Как стало известно спустя, израильские спецслужбы давно следили за Глузкером. Во время экскурсии по фабрике они усыпили бдительность Семёна Соломоновича, предложив бесплатный “шведский” стол с невиданными в Костроме разноцветными напитками. Доведя Глузкера до беспамятства, офицеры ШАБАКа упаковали технолога в контейнер с образцами сывороток и вывезли в Реховот, на тайную базу Моссада.
При помощи запрещенных во всём мире психоактивных веществ израильские вивисекторы убедили Глузкера сотрудничать. Заставили подписаться под “письмами” в “защиту” “диссидентов”. Передали в записи на частотах антисоветских радиостанций клевету в адрес коллег и знакомых Глузкера, зачитанную голосом, похожим на их бывшего земляка. Глузкер решил, что дороги домой нет.
Много лет Глузкер пытался остаться самим собой, то есть высококлассным специалистом. Протестовал против соевых добавок в сыры высокой вязкости. Настаивал на повышении густоты сметаны. Убеждал в необходимости снижения цен на сверхтвёрдые сыры. Стыдил за фальсификацию сывороток.
“Их интересует одно, - прибыль”, говорит Семён Семёнович, сидя в никому не известной хумусной на окраине Петах-Тиквы. Встретиться с советским журналистом ему помогла уборщица лаборатории, оказавшаяся тщательно законспирированной активисткой ХАМАС. “На израильских молокозаводах чисто, но там творятся грязные дела. В дорогие сорта сыров добавляется соя, пальмовое масло. Недорогая продукция изготовляется из смеси выбраковки и технических добавок, разрешенных израильскими ГОСТами. Да и есть ли эти ГОСТы”, сокрушенно кивает головой бывший костромич. “Всё решает звонкая монета и подпись “досов”, раввинского контроля. Более того, “досы” имеют право вмешиваться в технический процесс. При начале створаживая сывороток раввины производят странные манипуляции с закваской, сыплют в нее неизвестный порошок бурого цвета, от которого сыр приобретает странный темный цвет и солёный вкус. Но я здесь никто, меня использовали, вытащили из меня рецепт солигаличского кефира, знаменитой волжской простокваши. Это продается здесь как традиционные штетл-продукты, но….” - Глузкер печально смотрит вдаль, где газуют старые, изношенные автобусы на автостанции, везущие рабочий люд в ночные смены. Тяжело живется Семену Глузкеру. “В то время как советский народ выполняет Продовольственную Программу, мои знания и силы могли бы пригодиться”, вздыхает он.
Не хочу огорчать собеседника. За то время пока он, пусть и вынужденно помогал индустрии сионистского государства - советская пищевая промышленность далеко ушла вперёд. Построены новые линии, закуплено неизвестное в Израиле финское оборудование Тетрапак. Советские люди давно привыкли к новым сортам “Колбасный”, “Дагестанский”, “Карабахский”. Не догнать сионистам СССР, пусть и грязными методами.
“Там, за туманами”. Борис Горемыкин. Кострома, “Сусанинец”. 1986
При помощи запрещенных во всём мире психоактивных веществ израильские вивисекторы убедили Глузкера сотрудничать. Заставили подписаться под “письмами” в “защиту” “диссидентов”. Передали в записи на частотах антисоветских радиостанций клевету в адрес коллег и знакомых Глузкера, зачитанную голосом, похожим на их бывшего земляка. Глузкер решил, что дороги домой нет.
Много лет Глузкер пытался остаться самим собой, то есть высококлассным специалистом. Протестовал против соевых добавок в сыры высокой вязкости. Настаивал на повышении густоты сметаны. Убеждал в необходимости снижения цен на сверхтвёрдые сыры. Стыдил за фальсификацию сывороток.
“Их интересует одно, - прибыль”, говорит Семён Семёнович, сидя в никому не известной хумусной на окраине Петах-Тиквы. Встретиться с советским журналистом ему помогла уборщица лаборатории, оказавшаяся тщательно законспирированной активисткой ХАМАС.
“На израильских молокозаводах чисто, но там творятся грязные дела. В дорогие сорта сыров добавляется соя, пальмовое масло. Недорогая продукция изготовляется из смеси выбраковки и технических добавок, разрешенных израильскими ГОСТами. Да и есть ли эти ГОСТы”, сокрушенно кивает головой бывший костромич.
“Всё решает звонкая монета и подпись “досов”, раввинского контроля. Более того, “досы” имеют право вмешиваться в технический процесс. При начале створаживая сывороток раввины производят странные манипуляции с закваской, сыплют в нее неизвестный порошок бурого цвета, от которого сыр приобретает странный темный цвет и солёный вкус. Но я здесь никто, меня использовали, вытащили из меня рецепт солигаличского кефира, знаменитой волжской простокваши. Это продается здесь как традиционные штетл-продукты, но….” - Глузкер печально смотрит вдаль, где газуют старые, изношенные автобусы на автостанции, везущие рабочий люд в ночные смены.
Тяжело живется Семену Глузкеру.
“В то время как советский народ выполняет Продовольственную Программу, мои знания и силы могли бы пригодиться”, вздыхает он.
Не хочу огорчать собеседника. За то время пока он, пусть и вынужденно помогал индустрии сионистского государства - советская пищевая промышленность далеко ушла вперёд. Построены новые линии, закуплено неизвестное в Израиле финское оборудование Тетрапак. Советские люди давно привыкли к новым сортам “Колбасный”, “Дагестанский”, “Карабахский”. Не догнать сионистам СССР, пусть и грязными методами.
“Там, за туманами”. Борис Горемыкин. Кострома, “Сусанинец”. 1986
Reply
У Глуховцева очепятка!
Reply
Reply
Reply
(The comment has been removed)
Reply
Reply
(The comment has been removed)
Reply
Reply
Reply
Leave a comment