Первый отряд (First Squad), 2009 [аниме]
Предисловие
Как два различных полюса,
Во всем враждебны мы:
За свет и мир мы боремся,
Они - за царство тьмы.
Священная война
Ну что сказать собственно о фильме? К фильму можно предъявить массу претензий, но несомненным достоинством его является совершенно беззлобное и даже, наоборот, почтительное, на мой взгляд, отношение к советскому прошлому, что для нашей сегодняшней культур-мультур (недоношенной падчерицы холодновоенной мисс Голливуд, которой белая и пушистая пропаганда Геббельса приходилась родной теткой), согласитесь, большая редкость.
Нужно сразу оговориться, что данное произведение имеет ряд особенностей, из которых и следует исходить, чтобы не питать излишних иллюзий и не ломиться в открытую дверь. Особенности следующие:
1. Это аниме.
2. Это фэнтези.
3. Это дебют.
4. Это несостоявшийся сериал.
Отсюда и следуют все те специфические качества, которые часто, по простоте душевной, принимают за недостатки, ну и, собственно, сами недостатки.
Это кратко по сути. Ниже пойдут нюансы, и, если лень и "многа букаф", то дальше можно не читать.
Остановимся на обозначенных выше особенностях и следствиях из них подробнее.
Аниме
Анимешное изложение, понимаемое как специфический художественный язык, насквозь клишировано (иногда это малозаметно из-за высокой изобразительной проработки и тонкой подачи художественного материала, но в большинстве случаев это демонстрируется явно и, даже, подчеркивается). Это позволяет, используя гибкость и импровизационную емкость языка, вести беглое изложение буквально на любые темы, не спотыкаясь поминутно на отработке лексем "по слогам".
Насквозь клишировано и изложение Первого отряда: начиная от особенностей изображения, кончая шаблонами сцен и характеров. Навскидку: типичное построение ТВ-сериальной заставки (с ротацией основных персонажей: Gun X Sword, Basilisk); типичные обороты любовной линии главных героев; взаимодополняющие и контрастные характеры членов команды; использование кукольного антуража, для описания феноменов психики/подсознания (Akira, Paprika); загруженная маленькая девочка с катаной (не казацкой саблей, заметьте) в практически пустом вагоне метро (Blood: the Last Vampire); маленькая худенькая девочка рубающая той же самой катаной здоровенных монстров/нежить (Blood+, кстати, в русском же антураже); девочка одетая суровой зимой чуть ли не в ночнушку в накинутом поверх нее, для разнообразия, и всегда расстегнутом пальто, с голыми ногами и без шапки, тоже дань клише (ну извинить может только то, что девочка наверно совсем "паранормальная"); лысый генерал (Do The Evolution (Pearl Jam) - не аниме, но близко по духу); типажи нацистских агентов-близняшек (Gun X Sword, Cowboy Bebop); рукопашная схватка в стиле кунг-фу, двадцатиметровые ниндзеподобные прыжки ветхого старца и т.д.
Поистине странно выглядят те, кто, узнав в Первом отряде те или иные клише, становятся в позу знатока: "Я такое где-то уже видывал! Ах, братцы, скука!" Такие "критики" уже научились узнавать специфический язык, но еще не научились понимать его. Они ставят в вину произведению именно то, чего и добивались создатели-инициаторы: изложения своей истории на специфическом анимешном языке. Для того, чтобы сделать "уникально" не обязательно было ездить в Японию и третировать не въезжавших в нюансы японцев, мастеров-мультипликаторов экстра класса, пока что, и в России хватает. Но нужны были, почему-то, именно японцы, с их анимешными клише.
Фэнтези
Отдельные зрители и критики, - умеющие читать, писать, и даже выкладывающие свои рецензии на популярном ресурсе, т.е., как бы, претендующие на анализ, - на полном серьезе заявляют:
...как подано в "Первом отряде" - вроде мы, авторы анимэ, верим что все это есть - путешествия в мир мертвых, и вроде это и ерунда - мы и не уверены вовсе. Мульт перемежается врезками миниинтервью то с ветераном ВОВ, то с некими историками - напр. Геннадий Титов?, то с неким психиатром-психологом - котор. явно не психиатр с фамилией имярек, а вовсе актер! я его даже как-то видела в утренней передаче на НТВ..прямо детский сад..
(Елизавета).
Или:
...из 73 минут экранного времени добрые полчаса отводятся на разглагольствования «специалистов» и «очевидцев событий» (неявная ложь становится очевидной, когда под видом психотерапевта Юрия появляется актер из сериала «Кадетство»)
(Дмитрий Витер).
(Примечание. Товарищи смотрели данное произведение либо во время фестивальных показов, либо пиратскую копию из Интернета. Прокатная версия шла без актерских вставок.)
Дмитрий и Елизавета наблюдают в фильме ясновидение, спиритизм, "некропортатор", восставших крестоносцев, демонов, потусторонний мир, наконец, и тут - при появлении на экране знакомой физиономии из сериала - их, вдруг (!), пронзает страшная догадка! Это ж, что ж, все не на самом деле?! "Неявная ложь становиться очевидной"!
Плоды современной системы образования и массовой культуры налицо. Торжество идеализма! Для целей управления больше не нужно выворачивать скальпы; сегодня духовное обрезание подрастающим поколениям делается безоперационно, все очень гламурно, культурно и за ваши деньги. Люди теряют способность различения реальности и вымысла, даже при самых грубых, контрастных формах последнего. Увы!
Поэтому приходится специально остановиться на банальной констатации:
"Первый отряд" - это фэнтези.
И в том, что такая особая для нас тема войны затрагивается в такой необычной форме, ничего предосудительного нет (впрочем, как и в совершенно понятной рефлекторной защитной реакции на всякое обращение к этой теме, учитывая то, как на ней успел оттоптаться чуткий к классовому заказу "рассейский креатиф"). Здесь строится художественно-фантастическая модель, опирающаяся на далекие от реальности и действительности богатые пласты архаичных суеверий и мифологии (включая сказочные и религиозные), всему этому поверхностно, лессировками дается совершенно условное псевдонаучное обрамление. События, происходящие в рамках этой модели, как бы, параллельны исторической реальности, но, в то же время, как бы, скрыты и приоткрываются изложением.
Подобная схема изложения далеко не нова. В качестве примеров такого конспирологического фэнтези можно привести: "Дозоры" Лукьяненко, "Гарри Поттера" Роулинг, "Понедельник" братьев Стругацких (и "Чародеев" по его мотивам), "Хеллбоя" и "Лабиринт Фавна" Дель Торо, "Хеллсинга" Хирано, наконец, с некоторой долей условности (это-таки НФ, а не фэнтези) "Матрицу" братьев Вачовски, и т.п.
В подобных произведениях с помощью введения фантастического элемента дается резко-непривычное отражение реальности, это позволяет взглянуть на реальность в ином свете, отстраненно, что помогает художественно выделить, подчеркнуть те стороны действительности, которые не очевидны или скрыты для обыденного восприятия. Или просто "освежить", "встряхнуть" хорошо знакомое, ставшее незаметным и привычным от частых повторений, придать ему свежесть и остроту. Т.е. мы имеем здесь дело с одним из средств художественного познания действительности.
Часто фантастический элемент повествования используется как метафорический или аллегорический, закодированный автором вариант трактовки существующих отношений. Не составит особого труда обнаружить подобные интерпретации, напр., в Гарри Поттере, Понедельнике, Лабиринте Фавна, Матрице. Собственная интерпретация аллегорий, метафор и аллюзий (умышленных или нет) может быть дана и в случае Перового отряда.
В фантастическом плане, который и составляет интригу, основных сил две: древние рыцари-демоны и юные пионеры. И они, как это ни абсурдно и ни несоразмерно звучит при буквальном прочтении, находятся в жестком противостоянии (в острой фазе антагонистического противоречия). Это звучит абсурдно ровно до тех пор, пока мы не абстрагируемся от образов-символов и не обратимся к возможной смысловой нагрузке, в них заключенной. Допустим, что юные пионеры символизируют собой новые, едва возникшие отношения. Они обладают всем потенциалом молодости (потенциалом будущего развития) и огромными имманентно присущими им силами (которые раскрываются через наделение их некими необычайными способностями), они социально ориентированы (подчеркивается их особая межличностная, братская связь, метафорой которой служит символ красного пионерского галстука; да и, вообще, по сути главным субъектом этой стороны выступает не отдельный герой, а сплоченный отряд ярких индивидуальностей, что и вынесено в название картины) и прогрессивны (их мир светел, чист и пропитан счастьем). Противостоящая сторона, - демоны-крестоносцы, - напротив, символизирует собой отношения отжившие (предстают в виде малоприятных мертвецов и демонов), регрессивные (их сумрачный мир - мир смерти, страха и боли), социально ущербные (персонифицирован и имеет нормальные человеческие черты только хозяин-лидер, его солдаты-слуги деперсонифицированы, обезличены, лишены человеческих черт), древние (их время - время дикости, огня, меча и кровавых набегов). Возникает прямая аналогия с наиболее значимыми социальными сдвигами той эпохи. Мир стоит на пороге обновления, в России, впервые в истории человечества, возникают и выживают новые социалистические отношения. Такие же тенденции и инициативы наблюдаются и возникают в большинстве европейских стран, что напрямую угрожает старым, отжившим капиталистическим отношениям. И капитализм делает все возможное, чтобы эти новые силы и отношения задавить в зародыше. В ход идет все: открытая интервенция, политические, информационные и экономические войны и блокады, поддержка и стимулирование внутренних противоречий, подавление коммунистического и социалистического движений в развитых странах и, наконец, когда ситуация становится совершенно критической (социалистические революции в странах Европы становятся совсем не иллюзорными), капитализм, скрывавшийся под формальной маской буржуазных демократий, обращается к фашизму, к своей форме, несущей многие характерные черты прошлых военно-феодальных отношений (при этом не возвращаясь к ним, а обращаясь к ним: капиталистические отношения в рамках фашистской диктатуры не равны феодализму). Точно таким же образом в нашей фантастической аллегории могущественное, но находящееся в тени тайное общество, представленное образом Аненербе (Ahnenerbe) (допустим, символизирует узкие правящие круги мировой буржуазии; причем, здесь следует заметить, что мужи в него входящие еще далеко не дряхлые, но уже в почтенном возрасте, подернутые сединой - мы, конечно же, сочтем это за метафору), сначала предпринимает физическую попытку уничтожить новое и молодое (во время чего гибнет большая часть пионерского отряда), а затем вызывает из исторического небытия демонов-крестоносцев с одержимым реваншистскими идеями фюрером-магом во главе. При этом, обратите внимание, этот самый вождь демонов, - барон фон Вольф, - хоть и предстает перед нами фигурой весьма могущественной, но над членами вызвавшего его тайного общества не властен, а, наоборот, выполняет его задачи. Точно так же и "всемогущий диктатор" Гитлер, провозглашавший новый порядок и на словах клеймивший капитализм, не смел тронуть интересы крупной буржуазии (включая иностранную), коей, наоборот, создавался режим наибольшего благоприятствования.
Обратите внимание, фашистская (в данном случае нацистская) героика, как атрибут отжившего, уходящего строя, опрокинута в прошлое (наши предки, корни, наша кровь, бывшая когда-то "ого-го!" и которую теперь надо возродить), в то время как советская, наоборот, нацелена в будущее и создает в самом процессе своего преодолевающего нечеловеческие трудности бытия своих новых героев. Что и символизируют собой мученически погибшие пионеры. Погибшие, но не переставшие существовать, и не только не утратившие влияния на бытие, но и играющие в его преобразовании ключевую роль. Возможно это уже давно воспринимается многими как стертая банальность, но все наши Космодемьянские, Матросовы, Голиковы, Казеи, Котики, Портновы (пионеры-герои, отсылка к которым видна здесь невооруженным глазом) и многие-многие другие, даже если многие из нас о них не знают или забыли, погибли не просто так, они являли собой предельное выражение той новой социальной силы, которая в начале 20 века преобразовывала (иногда через муки) наш мир, подымая сотни миллионов людей из рабства и невежества. Они персонификация этой силы, таковыми были в советском общественном сознании и таковыми останутся всегда, пока это сознание будет сохраняться. Зная эти бесчисленные примеры и чувствуя за этими именами и поступками миллионы и миллионы честно и достойно прожитых жизней, совершенно по другому относишься к буржуазным пропагандистским сказкам о том, что всеми военными и трудовыми подвигами и свершениями наши предки обязаны "кнуту сталинских сатрапов" и морозу (если бы кнут творил чудеса, страшно подумать как все народы мира сегодня были бы счастливы, довольны и материально обеспечены).
Это же находит свое выражение в принципиальной разнице оккультных практик двух противоборствующих сторон: нацисты заняты спиритизмом, вызовом сил из потустороннего мира; советская разведка делает ставку на отправку оркунавтов (лат. Orcus - подземный мир, царство теней; греч. nautes, лат. nauta - (море)плаватель) с целью обрести поддержку в потустороннем мире. Фашисты, опираясь на идеализм, конструируют и перекраивают прошлое в угоду идеологии. Советы, опираясь на материализм, находят опору для идеологии в настоящем (действительности). Иначе говоря, немцы достают героев из мифа, наши герои входят в миф из жизни. У немцев прошлое - первично, настоящее - вторично (идущий на подвиг стремится к чистому идеалу прошлого); у советов, наоборот, настоящее - первично, прошлое - вторично (вдохновляет, но не затмевает, являясь хоть и героическим, но пройденным этапом).
В связи с этим, находят свои объяснения и другие, казалось бы совсем чуждые данному повествованию персонажи, каковым, к примеру, оказывается насквозь эклектичный мистический православный владеющий "кунг-фу" старовер-волхв, запросто хаживающий в Кремль и по-свойски якшающийся с практикующими оккультизм спецслужбами. Не отстают и сами эти спецслужбы: секретный отдел военной разведки, использующий оккультизм на научной и индустриальной основе (кстати, обратите внимание, что аналогичная служба противника делает упор не на науку, а на мистерию и ритуалы, т.е. снова читается отсылка к материалистическому и идеалистическому мировоззрениям). Новое никогда и нигде не возникает из ниоткуда, оно всегда возникает на базисе старого. Для новых советских социалистических отношений таким базисом явились специфическая национальная культурная традиция и, по сути, перешедший от старых отношений в наследство (хоть и в сильно пересобранном виде) государственный аппарат, которые, соответственно, и олицетворяют эти самые волхв и лысый генерал (с "редкой" русской фамилией Белов) со всем его штатом. Волхв - традиция - неубиваем, но и, как бы, незаметен в обычной жизни, скромно живет себе в глубинке (в глубине) в уединении, в гармонии с миром и природой и проявляется, приходит на помощь в трудную, критическую минуту. Из традиции и истории своей страны, своего народа (а если и не только своего то и вдвойне замечательнее) человек извлекает уроки, советы и предостережения об ошибках. В качестве исторического примера, достаточно вспомнить обращение к военным традициям предков в годы Великой Отечественной войны ("Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков -- Александра Невскго, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!" - обращался к советскому народу и от имени советского народа этнический грузин И. Сталин). Лысый генерал - государство, в лице спецслужб занятое какими-то нереальными и непонятными на посторонний взгляд задачами ("темными делами") - помогает с информацией, целеполаганием, стратегией, планированием, организацией, мат. и тех. обеспечением, логистикой, в общем, выполняет все те функции, которые в идеале предписываются социалистическому государству. Новые конкретно-исторические социалистические отношения, не смотря на всю свою принципиальную новизну, неизбежно наследовали от старого как положительные черты (к ним советские культура и мораль обращались и апеллировали неоднократно), так и родовые пятна, ставшие причиной многих негативных явлений и заключавшие в себе зародыши разрушительных тенденций. Точно так же новый строй, по сути, наследовал и государственный аппарат. Теоретически, оптимальным и необходимым представлялся полный слом старой государственной машины и замена ее новой; практически, в сложившихся конкретно-исторических условиях полностью отказаться от старого государственного аппарата оказалось невозможно. В условиях постоянной нараставшей внешней и связанной с ней переменной внутренней угроз не только само государство оказалось необходимым, но и обязательной его военная организация (в общем-то, для России традиционная). Теоретически, с исчезновением негативных условий и разрешением проблем роста новых отношений постепенно отпадает и необходимость в унаследованных от старого инструментах: государство утрачивает военную жесткость и со временем отмирает (определенную тенденцию к чему мы и наблюдали в эволюции СССР), старая традиция утрачивает актуальность (напр., исчезает необходимость в апелляции к военным подвигам предков) уступает место новой (конечно же сохраняющей и развивающей лучшие черты старого) и, рафинируясь и облагораживаясь, отходит в область истории, эстетики и т.д.
Поэтому эти персонажи - волхв-традиция и генерал-государство - в повествовании совершенно второстепенные, вспомогательные, как волк и проч. лебеди в сказках про Ивана Царевича. Им, вне контекста войны, нет места в солнечном мире пионеров.
Хочется особо обратить внимание, что сегодня, в нашей с вами реальности, мы имеем абсолютно инверсную ситуацию с волхвом и генералом: генерал-государство у нас сегодня не обслуживает развивающиеся новые отношения, а наживается и грабит, в угоду узкому и неафишируемуму кругу лиц, изнашивая присвоенные мощности и готовую инфраструктуру, разбазаривая ресурсы (по сути дела, сегодня мы имеем у себя во главе то самое, изображенное в фильме, тайное общество влиятельных мужей в капюшонах, свое место в котором и занимает сегодняшний генерал; от старого осталась только форма, да и ту, не равен час, сменят на подходящую). Волхв-традиция, - под личиной которого сегодня скрываются поп и чутко чувствующий заказ интеллигент-ремесленник от искусства (по российскому кино это прекрасно видно), - того генерала и ту группу лиц старательно обслуживает, не отказывая и себе в радости систематической наживы. Оба они, разумеется, без всяких на то объективных оснований, претендуют на ведущую роль в происходящем и, толкаясь локтями в борьбе за место в истории (это если не отказывать им в достаточной духовной зрелости и стратегических амбициях, скорее же всего речь идет просто о сиюминутной кормушке), не сходят с экранов (во всех смыслах) (совсем как злые братья в русских сказках, умертвившие Ивана Царевича, и присваивающие его славу и положение, пока тот лежит мертвый и ждет омовения сначала мертвой, а затем живой водой). Вместо юного и солнечного пионера-героя (ныне теми "братьями" всячески охаиваемого), у нас в почете и авторитете поднятый политическими некромантами с исторической помойки мертвый крестоносец.
Таким образом, произвольное и эклектичное, при буквальном прочтении, смешение образов, эпох и стилей выстраивается в довольно системную картинку, законченную аллегорию.
Дебют
Вряд ли вышеприведенная аллегория (или что-то подобное) была введена в произведение сознательно. Просто авторы, как можно предположить, относятся к поколению 1970-х и более-менее достоверно воспроизводят (скорее всего, невольно транслируют через модную форму) основные черты того общественного самосознания, которое они имели возможность застать, переживать и ощущать непосредственно. Поэтому пестрая мозаика из анимешных клише у них и складывается в законченную картину, на материале которой возможны довольно последовательные интерпретации (одну из них я дал выше, желающие могут поискать другие варианты). Пока получилось вполне политкорректно и беззлобно, что будет потом и во что они эволюционируют дальше, если дела у них пойдут, посмотрим.
Дебютность (нулевое портфолио) обычно предполагает определенные трудности с финансированием. Как правило, оно невелико, и, кроме того, к таким проектам инвесторы относятся с повышенной подозрительностью и, если дают деньги, то предъявляют более жесткие требования. В ситуации с данным проектом все выглядит так, как будто некие обстоятельства (помимо всего прочего на дворе еще и кризис) заставляют фиксировать конкретные резултаты: то-ли к тому вынуждают инвесторы; то ли ожидают получить доп. финансирование на продолжение проекта за счет прокатной выручки (проектное финансирование); то ли оценивают целесообразность такого продолжения (своего рода пилот); то ли решили сменить концепцию возврата вложений (вместо ожидания основной прибыли от проката тщательно вылизанного в техническом плане и хорошо прорекламированного полнометражного фильма/сериала сделать упор на сопутствующих товарах: манга, DVD, брелки-безделушки, атрибутика); то ли еще что-то подобное.
По всей видимости, следствием этого явились: 1) относительно слабая озвучка на уровне средне-стандартного дубляжа (вероятно, финансирование осуществлялось по остаточному признаку); 2) чрезмерная краткость фильма (фильм идет 55 мин.) и, следующая из этого, соответствующая скомканность повествования; 3) некоторая недостаточность в плане драматургии. Все это не смертельно, но есть. Что несколько отдаляет данное произведение от идеала (т.е., есть над чем работать).
От дебюта логично было ожидать некоторого недостатка основательности и профессионализма в плане драматургии/режиссуры ("рука не набита"). Этот недостаток можно отметить и у наших авторов. Поэтому и иные образы и некоторые сцены у них получаются какими-то легковесными (вспомним, напр., злоключения и встречи в загробном мире - происходящее там совсем лишено должной атмосферы и, во время встречи отряда, сильно смахивает на сцену совета пионеров на стройке из "Гостьи из будущего", - совсем иной жанр). При просмотре действительно сильного аниме, зритель настолько увлекается повествованием, что изложение совершенно перестает восприниматься как "мультяшное" (так же как при чтении хорошей книги читатель увлекается содержанием, язык изложения становится для него прозрачен, воображение работает во всю силу). В слабых же сценах, наоборот, "мультяшность" изложения становится нарочито заметна (как в той сцене встречи в загробном мире, как в сценах драки старца с агентами или финальной схватки). Нет, эти сцены не лишние (они занимают подобающее место в сюжете), но с использованием доступных клише, мне кажется, их можно было сделать осмысленнее, живее, драматичнее. По той же причине не раскрыты характеры (даже со скидкой на понятные временные ограничения). Для передачи жертвенного пафоса происходящего, рвущихся жил и драматизма, простого изображения загруженности совершенно недостаточно (посмотрите как передает нужные ему атмосферу и эмоции Макото Синкай в своей дебютной пятиминутке "Она и ее кот").
С недостатком драматургии/режиссуры прямо сходится и упомянутая выше слабость звукового сопровождения. Не то, чтобы звук совсем плох, но слабоват. В мультипликации, а в аниме в особенности, игрой голоса может передаваться львиная доля характера персонажа (вспомним, напр., советских Винни-Пуха или Чебурашку). В качественном аниме оригинальная озвучка просто впечатляет голосовой игрой актеров (сэйю), отточенностью характеров, интонировкой, проработанностью сцен, богатством звукового сопровождения. Качественная озвучка может "зажечь" даже весьма условную картинку. Ведь в анимации, где изображение условно, и голос утрирован, подчеркивая роль и моментально формируя впечатление (злодей, напр., может говорить с такими обертонами, таким насыщенным грудным голосом, какого в обычной жизни не встретишь; или неповторимого Хрюшу из старых-добрых СНМ вспомните, - узнается и без картинки). А когда на озвучку позвали актеров с дубляжа, то и оригинальная озвучка воспринимается тогда как дубляж. Но в целом, получилось вполне смотрибельно, хоть и не шедевр (да и могут ли сегодня в России, вообще, выдать японский или советский уровень - это большой вопрос).
Недостатки эти (их устранение - дело наживное) компенсируются свежим взглядом на вещи и оригинальным подходом к теме ("зато и глаз не замылен"). Отдельные моменты в изложении авторы подняли настолько хорошо (напали на жилу), что виден явный творческий потенциал. Прежде всего, это касается непосредственного изображения военного времени и фронтовой действительности. Не фантастическая, а достоверная историческая драма (истории тех же реальных пионеров-героев или любое из тысяч посвященных войне художественных произведений советских авторов, прошедших войну) изложенная теми же средствами могла бы стать потрясающей по выразительной силе свежей художественной находкой. Надеюсь рано или поздно это будет замечено, если не этими авторами, так другими.
Несостоявшийся ТВ-сериал
Говоря о скомканности повествования, можно предположить, что изначально фильм затачивался под ТВ-сериальный формат (об чем можно судить по типичной заставке-оппенингу, по манере исполнения сцен), а потом материал ужали и "зажали" (т.е. показали не все, что сделано, или не все, что было задумано). Создается такое впечатление, что имеющийся материал явно резали и при этом сильно не хотели "спойлить" все задумки и интригу неоформленного (пока) ТВ-сериала (об чем говорят и малая продолжительность фильма, и рваный сюжет, и открытый конец). Поэтому (это же прямо касается отмеченной выше легковесности образов/сцен и характеров) многие персонажи и мотивы не получили должного развития. Например, линия генеральского водителя: его введение и смерть происходят настолько торопливо, что это не производит должного трагического эффекта на зрителя (зритель не успевает привыкнуть к нему, понять, насколько он дорог гл. героине (в виду общности воспоминаний), насколько он хороший парень, ощутить его "своим" и, в результате, "прочувствовать" утрату). Другой пример, прошлое и гибель гл. героев (что у них за качества такие были при жизни, что Аненербе озаботилось их устранением руками СС, а советской разведке приспичило, аж, вызывать их из мертвых? На простой ОСОАВИАХИМ, об чем можно было бы подумать, судя по школьным занятиям, это, как-то, не похоже). Да, из-за этого возникает легкое ощущение эдакого попурри или паноптикума, потому, что сюжет, как обойма, плотно "набивается" явно не фоновыми, но так до конца фильма и не "выстрелившими", не получившими никакого развития персонажами и антуражами (тот самый всячески-православный монах-волхв; та самая украшенная магическими пентаграммами "гэбня"; какой-то карлик-горбун, - небось, с-ка, "старый большевик":-) - обитающий в обоих мирах и приторговывающий не только советским, но и немецким/японским оружием "последних моделей" и т.п.). В полноценном сериале все эти характеры, образы и антуражи имели бы возможность для соответствующего развития и раскрытия (включая их предысторию и дальнейшую судьбу в рамках данного конфликта).
Можно предположить, что краткость выданного анимационного материала изначально (в фестивальной версии) решили - "по образу и подобию" Острова сокровищ - компенсировать видео-вставками. Ну, чтобы фильм по времени можно было полноценно прокатывать. И заодно, хоть как-то разъяснить, поддержать нераскрытые моменты и слабые сцены. Другого положительного смысла в этих вставках я не вижу, наоборот, наличие этих вставок, рвет ткань повествования, мешает восприятию (зритель только начинает приспосабливаться к специфическому анимационному языку, только включает воображение, и тут - бац! - смена языка; это как если в музыкальный альбом понапихать между песнями стихов или графоманства на отвлеченно-похожие темы - при прослушивании музыки страшно напрягает: разный язык, разный темп восприятия).
Впоследствии же, видимо по причине этого неприятного эффекта, из прокатной версии вставки убрали. Но без них, потерялся очень важный пафос. Например, в реальности имела место такая ситуация: фашисты вели войну на уничтожение, Советы - освободительную войну. И это выражалось, прежде всего, в соответствующем отношении к человеческим ресурсам противника (сегодня это пытаются затушевать и извратить, запуская агитационные кампании, по типу биворовской, про-де имевшие место раблезианского масштаба зверства КА (кампании, пустые по фактологии и перепевающие почти дословно столь же пустые агитки Геббельса, по сути), но реальное положение вещей наглядно видно, хотя бы, по соотношению смертности военнопленных в германском и советском плену, это чудовищное расхождение: фашисты занимались планомерным уничтожением, советы - нет). Чувства, которые испытывал советский солдат, сполна насмотревшийся на практику фашистов, это: жгучая ненависть, ярость. Помните, конечно же:
Гнилой фашистской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Отребью человечества
Сколотим крепкий гроб!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна!
Идет война народная,
Священная война!
(В. Лебедев-Кумач).
Или:
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,-
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
...
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
(К. Симонов).
В стране, где пожалуй не осталось семьи, в которую так или иначе не пришло бы горе войны, солдатам вся было ясно и без призывов. Этот художественный призыв лишь концентрированное выражение общего чувства. Но, несмотря на все горе, ярость и чувство мести, советский солдат не потерял человеческий облик. Об этом свидетельствуют и сухие цифры статистики/сводок, и свидетельства (об отношении к ним в плену) немецких военнопленных. Отчасти эта тема затронута в данном произведении, как в анимационном изложении (где показаны расправы фашистов над мирными жителями, и взятие после боя в плен немецкой пехоты), так и во врезках с "интервью" (актер, изображающий советского солдата, рассказывает, как они шли на шквальный огонь и как косило впереди идущих, что позволяло следующим рядам продвигаться вперед; актер, изображающий немецкого солдата, с некоторым оттенком ужаса рассказывает, что они молотили по наступающим из всех наличных средств, многие гибли, но наступление, все равно, продолжалось). С удалением вставок этот и без того не особо четкий мотив, лишился пафоса, цельности и почти исчез. Из самого анимационного изложения без привлечения внешнего контекста (достаточной образованности) не понятно, каково это было для русских имея смертельный счет, пройдя через кровавую (специально созданную для максимального поражения) мясорубку, в которой на твоих глазах превратились в кровавую кашу твои товарищи, просто взять немцев в плен.