(no subject)
Снился сегодня чудесный сон, летне-весенний, уютный такой.
Событийность была так себе - все происходило на даче, чем-то напоминающаяся дачу детства, но в целом как сейчас. Я как сейчас. Люди как сейчас.
...
Там был старый пес. Рейн.
Он действительно был, когда мы жили летом на той даче. Он сторожил, в вольере, был сильно породистый, очень умный, красивый, худой, вечно голодный, страшно не любил других собак и машины. Мы с сестрой приносили ему еду и иногда выгуливали. Однажды я залезла ему в миску в процессе принятия писчи и была немедленно укушена за руку, было мне за это стописят уколов в живот. Сама дура :) . Умер он когда мы уже редко бывали там, по-моему, просто от голода.
Так вот, он меня сопровождал на протяжении всего сна. Был он седой, толстый и страшно довольный, даже как-будто улыбался.
Я его все-таки немного побаивалась. А потом мы сидели на лавочке у пруда, во мне медленно закипало раздражение, покрываясь легкой пенкой злости, я ждала, думала, что и, главное, когда принять нужное решение, и какое же оно - нужное? И тут опять пришел Рейн, залез на лавочку, облокотясь широкой холкой на березку, улегся, добродушно зевая и роняя слюну прямо мне на ноги, уложил толстое седое брюхо рядом со мной. И меня отпустило, и, как бывало не раз в жизни, я внезапно поняла, что самое очевидное, и кажущееся таким мучительным решение - оно же самое простое и к тому же невероятно приятное.
Событийность была так себе - все происходило на даче, чем-то напоминающаяся дачу детства, но в целом как сейчас. Я как сейчас. Люди как сейчас.
...
Там был старый пес. Рейн.
Он действительно был, когда мы жили летом на той даче. Он сторожил, в вольере, был сильно породистый, очень умный, красивый, худой, вечно голодный, страшно не любил других собак и машины. Мы с сестрой приносили ему еду и иногда выгуливали. Однажды я залезла ему в миску в процессе принятия писчи и была немедленно укушена за руку, было мне за это стописят уколов в живот. Сама дура :) . Умер он когда мы уже редко бывали там, по-моему, просто от голода.
Так вот, он меня сопровождал на протяжении всего сна. Был он седой, толстый и страшно довольный, даже как-будто улыбался.
Я его все-таки немного побаивалась. А потом мы сидели на лавочке у пруда, во мне медленно закипало раздражение, покрываясь легкой пенкой злости, я ждала, думала, что и, главное, когда принять нужное решение, и какое же оно - нужное? И тут опять пришел Рейн, залез на лавочку, облокотясь широкой холкой на березку, улегся, добродушно зевая и роняя слюну прямо мне на ноги, уложил толстое седое брюхо рядом со мной. И меня отпустило, и, как бывало не раз в жизни, я внезапно поняла, что самое очевидное, и кажущееся таким мучительным решение - оно же самое простое и к тому же невероятно приятное.