10 тезисов про Максима Калашникова
Недавно читали просили высказать мнение о писателе, публицисте и политике Максиме Калашникове.
Поэтому коротко в рамках уже привычных 10 тезисов.
1. Для себя я открыл Калашиникова в 10 классе общеобразовательной школы, когда его книга "Сломанный меч Империи", наряду с самой известной книгой Паршева, серьезным образом повлияли на формирование на моего мировоззрения. Чтобы понять феномен Калашникова, надо просто помнить, в каких условиях он начал свою общественно-политическую деятельность. Его лучшие книги вышли во второй половине 90х, когда открыто заявлять, что СССР это круто, что СССР надо гордится, а не поливать его грязью, что до 1991 года мы не отставали, а полноправно боролись за цивилизационное лидерство - все это было не модно или говоря современным языком - не в тренде. Все те, кто в те годы работали над реабилитацией Советского прошлого, плыли против течения, вкладывая свое время и нервы в создание того фундамента, на котором в "нулевых" медленно, но верно росла та самая "просоветская" волна, которую сейчас заметно невооруженным глазом. Поэтому, наряду с классиками лево-патриотической мысли 90х, Максима Калашникова я отношу к числу тех творцов этого фундамента, которые внесли несомненный вклад в его формирование. Имя в лево-патриотической среде он сделал не придя на все готовенькое, а сам - это самое "готовенькое" формируя.
2. Тему армии и советских технологий, которые Калашников эмоционально и с надрывом проповедовал в своих первых книгах, тогда было слышать довольно не привычно. Это сейчас, когда на различных каналах идут валом передачи, где расхваливают советское оружие и советские технологические достижения (с периодическим подтекстом, что все вопреки), это воспринимается в порядке вещей. Если армия была великой и достижения велики, то почему бы ими не похваляться? Это вполне нормально. Но в 90-х, все было несколько иначе. Перестроечный угар еще не выветрился. Шизофреническая идея о том "Зачем кормить свою армию?" или же "Идея разоружения", еще владела умами. На всем, что произведено в СССР еще автоматически ставились штемпеля "Не эффективно", "топорно", "отстало", "не выдерживает сравнения с западными аналогами". В этом отношении, Калашников шел вразрез с подобными настроения, на простых и очевидных фактах демонстрируя, что Советский Союз в плане технологий и вооружений, был не хуже, а лучше. Этим, он шел против того культа самоуничижения, который с конца перестройки стал частью внутренней политики РФ.
Поэтому вклад Калашникова есть не только в реабилитации советского строя, но и в реабилитации советской армии и советского оружия, которую в эпоху развала СССР, просто смешали с грязью.
3. Несколько иное звучание имели попытки Калашникова сформировать концептуальный проект связанный с восстановлением СССР в иных формах, нежели имелись до 1991 года. В ряде книг, которые выходили в конце 90-х - первой половине "нулевых", он выдвигал концепцию "СССР-2". Собственно нынешний шум вокруг "СССР-2.0", уходит корнями именно к тому концепту СССР-2, который актуализировал Калашников в своих книгах. Причем он практически сразу обозначил, что речь идет не о возврате туда, куда вернуться уже нельзя, а именно о строительстве чего-то нового, условно называемого СССР-2, и представляющего из себя сплав некоторых годных элементов советского строя с некоторыми другими, прямо таки совсем не советскими элементами. В этом отношении, Калашников, будучи прожженным технократом, пытался из различных идеологических деталей сконструировать некий проект глобального уровня, который должен был вступить в новый раунд глобальной цивилизационной конкуренции. Детали этого проекта от скурпулезно выкладывал как в своих книгах выходивших почти каждый год, так и в совместном творчестве с Крупновым.
4. Собственно, уже когда довелось познакомиться с деталями этого проекта, наступило и некоторое мое охлаждение к Калашникову, так как при всей внешней логичности этих концепций, она в своей сути производили впечатление попытки соединить несоединимое. Идеи связанные с сознательной стратификации общества, всеми этими "орденами меченосцев", плохо стыковались с идейной начинкой советского проекта, основанного на совсем других принципах. По сути, получалось, что берем техническое и индустриальное могущество СССР, встраиваем туда ядро несколько иного рода, и вперед. При этом вопрос о том, что могущество СССР основывалось как раз на советском идеологическом ядре, являвшимся сердцем всего проекта, фактически приводил к тому, что не совсем понятным становилась связь между "новым ядром" и достижением прежних уровней могущества. Допустим, в конце 90х, когда многое из наследства СССР еще физически существовало, можно было бы говорить, что путем экстренном реанимации, можно успеть использовать не до конца разрушенную внешнюю периферию советского проекта. Но по мере укрепления существующей либерально-олигархической системы, вероятность зацепиться за материальные остатки прежнего проекта стремились к нулю.
5. В этой связи, для меня представляется неудивительным тот факт, что видный публицист не снискал себя как видный политик. Его эксперименты на этом поприще смотрелись занятно, но было видно, что это все не тот уровень, на котором должен был находиться автор одного из глобальных проектов переустройства страны. Роль "ментора" левого движения, уже была занята Кара-Мурзой, легальная левая оппозиция в лице КПРФ по своему идейному наполнению расходилась с Калашниковым, хотя если посмотреть на нынешнюю "китайскую" программу КПРФ, то там на деле есть ряд мест, вполне сходных с творчеством Калашникова первой половины "нулевых". Получилось как в КВН "Все Балканы уже заняты, нам только бакланы остались". Поэтому с определенного момента, Калашников зримо выпал в среду несистемных оппозиционеров, где в меру сил и пытался продвигать свои идеи. С ним разумеется боролись, пытаясь разоблачать его человеческие слабости, педалируя тему псевдонима (настоящая фамилия Кучеренко) или же навешивая ярлык фашиста.
С моей точки зрения, Калашников конечно не является фашистом, то что он в угаре технократического строительства пытался использовать кирпичики чужих глобальных проектов (в том числе и фашистского), говорит лишь о неразборчивости в средствах. В своих стремлениях построить свой правильный СССР-2, Калашников на мой взгляд вполне искренен.
6. Отсюда же вытекала и полемика на тему того, что Калашников специально заслан в лево-патриотический лагерь, дабы разлагать его своими концепциями. За годы наблюдений за деятельностью Калашникова и несмотря на попытки "разоблачить" Калашникова в этой роли, с моей точки зрения, он вполне себе самостоятельная фигура, которая даже если и заблуждается в чем либо, то делает это вполне искренне.
Окончательно я в этом мог убедится зимой прошлого года, когда Калашников метался с оппозиционных на охранительные митинги, а потом рвал у себя в блоге волосы на голове по поводу обоих сторон. Тогда многие отлично проявили себя засветив свои связи с теми или иными кукловодами.
И те кто рулил условной Болотной и те кто рулил условной Поклонной, оказались весьма далеки от Калашникова. И там и там, он увидел различные вариации на тему либерализма в России, в одном случае прикрытого "патриотизмом", а в другом открытым "западничеством". Разумеется, что автор "Битвы за небеса" или "Кода Путина", не мог примкнуть ни к тем, ни к другим. Поэтому Калашников сейчас и стоит несколько в сторонке. В этом отношении, Калашников не сможет вписаться в управляемую оппозицию, которую Кремлю бы хотелось создать на основе Изборского клуба.
7. Взгляды же Калашникова на разрешение проблемы власти, вполне себе открыто публиковались им самим. Он уверен, что при революционном развитии ситуации или сломе существующей модели, наибольшие шансы взять власть имеют либералы (части старой развалившийся элиты плюс либеральная оппозиция), против которых и следует бороться в режиме новой революции или вернее сказать "контр-революции". Работать на перехват. По сути, это переложение на новый лад концепции - сначала Февраль, потом Октябрь. Если "патриоты" не могут победить существующий либерально-олигархический режим, то им следует ждать/приближать его крах, дабы потом бороться против заведомо более слабых сменщиков. Концепция не новая, как собственно и не нова и главная проблема этой концепции, отсутствие современной партии/группы, которая ставит цели захвата власти путем организации революции. Де-факто - отсутствие современных большевиков. И эта проблема не только Калашникова. Значительная часть левого движения заражена оппортунизмом и соглашательством с капиталом. Вопросы о революции топятся в различных мелкобуржуазных теориях уходящих корнями в конец XIX-начало XX века. Вопросы о взятии власти уходят на второй план при обсуждении очередных красивых, пространных, но практически не осуществимых теорий.
Желание Калашникова перейти к практике понятно, но за ним отсутствует политический субъект - та же "Партия Дела", которая занимает умеренно-оппозиционную позицию. никак не выглядит "перехватчиком". Поэтому налицо расхождение желаний и возможностей, что и приводит к определенной непоследовательности в политических акциях и заявлениях Калашникова. Это выглядит как метания, но вполне понятно почему так происходит. Калашников как технократ, пытается такой субъект отыскать. Попробовали на Болотной - там всем заправляют либералы, не получится. Попробовали на охранительных мероприятиях - там прогнулись под Путина и ОНФ. Опять не то. "А у вас есть такие же, но только с перламутровыми пуговицами? Нет? Будем искать". Он конечно мог объявить себя третьей силой как Зюганов и никуда не ходить, но в отличие от Зю, за ним нет партии и миллионов голосов и он не вписан в легальную оппозицию, дабы отыгрывать эту роль.
Поэтому с точки зрения внесистемного оппозиционера, Калашников вполне последователен в своих метаниях и своих воззрениях.
8. Сегодня, Максим Калашников представляется скорее героем минувших дней. Его лучшие книги написаны уже довольно давно, пик его популярности в лево-патриотической среде так же в прошлом. За эти годы он так и не нашел того политического субъекта, с которым он мог бы притворить свои идеи и отправиться в СССР-2. Так же как и не удалось ему создать такой субъект самостоятельно. Ввиду этого, он сейчас работает с тем что есть, а именно с "Партией Дела". В чем ему не откажешь, так это в кипучей энергии и упорстве , с которыми, несмотря ни на что, пытается продвигать свои идеи. Он может быть порой крайне пессимистичен (хотя не так истерично как Кунгуров), он может сначала заблуждаться, а потом признавать свои заблуждения, он может метаться от одного лагеря к другому, а потом громить их в своих заметках.
В этой связи, он безусловно является искренним патриотом своей страны, который желает ей добра, но который не видит (пока не видит?), как направить страну на нужные рельсы. И в этом Максим Калашников отнюдь не одинок.
На мой взгляд, в зеркале видного писателя и публициста Калашникова, очень четко отразились многие проблемы современного левого движения и поэтому с моей точки зрения, Калашников является классическим примером видного левого патриота периода господства либерально-олигархической модели.
9. Есть ли политические перспективы у Калашникова? На мой взгляд, при "стабильности", он так и останется в нынешней роли. В существующую модель, он не впишется именно по причине своих взглядов, сколько-бы официоз не пытался напялить на себя патриотические одежды. Либеральное нутро существующей власти Калашников видит отлично и поэтому слится с ним в охранительном экстазе он вряд ли сможет. Точно так же, он не сможет вписаться в какой-либо "цветной сценарий" или же примкнуть к либеральной оппозиции. Он слишком не любит либералов, чтобы рассматривать их даже как попутчиков. как это делает скажем Юрий Мухин.
Его шансы как политика заключатся в сценариях революции/слома, где его идеи перехвата и "антилиберальной контр-революции" будут востребованы в лево-патриотической или же в умеренно-националистической среде. Повести за собой он вряд ли сможет, но вот примкнуть к какой-то (пока что не наблюдаемой) силе осуществляющей "перехват", он вполне способен (ибо возраст пока-что позволяет), принося ей пользу своей кипучей энергией и своим пером публициста. Как пропагандист определенных идей, Калашников еще довольно долгое время будет весьма актуален и не побоюсь этого слова - перспективен.
10. Мое же личное отношение к нынешнему Калашникову умеренно-благожелательное, я не со согласен с частью его взглядов, мне не очень нравятся его поздние книги и различные идеологические эксперименты с частями разных проектов, скептически оцениваю я и некоторые его метания, но с другой стороны, Калашников старается быть предельно честным и не стремится надевать на себя чужие маски. Эта надрывная искренность всегда подкупала в Калашникове - он старался и старается быть тем, кем он является. С политической точки зрения, это может быть является наивностью, но с чисто человеческой точки зрения, эта позиция заслуживает уважения.
Я всегда ему благодарен за его первые книги, которые отчасти помогли мне стать тем, кем я стал, за его вклад в реабилитацию советского прошлого и актуализацию проблемы построения нового советского проекта.
Так что могу лишь пожелать Калашникову всяческих успехов и возможности увидеть при жизни, как страна таки отправится вперед в СССР-2, как бы он на самом деле не назывался.