О ЛЮБВИ, СУДЬБЕ, ЖИЗНИ. Глава 1, часть 1.
О ЛЮБВИ, СУДЬБЕ, ЖИЗНИ
P.S. Приготовила для работы. Пост пока незавершен. Ночью не спится. - ночью.
P.S. Пока всё. До нового отрывка. Весь текст о светлом чувстве и много еще о чем другом... О светлых душах людей и нескладных их проявлениях в определенных обстоятельствах. - уже днем.
*********************************************************************************
Начало: http://comir.livejournal.com/94026.html
"Когда б душа и ум могли
В наш век
Свободно петь
и просто,
и понятно...
Но жизнь сложна
И, всё в себя вобрав,
Должны прийти слова иные,
И с искренностью должно петь
Другие песни,
не простые..."
comir
ГЛАВА 1. (Пока названия ей нет...) часть 1.
Одним теплым весенним днем открывалась новая жизнь совершенно новому человеку. Человек должен был явиться на свет, молодые родители еще не знали кто это и даже не были готовы к его появлению.
Родители были светлы, активны и мечтательны. Поженились они пять лет назад по большой взаимной любви, 19 октября 19... г. К рассказу о них мы еще вернемся. А пока сказать хочется следующее. Молодая мама была хрупкой небольшого роста изящной белокурой светлоглазой девушкой, естественной блондинкой. Папа был высок ростом, хорошо сложен, умен, начитан, с голубыми яркими глазами и темной кудрявой шевелюрой, которую впрочем ему исправно состригали в парикмахерской почти до основания волос, но отрастала она быстро, придавая красивый и даже величественный вид, насколько это было возможно для убежденного комсомольца.
Жили они, и даже оба родились в городе, город назывался Новосибирском. Накануне своей регистрации - свадьбы как таковой у них и не было - оба мечтали о счастливой совместной жизни и рождении детей - непременно похожих на Галю и на Гену. Но в первые два года детей у них никаких никак не получалось, жили они скромно, по тем временам, в доме его матери, Ефросиньи Васильевны, очень живой любознательной красивой женщины с ярко выраженным украинским происхождением.
Учеба уже была позади. Только работа, как у многих тогда, на заводе.
Папу призвали в армию. И он на три года уехал, служил в Калуге.
Мама приезжала несколько раз к нему, и он писал ей постоянно нежные искренние письма, полные теплоты и любви, нередко в стихах.
По окончании службы папа вернулся домой, в начале сентября.
Мама была очень счастлива!
И через пару месяцев оказалось, что она ждет ребенка.
Радости не была конца. Они не были богатыми ни в коей мере, но у них были две головы, два сердца и две пары рук, и не боялись они ничего, доверяя жизни, миру и людям совершенно!
Первоначально они вместе принимались мечтать, кто же у них родится - мальчик или девочка. И оба склонялись, что девочка.
Она рисовалась им непременно красивой, жизнерадостной, легкой-воздушной и активной как мама.
Папа, наверняка, хотел в глубине души мальчика, но, чтобы не быть разочарованным, говорил о девочке. Мама искренне щебетала, сопоставляла даты и высчитывала дни, недели и месяцы, делясь размышлениями с папой. Ребенок должен был родиться через девять месяцев после прихода его из армии, как и положено всем нормальным человечьим детям.
И вот тут стало происходить что-то мало ожидаемое и объяснимое.
Мама стала необыкновенно быстро набирать вес, не теряя своего обычного, а, вернее, необычно-притягательного обаяния. Ее мутило, появились отеки, токсикоз, скакало давление...
А папа смотрел на нее самыми что ни на есть влюбленными глазами и провожал ревниво глазами все мужские взоры, устремленные на маму. Поклонники и в этом состоянии умудрялись подарить ей цветы и оказывали какие-то знаки внимания.
Прошло несколько месяцев... Состояние мамы становилось всё хуже и хуже, изменилась она неузнаваемо, чувствовала себя органически прескверно, ходила на консультации врачей. И по всем медицинским обследованиям выходило, что родить ей будет очень нелегко, если вообще как-то удастся... Позже ей вообще сказали, что случай ее уникален в своем роде, в таких случаях или ей, или ее ребенку, или обоим грозит реальная смерть, а вовсе не какая-то радостно-счастливая жизнь. А тем временем папа ее просто безумно любил, и ревновал уже почти ко всем. Трудно представить эту всю ситуацию, но дело было именно так. Такова тогда была их любовь. Всё зашло до того, что папа уже думал, а вообще ли это его ребенок... А маме было так тошно, что уже ничего и никого не хотелось.
Врачи настаивали на своем страшном диагнозе и вынуждали ее к тому, что дети у них еще будут непременно, а нужно, необходимо спасать только ее жизнь! И она сдалась. О ребенке уже никто не мечтал и не думал, он был обречен... если ни миру, ни родителям был не нужен, уже нежеланен.
Была назначена дата искусственных родов, ее готовили к Кесареву сечению... досрочно... на конец мая.
Но произошло очередное вмешательство каких-то непредвиденных никем сил.
Дело шло к Дню Победы, по улицам, свежим от зелени молодых распустившихся листьев и сочной невысокой травы, развешивали красные флаги, наряжая и обновляя фасады зданий, вдоль автомобильных дорог и трамвайных путей.
И 8 мая у мамы начались схватки, рожать ей пришлось самостоятельно. Случай у нее был какой-то особо уникальный, и потому на родах присутствовала не как обычно акушерка, а целая студенческая группа молодых медиков вместе с профессором. Они советовались, обсуждали, научно-медицински выражались и делали творчески так, чтобы всё прошло благополучно. Особенно в предверии праздника. Так что, преодолев всевозможные преграды и препятствия, малюсенькое, но жизнелюбивое и стойко пробивающееся в мир существо благополучно почувствовало свет и прохладу необычного-сияющего мира. Это была девочка, которая, как и все в её положении, что-то прокричала, оказавшись в руках облепивших её медиков-студентов.
Девушки были восхищены красотой малюсенькой девочки и ее жизнеутверждением. И ими единодушно было названо ее имя, обращаясь к маме, то есть с именем она уже пришла в этот мир.
Мама еще долго была такой слабенькой, что еле ее выходили. Девочка родилась восьмимесячной, такой, как, по понятиям науки в то время, родиться никак не полагалось живой и здоровой, такие дети, по мнению врачей, были не жильцы вовсе и однозначно обречены.
Маме через неделю было велено уже идти из роддома домой, а через пару недель на работу - таковы были порядки. Девочку ей не дали вообще, она пару месяцев еще находилась одна в специальной клинической камере, боксе, оторванной от всего мира и видя руки медсестер только в строго отведенное для кормления искусственным молоком и пеленания время.
Кстати, маму папа встречать из роддома наотрез отказался. Всё с совершенной для него очевидностью говорило, что ребенок определенно не его родной, восьмимесячных не бывает! А предавшую его женщину он даже видеть больше не хотел!
Мама была на работе, когда девочку выписывали, здоровую, из роддома. За ней пришла тётя, сестра мамы и перенесла ее в дом дедушки и бабушки, маминой мачехи.
Вот так сложилось для нее появление на этот свет, явление в мир.
Много-много лет позже ей растолковывали, что вряд ли всё так сложилось бы, если не нужно было появиться ей таким образом, готовилось предстоящее испытание. Где-то там еще в небесах, где душа ее была ангелом.
Ирина Комиссарова /comir/
