(no subject)
про Триумфальную.
Быков вчера на Эхе правильно сказал: там, на площади, вырабатывается какой-то особый фермент, из-за которого уже нельзя больше туда не прийти. Такая форма протеста - совершенно не конструктивная, но что делать еще - непонятно. Поэтому хоть так.
Я приехала с опозданием - на садовом адские пробки. Потому я, собственно, и прослушала немного Быкова на эхе.
Но это не помешало мне увидеть почти всех. Потом было месиво, потом менты всех раскидывали по автобусам, потом оставшихся отжимали от метро и опять было месиво. И я порвала чулок, а доктор Кирцер сказал мне: осторожно, вы можете упасть головой в асфальт!
Потом все кричали "31- мы победим". И моя подруга Юля философски и, главное, громко заметила: Нааадь, а тебе ж скоро 31!
Тут, мне кажется, ржали даже космонавты в чешуе (как жар горя).
А потом хороший мальчик взял меня за руку и вывел из толпы.
А потом на моей кухне семейная пара выясняла свои непростые отношения, судя по всему, выяснила. По крайней мере, посуда и лица остались нетронутыми, а ячейка общества продолжает свое существование.
А сегодня 40 дней по Антону Иваницкому. И у меня просто нет слов.
Быков вчера на Эхе правильно сказал: там, на площади, вырабатывается какой-то особый фермент, из-за которого уже нельзя больше туда не прийти. Такая форма протеста - совершенно не конструктивная, но что делать еще - непонятно. Поэтому хоть так.
Я приехала с опозданием - на садовом адские пробки. Потому я, собственно, и прослушала немного Быкова на эхе.
Но это не помешало мне увидеть почти всех. Потом было месиво, потом менты всех раскидывали по автобусам, потом оставшихся отжимали от метро и опять было месиво. И я порвала чулок, а доктор Кирцер сказал мне: осторожно, вы можете упасть головой в асфальт!
Потом все кричали "31- мы победим". И моя подруга Юля философски и, главное, громко заметила: Нааадь, а тебе ж скоро 31!
Тут, мне кажется, ржали даже космонавты в чешуе (как жар горя).
А потом хороший мальчик взял меня за руку и вывел из толпы.
А потом на моей кухне семейная пара выясняла свои непростые отношения, судя по всему, выяснила. По крайней мере, посуда и лица остались нетронутыми, а ячейка общества продолжает свое существование.
А сегодня 40 дней по Антону Иваницкому. И у меня просто нет слов.