только на полигоне, и то не факт. Вон
гопы-то целый вагон, а пива только два рюкзака.
- Слуш, Келадин, может, словеску сообразим? Ты, я и Стеф. Что-нибудь этакое...
у меня даже есть идея... - это сказала невысокая темноволосая девушка, сидящая
рядом с тем, кого все называли Стефом.
- Словеска - это хорошо. Но словеска под пивко - это еще лучше! Кто за? -
ответил Келадин.
Решение было принято единогласно. Келадин, он же Ваня, достал бутылку "Гиннеса",
мастерски откупорил ее при помощи поручня на сиденье и разлил по подставленным
кружкам. Некоторое время все трое молча смаковали холодный пенный напиток, потом
девушка тряхнула головой, откидывая волосы с лица, и немного нетерпеливо заговорила:
- Ну так значит есть идея сообразить словеску под пивко. Словеску по Лабиринту
Ехо под пиво "Гиннес". Я - сэр Джуффин, мастерский персонаж. Заявляйтесь!
- Я - Макс Фрай! - хором сказали Келадин и Стеф. И, услышав друг друга и
самих себя, не смогли удержаться от хохота. Смеялась и девушка.
- Нет, Хесса, лучше давай словеску по Замку Драконов. - предложил Стеф.
- Давай! Заявляйтесь! Эээ... пока не заявитесь - никакого пива! А то мы такими
темпами даже начать не успеем. Братишка, оставь пиво! Оставь, я сказала! Мы
же не гопники голимые, не напиваться едем, а играть, так ведь? - с этими словами
Хесса отобрала у Келадина бутылку с остатками "Гиннеса".
- Я - Эпистокл Фенид, грек, сослан в Замок Драконов на поиски утраченного
Золотого Руна. Способен к противопожарной и противовзрывной магии. - изрек Стеф.
- Хорошо... так... эээ... ага! Неплохо! А ты, Келадин? Ты-то кто?
Келадин смачно зевнул.
- Спать хоцца... а? чего? ааа.... я этот.... как его... Келадин... то есть...
Ваня...
- Эээ, братишка, ты что, уже отрубаешься? Я же говорила: не пей... А ты...
аааа... это... и я тоже... спааать...
- Э, вы чего, люди? Отрубиться собрались? Не вовремя! - это сказал парень
в очках с короткой стрижкой.
- Воланд, эти двое просто перебрали пива... и я перебрал... - как-то невнятно
пробормотал Стеф. - Воланд, у тебя вроде был будильник, да?
- На какое время поставить?
- На 7.25, если нетрудно... тебе хорошо, ты не пил... а вот меня отрубааааа...
- Стеф не договорил и отключился.
Воланд оглядел битком набитый спящими золотолесцами вагон электрички "Москва-Владимир"
и пробормотал:
- Я вот не пил... и не пью... а спать... ааа... хочется....
...Когда поезд подъехал к Орехово-Зуево, все золотолесцы в нем спали крепким
непробудным сном.
Глава 2. Где мы?
Топографический кретинизм превращает
карту местности в камасутру.
Туристская мудрость.
Серый предрассветный туман неспешно отступал под натиском золотистых лучей
утреннего солнца. Посреди большой лесной поляны кучей лежали рюкзаки с прикидами,
едой, выпивкой и прочим походным барахлом. Вокруг на наспех расстеленных ковриках,
пенках и подстилках спали полсотни юношей и девушек, в том числе уже знакомые
читателю Келадин, Стеф, Хесса и Воланд.
Где-то в лесу послышался стук дятла. Потом прокаркал невидимый в листве ворон.
Обнаглевший воробей сел на руку Хессе, та пошевельтула пальцем во сне. Воробей
чирикнул и улетел. Хесса нехотя открыла глаза.
- Стеф... ты спишь?
Стеф спал. Хесса открыла глаза, повернула голову... и подскочила, точно подброшенная
пружиной.
- Стеф! Ваня! Воланд! Торгрим! Вставайте!
- Что там еще? - сонно спросил Стеф, продрал глаза и замер с открытым ртом.
Проснувшиеся Воланд и Келадин присоединились к немой сцене удивления.
- Это и есть... Орехово-Зуево? - наконец спросил кто-то.
- Нет, это есть вагон электрички, - ответила кому-то только-только проснувшаяся
Эмма.
- Предлагаю сначала перекусить, а уж потом заняться географией. Еда в моем
рюкзаке, брать только бутерброды и чай. Термос не разгрохайте! - скомандовал
Нуси.
Через полчаса сытые ролевики стали расходиться по поляне к своим рюкзакам,
довольно поглаживая животы.
- А всё же, где мы? - пробормотала Хелек тот самый вопрос, который мучил
всех. Будто в ответ ей в лесной дали послышался шум. Он приближался. Наконец
на поляну верхом на гнедой лошади въехал рыцарь в кольчуге и с мечом.
- Ой вы гой еси люди божии, ой путей-дорог вы скиталицы, подскажите дорогу
путнику, подскажите путь к граду-Киеву!
Все были в шоке. Нуси шепнул на ухо Ветру:
- Если это реконструктор, то почему он такой крутой, а я его не знаю?
- Потому что это не реконструктор, - ответил Ветер. - Точно говорю, иначе
я бы его знал. Таких крутых единицы во всем мире.
Неожиданно Ша Бишу встала в полный рост, достала клубок ниток из кармана,
что-то шепнула над ним и бросила на дорогу перед рыцарем со словами:
- Ой ты гой еси путник страждущий, за клубком ступай ты безбОязно, он укажет
путь к граду-Киеву, ко престолу князя Владимира!
Клубок и вправду покатился вдаль, и рыцарь последовал за ним. Как только он
скрылся из виду, все накинулись на Ша Бишу:
- Ты что-то знаешь?
- Это ты всё подстроила?
- Что происходит, ты что-то понимаешь?
Поднявшийся шум перекрыл громовой голос Нуси.
- ВСЕМ ТИХО!!!
И наступила тишина.
- Предлагаю послушать Ша Бишу. Она, похоже, о чем-то догадывается... Ша,
мы все слушаем тебя очень внимательно.
- Нуу... я зачиповала этот клубок как клубок-проводник у Главмастера игры
"Князь Владимир: Как Крестилась Русь", на которую мы все ехали, а
может, и сейчас едем. И я решила проверить качество своего игрового прогруза...
- Погоди. Ты хочешь сказать, что этот клубок был зачипован? - спросил Торгрим.
- Да.
- И он сработал по назначению? - прошептал Стеф.
- Да!
- Значит... вы все догадываетесь, где мы? - спросил Воланд.
Нуси, Хесса и Келадин молча кивнули.
- Мы... В ИГРЕ! - громко и внятно сказал Лёня Первый.
- И всё, что мы зачиповали, действует по назначению... Класс! - восхищенно
прошептала Хинкес.
- Давно мечтала о таком... - сдавленно проговорила Эмма.
- Ну тогда... ДАВАЙТЕ ИГРАТЬ! - объявил Нуси.
И понеслась...
Глава 3. Стольный град Киев.
Ничто в этом мире не вечно, да и мы
сами здесь в гостях.
Поэтому, приходя куда-либо, помни:
рано или поздно, но тебе придется
оттуда уйти.
Из пособия по этикету.
Нет ничего нужнее, полезнее и приятнее усталому путнику, чем постоялый двор,
найденный вечером после семи часов пути по безлюдью. Душа начинает петь, когда
одиночество, усталость и тоска дороги сменяются теплым домом, доброжелательной
компанией таких же, как и ты, попутчиков, добродушным хозяином, чаркой горячительного
напитка, азартом покера и преферанса и мягкой постелью, пусть и не без клопов.
Именно в такой постоялый двор и мечтали попасть золотолесцы, когда к вечеру
увидели на противоположном берегу реки неяркие ночные огни большого города.
- Братья и сестры мои, не переправиться нам ночью через реку, давайте здесь
заночуем, а утром пойдем поклониться князю Владимиру. А сейчас - да сотворим
же трапезу и да опочим до утра! - сказал глава Ордена Странников, Святомир Рассветный,
он же Нуси. Сестра Мария, она же Хинкес, принялась разводить ночной костёр.
Братья Даниил, Гавриил и Димитрий (соответственно Торгрим, Воланд и Келакрис)
отправились за водой к реке. Когда они вернулись, костер уже полыхал, и вокруг
него плясали тени рюкзаков и ролевиков. Ночной воздух наполнился звуками лютни:
это брат Фёдор (он же Глорф) и брат Феофан (он же Лёня Первый) взялись за струны.
Протяжные песни бродячих менестрелей - тот, кто хоть раз услышит их, никогда
не впустит более в душу ни одного MTVшного клипа, а по ночам ему будут сниться
эти красивые и грустные мотивы и не менее красивые и грустные слова. Недаром
никто не смеет прервать балладу менестреля - прервать ее захочет лишь непролазно
глухой или клинически тупой слушатель. Поэтому лишь к двум-трем часам ночи братья
и сестры-странники начали потихоньку расходиться от костра, чтобы вздремнуть
пару-тройку часов до рассвета. Последними ушли спать брат Феофан и брат Гавриил,
увлеченные беседой о народных танцах басурман. Лагерь погрузился в тишину...
...И снова рассвет. В лучах утра был отчетливо виден град Киев, с его пока
еще немногочисленными храмами. Однако Софийский Собор уже блистал во всей своей
утренней красе. Пришло время заутренни.
- Отче наш, иже еси на небеси...
- Да святится имя твое, да придет царствие твое...
....
- Аминь!
После молитвы логично было бы позавтракать, а сон на природе очень способствует
аппетиту. Поэтому когда сестра Елена (она же Эмма) закончила колдовать (да-да,
именно колдовать!) у костра, все дружно сглотнули слюну и столь же дружно набросились
на трапезу, в передышках между поглощениями блюд нахваливая ее кулинарную магию.
Когда всё было съедено (на это потребовалось от силы полчаса), было решено двинуться
к переправе. Однако паромщик, увидев толпу, заломил высокую цену. Чтобы его
образумить, сестра Ольга (Ша Бишу) произвела удар молнии и гром среди ясного
неба, что возимело свой эффект, разом сбив жадность этого далекого предка российских
транспортных монополистов. И вот перед путниками распахнул свои врата стольный
град Киев.
Отец Святомир гордо шел во главе толпы своих послушников, и все не без интереса
рассматривали древние постройки. Некоторые из них, такие, как, например, Софийский
Собор, сохранятся еще на тысячелетие, другие обречены сгореть в огне татаро-монгольского
нашествия, но тем не менее пока еще прочно стоят на своих местах.
- Смотри, брат Гавриил, вот этот деревянный храм сгорит лет через пятьсот.
- А ты уверен, брат Димитрий, что в ЭТОМ мире будут татаро-монголы?
- Что ты хочешь этим сказать, брат?
- Что этот мир, брат мой, существует лишь до сигнала "стоп-игра",
а потом...
- А что потом?
- Не знаю, брат.
Мимо проскакал на лошади рыцарь в блестящей кольчуге и с ятаганом. Кольчуга
показалась знакомой брату Димитрию. Он всмотрелся в рыцаря и толкнул локтем
в бок брата Гавриила:
- Смотри, брат, это - Йобур! Только кто он в этом мире... не знаю...
К беседующим подошла сестра Василиса (Хелек).
- Слушайте, братья! Вот ведь парадокс. Я натягиваю тетиву лука, натягиваю,
а она не становится туже...
- Сестра моя, согласно правилам, на игру не допускаются луки силой натяжения
тетивы более 25 кэгэ. - усмехнулся брат Алексий (Вик).
- Брат мой, а как же тогда охота? - спросила сестра Василиса.
- Согласно законам этого мира, для отстрела дичи должно хватить и этого натяжения.
- ответствовал брат Алексий.
- ВСЕМ ТИХО! Сам князь Владимир Красно Солнышко со дружиною едет! - это был
голос отца Святомира.
К путникам подъехали несколько рыцарей, среди которых особенно выделялся один,
в богато отделанной кольчуге и с блестящим кованым мечом. Всмотревшись в его
лицо, брат Алексий узнал Хадина. Все пилигримы дружно преклонили колена перед
Великим Князем, и тот молвил:
- Ох вы гой еси люди божии, приходите ввечерь на трапезу, во дворец мой во
белокаменный, во палаты гостеприимные!
- Ох ты гой еси князь свет Киевский, князь Владимир Красное Солнышко, да
хранит Господь твое княжество, да тебя и да щедрость княжию! - ответствовал
отец Святомир, и довольный князь поехал далее.
- Братия и сёстры, у нас несколько часов на осмотр древнего града Киева,
а потом нас ждет княжеский прием. Кто как думает, что здесь стоит посмотреть?
Всё не успеем...
- Да нас везде и не пустят. Здесь сейчас не музей... - ответствовал брат
Димитрий. - Предлагаю побывать везде, где пустят. Времени должно хватить.
- Истину глаголишь, брат Димитрий, - согласилась сестра Ольга. - Предлагаю
идти в Софийский Собор на молебен, а там как Господь повелит.
И "кавалькада" странников неспешно двинулась по узким улочкам Киева...
Глава 4. Первые потери.
Признание случайности смерти означает
бессилие правоохранительных органов
установить личность убийцы.
Милицейский афоризм.
Княжий двор блистал своими белокаменными стенами и дорогими гобеленами, всюду
сновали стражники и дружинники, некоторые - в отделанных бриллиантами кольчугах
и с богато инкрустированными мечами. Шел пир горой, и прислуга еле успевала
приносить и уносить явства, и было непонятно, как на кухне успевают их готовить.
Князь Владимир пригласил главу странников Святомира и посла из Персии Гария
(Йобура) осушить с ним лучшего киевского мёда и пива и закусить их свежими блинами.
Те охотно присоединились. Князь посадил Святомира по праву руку от себя, Гария
- по леву руку, и крикнул:
- Пива и мёда по девять чарок!
Лицо Святомира выразило удивление и легкое беспокойство. Он был не уверен,
что осилит столько, но благоразумно промолчал. Так же поступил и Гарий. Князь
обвел их своим взором и спросил:
- Чего закручинились, гости дорогие? Али не по вкусу вам хмель киевский?
- По вкусу, князь Владимир свет Киевский, только у нас, странников, есть
примета: три чарки хмеля и три чарки меда - будет дикий вечер и тяжелое утро,
- ответствовал Святомир.
- Ну хорошо, странник, пей сколько захочешь! Никто силой вливать не будет.
Э-эх, понеслась! - и князь залпом осушил кружку пива.
Тем временем за общим столом царило смятение. Брат Василий (Ветер) валялся
на полу и корчился от боли. Прибежали слуги, привели знахаря. Тот увел брата
Василия в отдельную палату, разрешив пройти с ним только сестре Марии, владевшей
медицинской магией. Через полчаса та вернулась к столу, и на нее обрушился град
вопросов, впрочем, различных лишь по формулировке, а по содержанию сводившихся
к одному: "Как он?"
- Брат Василий... гейм овер. - ответила сестра Мария.
- Умер? - спросил брат Феофан.
- Я этого не говорила, брат мой. Я имею в виду, что гейм овер у брата Василия.
- Не понял, - не унимался брат Феофан.
- Когда ты умираешь по игре, что с тобой происходит по жизни? - спросил у
него брат Даниил.
- Ээээ... гейм овер.
- Понял?
- Не совсем. Когда мы увидим его по жизни?
- Не знаю, брат. Может, после своего гейм овера, может, после стоп-игры...
- А может, вся наша пожизневая жизнь - тоже вот такая вот ролевка... просто
мы хорошо прогружены и забыли про пожизневку. - пробормотал брат Гавриил.
- А тогда плоть человека существует лишь по игре, а душа - это то, что по
жизни. По загробной жизни, я имею в виду... - подхватил мысль брат Димитрий.
- И Господь - это Главмастер, да? Ну вы хвилософы! - усмехнулся брат Фёдор.
- Это же второе христианство!
- Это Философия Игры. Если бы ролевая игра не имела ничего общего с жизнью
- кто бы стал в нее играть? А если главмастер не придумает сюжет и смысл игры
- то кто всё это сотворит и возглавит? - продолжал брат Гавриил. - И вообще,
откуда в ролевых играх возникла сама идея мастеров и Главмастера? Понимаете,
братья и сестры?
- Понимаем, понимаем. Тех, кто не понимает, здесь не могло оказаться.
- Но это всё креационизм... а как же материализм? - возразил брат Феофан.
- Материализм - это вот отец Святомир сегодня с Великим Князем напьётся и
полдворца разнесет - а завтра ему будет сильно плохо. Так что будьте наготове
ощутить материальные последствия сугубо идеальной фразы "Ты меня уважаешь?"
- усмехнулся брат Гавриил.
- Нуси - пьяница и дебошир? Это невозможно!
- Брат Даниил, ты читал квенту отца Святомира? - спросил брат Гавриил.
Все вспомнили квенту Нуси и дружно расхохотались.
- Смех смехом, а всё же будьте наготове его связать. А ты, сестра Мария,
готовь опохмелку... - заметил брат Алексий.
- У меня в аптечке есть заклинание "Антибодун", так что тут всё
в порядке. На всех хватит!
- Тогда к столу, братья и сёстры! - воскликнул брат Димитрий.
И понеслась...
Глава 5. Последнее утро в Киеве.
Даже самое тяжелое похмелье
никогда никого ничему не учит.
Поговорка сотрудников медвытрезвителя.
Пробуждение было в чем-то подобно самоубийству. Чем реальнее становился утренний
Киев, тем реальнее становились головная боль, ломота во всём теле и ощущение
общей дерьмовости жизни и бессмысленности бытия. В который раз брат Михаил (Келадин)
ощущал состояние похмельного прихода, но всякий раз он был одинаково мучительным
процессом, точнее, состоянием, плачевным, жалким состоянием и тела, и души.
- Хинкес... Ка... тя... сестра Мария... - хрипло прошептал он.
Сестра Мария, которая накануне нагрузилась серьёзно меньше брата Михаила,
к тому времени уже проснулась и искала в аптечке антипохмельное заклинание.
Услышав шепот, она обернулась, увидела брата Михаила и шепнула:
- Сейчас-сейчас, брат мой!
Но сестра Мария тщетно перебирала сумки и рюкзаки, заклинания нигде не было
видно. Она уже совсем отчаялась его найти, как вдруг из складок ее личного серого
рюкзака выпал драгоценный серебряный артефакт, основной компонент заклинания.
Через пять минут все братья-странники и сестры-странницы радостно улыбались
солнцу, величественно восходящему над Киевом.
Вдруг в опочивальню ворвался отец Святомир.
- Братья и сёстры, собираемся и уходим, быстро! Нас хотят вырезать персы
во главе с их послом Гарием. Я слышал, как Гарий шептался с оруженосцем возле
северного входа в пиршественную залу. Их больше, чем нас. Сильно больше. А княжеская
дружина спит. Крепко. Я так подозреваю, Гарий соподельники подмешал им в пиво
что-то покрепче этанола. Скажем, опий или древесный спирт.
Все быстро собрались и двинулись к выходу. Однако, у выхода из опочивальни
их уже ждали. Ждали с мечами наизготове...
Такой мясорубки княжеский дворец еще не видывал. Добрых два десятка прямых
двурушников братьев-странников ожесточенно рубились против полсотни кривых персидских
ятаганов. В дверях замка Святомир методично накручивал хиты Гарию, сестра Ольга
впопыхах тараторила свои боевые противопехотные заклинания. Единственная надежда
персов на победу основывалась на внезапности - в прямом и честном бою ятаганы
уступали двурушникам практически по всем боевым параметрам, да и персы, слегонца
похмельные, уступали в мастерстве протрезвевшим странникам. Персы были повержены,
связаны и пленены, но в жестокой рубке полегли братья Даниил и Фёдор, брат Димитрий
был тяжело ранен в спину, отец Святомир лежал на полу со сломанной ногой. Сестра
Мария заламывала руки, не в силах помочь братьям: воскрешающих и противопереломных
заклинаний она не зачиповала.
Отец Святомир приподнялся с пола, скорчившись от боли, и прохрипел:
- Братья... Сёстры... Тихо... Слушайте меня! Бегите из дворца... И из города...
Здесь небезопасно... Бегите в Новгород... там вас примет мой брат настоятель
Новгородского монастыря отец Феофил... он и новгородский князь защитят вас.
Отец Феофил назовет вам вашего нового настоятеля... А меня оставьте... я свое
прожил... отыграл... Бегите! Долгой вам игры! Аминь...
И отец Святомир Рассветный, он же Нуси, отошел в Мертвятник.
- Братья и сёстры! Вознесем Господу молитву за упокой отца Святомира! - предложил
брат Алексий. - и в путь!
Через полтора часа отряд Странников покинул оказавшийся негостеприимным град
Киев и направился на север, ко двору и под защиту новгородского князя. Все угрюмо
молчали. Даже природа, еще пару часов назад радовавшая всех солнечным утром,
сменила погоду на мелкий и противный моросящий дождь.
Брату Феофану впервые опостылело играть.
Глава 6. Специфика вагонных снов.
- Мужчина, проснитесь! Это Москва!
Конечная! Совсем конечная!
- Ась? Ну если совсем конечная, то
можно уже и не просыпаться...
Вагонная прибаутка.
Ролевики шли на север уже около двух часов под мелкой осенней изморосью. Неожиданно
мелкий дождь сменился страшной силы урганом. Ветер буквально оторвал от земли
ролевиков вместе с рюкзаками и понес в воздух, запутывая на телах самодельные
прикиды так, что те начинали напоминать не средневековую дорожную одежду, а
скорее демисезонные куртки начала двадцать первого века. Порывы ветра укачивали
летящих в его потоке золотолесцев подобно поезду, мчащемуся на полной скорости.
Шум ветра плавно перетекал в стук вагонных колес, в мерный шум которого вдруг
вклинился не то гром, не то будильник...
Воланд открыл глаза. На его рюкзаке надрывался от электронного писка будильник.
Рядом нехотя просыпались Хесса и Келадин. Стеф уже проснулся и ошалело озирался
по сторонам. Вагон, набитый ролевиками, с шумом просыпался...
- Слуш, Стеф! Мне тут такое приснилось... - начал Воланд.
- Мне тоже, - заметил Келадин.
- И мне, - с удивлением прошептала Хинкес с соседнего сиденья. Хесса и Нуси
молчали, Эмма уткнулась лицом в плечо Глорфа, Хелек испугано вцепилась в куртку
Вика, Келакрис и Лёня Первый потрясенно озирались. Все были целы и невредимы.
Наконец, Нуси сказал:
- Я не понимаю, что и как, но это типа было здорово! Типа всем спасибо за
игру, и всё такое! И давайте повторим ее по жизни на полигоне, куда мы едем.
Ведь мы типа получили неплохой прогруз!
В вагон из тамбура вошел прокуренный Немезид. Осмотрел сияющие лица друзей
и спросил:
- Что это вам такое приснилось, что вы все сияете как золотая листва?
Все молчали.
- Мы и есть золотая листва. А ты, кстати, заявился на игру, или гопничать
едешь? - осведомился Нуси.
- Ясен пень гопничать. Я ж не толчок какой-то...
- Тогда ты, Няма, наших снов не поймёшь...
- Да что я, не человек, что ли, что понять не смогу? и причем здесь то, заявился
я или нет?
- При том, что от этого зависит, ролевик ты или таки гопник.
- Да ролевик я, ролевик! Я собирался заявиться уже на полигоне, вот и заява
у меня в бумажнике лежит, вот и меч для чиповки... - обижено пробубнил Немезид.
- Ну тогда вот что я тебе скажу, Няма. - усмехнулся Ветер. - Ты написал заяву
и при этом до сих пор не заявился? Ну тогда поздравляю! Ты сам себе злобный
баклан!...
(© Voland, 04/08/2004, 15.52 PM.)
PS. Уже потом я понял, за что меня так яростно желали убить все. Но, метаццо было уже слишком совсем поздняк...