Научная фантастика - это литература для луддитов
Интересный взгляд на луддитов от писателя-фантаста Кори Доктороу.
Научная фантастика - это литература для луддитов
В 1811-1816 годах тайное общество, называвшее себя "луддитами", громило текстильные машины на мельницах Англии. Сегодня мы используем слово "луддит" как уничижительное, относящееся к отсталым, антитехнологическим реакционерам.
Это доказывает, что историю действительно пишут победители.
На самом деле, целью луддитов не было уничтожение технологий - не больше, чем целью Бостонского чаепития было уничтожение чая, или целью Аль-Каиды - конец гражданской авиации. Разбивать ткацкие станки и чулочные рамы было тактикой луддитов, а не их целью.
На самом деле, их целью было нечто близкое к научной фантастике: бросить вызов не самой технологии, а социальным отношениям, которые регулировали ее использование.
Критика луддизма как антитехнологического движения - такое же поверхностное представление луддитов, как и критика научной фантастики как не более чем спекуляции о дизайне гаджетов разной степени правдоподобности.
На самом деле луддизм и научная фантастика занимаются одними и теми же вопросами: не только тем, что делает технология, но и тем, для кого она это делает и кому это нужно.
Луддиты были текстильщиками - квалифицированными ремесленниками, которые вели комфортный образ жизни, поскольку получали значительную часть денег, получаемым от продажи продукта их труда. Более того, чтобы соткать ткань, требовалось много труда, и в результате ткань была невероятно дорогой, как и одежда, естественно.
Появление автоматизации текстильной промышленности изменило все. Она не только сократила количество труда, затрачиваемого на метр ткани, но и создала беспрецедентный спрос на шерсть (что привело к массовому выселению фермеров-арендаторов, чтобы освободить место для овец) и хлопок (что увеличило глобальное рабство).
Автоматизация текстильной промышленности также позволила производить много текстиля (что очевидно). Продукция стала дешевле и часто более качественной, чем ткани, которые они заменили, и превратили доступ к одежде всех видов из роскоши для элиты в то, что рабочие люди смогли получить.
Более научно-фантастического сюжета и не придумаешь: кто-то изобретает пару гаджетов, и все меняется. Целая отрасль квалифицированных рабочих оказывается под угрозой. Древние поселения разрушаются и заменяются овцами, а их жители превращаются во внутренних беженцев, скитающихся по земле. Рабовладельцы плавают по всему миру, убивая и обращая в рабство далеких чужеземцев, чтобы прокормить машину. Вся материальная культура нации трансформируется. Начинается партизанская война. Машины разбиваются. Фабрики сжигают на кострах. Партизан захватывают и публично казнят. Кровь льется по улицам.
Луддиты не были озабочены автоматизацией. Они не возражали против распространения дешевого текстиля. История умалчивает о том, задумывались ли они о судьбе фермеров-арендаторов в своей стране или порабощенных людей за границей.
Почему они боролись? Социальные отношения, регулирующие использование новых машин. Эти новые машины могли позволить существующей рабочей силе производить гораздо больше ткани, за гораздо меньшее количество часов, по гораздо более низкой цене, и при этом хорошо платить этим рабочим (более низкая стоимость единицы готовой ткани компенсировалась бы большим объемом продаж, и этот объем можно было бы производить за меньшее количество часов).
Вместо этого владельцы фабрик - чье состояние было построено на труде текстильщиков - предпочли нанять меньше рабочих, работая столько же часов, сколько и раньше, по более низкой ставке, чем раньше, и прикарманили увеличенную разницу.
В таком раскладе нет ничего естественного. Марсианин, наблюдающий за развитием промышленной революции через окуляр мощного телескопа, не смог бы сказать вам, почему прибыль от этих машин должны быть выгодны владельцам фабрик, а не рабочим.
Луддиты делали то, что делает каждый писатель-фантаст: они брали технологию и представляли себе всевозможные способы ее использования - для кого и против кого она может быть использована. Они требовали создания параллельной вселенной, в которой вилкой едят левой рукой, а не правой.
Это много чего значит, но это не технофобия. Использование слова "луддит" как синонима технофоба - это исторически неоправданная клевета.
Мы живем в похожий момент, как луддиты, так уж получилось. Многие из нас оспаривают социальные отношения, связанные с нашими технологиями: должны ли мы продолжать субсидировать крупное сельское хозяйство? Должны ли наши города по-прежнему быть организованы вокруг автомобилей? Следует ли позволить технологическим гигантам продолжать поглощать друг друга и своих мелких конкурентов, сводя интернет к "пяти гигантским сайтам, каждый из которых заполнен скриншотами четырех других?" (по выражению Тома Истмена).
Некоторые из этих споров происходят на улицах, некоторые - на избирательных участках, некоторые - в залах заседаний; некоторые - на встречах высокого уровня, таких как COP26 в Глазго. Говоря словами Уильяма Гибсона, улица отчаянно отстаивает свое право найти собственное применение вещам.
Луддизм - это ключ к разрешению противоречий в некоторых из наших самых важных дебатов о труде и технологиях. Например, экономисты по вопросам труда давно осуждают автоматизацию как "де-скиллинг" - способ разложить квалифицированный труд на ряд простых задач, что ослабляет позиции работников на переговорах, позволяя работодателям легче их заменять.
Но автоматизация не только лишает права на труд: она также приносит пользу людям. Сегодня благодаря автоматизированным средствам обработки, таким как фрезерные станки с ЧПУ, человек с очень низким уровнем подготовки может самостоятельно выполнять множество тонких операций по обработке, не прибегая к помощи квалифицированного специалиста. Демократизация доступа к средствам производства по своей сути не является антирабочей - она вредна для рабочих только тогда, когда щедрость автоматизации непропорционально распределяется среди небольшого числа владельцев капитала, а не рабочих.
История научной фантастики изобилует историями о людях, которые захватывают средства производства. Классический "проблемный сюжет", в котором инженер должен придумать, как перепрофилировать какую-то машину или систему, чтобы заставить ее работать так, как ее создатель никогда не предполагал, - это, по сути, история о технологическом самоопределении. Это история о том, что человек, использующий машину, имеет большее значение, чем тот, кто ее разработал или купил.
Чтобы понять эту этику, не обязательно обращаться к киберпанку: когда персонаж Хайнлайна, такой как Кип Рассел, использует клейкую ленту и изобретательность, чтобы спасти жизнь своего друга на лунной поверхности в романе "Будет скафандр, будут и путешествия", он в одностороннем порядке пересматривает социальные отношения технологии, от которой он зависит, как вопрос жизни и смерти. Кип Рассел - луддит, убежденный, что его собственное благополучие важнее, чем намерения и выбор компании, изготовившей его скафандр.
Разница между де-скиллингом и демократизацией заключается не в том, что делает гаджет, а в том, для кого он это делает и кому он это делает. Воображение новых способов расположения этих факторов является глубоко научно-фантастическим.
Луддиты тоже были не просто научным вымыслом. Они взяли свое название от имени короля Лудда, или капитана (или генерала!) Лудда, мифологического титана, который якобы возглавлял их теневую армию. Луддиты сочиняли небылицы об этом вожде и подписывали его именем письма в газеты и к владельцам фабрик. Король Лудд был существом из фантазии - воображаемым гигантом, которого часто изображали возвышающимся над фабриками, которые были объектом гнева луддитов.
Тайное общество, стремящееся переделать социальные отношения под технологию, которое утверждало, что его возглавляет мифологический гигант? Это чертовски фантастично, кроссовер фэнтези/научной-фантастики Золотого века.
(с) Кори Доктороу
https://bestseller.sbs/posts/fant/82857-kori-doktorou-nauchnaya-fantastika-eto-literatura-dlya-ludditov - цинк